Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Пролог. 3 страница

Читайте также:
  1. Annotation 1 страница
  2. Annotation 10 страница
  3. Annotation 11 страница
  4. Annotation 12 страница
  5. Annotation 13 страница
  6. Annotation 14 страница
  7. Annotation 15 страница

- А душ где? А постельное бельё только белое выдают? Я цветное люблю. Ладно, из дома привезу.

Почему бы тебе дома и не жить?

- А вы на каком отделении учитесь? А сложно? А столовая приличная?

- Я хочу кофе, - вскоре не выдержала Радмилка. Встала, надела халат и отправилась на кухню ставить чайник.

- А можно и мне тоже?

Лучезара принялась переодеваться. Я снова улеглась, хотела вернуть хоть часть дрёмы, но глаза уже не закрывались. Стала исподволь изучать новенькую. Высокая. Тощая. Все рёбра пересчитать можно. На спине возле лопатки у неё обнаружилась татуировка, ничего особенного, орнамент из переплетающихся линий. Популярная тема, нити судьбы. Но, считается, что каждый мастер в эти сакральные завитки ещё свой глубинный смысл вкладывает. Я разглядывала рисунок, пока Чародейка не прикрылась. Выколка не двигалась. Обычная. Даже скучно.

Пирсинг занял прочное место на теле ведьмы. На карте военных действий значились все доступные для него места. Мочки ушей, нос, брови, пупок и проч. и проч. и проч. Выходит, Лучезара ещё и металлы безумно любит! На шее целая прорва оберегов. Солярный символ, лунница, несколько цепочек без подвесок. Мне сначала-то казалось, что и жемчуга-то много, а под одеждой целый клад обнаружился. Бряцали браслеты на запястьях. И почти на каждом пальце кольцо. Кучу амулетов Лучезара привесила на ремень, когда перетянула им длинную до колен рубаху.

Затем Чародейка начала извлекать из сумки вещи. Процесс затянулся. Для чего ей столько хлама? Живёт в этом городе. На поезде подземки минут двадцать ехать. Ох, уж мне эти магические баулы! Вроде небольшая сумочка, а влезает в неё! По всему городу хвалебные плакаты: “покупайте чародейную суму, вместит всё!” Надёжно, доступно, удобно! Удобно наверняка, а вот доступно ли. Помню, как я резво из лавки бежала, когда цену увидела.

Лучезара извлекла из выросшей кучи полотенце и отправилась в душ. Громко бряцая при каждом шаге. Я допускаю, что существуют люди, верящие в силу талисманов. Я даже допускаю, что существуют талисманы, в которые действительно стоит верить. Но надо ли доводить стремление к защите до болезни?

Впрочем, моё какое дело? Каждый имеет право сходить с ума, других лишь бы не трогал.

Хм…

… всё-таки немного странно, что у Чародеев к собственным волшебным штучкам отношение такое разное. Тётка Пламена, помнится, вообще ничего на теле не носила. Не нуждалась, наверное, в оберегах. А на заказ их изготавливала.

В Академию Лучезара отправилась в обычной разноцветной одежде. И с нормальным цветом лица. Я начала подозревать, что своим запредельным видом она хотела эпатировать старосту, да нас с Радмилкой. А так как мы на дыбы не встали, не испугались, ничего не сказали, и изумление наше не зашкалило за экватор, ведьма решила превратиться из тыквы обратно в телегу.

Только вот говорить она меньше не стала. И ладно бы спокойно задавала вопросы и выслушивала ответы. Нет. Она задавала сразу несколько вопросов и, не успев дослушать ответ ни на один из них, принималась рассказывать о себе, будто бы отвечала нам на незаданное.

Ошарашенность, охватившая нас с Радмилкой после появления новой соседки сохранялась весьма долго. Не часы и даже не дни. Мы несколько недель привыкали к новому ритму жизни. Надо сказать, что Радмилка вписалась в него проще и быстрее. Она ко всему легче адаптируется. Поначалу побаивалась, конечно. Долго и аккуратно подбирала слова, если приходилось отвечать Лучезаре или обращаться к ней. Той в голову даже закралась мысль, что Радмилка умственно-отсталая. О чём она у меня откровенно и поинтересовалась. Я пообещала, что вскоре Радмилка освоится. И она освоилась. И тогда у них с Лучезарой началась жизнь, от которой меня тянуло выть по ночам.

Сначала они начали курить в комнате. То есть девчонки, как и все в общежитии, подчиняются принципу интересов большинства. Златка, к примеру, живёт с четырмя соседками, и у них только двое курят. Эти двое вредителей без лишних слов выходят в коридор. А вот если бы курили четверо, то не факт, что стали бы считаться с одной оставшейся. Всё зависит от людей, и взаимовежливые стараются договариваться так, чтобы никого не обидеть. Радмилка всегда хотела курить в комнате. Предполагаю – исключительно из желания противодействовать запретам. Возможно, дай ей свободу, и желание отпадёт само собой. Только раньше свободы никто не давал, с нами жила принципиально некурящая Надёжа. А тут появилась чрезмерно дымящая Чародейка. Курили они в моё отсутствие, но запах-то сохранялся. Пока стояли тёплые дни, комната постоянно проветривалась. Но осень себя ждать не заставила.

Кроме того Лучезара очень быстро завела себе множество друзей. Потому дверь нашей комнаты вообще в иные дни не закрывалась. Всей Академии моментально стало известно, что новенькая – чародейный специалист по волосам. Дизайнер волшебных причёсок. Причём неплохой. Такие работают в солидных салонах красоты. И услуги их недёшевы. И записываться к ним нужно за много месяцев. И ещё не факт, что попадёшь на приём. Ибо одарённые люди в принципе капризны. А если они при этом ещё и принадлежат к Чародейному сословию, то есть считают себя в некотором смысле людьми избранными, то…

Лучезара вела себя соответствующим образом. Много выделывалась, и постоянно набивала себе цену.

Могла бы пойти работать в цирюльню. В любую. Ближайшая находилась прямо в нашем общежитии. Арендовала помещение на первом этаже. Но ведьма ознакомила нас с собственной жизненной позицией. Не намерена, мол, она ни на кого трудиться, кроме себя любимой, и терпеть начальство. Даже если оно вдруг вздумает её боготворить и целовать натоптыши на пятках. Вскоре потянулись к нам в комнату клиентки, имеющие необходимое количество денег и желание заполучить копну волос, обласканную магической рукой.

Со своими волосами Лучезара тоже творила всякое. Менялась каждую седмицу. Волшебная причёска удобна, так как долговечна. Если брюнетка захотела стать блондинкой и выложила за это сумму… ну предположим равную месячной зарплате князя Добролюба (перегибаю, конечно. Откуда мне знать какая у него зарплата?), то она вполне может оставаться светловолосой несколько лет. Никаких тебе чёрных корней. Чародейство окрашивает даже те волосы, которые нескоро ещё вырастут. Такие блондинки забывают свой истинный цвет. А время действия магии зависит от квалификации (пардон – умения и сил) автора. То есть ведьмы. Надоест жить блондинкой, сразу можно опять отправиться к мастеру и стать рыжей, например. Остановить рост волос, намертво зафиксировать начёс или навсегда выпрямить кудри, понятное дело, ни один колдун не сможет. Но всё-таки Чародеи имеют почти неисчерпаемые возможности, потому клиенты прут и прут несмотря на дороговизну. Лучезара не стригла, она только красила волосы, и на одном этом уже через несколько недель стала самой богатой на нашем этаже. Все любят считать чужие деньги. Девчонки на общей кухне только этим и занимались. Оттуда и знаю.

Радмилку Лучезара сделала пепельной блондинкой бесплатно, чем покорила её окончательно. Слегка изменила негативное мнение о Чародейном сословии, годами жившее в Радмилкином сознании. В мою причёску ведьма тоже хотела вмешаться. Я отказалась. Есть перемены, каких опасаюсь. Ну кто может знать как подействует «волосатое» заклинание на мозги, допустим. Проживает во мне такой пунктик. Зацикливаюсь иногда на полезности и вреде всего вокруг происходящего.

И вообще во многих вещах я консервативна. Но временами рублю с плеча. В школе носила косу в руку толщиной. А после выпускного мы с Милорадом пошли в цирюльню и обрились наголо. Выглядели потом как призывники. Мои суеверные знакомые ахали: как ты могла?! Волосы же жизненную энергию хранят, и память! А я первое время пугалась отражения в зеркале, но всем отвечала, что жутко довольна.

С тех пор волосы отрасли. Экспериментировать с ними охоты у меня больше ни разу не возникало. Встрепенулась и снова вернулась к консерватизму. И, думаю, если вновь захочу встрепенуться, то совершу это при помощи численного вмешательства, а не волшебного.

А к деньгам, как выяснилось, Лучезара равнодушна. Всё, что зарабатывала, тут же спускала. Глупо. Нелепо. На шмотки, дорогую еду и вечеринки. Очень любила игривое вино и танцы до упаду. Упад, мешающий соседям, в общежитии под запретом. И Лучезара подключила к своим гулянкам всех соседей на этаже. Чтобы все вокруг являлись участниками, а не бегали жаловаться. Она угощала игривым вином и медовухой толпы страждущих бесплатной радости. Толпы не иссякали. Если кто-то хотел спать и отказывался принимать участие во всеобщем дурдоме, Лучезара не спорила. Она шептала заклинание тишины возле двери комнаты, после чего людей внутри ничего не беспокоило. Хотя выйди они наружу, то оглушила бы музыка. Такие же заклинания Чародейка произносила около выходов на обе лестницы, чёрную и белую. И к людям с других этажей не доносилось ни звука. Тогда как у нас в коридоре пелись песни и громко произносились тосты. Кто-то танцевал, кто-то матерился. И так через день, а то и ежедневно.

От царящего почти постоянно шума-гама (в нашей комнате никто заклинание тишины прочитать не удосуживался) я убегала к Милораду. Мы привыкли друг к другу, не стесняли и не мешали. Даже забывали, что не в одиночестве. Он занимался своими делами. Я читала. Он изобретал. Я готовилась к занятиям. Соседей Дубинина по комнате часто не оказывалось дома. Но и когда они появлялись, то не испытывали неудобств от моего присутствия. Картина-то много раз виденная. Парни по-моему уже научились считать меня за мебель. Да и вообще, эти ребята не относились к числу стеснительных. При мне они спокойно говорили и творили, что вздумается. Я прикидывалась ветошью. Меня в краску тоже не особо вгонишь. Гармония.

Милорад, напротив, стремился в гости к нам. Он получал совершенно непонятное мне удовольствие от разговоров с Лучезарой. Расспрашивал её про Остров, про нравы его обитателей, про порядки. О Чародейном сословии Лучезара распространялась охотно. Обещала привезти, как поедет домой, сувениры (Дубинин сам купить не может что ли?) и интересующую его литературу. Они много шутили и смеялись. Лучезара для порядка кокетничала с Милорадом, тот делал вид, что восхищён ею. Игра обоих устраивала, но стоило Дубинину коснуться личной жизни или семьи Чародейки, как она сразу замыкалась и уходила от ответа. Да и домой съездить так ни разу не собралась. Между тем прошло два месяца. Наступил грудень. Установились морозы. Близился праздник Перелома, зимнего солнцестояния. А за ним последует стужень, и наступит время ученических испытаний по всем предметам. На учёбу Лучезара плевать хотела. У неё копились долги. Никак не могла взяться на написание нескольких контрольных работ. И только предупреждение о вероятном недопуске к испытаниям заставило её задуматься о том, что в учебных заведениях люди обычно учатся. Может и не все, но такие недолго.

Лучезара обратилась к Дубинину. Он за деньги мог написать не только контрольную, но и многотомный трактат на любую, пусть и самую кошмарную тему, с неудобоваримым названием.

Только спросил:

- А сдавать каким образом собираешься? Я бы пошёл за тебя, но как-то не похож, и внимание к тебе повышенное.

- Не знаю, - нервно дёрнулась Лучезара. – Испытаний я всегда боялась. Буду надеяться, что ко мне не только внимание, но и лояльность повышенная.

Милорад знал о чём говорил. Ему случалось сдавать испытания и зачёты за других. И работы он для посторонних часто писал. Часто для своих соседей. Парни относились к учёбе не многим ответственней Лучезары.

Согласился. Обговорил с заказчицей цену и ушёл к себе. А я полюбопытствовала:

- Для чего ты в Академию пошла?

Лучезара нахмурилась:

- Хотелось с Острова смыться.

Я хмыкнула:

- Многие наоборот туда попасть мечтают.

- Многие? – Лучезара скривила губы. – Не уверена. Что там хорошего?

Она опять нервно дёрнулась, схватила пачку сигарет и выскочила из комнаты.

Мы с Радмилкой сразу заметили, что у ведьмы не всё ладно с головой. Она взрывалась на пустом месте, иногда совсем без повода. Сегодня, к примеру, могла беситься от того, что я случайно уронила на недостаточно чистый пол её полотенце, а завтра тем самым полотенцем начинала пыль вытирать. Когда она с Радмилкой в первый раз поругалась из-за мелочи какой-то, то начала излишне громко утверждать, что мы сразу предвзято к ней стали относиться. Пометала молнии, посквернословила и гордо удалилась. На целый день. Радмилка притихла и некоторое время ожидала кары. Потом их ссоры вошли в привычку. Они били чашки об стены, а тарелки – об пол. С посудой вскоре стало трудновато. Я стала прятать свою кружку в тумбочку. И не только я. Девчонки прекратили лаяться, но, по всей видимости, Лучезаре не хватало адреналина. Она купила сервиз. Радмилка всего лишь не одобрила цвет рисунка на тарелочках. Принялись взрываться бомбы. Сервиз безвременно почил. На другой день Чародейка приобрела новый. Довольно быстро Радмилке надоели склоки. Однако сдерживать себя она не умела, и не хотела. Скандалить стали реже, но активней. Зато потом девчонки мирились, обнимались, извинялись и признавали, что всё-таки любят друг дружку.

- Чокнутая она, - за глаза ставила диагноз Радмилка.

И это походило на правду.

- Грубая она, - втихаря осуждала Лучезара.

Это на правду не походило. Вызывало ни разу не реализованное желание посоветовать посмотреть на себя.

Я старалась молчать. Не люблю ругань. Я пацифист. Пока не трогают, конечно.

По сути это всего лишь будни. Надёжа тоже ссорилась с Радмилкой. И со мной. Сколько раз? За почти три года совместного проживания по пальцам пересчитать можно. И далеко не так дико. А вот Златкины соседки случается дерутся.

Можно было бы закрыть глаза и списать всё на паршивый характер. Только вот седмицу назад произошло то, что нас с Радмилкой заметно припугнуло. Лучезара погнула ложку. Чайную. Мою любимую. С цветочком. Взглядом.

Просто Радмилка взяла без спроса ведьмину кофточку. Примерила на себя. На Лучезаре кофточка висела, а Радмилку обтягивала. Зря, конечно... не вовремя вернулась домой хозяйка. И началось.

- Барышникова! Я тебе разрешала трогать мои вещи?

Насколько я помню, сей аспект просто ни разу не обсуждался. Да и не произошло ничего непоправимого. Не порвала, не замарала.

- Верещагина, не верещи! Я всего лишь прикинула. Лучше дай поносить.

Но Лучезару понесло. Она драла глотку, как ненормальная. А затем… Мне показалось будто Чародейка вспомнила о чём-то. Сжала кулаки, напряглась, покраснела, подавила в себе очередной раздражённый вопль. Ложка лежала на столе. Лучезара уставилась на неё и та вдруг заискрила. Покрылась копотью, закрутилась в спираль. Потом подпрыгнула, ударилась о потолок, оставив там тёмный след, срикошетила от стены и улетела под шкаф. Радмилка побелела и попробовала вжаться в зеркало. А Лучезара закрыла лицо руками. Постояла, тяжело дыша, и через полминуты исчезла, чтобы вернуться поздно вечером. Она успокоилась. Подарила Радмилке кофточку. Та приняла, чтобы только не возражать. Ещё ведьма извинилась передо мной за уничтоженную ложку.

- Да ничего, - скрывая обеспокоенность за неубедительным равнодушием, ответила я.

Дня три Радмилка снова собиралась уйти жить к Златке. Потом они с Верещагиной подписали приговор бутылке игривого, задушевно побеседовали и опять превратились в подруг.

Короче, последние два с лишним месяца жизнь наша лупила кипятком из брандспойта. Не щадя ни себя, ни окружающих. Позднее выяснилось, что всё происходящее являлось цветочками. Ягодки нас ждали впереди. Причём ягодки ядовитые, а налопались их мы все от пуза.

Лучезара влюбилась.

У неё с парнями как-то плохонько отношения складывались. Она толком ничего не рассказывала, но из нескольких ненароком брошенных фраз мы с Радмилкой поняли, что Лучезару когда-то предал мальчик, которого она без памяти любила. Потому теперь для неё все представители мужского рода нравственные уроды и совершеннейшие имбецилы.

И тут – здравствуй, дружок!

Оттолкнусь от начала.

Пятнадцатое грудня начиналось пасмурно. Мне всегда по утрам просыпаться сложно, а зимой особенно. Небо вечно затянуто. Солнца не хватает. Со светом перебои. Батареи не накапливают достаточного количества энергии. В общем, медведи правильно делают, что зимой спят. Хотя я зиму всё-таки люблю. Особенно к вечеру, когда просыпаюсь окончательно.

А ещё я в тот день с работы только утром вернулась. Смена выдалась напряжённая. Пожалуй, самая запоминающаяся в моей недолгой практике.

Сначала за мой столик присел парнишка лет двадцати. На лице его отпечаталась невыносимая душевная мука. Ему явно хотелось надраться. Страдалец вызвал симпатию. Он заказал всё самое дорогое из меню. С горестным видом уплёл и выпил принесённое. А потом испарился. Сперва никто не думал, что он ушёл совсем, куртка осталась висеть на спинке стула. Ну, мало ли как бывает, вышел подышать. Куртка неплохая, хоть и ношеная, потеряла владельца, как я плательщика. Симпатия сдохла в конвульсиях.

Позднее явились посетители из разряда Званых Гостей. Эти смыслом жизни видели разбой на центральной улице. То есть уважаемые люди. Они приехали вкусно покушать. И тут наш повар прокололся. В тарелке главаря (того, у кого самая широкая физиономия) обнаружилась муха. И не то, чтобы она, почувствовав внезапный приступ дурноты, упала сверху, пока я несла суп к месту назначения. Муха попала в замес ещё на стадии варки. ЗГ-исты потребовали повара. Мальчишка работал у Владимира вторую неделю. Хозяин взял его по рекомендации своей знакомой в помощь старшему повару. У того имелся помощник, но знакомая едва ли не умоляла. О благодетельстве Владимир, видимо, сильно жалел в тот момент, когда рассыпался в извинениях перед клиентами. Незадачливый кашевар стоял рядом бледный как халат патологоанатома. Капли пота текли по его лицу, веко дёргалось. Я понимала, что он чувствовал, и сама испытывала нечто похожее. Потому что поужинать к нам зашли явно не те люди, которым можно вот так запросто подать к столу невинно убиенную муху. И вот стояли мы втроём перед суровыми мужчинами, и про себя молились. Попутно вспоминая не оставили ли в этой жизни неоконченных дел. Через минутную бесконечность толстомордый сказал, что ко мне никаких претензий, и я, возликовав, поспешила освободить его поле зрения.

Владимир, заикаясь, обещал месяц бесплатных ужинов. Пришёл старший повар. Выдал свою порцию извинений и сказал, что уже готовит своё фирменное блюдо в качестве оплаты морального ущерба. Мальчишка-помощник выглядел так, будто вот-вот упадёт без сознания, оставался способен только на нечленораздельное лепетание.

Здравко, осторожный напарничек, ожидал меня за дверью и тут же утащил в подсобку.

- Переждём, - объяснил он свои действия, и закрыл дверь на щеколду.

Всё завершилось нормально. Юный повар оказался уволенным, фирменное блюдо никто не попробовал. Клиенты покинули харчевню. А ближе к ночи завалились другие. Мои любимые. И опять неудача. Блондин только вновь начал интересоваться моими планами на завтра, как у него зазвонил мобильник, и посетители сорвались с нагретых мест. Интересно всё-таки, кто они Добролюбу?

Позднее поток посетителей не прерывался. Тяжёлая вышла смена, вспоминать не хотелось. Я легла в шесть утра. Какая учёба в девять? Продолжила дрыхнуть. Лучезара тоже. Замечу: я прогуливаю занятия в том случае, если совсем не имею сил их посетить. Для Лучезары прогулы – жизненная позиция.

Проснулись мы часа в два. Потому что Радмилка вернулась из Академии взвинченная и, не взирая на наше изнеженное состояние, взялась выплёскивать эмоции.

- У нас сейчас грызня такая случилась на законоведческой практике, – объявила она, снимая возле двери сапоги. – Меня наш преподаватель удивляет, сил нет. Я знаю, что он любит, когда ученики вступают в теоретические споры. Так рождается истина и всё такое. Но тут же борьба менталитетов! Это неискоренимо! И, главное, имело бы отношение к лекции. Сидим, пререкаемся, а он улыбается.

У Радмилки в группе есть учащиеся, приехавшие из Подпекаемых земель, из Заокеанья, с Западных островов. Вроде со всех восьми континентов. И естественно, представители каждого народа считают, что именно они живут как должно. Иногда даже высказываются по данному поводу.

И вот кто-то брякнул, что мы, русичи, кругом неправильные. Потому что у нас мужчины и женщины в банях и душе вместе моются, не делая из наготы проблемы (кто там чего не видел? Обычная традиция с древнейших времён), и ещё мы к геям недостаточно толерантно относимся.

Слово «толерантно» резануло слух. Мой преподаватель по отечественной словесности развлекается тем, что подыскивает родные синонимы к заимствованным словам. Правда он же утверждает, что вопрос заимствования довольно спорен. Ещё неизвестно кто, у кого и что заимствовал. Основа-то языков одна. И приводит примеры. Допустим глагол «видеть», а к нему приблудное словечко «видео». Корень один, это понятно. Зато «аудио» мы сейчас не произносим, но явно когда-то произносили. Ведь сохранился в текстах, близких к сказочным, возглас «ау» в значении: «услышьте меня хоть кто-нибудь!»

Однако тут же я забыла о языковых изысканиях и толерантности, и переключилась на геев, ибо Радмилка продолжала:

- А я отвечаю: да обыкновенно мы к ним относимся! Хорошие, наверное, мальчики. Просто, говорю, у вас, на Островах, перенаселение. Геи помогают решать проблему. Плодится они не стремятся. А у нас демографическая ситуация, не то, чтобы радостная. Нам потворствовать однополым бракам ни к чему. И всё такое прочее.

Слушая Радмилку, мы с Лучезарой проснулись окончательно. Я глянула на часы и сообразила, что пора бы уже подниматься. Чародейка времени не наблюдала.

- Девчонки, может пельменей сварим? – подала она голос из кровати.

Покушать Лучезара всегда не прочь. Как это у неё нигде ничего не откладывается? Я вот у Владимира начала отъедаться. Стоит контролировать себя. Потому от пельменей отказалась.

Радмилка полезла к форточке, чтобы достать из неё сумку с продуктами.

- Слушай, Верещагина, может мы всё-таки купим холодильник? – не в первый уже раз подняла она вопрос. – Ты постоянно тратишься на продукты. У нас самый большой мешок за окном висит.

- Измеряла? – скептически вопросила Лучезара. – Весной купим. Зимой энергии мало, да и на улице продуктам хорошо.

Резонное замечание, но только для поздней осени. Когда столбик термометра уползёт от холода вниз, и забьётся в щель, продуктам за стеклом станет не совсем комфортно. Раньше в нашей комнате стоял холодильник. Старый, дряхлый, от предыдущих жильцов достался. А тем от прежних. Мы его Надёже отдали, как подарок на свадьбу. Денег ни на что новое у нас тогда не водилось. Кстати, надо поинтересоваться у остальных водятся ли они сейчас. Надёже скоро рожать. Опять подарок нужен.

За едой Радмилка продолжила хаять сокурсников. Но уже так, для порядка. Надвигающаяся сытость неизменно приводила её в состояния покоя и добродушия.

Попив кофе, я убежала на учёбу. Стоило попасть хоть на последнее занятие. Вернулась через пару часов. Соседки отсутствовали, и я порядочный кусок времени чувствовала, что отдыхаю и восстанавливаю душевное равновесие в беззвучии и покое. А ближе к ночи забеспокоилась. Радмилка обычно раньше с рынка возвращается. Лучезара любит погулять ночами, но обычно предупреждает.

Я уже легла, уснуть только никак не получалось. И тут Верещагина буквально ворвалась в комнату и включила свет.

- А что Милка ещё не вернулась?

Милка, по-моему, имя для коровы, я предпочитаю говорить Радмилка.

- Должна? – расслабленно отозвалась я, прикрывая глаза от света.

- Ряша, тогда мне надо у тебя кое-что узнать.

Ряша, по-моему, имя для домашней крысы.

- Не называй меня так, - я перевернулась на другой бок, делая вид, что сплю.

- А что? Замечательное сокращение от Добряши.

- Иди в баню!

- Почему? – Лучезара села рядом на постель, и встряхнула меня за плечо. – Ну проснись. Как тебя назвать? Ряна может?

- Лучше уж фамильярничай. Твои фантазии звучат ужасно.

- Просыпайся давай. По логике ты сама виновата. Не стоило расти такой добренькой.

В наше время всё упрощается, и некоторые уже не следуют многовековой традиции имянаречения. Однако, существуют и те, кто до сих пор, как и в древности, дают ребёнку несколько имён. При рождении первое – детское. Его записывают в свидетельстве. А в тринадцать лет проводится обряд инициации, введения во взрослую жизнь. И дарится подростку новое имя. Дарится не просто так, не от балды, а в соответствии с характером, или поступками, или чем там ещё прославился нарекаемый.

Разумеется, обряды проводимые нынче, лишь отголоски обрядов древности. (А многие и вовсе без обрядов обходятся). Сейчас зовут в гости Ягу (если нет Яги под рукой, то любую Чародейку или жрицу из храма). И за столом, поедая поросёнка, придавливая его водочкой, решают с каким именем ребёнок дальше жить будет. Что ему напишут в личной грамоте.

Любому понятно, что во времена мегаполисов тащить образованного тинейджера в лес, пугая тем, что Баба-Яга посадит на лопату и в печке изжарит, никак не прокатит. В старину от юного обалдуя ожидалось, что он проявит силу и отвагу. Не испугается ни Яги, ни печки, ни другого испытания, которое она для гостя удумает. Теперь информация о стародавних инициациях сохранилась только в сказках. Ведь слово это раньше означало «быль».

Когда-то новорожденному давали даже два имени. Одно для семьи. Истинное. Его не открывали чужим. Люди опасались сглаза, порчи, иной дряни. Второе – для посторонних. Чтоб горшком не называли. Теперь о человеке всё, что хочешь, узнать можно. Да и отношение к сглазу и порче изменилось. Современные Чародеи предпочитают с законом не спорить. Когда к нам присоединилась Лучезара, Радмилка весьма заинтересовалась судебными процессами против людей Чародейного сословия. И много мне понарассказала.

Так вот, ныне родители дают ребёнку чаще всего одно имя, и его же оставляют при инициации. Захочет сам поменяет. У нас в школе учился мальчишка, со шрамом на скуле. Звали его Мстислав. Имя многозначащее. Такое при рождении не дают. Ну и, сомневаюсь, что успел прославиться кровной местью до тринадцати лет. Значит потом переименовали, когда отличился.

А вот Малина Борисовна явно в детстве любила малинку. Все это понимают, потому в сезон несут ей ягоды корзинами. А она, судя, по всему своё отношение к нежной ягоде с годами поменяла. Варит из неё варенье и дарит всем подряд. У нас тоже такая баночка стоит.

Я раньше звалась Нерадой. Улыбалась мало. Зато отличалась сентиментальностью и постоянно возилась с какими-то зверюшками. При обряде (попросту говоря за столом), тётка Пламена задумчиво проговорила: «Какая же она Нерада? Она Добряна». Правда в последние годы я доброй себя редко ощущаю, с чем Дубинин усердно борется. Ощущаю мизантропичной пессимисткой. Но имя неплохое. И мнение тётки Пламены я уважаю. Братца тоже она нарекала. Ему подходит. Добряк, человеколюбец, милый, умеет радоваться, верит в лучшее.

- Проснулась уже, - я села на кровати. – Что тебе нужно, Луча?

- Я к Луче нормально отношусь, - протараторила Лучезара. – Вьюжина, расскажи мне про одного человека.

- Я его знаю?

- Надеюсь, да. Славомир Гуляев.

Вот и до Славомира Гуляева добрались. Даже не смешно.

- Верещагина, думаешь ты одна такая?

- В смысле?

- Да по меньшей мере треть девушек ВГА убиваются по Славомиру Гуляеву.

- Это тот самый Гуляев? – предпочла уточнить Лучезара.

- Ты его машину видела? – я уныло глянула на неё. – Это тот самый Гуляев.

Семейство Гуляевых известно не только на Руси. Во всём мире. Лет двести назад первый Гуляев основал завод по производству самодвижущихся карет. Тогда они ездили на бензине. Гуляевская продукция не особо ценилась в мире. Качество хромало. Но производитель не опускал рук и всё стремился к совершенству. Постепенно он стал знаменит. Сеть заводов расползалась по миру. Ушёл на покой, передав дело детям. Или сразу внукам. Никогда не интересовалась подробностями. Во время войны, что не удивительно, Гуляевские заводы перешли на изготовление соответствующей техники. Война длилась недолго, но оказалась очень разрушительной. Я вообще поражаюсь, как люди тогда мир совсем не уничтожили. Оружия у великих держав до дури. А дури ещё больше, чем оружия. Но предпочли учесть опыт прежних цивилизаций, что мне, как представителю последующего поколения, приятно.

Одумавшись, люди стали стремительно решать остро стоящие вопросы. И озадачились сохранением природы. Кареты постепенно переводились на солнечную энергию.

Семейство Гуляевых держало нос по ветру. Из войны они вышли почти без потерь. А я так думаю, что даже с прибылью. И их светомобили скоро стали весьма популярны. Сейчас Гуляевы богатейшие люди. Кто-то из их многочисленных родственников в политике, другой передачу ведёт по дальневидению, одна юная Гуляева поёт на сцене, другая – одежду шьёт для элиты и духи выпускает. А Славомир в Академии учится.

Насколько я знаю он младший сын теперешнего главы сети заводов. Многие считают его потрясающе красивым парнем. Прямо едва с картинки сошёл. А я так полагаю, лучшей хвалебной песнью в его честь для большинства девушек является богатство. И «Гуляй-мобиль» у него всегда последней модели.

Это всё мне Радмилка поведала. Я богатеями Руси никогда не интересовалась. Но про «Гуляи» знала, естественно. Что ценятся они высоко.

Дубинин терпеть не может Славомира. Тот вьётся возле Любавы Суховой. И шансов у него на сотню порядков больше. Ведь Любава в курсе, что Гуляев существует. А вот существует ли Милорад?


Дата добавления: 2015-08-13; просмотров: 51 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Пролог. 1 страница | Пролог. 5 страница | Пролог. 6 страница | Стужень, 28. 11199 год. | Лютень, 6. 11199 год. | Лютень, 12. 11199 год. | Лютень, 18. 11199 год. | Лютень, 28. 11199 год. 1 страница | Лютень, 28. 11199 год. 2 страница | Лютень, 28. 11199 год. 3 страница |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Пролог. 2 страница| Пролог. 4 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.028 сек.)