Краткие выводы к четвертой главе

В четвертой главе мы обозначили поле значений возможной интерпретации символического измерения поздних циклов Рахманинова на основе анализа, проделанного в предыдущей главе.

На основании беспрецедентной общности драматургических, стилевых и языковых приемов позднего стиля можно утверждать, что все поздние циклы Рахманинова являются воплощением единой метамузыкальной идеи (сюжета). Суть этой идеи сводится к обозначению энтропийного историко-темпорального движения: от прошлого – к Концу, от целостности – к распаду; она подана в мифологическом (христианском) контексте линейной направленности истории от Прошлого – к Страшному суду. Эта идея (сюжет) имеет множество мифопоэтических измерений. Главные из них можно обозначить как микро-измерение (автобиографичность, проекция идеи энтропии на собственную судьбу) и макро-измерение (историческое, вселенское – проекция идеи энтропии на судьбу Человека-во-времени).

Автобиографичность, персонификация всеобщего в мифе о себе, музыкальное моделирование истории в форме мифа о себе – основная особенность поэтики позднего Рахманинова, которая воплощается здесь в базовых мифологемах Судьбы, Памяти и Времени.

Программная идея позднего стиля Рахманинова имеет несколько измерений своего воплощения:

· драматургическое: построение всех циклов по единому принципу (с учетом индивидуальных вариаций);

· стилевое: использование элементов различных традиций и их организация в соответствии с генеральной идеей;

· языковое: использование китча как сферы, изначально выражающей данную идею.

Творческий метод позднего Рахманинова в самом общем порядке можно определить как остранение. Сущность романтического гротеска – отрицание через опосредование – основная творческая интенция поздних циклов Рахманинова. Использование китча определяет роль опосредующего начала в них. Поздние циклы Рахманинова – также и отрицание «серьезности» в романтическом ее понимании.

ВЫВОДЫ

На основании проделанного исследования, его целей и задач, сформулированных во введении, можно заключить: специфика художественного мира позднего Рахманинова такова, что его понимание возможно только с учетом мифопоэтического сюжета, диктуемого символикой поздних циклов композитора. Этот сюжет нелитературен, многомерен и в каждом из своих альтернативных измерений (автобиографическом и историческом) восходит к христианской мифологеме Искупления/Конца света. Место позднего Рахманинова в культурно-исторической панораме эпохи, с одной стороны, уникально как с музыкально-стилевой точки зрения (отношение к традиции), так и в плане смыслообразования (наличие единой символической идеи, организующей все опусы). С другой стороны, оно закономерно: в музыке позднего Рахманинова воплотились все ведущие музыкально-стилевые (усложнение языка, графичность фактуры, полистилистика) и смысловые (остранение, символизация, склонность к «эзопову языку») тенденции эпохи.

1. К основным достижениям рахманиноведения XX-XXI в.в., в синтезе позволяющим разработать системный подход к изучению символических структур музыки Рахманинова, принадлежат исследования Н. Бекетовой, В. Бобровского, В. Брянцевой, В. Вальковой, Е. Вартановой, Ю. Васильева, Г. Ганзбурга, В. Грачева, А. Демченко, Г. Калошиной, А. Кандинского, А. Кандинского-Рыбникова, Ю. Келдыша, В. Медушевского, Е. Назайкинского, Н. Сарафанниковой, Л. Скафтымовой, R. Cunningham, B. Johnston, M. Garrison, H. Kang, B. Martin, J. Norris, V. Pallaver. Такой подход не должен сводиться к констатациям отдельных примеров символики Рахманинова и попыткам «разгадать» (программно интерпретировать) их, а должен учитывать конструктивные и смысловые особенности музыки Рахманинова в целом, в полном ее объеме.

2. Комплексный герменевтический анализ символики в поздних произведениях Рахманинова показал, что она имеет сложную трехуровневую структуру: мотивная символика (первый уровень), стилевая семантика (второй уровень) и музыкальная модель пространства-времени (третий уровень). Ее смыслообразующий механизм – принцип подобия: каждый ее элемент осмысляется в соотнесении с иным конкретным элементом художественного пространства. Специфика символики позднего Рахманинова заключается, помимо ее трехуровневой структуры, в том, что она основана на принципе автоцитатности и автоаллюзийности, служащей средством моделирования мифа о себе и о своей судьбе. Этот принцип воплощен на уровне, принципиально несводимом к программности в романтическом (литературном) понимании этого слова, поскольку почти каждый элемент символики Рахманинова дается в непрерывном становлении, а не в статично-аллегорической форме.

3. Смысловой потенциал произведений позднего Рахманинова огромен и многомерен. Его символическая ось – осмысление Человека-во-времени. В музыкальном аспекте его специфика наиболее ярко явлена в работе с традицией, в множественном стилевом пространстве поздних произведений. В образном аспекте его специфика наиболее ярко явлена в этико-экзистенциальных сферах – осмысления жизни и смерти, добра и зла, искупления и вины. В мифопоэтическом аспекте его специфика наиболее ярко явлена в моделировании христианских мифологем Крестного пути/Искупления (автобиографическое измерение) и Апокалипсиса (историческое измерение). В философском аспекте его специфика наиболее ярко явлена в осмыслении истории и места в ней Человека-во-времени.

4. Анализ объективных предпосылок формирования позднего стиля Рахманинова показал, что:

· Эволюцию стиля Рахманинова в предшествующие периоды его творчества можно условно разбить на два периода: ранний (1890-1897) и зрелый (1899-1918). Второй период можно разбить на два подпериода: 1899-1908 и 1909-1918. Ранний период характеризуется выработкой принципов, основополагающих для всего последующего творчества Рахманинова, в первую очередь – принципа единства сакрального и профанного, явленного в противоречивом интонационно-смысловом единстве знаменного и цыганского материалов. Следующий подпериод характеризуется слиянием сакрального и профанного в непротиворечивое единство. Наконец, подпериод, предшествующий позднему периоду, характеризуется, с одной стороны, усложнением языка, с другой – усилением театрально-символического начала и расширением стилевых рамок.

· Художественное пространство позднего Рахманинова содержит множество традиций, задействованных в форме стилевой семантики («архаико-эстрадная», «русская», «старинная», «виртуозная», «авангардная» стилевые модели).

· В поздних произведениях Рахманинова отражены культурно-эстетические связи со всеми ведущими тенденциями его эпохи (интерес к джазу, токкатность, полистилистика, новые фактурные и тембровые приемы, усложнение языка, остранение, гротеск).

5. Общие принципы, основополагающие для всех периодов творчества Рахманинова, следующие:

· воздействие знаменного распева и колокольности;

· вариатно-попевочное мышление, выступающее основой системы мотивной символики;

· интерес к китчу;

· единство сакрального и профанного;

· полистилевое взаимодействие, определенное единством сакрального и профанного;

· традиция и сопутствующий ей семантический комплекс – основной творческий интерес Рахманинова;

· роль традиции как символа Человека-во-времени.

6. Художественный метод позднего Рахманинова можно определить как остранение. Суть этого метода – в художественном отрицании через опосредование, выраженное в тесной языковой и семантической связи с условным объектом отрицания. Остранение – эстетический знаменатель академической музыки 1920-30-х г.г.; ее образный знаменатель – гротеск. Остранение исторически обусловлено как форма противодействия неопосредованной банальности. Такой художественный метод предполагает существенную роль смехового начала в поэтике.

7. Мотивная система Рахманинова, общая для всех периодов творчества композитора, представляет собой конструктивное и семантическое единство всего материала, использованного Рахманиновым во всех основных произведениях, и в большинстве случаев редуктивно сводимого к трем исходным формулам. Единство мотивной системы Рахманинова обуславливает трактовку всего его творчества в целом как макроцикла. Эта система конструктивно восходит к модальной вариантности и представляет собой гибкую, текучую среду аллюзий и смыслов. Каждый элемент этой системы, таким образом, неизбежно наделяется суггестивным значением.

Мотивная символика позднего Рахманинова получила в данном исследовании следующую классификацию:

· цитаты и аллюзии (среди них – важнейший рахманиновский символ Dies Irae);

· автоцитаты и автоаллюзии (некоторые из них оформлены в стабильные лейтмотивы);

· звукоизобразительность (риторика и символические «музыкальные события»);

· «чужой» материал, использованный в качестве тем для разработки.

Дата добавления: 2015-08-05