Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

H.<f 3 страница

Читайте также:
  1. Bed house 1 страница
  2. Bed house 10 страница
  3. Bed house 11 страница
  4. Bed house 12 страница
  5. Bed house 13 страница
  6. Bed house 14 страница
  7. Bed house 15 страница

124 тем, вывоз похищенного при краже, грабеже и разбое остается за ра^ ками изъятия и (или) обращения чужого имущества и должно квалщ фицироваться со ссылкой на ч.5 ст.ЗЗ УК РФ, как пособничество в со вершении хищения. Как и в предыдущем примере, Верховный Суд р<[ в данном случае принял решение, пусть и правильное «по смыслу за­кона», но явно противоречащее его «букве», присвоив себе прерогати­ву законодателя.

Подобные судебные прецеденты, нормотворческие по свое} юридической природе, следует отличать от прецедентов, расширяю щих объем применения уголовно-правовой нормы, но не «посягаю щих» на «букву» закона. Для сравнения обратимся к толкованию по­нятия беспомощного состояния, изложенному в названном постанов­лении и конкретизированному в последующих судебных решениях. В п.7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г № 1 «О судебной практике по делам рб убийстве (ст. 105 УК РФ)» к беспомощному состоянию относится неспособность потерпевшего в силу психического или физического Достояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убий­ство, сознает это обстоятельство.

К лицам, находящимся в беспомощном состоянии, по мнении? Верховного Суда, могут быть отнесены тяжелобольные и престаре­лые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстрой­ствами, лишающими их способности правильно воспринимать проис­ходящее1 2. По смыслу данного толкования для квалификации убийст­ва по этому признаку необходимо наличие двух условий: объективно­го и субъективного. Первое заключается в фактической неспособно­сти лица защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, совершающему посягательство на жизнь потерпевшего. Второе пред-

192 См.: Российская газета. 1999. 9 февраля.


125 полагает осознание виновным данного обстоятельства, Именно в та­ком значении этот квалифицирующий признак был воспринят судеб­ной практикой.

Таким образом, расширительное толкование, в отличие от нор мотворческой деятельности судебного прецедента, придает уголовно­му закону более широкий смысл и позволяет применять его к более широкому кругу случаев, чем это буквально сформулировано в самом

его тексте.

Правоприменительная конкретизация имеет некоторые общие черты с институтом аналогии. При восполнении пробелов судебным прецедентом возникает необходимость отграничения института ана­логии от конкретизации, которые настолько взаимосвязаны и пере­плетены в процессе поднормативного правового регулирования, что некоторые авторы относят использование аналогии закона и аналогии права к разновидностям правоприменительной конкретизации. Ин­ститут аналогии и конкретизация права - два самостоятельных юри дических явления, обладающих своей природой и своим назначением в правоприменительной деятельности.

Необходимость в институте аналогии возникает тогда, когда в праве обнаружен пробел и требуется разрешение конкретного случая с использованием вспомогательных, подобных средств: распростра­нение действия нормы права на непредусмотренные законом случаи. Общественное отношение (или какая-то его сторона) требует допол­нительного правового регулирования, поскольку отсутствует необхо­димое нормативное предписание. Здесь нет еще места для конкрети­зации, так как отсутствует ее объект.

См: Вопленко Н. Н. Официальное толкование норм права. М.. 1976.


126

Для определения объекта конкретизации необходимо: а) устан вить, входит ли неурегулированное отношение в сферу правового щ действия; выяснить объективную необходимость правового регулигу вания данных обстоятельств, их принадлежность к определенно^ предмету регулирования, границы юридического регулирования, ст&| пень пробела, его действительность, возможность восполнения в про. цессе применения права; б) выбрать необходимую юридическую нову применения (сходную норму, принцип права); выяснить ее под. линность, сферу действия, отраслевую принадлежность, истолкован содержание; в) установить фактические обстоятельства, имеющие юридическое значение и влияние на решение дела по существу; г) вы­яснить соотносимость этих обстоятельств с гипотезой нормы, регули­рующей сходный случай (или с предписанием правового принципа), и только затем уже подвергнуть соответствующей конкретизации юри­дическое предписание, которое необходимо для казуального воспол­нения пробелов в праве. Конкретизация нормативных предписаний осуществляется обычно в процессе применения относительно-определенных норм, а не только при казуальном восполнении пробе­лов


127 8 2. Значение судебного прецедента для преодоления пробелов в уголовном праве

Стабильность уголовного законодательства является одним из важных условий принципа законности. Вместе с тем она находится в постоянном противоречии с непрерывно возникающими новыми по­требностями жизни. Сфера правового регулирования не является чем-то идеальным. По своему содержанию это определенный круг обще­ственных отношений, событий, фактов и обстоятельств, нуждающих­ся в правовом опосредовании.

В.В. Лазарева, анализируя причины пробелов в праве, приходит к выводу, что «основой происхождения пробелов в праве является то, что право всегда только выражает, протоколирует требование эконо­мических отношений, да к тому же иногда хорошо, а иногда и пло­хо». Прежде чем сложиться, право проходит через волю и сознание людей, которое в целом имеет тенденцию отставать в своем развитии от общественного бытия. Существующие требования социально-экономических отношений не могут, таким образом, быть охвачены сразу и во всех подробностях. Какие-то общественные отношения в целом или в части могут оставаться на некоторое время вне дейст­вующего права. Сфера социальной жизни настолько многообразна, что невозможно предусмотреть все оттенки ее проявления, все жиз­ненные обстоятельства, с которыми необходимо связать наступление

юридических последствий.

В.М. Жуйков считает, что пробелы в праве были, есть и будут всегда, как бы законодатель ни хотел и ни умел принимать необходи­мые законы, поскольку предусмотреть все отношения, которые нуж-


------------------------------ ------------------------------ «М ' Юридическая

194 Лазарев В.В. Пробель, в праве и пути их устранения, литература. 1974. С. 17.


128 даются в законодательном регулировании, просто невозможно. В (дельные исторические периоды даже самое стабильное и хорошо р; работанное законодательство, в котором пробелов может быть немцг го, начинает кардинально обновляться, что неминуемо влечет знач; тельное возрастание количества пробелов, а иногда и образован):' правового вакуума в регулировании даже очень важных отношений1' Следует отметить, что не является это положение исключение, для уголовного законодательства. Постоянное развитие уголовно правовых отношений вызывает часто потребность в дополнительном нормативном регулировании. Например, отечественное уголовное за­конодательство ранее выделяло только два обстоятельства, исклю­чающих преступность деяния: необходимую оборону и крайнюю не­обходимость. Уголовный кодекс РФ 1996 г. в качестве самостоятель­ных обстоятельств, исключающих преступность деяния, обозначил' еще четыре новых: причинение вреда при задержании лица, совер шившего преступление (ст. 38 УК РФ), физическое или психическое принуждение (ст. 40 УК РФ), обоснованный риск (ст,41 УК РФ) и ис­полнение приказа или распоряжения (ст.42 УК РФ). Вместе с тем, вне кодекса остается ряд других обстоятельств, исключающих преступ­ность деяния. Так, А.А. Лионтковский к таким обстоятельствам отно­сил еще согласие потерпевшего на причинение вреда, выполнение профессиональных функций, осуществление своего права, исполнение закона196. Однако отсутствие в уголовном законе указанных обстоя­тельств не меняет их юридической природы, поэтому вполне возмож­но в ближайшем будущем они будут законодательно закреплены.

См.: Жуйков В.М. К вопросу о судебной практике как источнике права // Судебная практика как источник права. М.: Институт государства и права РАН 1997. С. 18.

196 См.: Курс советского уголовного права. В 6 т. Т. 2. Преступление М., 1970. С. 34.2.


129 Пробелы являются одним из отрицательных явлений в уголов-праве, хотя бы они и возникли с объективной неизбежностью, qto разновидность несовершенств правовой системы. Поэтому уста-овление пробела всегда ставит известные правоприменительные ор­аны перед необходимостью скорейшего его восполнения - устране­ния тем самым, выявленного недостатка. Пока пробел не ликвидиро­ван правотворческим органом, возникает необходимость его преодо-ния в процессе правоприменительной деятельности.

Юридическая наука знает два способа временного, единичного преодоления пробелов: аналогия закона - решение конкретного дела на основе правовой нормы, которая рассчитана на регулирование по­хожих общественных отношений, близких по своему значению и ха­рактеру; аналогия права - решение конкретного дела, исходя из прин­ципов права в целом, отрасли или института отрасли права1 7. В соот­ветствии с ч.2 ст. 3 УК РФ «применение уголовного закона по анало­гии не допускается». В связи с этим возникает вопрос: распространя­ется ли запрет в применении аналогии в уголовном праве на аналогию

права?

Прежде чем рассмотреть эту проблему, представляется интерес­ным обратится к общетеоретическим положениям учения об аналогии права. Считается общепризнанным правилом, что суд не может от­казаться от решения под предлогом неясности, неполноты или про­тиворечия закона. По мнению Е.Н. Трубецкого, когда в судебной практике встречается казус и отсутствует закон, его регулирующий, 0 СУД обязан рассмотреть спорный вопрос по духу всего действую­щего законодательства, на основании общего разума его. В этом слу-

197 См.: Комаров С.А. Общая теория государства и права: Курс I Манускрипт, 1996. С. 277.


130 чае будет иметь место решение на основании общего разума всею * конодательства - аналогия права.

Аналогия права и закона связана с невозможностью в полно,

объеме охватить все многочисленные, непрерывно возникающие щ\

вые виды общественных отношений одной, раз установленной сова

купностью норм права. Юридическим основанием аналогии служит J

положение, что к отношениям аналогическим должны применяться J

одинаковые нормы. Вот почему закон может применяться по аналоги»!

к случаям, сходным с теми, которые он предусматривает. Главное з*|

труднение заключается в том, что двух случаев, абсолютно сходных, J

действительной жизни, не встречается; поэтому, когда приходится I

разрешать случай, законом прямо не предусмотренный, то трудно по-1

дыскать закон, который бы предусматривал случай, совершенно сход-1

ный с данным- Для применения аналогии нужен случай, сходный с I

данным по крайней мере в некоторых существенных признаках, в ти-1

пических чертах.

В отечественной юридической литературе большая часть право-И ведов категорически утверждает, что «ни аналогия права, ни аналогии» закона не могут применятся при разрешении уголовных дел». Линия некоторые правоведы (В.В. Кулыгин, В.В. Лазарев, А.В. НаумойИ Т.В. Церетели, и др.) не разделяют этой точки зрения. На наш взгляДИ мнения указанных авторов, допускающих в определенной сфере уг^И ловного права использования аналогии, заслуживает внимание Ш одобрения.

Как известно, в отечественном уголовном законодательстве Д" I 1958 г. аналогия закона была предусмотрена в ч. 3 ст. 3 Основных на* I чал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республИ ■ I

198 См.: Трубецкой Е.Н. Толкование закона // Хропанюк В.Н. Теория row I дарства и права. Хрестоматия. Учебное пособие. М.: Интерстиль, 1998. С 724.


131 было сказало: "Если же общественно опасные деяния прямо не едусмотрены уголовным законодательством, то основания и преде-ответственности, а также меры социальной защиты определяются удом по аналогии с теми статьями уголовных кодексов, которые пре­дусматривают наиболее сходные по важности и роду преступления».

Следовательно, до принятия Основ уголовного законодательст­ва Союза ССР и союзных республик 1958 г. применение уголовного закона по аналогии выражалось в криминализации судом не преду­смотренного Уголовным кодексом общественно опасного деяния. Бо­лее того, в судебной практике этого периода допускалась аналогия права. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 17 мая 1946 г. по делу 3. было сказано: «Пробел в смысле признания уголовно-наказуемых тех или иных общественно опасных действий, т.е. пробел в диспозициях Уголовного кодекса, может быть пополнен на основании ст. 16 УК РСФСР и соответствующих статей УК других союзных республик, согласно которым ответственность за преступле­ние, прямо не предусмотренное УК, определяется по статьям кодекса, предусматривающим наиболее сходные по роду преступления. В этих Случаях пробел не может быть пополнен на основании общих начал Уголовного законодательства. Но в случае пробела закона при реше-и Вопроса, относящегося к Общей части УК, суд, установив пробел толовном законе, вправе прибегнуть к общим началам советского овного права и на основании их пополнить пробел закона, приме-

0 аналогии закон, наиболее отвечающий особенностям данного сличая»'99

сновы уголовного законодательства 1958 г. и принятые в соот-и с ними уголовные кодексы союзных республик не преду-

«ного
С(-СР. М °1од7Ва И уголовного процесса в судебной практике Верховного Суда

Уг°ловног СЗеВ ^'^•' Пионтковский А.А. Вопросы уголовного права, военного


132 сматривали применения по аналогии статей Особенной части д I криминализации общественно опасных деянии», строго придержиь! ясь принципа «nullum crimen, nullum poena sine lege».

Однако судебная практика того периода знала немало случае.! когда Верховный Суд РСФСР в своих решениях неоднократно наг! шал вышеназванный принцип.

Исследуя проблему учета и оценки смягчающих и отягчающЛ обстоятельств при индивидуализации наказания несовершеннолетни в монографической работе «Проблемы наказания несовершенноле;.! них преступников» Г.С. Гаверов приходит к интересному для том времени выводу. В частности, автор рассматривает положение поем новления Пленума Верховного Суда СССР, согласно которому судЛ при наличии данных, свидетельствующих об умственной отсталосп| несовершеннолетнего подсудимого, должны были выяснять степени его умственной отсталости, определять мог ли он полностью созна-1 вать значение своих действий и в какой мере руководить ими, С уче-1 том степени умственной отсталости, а также характера общественн»! опасности совершенного подростком преступления суд может огра-1 ничиться применением принудительных мер воспитательного xapasl тера200.

«Верховный Суд зафиксировал, как видно из изложенного, дей-1 ствительио важную проблему, — пишет Г.С. Гаверов. - Но ее решетч (правда, мы понимаем, что Верховный Суд связан пределами свФ1 компетенции) нельзя считать бесспорным в теоретическом отноШч нии. Дело в том, что в указании отсутствуют два существенных м0-мента. Во-первых, какова должна быть уголовно-правовая оценка да"-

200 П. 7 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 3 декабря»'- i г. № 16 «О практике применения судами законодательства по делам преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в преступную и и"), антиобщественную деятельность» // Бюллетень Верховного Суда СССР. '1' № 1.С. 19.


133 го фактора; устраняет ли он ответственность, смягчает ли ее; во-торых, если устраняет ответственность (речь идет о случаях, когда Одросток не мог полностью осознавать значения своих действий), то •акая норма Общей части уголовного закона может быть использова­на судом. Норма о невменяемости? Но ведь она по буквальному смыслу распространяется только на ситуации, связанные с болезнен­ными расстройствами психики, в данном же случае речь идет об от­ставании возрастного развития. Тогда, может быть, речь должна идти об отсутствии вины в смысле ст. 3 Основ или о фактическом недости­жении возраста уголовной ответственности в смысле ст. 10 Основ. Полагаем, что именно эта правовая норма в данном случае более при­менима»201. Таким образом, Г.С. Гаверов считает необходимым для данного случая применять аналогию уголовного права.

Вплоть до июня 1991 г., когда были приняты Основы уголовно­го законодательства Союза ССР и республик, в ст. 60 которых содер­жалось постановление о задержке психического развития как об-стоятельстве, исключающем уголовную ответственность. Однако ука занное положение не было реализовано ввиду того, что Основы не ус­пели вступить в действие из-за изменения политической обстановки в стране. Проект Общей части Уголовного кодекса России 1994 г., а вслед за ним и проект УК, опубликованный в 1995 г. (проект УК РФ 1995 г.), вновь возвращаются к понятию «отставание в психическом развитии» в статье о возрасте уголовной ответственности.

Только в принятом в 1996 г. Уголовном кодексе РФ появилась норма (ч.З ст.20 УК РФ), которая позволяет учитывать при при влечении к уголовной ответственности не паспортный возраст, а уро­вень психосоциального развития (наличие субъективной предпосылки

1 Гаверов Г.С. Проблемы наказания несовершеннолетних преступников. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та. 1986. С. 80.

: 2 См.: Уголовный кодекс РФ. Общая часть. Проект. М., 1994. С. 22.


134 уголовной ответственности), исключив виновность несовершенноле] него в совершении уголовно наказуемых деяний, если он вследств^ отставания в психическом развитии не мог отдавать отчета в своц> действиях или руководить ими. Образно говоря, в отечественном уг^, ловном законодательстве появилось понятие невменяемости по уро& ню развития личности, или, как ее иногда называют, «интеллек. туальной невменяемости», «возрастной невменяемости».

Таким образом, еще за двадцать лет своего законодательного за­крепления в нормах уголовного законодательства институт «возрас тной невменяемости» был сформулирован судебным прецедентом к нашел широкое применение в правоприменительной практике.

Следует отметить, что отказ от аналогии в уголовном праве в юридической литературе оправдывается необходимостью укрепления принципа законности. В этой связи уместной выглядит постановка вопроса о соотношении аналогии и принципа законности в уголовном праве. Следует признать, что в отечественной науке уголовного права эта проблема не получила глубокой разработки, хотя в трудах ученых-правоведов, занимавшихся вопросами уголовного закона, были выска­заны негативные оценки на этот счет.

Принцип законности всегда являлся фундаментальной правовой ценностью отечественного уголовного права. По этому поводу В.Н. Кудрявцев писал: «...принцип законности с полным основанием рас­сматривается как центральный принцип не только уголовного права, но и всей отечественной системы права, определяющей многие другие

его принципы и положения».

Данное положение стало еще более очевидным после принятия УК РФ 1996 г., где впервые на законодательном уровне в ст. 3 УК РФ


135 - пи сформулированы основные признаки принципа законности в

уголовном праве.

Уголовно-правовая норма, закрепленная в ст. 3 УК РФ, рассмат-ваеТ принцип законности в двух аспектах. Во-первых, уголовная тВетственность может наступить только в соответствии с нормами УК РФ' и никакие другие законы и нормативные акты устанавливать уголовную ответственность не могут. Во-вторых, не допускается при­менение уголовного закона по аналогии.

Таким образом, идея преступлений естественных (delicta natu-ralia, или sua sponte, per se scelerata) в отечественном уголовном праве отброшена, поэтому уголовный суд не в праве создавать новых соста­вов преступлений, даже если бы они были очень сходны с предусмот­ренными в законе. Уголовный кодекс является исключением из общей массы законов, как устанавливающий за нарушение нормы наказания, и вследствие этого не может быть распространяемым по аналогии.

В социально-психологическом плане идея законности воспри­нимается как убежденность в необходимости строгого следования правовым нормам, закрепленным в УК РФ, По мнению В.Н. Кудряв­цева, «...идея законности как важной ценности укрепляется только при наличии ряда условий, к числу которых относят полноту законо­дательного урегулирования общественных отношений, стабильность основных правовых норм и институтов...»205.

Полнота законодательного урегулирования общественных от­ношений служит базой для последовательного осуществления прин­ципа законности. Если важные элементы уголовно-правовых отноше-Ии Не Урегулированы нормами права либо эти нормы не упорядоче-Ь| (разрозненны), неизбежно создаются условия для случайных ре-ний, от которых до произвола один шаг.


 


См.: Уголовный

кодекс РФ. Общая часть. Проект. М., 1994. С. 81.

Кудрявцев В.Н. Закон, порядок, ответственность. М.: Наука, 1986. С. 79.


Кудрявцев В.Н. Указ. соч. С. 80.


136

По данным исследователей, в качестве одной из главных прими следственно-судебных ошибок является неправильное уяснение ее держания уголовно-правовой нормы. Л.Л. Крутиков полагает, чт «... чаще всего ошибки проистекают из низкой профессионально; подготовки, незнания норм права и касающихся их применения разъ яснений Пленума Верховного Суда» (выделено мною, - К.В.).

Думается, что многие недостатки и ошибки следственно судебной практики можно предупредить посредством ислользованш судебного прецедента (нормотворчества).

В качестве довода приведем пример. Еще до принятия УК Pet 1996 г. в отечественной судебной практике рассматривались уголов­ные дела, связанные с умышленным причинением вреда при задержа­нии преступника. Однако в судебной практике не существовало еди ной позиции о юридической природе деяния, связанного с уголовно-правовым задержанием. Причиной такого положения являлось то, что в Общей части УК РФ не предусматривалось причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, как обстоятельства, исключающего преступность деяния. Отсюда и никаких юридических оснований для задержания преступника в уголовно-правовом смысле не было. Здесь можно говорить о пробеле в законе.

Вместе с тем, Пленум Верховного Суда СССР в своем поста­новлении от 16 августа 1984 г. № 14 «О применении судами законода тельства, обеспечивающего право на необходимую оборону от обще­ственно опасных посягательств» в пункте 3 разъяснил; «... Действия граждан, выполнявших общественный долг по поддержанию право­порядка и причинивших вред лицу в связи с пресечением его общест­венно опасного посягательства и задержанием или доставлением по-

1 6 Крутиков Л.Л. Ошибки в квалификации преступлений: структура, пр"' чины возникновения // Дифференциация формы и содержания в уголовном суд0" производстве. Ярославль, 1995. С. 46-47.


137 лгавшего непосредственно после посягательства в соответствующие

органы власти, должны рассматриваться как совершенные в состоя­нии необходимой обороны»2 7.

Известно, что уголовно-правовое задержание частично, но не целиком имеет общие признаки с необходимой обороной. Поэтому за причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, 1ИЦ0 нельзя было освобождать от уголовной ответственности, ссыла­ясь на статью 13 УК РСФСР 1960 г. (необходимая оборона).

Возникает вопрос, противоречило ли данное разъяснение прин­ципу законности? Совершенно очевидно, что Верховный суд приме нил аналогию для устранения пробела закона, и данное решение фор­мально вступило в противоречие с принципом законности.

Вместе с тем, думается, что принцип законности в данном слу­чае не пострадал. Так как законность не ограничивается только четкой приверженности «букве» уголовно-правовой нормы, законность сле­дует понимать шире, как претворение в жизнь «буквы» закона. По этому поводу С.С. Алексеев писал: «Законность есть не что иное, как реализуемое право - право под углом зрения требований, выражаю-щих его всеобщность»".

В связи со сказанным представляется, что хотя Верховный Суд и вышел за рамки своей компетенции, но его правотворчество суще­ственным образом смогло скорректировать «букву» закона там, где воля законодателя породила противоречие собственных правоуста-новлений.

Применение аналогии в уголовном законе допустимо, но она Должна применяться не для усиления репрессии в уголовно-правовых

Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (рФ) по уголовным делам. М.: Спарк, 1996. С. 246-251.

Алексеев С.С. Общая теория права. В 2 т. Т. 1. М.: Юридическая лите­ратура, 1981. С. 80.


138 отношениях (например, создания новых видов преступлений или на-казаний, усмотрения отягчающих обстоятельств и т.п.), а для ее смяг-чения, В тех случаях, когда применение по аналогии УК РФ ухудшает положение обвиняемого, Верховный Суд не имеет права принять разъяснение - он должен использовать право законодательной ини­циативы о внесении изменений в уголовное законодательство.

Такое решение указанного вопроса вполне соответствует прин­ципу законности и прямо вытекает из него. Так, часть 1 статьи 3 УК РФ закрепляет положение, согласно которому: «Преступность дея­ния, а также его наказуемость и иные уголовно - правовые последст­вия (выделено мною - К.В.) определяются только настоящим Кодек сом». Таким образом, в действующем уголовном законодательстве существует прямой запрет на аналогию в отношении только преступ­ности деяния, его наказуемости, но никак не в отношении возможно­го устранения или смягчения преступности и наказуемости деяний.

Анализ правовых аспектов соотношения принципа законности с судебным прецедентом и аналогией приводит к выводу о том, что и судебный прецедент и аналогия оказывают существенное воздействие на реализацию принципа законности в уголовном праве, формируя у правоприменителя соответствующую правовую и ценностную ориен­тацию деятельности по правильному применению норм уголовного права.

Итак, институты конкретизации и аналогии судебного преце­дента в уголовном праве являются объективно необходимыми средст­вами, обеспечивающими динамизм права, действия юридических норм в соответствии с изменением и развитием общественных отно­шений с учетом многоаспектности и многогранности уголовно-правовых отношений.


139 8 3. Значение судебного прецедента для совершенствования и развития уголовного законодательства

Ведущееся в последнее время интенсивное обновление законо­дательства, регламентирующего важнейшие сферы общественной жизни, приближение нормативного регулирования к потребностям жизни в целях ускорения социально-экономического развития обще­ства обусловливают повышенный интерес ученых-юристов к право­творчеству. В юридической науке разработаны многие ключевые его проблемы. Что же касается роли судебного прецедента в механизме совершенствования и развития уголовного законодательства, то эта проблема еще не привлекала должного внимания юридической науки, хотя мы отмечали, что некоторые авторы обращали внимание на важ­ную роль судебной практики в этом процессе.

Нами отмечалось, что лаконичность и компактность норматив­ного текста - одна из характерных черт нормативно-правовых актов (в том числе уголовного закона). Нет сомнений: чем лаконичнее и ком­пактнее изложен нормативный материал, тем лучше воспринимается и познается его содержание субъектами правоотношений. В нормотвор-ческой практике указанное требование предполагает максимальное сокращение неоправданных повторений, эффективное структурирова­ние отсылочных норм, использование специальной и, конечно, юри­дической терминологии. Результатом лаконизма и компактности тек­ста является его экономичность, что, соответственно, бережет и уси­лия изучающего его. По справедливому замечанию И. Грязина, любой н°рмативный текст с точки зрения его языкового выражения создает-я законодателем по принципу минимальности. На этом, отмечает да-ее автор, основано «классическое правило толкования: текст нормы


Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 68 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: ISBN 5-7389-0394-3 | Становление и развитие судебного прецедента в уголовном праве зарубежных стран | Глава2, Судебный прецедент как правовое явление | Пебный прецедент и правоприменительная конкретизация | H.<f 1 страница | S 4, Перспективы утверждения судебного прецедента как источника уголовного права России | Приложения | XL Общий стаж юридической деятельности |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
H.<f 2 страница| H.<f 4 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.023 сек.)