Фритредерство, протекционизм и геополитика

Слово “либерализм” появилось в переписке императора Александра I и его воспитателя швейцарца Лагарпа, по-видимому, раньше, чем на Западе. “Дней Александровых прекрасное начало” сопровождалось изданием при поддержке правительства “Богатства народов” А. Смита, возобладали либеральные поветрия. Первый петербургский академик-политэконом Г. Шторхстоял на позициях свободы торговли, настаивая при этом на пользе для России от специализации на земледелии и “уступлении прав рукоделия и торговли” более развитым странам. Иную – охранительно-протекционистскую – позицию занимали первый министр коммерции Российской империи граф Н. Румянцев[9]. и известный адмирал-экономист Н. Мордвинов, подкрепляя ее новыми аргументами в пользу евразийского транзита. Румянцев выдвигал вопрос о Северном морском пути, поддерживал русские кругосветные плавания и деятельность Российско-Американской компании. По мнению Мордвинова, “…по пространству и угодьям, Россиею обладаемым, она должна быть страной земледельческою, по климату своему (по продолжительности зимы) страной рукодельною, по рекам, внутри ее протекающим и впадающем в моря, она должна быть торговою, по положению ее, ей принадлежит производство торговли между Европою и Азиею”

В “Некоторых соображениях по поводу мануфактур и о тарифе” (1816), Мордвинов, предвосхищая учение Ф. Листа о “воспитательном протекционизме” и национальном рынке, указывал на зависимость успехов сельского хозяйства от роста отечественной промышленности, что обусловлено расширением внутреннего спроса. В бытность Мордвинова председателем ВЭО (1823-1840 гг.) протекционизм возобладал в российской таможенной политике; однако этот курс, проводимый в течение более четверти века (до 1850 г.) министром финансов Е. Канкриным, был ориентирован не на “воспитание” собственной промышленности, а на консервацию хозяйственного строя, и сочетался с враждебным отношением к крупному машинному производству и железным дорогам.

В период смягчения российских таможенных тарифов (в 1850 г. и затем в 1857 и вплоть до 1877 г.) – наиболее последовательно и прямолинейно отстаивали фритредерство Л. Тенгоборский и М. Рейтерн (министр финансов в 1862-78 гг.). Оба они считали, что у России нет всех условий для превращения а промышленную страну. При этом Тенгоборский считал оправданным развитие только тех отраслей, “для которых наша почва производит в изобилии сырой материал” (типа льнопеньковой промышленности, а не выросшей на импортном сырье хлопчатобумажной), а Рейтерн, проводя фритредерскую политику, ориентировался на хлебный экспорт как на средство обеспечения активного сальдо торгового баланса. Будучи одним из организаторов тайной продажи Аляски под предлогом изыскания дополнительных средств на железнодорожное строительство, Рейтерн стремился направить железнодорожное грюндерство в русло формирования в России транспортной сети для подвоза основного экспортного продукта – хлеба – к балтийским и черноморским портам, предоставлял прибыльные концессии прибалтийским немцам и евреям, имевшим хорошо налаженные связи с международными финансовыми рынками.

Политике Рейтерна противостояло “промышленное” славянофильство, сросшееся с московским купеческо-текстильным лобби и сплотившееся вокруг основанного в 1860 г. Ф. Чижовым и А. Шиповым Общества содействия русской промышленности и торговле. Основными требованиями этой группы были:

– железнодорожное строительство с ориентацией на потребности внутреннего рынка с центром в Москве и подвозом к ней ресурсов, добываемых в богатых ими южных и восточных окраинах;

– экспансия в Среднюю Азию для обращения ее в “наш улус”, обеспечивающий верные рынки сбыта и поставку сырья – хлопка, марены, серы – для московских, в первую очередь, текстильных фабрик;

– поддержка отечественной промышленности (прежде всего опять же текстильных фабрик Москвы) охранительными таможенными пошлинами.

Славянофилы с распростертыми объятьями приняли в свой круг покорителя среднеазиатских городов генерала Черняева и завоевателя Самарканда генерала Терентьева, живописавшего выгоды от открытия новых рынков благодаря территориальным приобретениям на Востоке: “вслед за штыком в Азию торжественно вступает и наш шестнадцативершковый аршин” (текстильная продукция – Г. Г.).

В это же время близкий к славянофилам И. Бабст внушал в своих экономических лекциях сыну Александра II необходимость политики таможенного протекционизма для защиты интересов отечественной промышленности, и, вступив на престол, Александр III неуклонно поддерживал соответствующую тарифную политику своих министров финансов, начиная с Н. Бунге.

Дата добавления: 2015-08-05