|
Читайте также: |
философская система Л. характеризуется такими чертами как
гносеологический реализм и интуитивизм в теории познания и конкретный
органический персоналистический идеал-реализм в онтологии.
1-я мировая война застала семью Лосских на отдыхе в Швеции, откуда
они спешно эвакуировались на родину, В 1915-16 в связи с занятиями
метафизикой начался медленный процесс возвращения Л. к религии. Как и
многие другие русские философы, он совершил поездку в Оптину Пустынь.
Обе революции 1917 Л. встретил отрицательно, считая, что революция
есть величайшее бедствие для народа, однако весной 1917 участвовал в
популяризации идей кадетской партии, из которой вышел лишь после ее
официального запрета в ноябре 1917.
В трудные послереволюционные годы Л. продолжал активную философскую
деятельность. В ряде своих работ он обосновывал динамистическое и
виталистическое понимание материи, разработал собственную систему
интуитивистической логики, в которой все суждения имеют в одном
отношении аналитический (субъективная сторона знания), а в другом
синтетический (объективная сторона знания) характер. Одновременно он
продолжал работать в Петроградском университете в должности
профессора (с 1916), С 1 920 Л. читал лекции в Народном университете.
Будучи принципиальным противником революционно-социалистического
мировоззрения, Л. не счел возможным стать членом Вольной Философской
Академии (Вольфила), однако на одном из ее заседаний выступил с
лекцией <Бог и органическое миропонимание>. Попытка Л. организовать
журнал <Мысль> закончилась неудачей (запрещен с 4-го номера). В 1921
за защиту догмата троичности Л. уволили из Петербургского
университета. Сильное нервное расстройство, последовавшее за
отставкой, послужило причиной тяжелой болезни. По совету врачей Л.
намеревался отправиться в Карлсбад и уже через президента
Чехословакии Т.Масарика добился получения визы, однако оказался в
Чехословакии совсем по другой причине. В ноябре 1922 его вместе с
группой известных ученых и общественных деятелей выдворили за пределы
Советской России.
По совету П.Струве Л. решил обосноваться в Праге, где продолжил
преподавательскую и научную работу. Он читал лекции в Русском
университете, организовал лекторат в Брно, ездил с циклами лекций в
Варшаву, Париж, Лондон, Белград, посетил США, Швейцарию; в 1942
получил кафедру философии в Братиславском университете. До 1930 Л.
получал профессорскую стипендию из фонда <Русской акции>, а также
единовременные пособия из канцелярии президента. Чехословацкие
президенты Т.Масарик и Э.Бенеш были не чужды философии, а имя Л. к
тому времени приобретало международную известность.
В эмигрантский период Л. продолжал работать над развитием своей
философской системы. Главную задачу он видел в переходе от
теоретической философии к практической, а с 1923 занимался историей
русской философии. Сочинения Л. этого времени глубоко религиозны,
направлены на поиск идеала абсолютного добра и красоты. В понимании
Л. <субстанциональные деятели> абсолютно свободны и тем самым
абсолютно ответственны за свои поступки. В природе и обществе
одновременно действуют прогресс и регресс, в зависимости от
свободного выбора <субстанциональных деятелей>. Вследствие своего
эгоизма многие <субстанциональные деятели> вступают в противоборство
друг с другом и образуют наш грешный мир, или царство вражды. Те же,
кто вступают друг с другом в отношения любви и гармонии, достигают
<конкретного единосущия> и образуют Царство Божие, в котором нет
разобщенности и материальности. Царство Божие и пути его достижения -
важнейшая тема книг философа.Л. не создал самостоятельной
апологетики, но он рассматривал свою книгу <Достоевский и его
христианское миропонимание> (Нью-Йорк, 1953) как апологию
христианства в преломлении через творчество великого писателя.
Мировоззрение Л. наложило существенный отпечаток на его послевоенные
сочинения. В работе <History of Russian Philosophy> (НьюЙорк, 1951;
M., 1993) он особенно подчеркивает реализм и интуитивизм русских
философов, утверждает обязательность и прогрессивность христианских
принципов в философии. В книге <Характер русского народа>
(Франкфурт-на-Майне, 1957) выделяет в качестве определяющих такие
черты русского характера как повышенная религиозность и постоянное
искание идеала абсолютного добра.
После 2-й мировой войны Л. переехал в США, где с 1947 по 1950
преподавал философию и историю русской философии в СвятоВладимирской
Духовной академии в Нью-Йорке, удостоился почетного членства в
<Международном обществе Марка Твена>. В 1952 получил американское
гражданство. В 50-е жил у своих сыновей то в США, то во Франции.
После скоропостижной кончины сына Владимира в 1958 состояние его
здоровья резко ухудшилось. С 1960 Л. находился на попечении в Русском
доме Сент-Женевьев-де-Буа. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа
рядом с сыном Владимиром.
Соч.: Логика. Берлин, 1923; Чувственная, интеллектуальная и
мистическая интуиция. Париж, 1938; Избранное. M.. 1991; Условия
абсолютного добра. M., 1991; Учение о перевоплощении. Интуитивизм.
M., 1992.
Лит.: Левицкий С.А. Патриарх русской философии // Грани, 1960, № 48;
Ильин В.Н.Н.О.Лосский и его значение в русской и мировой философии //
Возрождение, 1965, № 160.
П. Шалимов
\ЛУКАШ Иван Созонтович (1892, Петербург - 15.5.1940, Медон, Франция)
- писатель, журналист. Родился в семье отставного солдата
лейб-гвардии финляндского полка, ветерана русско-турецкой войны
1877-78. Детство прошло в Академии художеств, где отец Л. служил
швейцаром и натурщиком. Духовный облик и круг интересов будущего
писателя во многом определило постоянное соприкосновение с живописью,
архитектурой классицизма, общение с художниками и скульпторами.
Увлекался театром, литературой. Окончил Петербургский университет. В
1910 при поддержке И.Северянина вышла из печати первая книга
стихотворений в прозе <Цветы ядовитые>. В 1912 участвовал в газете
эгофутуристов <Петербургский глашатай>, писал очерки в газетах
<Речь>, <Современное слово>. Приветствуя Февральскую революцию 1917,
посвятил ее героям серию брошюр: <Волынцы>, <Преображенцы>,
<Павловцы>, <Ночь на 28 февраля в Зимнем дворце>, <Восстание в
Павловском полку>, <Восстание в Волынском полку>. В 191820 в
Добровольческой армии (старший унтерофицер из вольноопределяющихся),
сотрудничал в газетах <Юг России> и <Голос Таврии>. После эвакуации
из Крыма жил в Константинополе, Галлиполи, Тырново, Софии, Вене,
Праге, Берлине.
Эпизоды гражданской войны отразились в повести Л. <Смерть> (Рус.
мысль, 1922, № 4,5/7), о воинах белой армии написана книга <Голое
поле> (София, 1922: переизд.: Кубань, 1990, № II). В Болгарии
печатался в газете <Свободная речь>, в Германии - в журнале <Русская
мысль>. Вступил в содружество писателей <Веретено>, поддерживал
дружеские отношения с В.Набоковым, в соавторстве с которым написал
несколько скетчей для русского кабаре и либретто пантомимы <Агасфер>.
В Берлине вышли сборник рассказов о прошлом российской столицы <Черт
на гауптвахте> (1922), мистерия <Дьявол> (1923), роман <Белцвет>
(1923), повесть <Дом усопших> (1922) - о предсмертных часах советских
граждан, умирающих от чахотки в крымском санатории и с ненавистью
раскрывающих друг перед другом душу: историческая повесть <Граф
Калиостро: Повесть о философском камне, госпоже из дорожного сундука,
великих розенкрейцерах, волшебном золоте, московском бакалавре и о
прочих славных и чудесных приключениях, бывших в Санкт-Петербурге в
1782 году> (1925; М" 1991), написанная с большой долей иронии и
гротескным мастерством.
С 1925 Л. в Риге, сотрудничал в газетах <Слово> и <Сегодня>. В его
рассказах (журн. <Перезвоны>; вошли в сб. <Сны Петра>. Белград, 1931)
петербургские истории соседствуют с гротескно-фантастическими
сюжетами из жизни старой Риги (<Невероятные приключения Мюнхаузена в
Риге>, <Гомункулус>, <Часы Людовика>). В 1928 переехал в Париж и стал
сотрудником газеты <Возрождение>. Темы его публикаций связаны с
русской историей и культурой. Он рассуждал об историческом значении
Москвы, остававшейся всегда <живой основой> всего русского бытия:
<Москва, так сказать, горн России и ее материнское лоно, в которых
выплавлялись и рождались российские формы империи. Без Москвы не
могло бы быть Петербурга. Гениальный разум, голова Петра, - на мощном
московском теле, - вот образ живой России, какой она шла из глубины
веков>. Писал о творчестве Н.Лескова, А.Купрана, Б.Зайцева, о молодых
эмигрантских поэтах. В статье о Д.Мережковском утверждал, что
истинное художество <всегда, вольно или невольно, ищет разгадки и
понимания духа бытия>, оно <всегда богопознание и боговыражение>.
Констатируя наметившийся поворот Л. в сторону более строгой
художественности письма, В.Ходасевич отметил сборник рассказов
<Дворцовые гренадеры> (1928). Любовь к родной истории помогли Л.
найти свою тему и своеобразную тональность произведений. Роман <Пожар
Москвы> (1930), переведенный на английский язык, охватывал
драматический период русской истории от царствования Павла 1 до
восстания декабристов.К.Зайцев писал, что на книге лежит печать
<интуитивного прозрения судьбы России>, <любовь к России, боль за
нее, неотвязная, глубокая, настойчивая мысль и забота о России
трепещет в этой книге, придает ей силу>. Ходасевич обратил внимание
на простой язык, точность и выпуклость описаний: автору <удается
создать иллюзию широкого коллективного действия, и он достигает своей
главной цели: в его книге действуют не герои, не личности, но
народные массы>; <сталкиваются не личные воли, но исторические силы>,
однако же столкновениям этим <умеет он придать ту меру реализма, без
которой нет художества>.
Одним из самых удачных произведений Л. критикой был признан роман
<Бедная любовь Мусоргского> (Париж, 1940; М" 1992) сплав
исторического документа, мистики с лирической
биографией.И.Голенищев-Кутузов назвал Л. одним <из одареннейших
писателей нашей зарубежной литературы>, у которого есть свой стиль,
своя манера, и, что самое главное, <он создает свой мир - легенду о
Российской Империи>, которая <обладает магической силой оживлять
русские сердца в пустынях сорокалетнего странствования>. Б.Зайцев
ценил Л. как писателя, несущего <в облике и писании своем широкое,
теплое и доброе дыхание России. Сын настоящей российской литературы,
вольной и бедной, вышедшей из самых высоких источников русского духа
- в изгнании независимо и непримиримо держит он свой путь>.
Соч.: Вьюга. Париж, 1936; Портреты / Предисл. и публ.А.Богословского
// Человек, вып. 2. М., 1992; Князь Пожарский: Этюд.
Вступ.А.Богословского // Волга, 1993, № 7.
Т. Петрова
\ЛУКОМСКИЙ Георгий Крескентьевич (2.3.1884, Калуга - 1954,
Франция) - искусствовед, художник, краевед. Сын инженератехнолога
путей сообщения, обедневшего дворянина Подольской губернии,
происходившего, согласно семейным преданиям, из рода Гедиминовичей
(брат Л. - специалист по геральдике, генеалогии, сфрагистике -
подписывал первые работы псевд.В.Ольгердович-Лукомский). Учился Л. в
калужском и орловском реальных училищах. Художественное образование
получил в Орловской рисовальной школе Сычева, в петербургских классах
живописи и рисования Гольдблата, в Казанской художественной школе и в
петербургской Академии художеств (1903-13). В Казани входил в кружок
любителей прекрасного, занимался описанием и обмерами местных
памятников гражданского и церковного зодчества, явившись пионером в
этой области. Две зимы провел в прогулках по окрестностям Казани,
запечатлевая на бумаге маленькие церквушки, впоследствии перенесенные
в его великолепные графические работы.
После первого курса в Академии художеств, летом 1904, отправился в
заграничное путешествие по Европе. Эта поездка стала началом
экскурсий, которые Л. совершал каждое лето. Оказавшись в Париже в
1905, работал здесь до весны 1906. Петербургский климат был
противопоказан художнику, страдающему болезнью легких. С ноября 1907
жил в Москве, посещал мастерскую К.Юона, у которого продолжал изучать
рисунок. Но вскоре учитель сам начал перенимать у ученика
блистательную манеру изображать строения.
После десятилетнего обучения закончил Академию художеств. Летом 1909
устроил в Академии выставку своих заграничных работ, сопровождая ее
чтением докладов. Выставка имела крупный успех. После нее стал
печататься в журналах <Зодчий>, <Аполлон>, <Старые годы>, опубликовал
множество статей и книг о памятниках архитектуры в городах Украины -
Каменец-Подольске, Чернигове, Киеве, Львове, о Вишневецком замке,
Батуринском дворце, Козелецком соборе и др. сооружениях со своими
фотографиями и рисунками. В дальнейшем внимание Л. привлекали также
города русской провинции - Курск, Кострома, Вологда, Воронеж, их быт,
предания и легенды. Мастер архитектурного пейзажа, чье творчество
находилось в русле художественных поисков <Мира искусства>, Л.
проникновенно чувствовал прошлое, стремился воскресить былое величие
соборов и усадеб, спасти их от забвения. Книги и альбомы Л. содержат
огромный материал, в том числе о памятниках архитектуры, погибших
впоследствии, особенно на Украине.
С. Маковский писал в 1913: <Карандашные и акварельные рисунки
Лукомского принадлежат к числу тех изысканных и правдивых
архитектурно-художественных документов, которых так мало в России,
плохо помнящей о сокровищах своей далекой и недавней старины>. Среди
наиболее значительных работ Л.: <Античные театры и традиции в истории
эволюции театрального здания> (T.I. СПб., 1913); <Галиция в ее
старине. Очерки по истории архитектуры XII-XVIII вв.> (Пг" 1915);
<Памятники старинной архитектуры России в типах художественного
строительства, ч. 1. Русская провинция> (изд. 2. Пг" 1916):
<Старинные усадьбы Харьковской губ.> (ч. 1. Пг., 1917). После
Февральской революции вошел во Всероссийскую коллегию по делам
музеев. В качестве председателя Царскосельской
художественноисторической комиссии (июль 1917 - нояб. 1918)
разработал вместе с А.Бенуа проект музеефикации Царского Села,
организовал регистрацию, ремонт, реставрацию и изучение дворцов и
парков; воспротивился разграблению бывшей резиденции Николая II -
Александровского дворца. В конце 1918 приехал в Киев, где возглавил
архитектурный отдел при Всеукраинском комитете охраны памятников
истории и старины. Провел регистрацию и описание 160 гражданских
зданий. В феврале 1919 назначен хранителем коллекции Б. и В.Ханенко,
составил ее каталог (1259 худ. произв., 10 тыс. книг, в том числе 3
тыс. по истории искусства); в декабре 1919 она была передана в дар
Всеукраинской Академии наук (<2-й Киев. гос. музей>); впоследствии Л.
издал несколько описаний коллекции (1921, 1925).
20.10.1919 уехал в Константинополь, оттуда - в Венецию и Берлин.
Сотрудничал в газетах <Последние новости> и <Накануне>, во
французских изданиях, устраивал выставки русского искусства. В книге
<Художник в русской революции> (Берлин, 1923) описал свою
деятельность по спасению художественных ценностей. Объяснял свой
отъезд за границу завистью и интригами, утверждал, что с первых дней
революции искусство в России <переживало стадию ренессанса> -
благодаря поддержке власти, но еще в большей мере благодаря усилиям
художника - <героя от искусства, защищавшего грудью своею дворцы и
храмы>. Опровергал <досужие эмигрантские домыслы> о гибели в
Советской России памятников церковного зодчества. Переехав в 1924 в
Париж, был секретарем парижской группы <Мира искусства>. В 20-е
публиковал свои работы как в СССР, так и за границей, знакомил
европейских читателей с русской культурой. В 30-е трудился над книгой
по истории русского искусства Х1Х-ХХ вв., изданной в 1945. Тогда же в
Лондоне вышла его книга <История современного русского искусства.
1840-1940>.
Соч.: Russisches Porzellan. Berlin, 1924; L'art dans la Russie des
Soviets. Paris, 1925; La vie de Russie au XVIII et XIX. Paris, 1927;
История современного русского искусства. Лондон, 1945.
Лит.: Маковский С. Георгий Крескентьевич Лукомский // Сполохи, 1922,
№ 4; Calzini Raffaeli Giorgio Lukomski. Milano, 1923; Голлербах
Э.Г.К.Лукомский. Казань, 1927; Киркевич В.Г. С рода Гедеминовичей //
Украина, 1992, № 7,
В. Киркевич
\ЛУРЬЕ Артур (наст. имя и отч. Наум Израилевич) (псевд. Артур
Винсент, Артур Сергеевич) (1.5.1891, м. Пропойск, Быховского у.,
Могилевской губ. - 10.[по др. св. 12.110.1966, Принстон, шт.
Нью-Джерси, США) - композитор, общественный деятель, музыкальный
критик. По свидетельству либреттистки композитора И.Грэм (США), Л.
принадлежал к старинному еврейскому роду испано-французского
происхождения. Отец - Израиль Хацкелев Лурья - был инженером,
владельцем небольшой фабрики, мать - Анна Яковлевна (урожд. Левитина)
- христианка по вероисповеданию, хорошо играла на рояле, она же
преподавала первые уроки игры на инструменте своему сыну. В 1899
семья переехала в Одессу, где с 1902 по 1909 Л. учился в коммерческом
училище. В 1909 он поступил в Петербургскую консерваторию, где
занимался вплоть до 1916 у В. Дроздова и М.Бариновой по классу
фортепиано, а у А.Глазунова по теории и композиции; однако он не сдал
заключительного экзамена и не получил диплома. Одновременно посещал
философский факультет университета как вольнослушатель. Ранние
сочинения консерваторского периода - 5 прелюдий, 2 эстампа, 2 поэмы
для голоса и фортепиано на слова П.Верлена - обнаруживали влияние
А.Скрябина и К.Дебюсси.
Приблизительно с 1913, отказавшись от академическо-традиционной
стилистики, Л. примкнул к <лагерю футуристов>: Хлебникову,
Маяковскому, Якулову, Татлину, Кульбину, братьям Бурлюкам и др.,
объединившимся в литературном союзе <Гилея> и художественном - Союзе
молодежи. Оказавшись в <эпицентре> русского футуризма, Л. воспринял
основные идеи этого направления и попытался адаптировать их к
музыкальному материалу. Так возникли три основных реформаторских
проекта Л.: во-первых, микроинтервальная музыка, вдохновленная
статьей Н.Кульбина <Свободная музыка>, где давалось обоснование
микроинтонационности - деления звуковой шкалы не только на 1/2-тоны,
но и на 1/3-, 1/4-, 1/8-тоны и т.д.; во-вторых, шумовая музыка,
включающая в себя все мыслимые звуки и предвосхищающая <конкретную
музыку> авангарда 1950-х; и, в-третьих, <виртуозная музыка>, яркий
образец которой представлен в сочинении <формы в воздухе>, где нотная
запись предельно индивидуализирована и может быть отнесена к феномену
<музыкальной графики>. К числу наиболее значительных художественных
открытий Л. этого периода принадлежит подход к 12-тоновости на основе
свободной атональности (например, в фортепианном цикле <Синтезы>).
Почувствовав эту актуальную для начала века тенденцию, Л., в отличие
от Н.Рославца, Н.Обухова или композиторов <Новой венской школы>, не
пошел по пути додекафонии и стилистически <смодулировал> к <новой
простоте>.
Как и большинство леворадикальной интеллигенции и
художников-авангардистов, Л. с восторгом принял события 1917: в 1918
был назначен Луначарским на пост заведующего музыкальным отделом
Наркомпроса. Однако эйфория первых революционных лет прошла для Л.
довольно быстро. Служба на посту <комиссара> становилась в тягость:
жалобы профессуры Московской консерватории в ответ на попытку
проведения реформ, обвинения в невнимании к всевозможным агитационным
кампаниям, перевод с поста начальника МУЗО в петроградский Институт
истории искусств... И все же его отъезд за границу был в известной
мере неожиданным. В марте 1922 он поехал в командировку в Берлин для
работы в <Интернациональной гильдии композиторов>, инициатором
которой был композитор Э.Варез, а представителями - И.Стравинский,
М.Равель, Ф.Бузони, П.Хиндемит и др. По словам самого композитора, он
не предполагал остаться за рубежом (вплоть до 1924 в Советской России
еще печатались его ноты и статьи). Тем не менее в 1923 он отправился
во Францию, где и пробыл до 1941. В Париже в среде русской эмиграции
он не нашел взаимопонимания; в нем продолжали видеть <красного
комиссара>. Возможно, эта отчужденность сыграла свою роль в усилении
католицизма в мировоззрении композитора. Религиозная линия, всегда
присутствовавшая в его творчестве (еще в 1913 композитор принял
католичество), во Франции проявилась в таких сочинениях как
<Литургическая соната>, <Духовный концерт>, <Гимн Св.Бенедикту>,
Увлечение музыкой Стравинского предопределило <неоклассицистский>
стиль Л. (например, Маленькая сюита in F). Идеи Вареза привели Л. к
опытам минимализма. К числу наиболее значительных сочинений
парижского периода относятся опера <Пир во время чумы>, Первая
симфония (Simfonia dialectica), Вторая симфония (Кормчая),
католические мотеты, Сюита для струнного квартета и др.
В Париже все более важное место начала занимать деятельность
Л.-музыкального критика: он состоял в редколлегии еженедельника
<Евразия> (гл. ред.П.Сувчинский] как корреспондент и ответственный за
рубрику <Концерты в Париже> - писал о важнейших музыкальных событиях.
В журнале <Версты>, наряду с такими авторами как М.Цветаева,
С,Есенин, Б.Пастернак, печатались эссе Л. о Моцарте, аналитические
этюды, посвященные музыке Стравинского и др. статьи.
В 1941 Лурье, спасаясь от фашизма, выехал в США. В течение 20 лет жил
в Нью-Йорке, затем в Сан-Франциско и последние 6 лет - в Принстоне. В
Америке были написаны крупное сценическое сочинение <Арап Петра
Великого> по Пушкину, Кантата для женского хора и 5 инструментов
<Sibylla Dicit>, <Погребальные игры в честь Кроноса> для 3-х флейт,
фортепиано и тарелки, <Заклинания> - вокальный цикл на стихи из
<Поэмы без героя> А.Ахматовой и др.
В последние годы он написал интереснейшие воспоминания <Чешуя в
неводе> (памяти М.Кузмина) и <Наш марш>, воссоздающие портреты
современников раннего русского авангарда 1910-х.
Е. Пальдяева
\ЛЯЦКИЙ Евгений Александрович (3.3.1868, Минск - 7.7.1942, Прага) -
этнограф, фольклорист, историк литературы. В 1889 окончил минскую
гимназию, в 1893 - историко-филологический факультет Московского
университета. В конце 1880-х начал печататься как поэт. Первые
научные труды - по белорусской этнографии и фольклору. С конца 1890-х
жил в Петербурге, работал в Институте антропологии и этнографии им.
Петра Великого, в 1901-7, - старший этнограф и хранитель библиотеки
Русского музея: дослужился до чина статского советника. С 1897 член
Общества любителей российской словесности при Московском
университете. Печатался в академической периодике, а также в журналах
<Обозрение>, <Журнал для всех>, <Современный мир>, <Русская старина>,
<Детский отдых>, <Нива>. Постоянный сотрудник <Вестника Европы>
(1902-7), где писал о И.Гончарове, Н.Гоголе, М.Горьком, В.Вересаеве,
Л.Андрееве, А.Чехове, В.Брюсове и др.: отрицательно относился к
модернизму. Придерживался умеренно-либеральных взглядов. Был женат на
дочери литературоведа, академика А.Пыпина, - В.Пыпиной и стал одним
из наследников его архива; переиздал некоторые труды Пыпина,
напечатал цикл статей о Н.Чернышевском (Совр. мир, 1909-10; Познание
России, 1909: Современник, 1912-13), опубликовал его письма
(<Чернышевский в Сибири. Переписка с родными>. СПб., 1912-13) и
трехтомное собрание писем В.Белинского (СПб., 1914). Как
последователь культурно-исторической школы в русском
литературоведении придавал большое значение фактам биографии
писателя, бытовой среде, литературным влияниям, что нашло отражение в
его первой монографии <Иван Александрович Гончаров: Критический
очерк> (СПб., 1904; 2-е доп. изд. - <Гончаров: Жизнь, личность,
творчество: Критико-биографические очерки>. СПб., 1912; Стокгольм,
192 1). Книгу критиковали В.Брюсов, С.Венгеров, но поддержал
П.Сакулин.
В конце 1917 Л. уехал в Финляндию и после ее отделения от России не
вернулся; в 1918-19 редактор газеты <Северная жизнь>, поместил в ней
ряд статей антибольшевистского характера. В 1920 организовал в
Стокгольме издательство <Северные огни>, печатавшее А.Грибоедова,
М.Лермонтова, И.Крылова со вступительными статьями и комментариями
Л., ранее вышедшие в России <Былины. Старинки богатырские>, <Стихи
духовные. Словеса золотые>, <Сказки. Утехи досужие>, <Русь
сражающаяся. Стихи народные о любви и скорби>. Был редактором и
издателем журнала <Около России>.
С 1922 жил в Праге, являлся профессором Карлова университета,
заведовал кафедрой русского языка и литературы. Руководил
издательством <Пламя> (1923-26), был редактором газеты <Огни>,
сотрудничал в журналах <Новая русская книга>, <Русский архив>, в
газете <Воля России>, в <Научных трудах Русского народного
университета в Праге> (участвовал в организации этого университета по
приглашению Т.Масарика). Как и ранее, Л. оставался деятельным
участником различных общественных и научных учреждений: председатель
Комитета по улучшению быта русских писателей в Чехословакии, почетный
доктор Белградского университета, почетный член Союза русских
писателей и журналистов в Праге. Работы Л. печатались на русском,
чешском, сербском, немецком, английском языках, он сотрудничал в
итальянских, французских, финских, шведских журналах и газетах. Много
занимался популяризацией русской классики: в Праге вышли его <Очерки
русской литературы XIX в.> (на чеш. яз.), в Праге и Варшаве -
<Классики русской литературы> (1930, на чеш. и польск, яз.), в
Белграде - <Обзор русской литературы XIX в.> (1935, на серб. яз.).
Выпустил новые исследования: <Гончаров в кругосветном плавании:
Критико-биографический очерк> (Прага, 1922) и <Роман и жизнь:
Развитие творческой личности И.А.Гончарова. Жизнь и быт. 18121857>
(Прага, 1925), представив развитие творчества Гончарова в контексте
духовной жизни эпохи и в связи с личными переживаниями писателя,
отраженными в его письмах: опроверг бытовавшее тогда мнение о
малосодержательности духовного облика писателя, обнаружил жизненные
истоки созданных им образов, например, воздействие на развитие
замысла <Обломова> романтического увлечения Гончарова Е.Толстой. В
Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 79 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 67 страница | | | Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 69 страница |