Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 60 страница

М.Мусоргским, Н.Римским-Корсаковым, П.Чайковским, А.Глазуновым,

Гречаниновым, Рахманиновым, Н.Метнером и Стравинским.

Никто, пожалуй, не сделал так много и столь блистательно, как К., для

популяризации русской вокальной музыки в США. Не случайно именно она

была приглашена петь в Карнеги Холл, когда там в 1943 отмечалось

50-летие со дня смерти Чайковского; граммофонная фирма <Columbia>

пригласила ее для издания большого альбома его сочинений. Дирижер

Кусевицкий однажды сказал, что К. - лучший в мире исполнитель

произведений Чайковского. Искусство К. отличали высочайшая культура

исполнения, исключительное мастерство владения голосом в сочетании с

глубоким постижением авторского замысла, художественной правдой и

убедительностью его воплощения, пристальной работой над словом и

психологической выразительностью вокальной интонации.К. была одним из

образованнейших художников-вокалистов своего времени. Она говорила на

6 языках, пела на 16, и всегда тщательно работала над смыслом и

содержанием произведений, стремясь к музыкально-художественной

выразительности незнакомой речи,

Блестящая ученица Мазетти, К. придавала серьезное значение работе над

голосом и написала ряд статей об этом (<физическая координация

голоса>, <Не потеряйте ваш голос>, <Романсы Рахманинова> и др.).

Немалую часть своей жизни певица посвятила педагогической

деятельности в музыкальных колледжах Америки. По словам одной из ее

учениц, Д.Корто, широко известной в США, <преподавательский талант

Марии Михайловны был почти таким же блестящим, как и ее артистическое

дарование>.

Портреты М.Куренко написаны М.Вербовым (1934, Нью-Йорк) и

Е.Агафоновым (1936, Нью-Йорк). Архив находится в частном владении ее

сына, В.Гонцова (США), частично в Библиотеке Конгресса (США) и Музее

музыкальной культуры им.М.Глинки (Россия).

Соч.: Автобиография (воспоминания) (рукоп., на англ. яз., перевод

И.Либерман; ГММК им.М. И. Глинки).

Лит.: Руденко В. Русский соловей // Голос Родины, 1991, № 6; Либерман

И. Мария Куренко (рукоп.; ГММК им.М.И.Глинки); Макаев С. Русское

искусство за рубежом (рукоп.; РГАЛИ); Корто Д. Моя учительница -

мадам Куренко (рукоп.; ГММК им.М.И.Глинки); Руденко В. Русское

музыкальное зарубежье: М.М.Куренко (рукоп.; ГММК им.М.И.Глинки).

В. Руденко

\КУСЕВИЦКИЙ Сергей Александрович (14.7.1874, Вышний Волочек,

Тверской губ. 4.6.1951, Бостон) - дирижер, контрабасист, музыкальный

деятель. Отец, мелкий ремесленник, передал свою любовь к музыке

четырем сыновьям. Овладев трубой, Сергей вместе с братьями, игравшими

на разных инструментах, выступал на свадьбах и балах, летом - на

ярмарках и в городском саду. Стремление к серьезным занятием музыкой

привело его осенью 1891 в Музыкально-драматическое училище

Московского филармонического общества, которое он блестяще окончил в

1894 по классу контрабаса у профессора И.Рамбаусека и был приглашен

на работу в оркестр Большого театра. В 1896 на выставке в Нижнем

Новгороде К. дал свой первый сольный концерт, поразив слушателей

виртуозной игрой. После шести лет работы в Большом театре стал

концертмейстером группы контрабасов, ав 1902 ему было присвоено

звание солиста императорских театров. Все это время К. много выступал

и как солист-инструменталист. О степени его популярности

свидетельствуют приглашения принять участие в концертах Шаляпина,

Рахманинова, Збруевой, сестер Кристман. И где бы он ни выступал

будь-то турне по России или концерты в Праге, Дрездене, Берлине или

Лондоне - всюду его выступления вызывали фурор и сенсацию, заставляя

вспомнить о феноменальных виртуозах прошлого - Д-Драгонетти и

Д-Боттезини.К. исполнял не только виртуозный контрабасовый репертуар,

но также сам сочинял и делал множество переложений различных пьес и

даже концертов - Генделя, Моцарта, Сен-Санса. Известный русский

критик В.Коломийцов писал: <Кто никогда не слыхал его игры на

контрабасе, тот не может себе и представить, какие нежные и

легкокрылые звуки извлекает он из столь мало, казалось бы,

благодарного инструмента, обыкновенно служащего лишь массивным

фундаментом оркестрового ансамбля. Только очень немногие

виолончелисты и скрипачи обладают такой красотой тона и так мастерски

владеют своими четырьмя струнами>.

Работа в Большом театре крайне затрудняла К. и поэтому, когда условия

его жизни изменились (он женился на студентке-пианистке

Филармонического училища Н.Ушковой, совладелице крупной чаеторговой

фирмы), артист ушел из оркестра. Осенью 1905, выступив в защиту

артистов оркестра, он писал: <Мертвящий дух полицейского

бюрократизма, проникший в ту область, где, казалось, ему не должно

было быть места, в область чистого искусства, обратила артистов в

ремесленников, а интеллектуальную работу в подневольный труд рабов>.

Письмо это, опубликованное в <Русской музыкальной газете>, вызвало

большой общественный резонанс и вынудило дирекцию театров принять

меры по улучшению материального положения артистов оркестра Большого

театра.

В 1905 молодые супруги жили в Берлине, К. продолжал выступать как

контрабасист: исполнение виолончельного концерта Сен-Санса в Германии

(1905), выступления с А.Гольденвейзером в Берлине и Лейпциге (1906),

с Н.Метнером и А.Казадезюсом в Берлине (1907). Однако пытливого,

ищущего музыканта все менее удовлетворяла концертная деятельность

контрабасиста-виртуоза: как художник он давно <вырос> из скудного

репертуара; его все больше начало увлекать дирижирование. Со

студенческим оркестром берлинской Высшей музыкальной школы он изучал

классический репертуар, посещал концерты, пользовался советами

известных дирижеров К.Мука, Ф.Вейнгартнера, О.Фрида, В.Фуртвенглера,

А. Никиша.

23.1.1908 состоялся дирижерский дебют К. с оркестром Берлинской

филармонии, после чего он выступил также в Вене и Лондоне. Первые

успехи окрылили молодого дирижера, и супруги окончательно решили

посвятить свою жизнь миру музыки. Значительная часть большого

состояния Ушковых с согласия отца - мецената-миллионера - была

направлена на музыкально-просветительные цели в России. На этом

поприще, помимо художественных, проявились незаурядные

организаторские и административные способности К., основавшего новое

<Российское музыкальное издательство> (1909), создавшего превосходный

оркестр (1909), организовавшего многочисленные гастрольные поездки по

городам России. Основная задача, которую ставило новое нотное

издательство, - популяризация творчества молодых русских

композиторов. По инициативе К. здесь впервые были опубликованы многие

сочинения А.Скрябина, И. Стравинского (<Петрушка>, <Весна

священная>), Н.Метнера, С.Прокофьева, С.Рахманинова, Г.Катуара и мн,

др.

В уставе нового оркестра К. стремился отразить свое понимание

организации творческого процесса артистов оркестра. Определялись

обязанности дирекции и музыкантов, предусматривалось участие артистов

оркестра в половинной сумме доходов, постоянное жалование, выплата

пенсии и денежных пособий. В оркестровый коллектив из 75 музыкантов

К. удалось привлечь значительные художественные силы Москвы. Оркестр

К. вскоре стал одним из лучших коллективов России. Он отличался

сыгранностью, творческой активностью и большой художественной

отдачей. С ним не раз выступали самые выдающиеся исполнители того

времени. Это пианисты - Рахманинов, А.Скрябин, А.Рубинштейн,

А.Боровский, Н.Метнер, Н.Орлов, К.Игумнов, И.Добровейн, Л.Годовский,

А.Гольденвейзер, скрипачи - Ф.Крейслер, М.Полякин, М.Эльман,

Е.Цимбалист, Д.Крейн, Л.Цейтлин, А.Марто, певцы - А.Нежданова,

Н.Обухова, Л.Со6инов, Ф.Шаляпин. С окрестром выступал К.Дебюсси,

позднее - и зарубежные дирижеры А.Никиш, В.Менгельберг,

Ф.Вейнгартнер, Ф.Мотль, О.Фрид. <Концерты Кусевицкого> - и само дело,

и его размах - все это было ново и непривычно для России. Помимо 12

абонементных концертов в сезон как в Москве, так и в Петербурге,

оркестр давал камерные и утренние концерты (по общедоступным ценам -

для рабочих, служащих и студентов). И хотя содержание оркестра

приносило убытки (за первые 5 лет - более 520 тыс.руб.), К. и Ушкову

важны были результаты. А они были велики - в Москве и Петербурге были

исполнены циклы симфонических концертов из произведений Баха и

Бетховена, Чайковского и Скрябина; гастроли по городам Поволжья

(1910, 1912, 1914), по Югу России (1913) знакомили слушателей не

только с классикой, но и с новинками симфонической литературы.

Одна из характерных черт творческого облика К. - обостренное чувство

современности, постоянное расширение репертуарных горизонтов. Во

многом именно он способствовал успеху произведений Скрябина, с

которым ряд лет был в творческой дружбе. <Поэму экстаза> и Первую

симфонию он исполнял в Лондоне (1909) и Берлине (1910), а в России

был признан лучшим исполнителем творчества Скрябина. Кульминацией их

совместной деятельности явилась премьера <Прометея> (1911). К. был

также первым исполнителем Второй симфонии Р.Глиэра (1908), поэмы

<Аластор> Н.Мясковского (1914). Своей широкой концертной и

издательской деятельностью К. прокладывал дорогу признанию

Стравинского и Прокофьева (в 1914 состоялись премьеры <Весны

священной> Стравинского и Первого фортепианного концерта Прокофьева,

солист - автор).

После октябрьского переворота К. лишился почти всего - были

национализированы и экспроприированы его издательство, симфонический

оркестр, художественные коллекции, миллионное состояние. И все же,

мечтая о будущем России, артист в условиях хаоса и разрухи продолжал

стремиться к творческой созидательной работе. Находясь в плену

заманчивых лозунгов <искусство в массы>, созвучных и его идеалам

просветительства, он участвовал в многочисленных <народных концертах>

для пролетарской аудитории, учащихся, военнослужащих. Являясь видной

фигурой музыкального мира, К. наряду с Метнером, Неждановой,

Гольденвейзером, Ю.Энгелем участвовал в работе художественного совета

при концертном подотделе музыкального отдела Наркомпроса. Входя в

различные организационные комиссии, он был одним из инициаторов

многих культурно-просветительных начинаний (в том числе по проведению

реформы музыкального образования, по авторскому праву, по организации

государственного нотного издательства, созданию Государственного

симфонического оркестра и др.). Он возглавлял оркестр Московского

профсоюза музыкантов, созданный из оставшихся артистов его бывшего

оркестра, а затем был направлен в Петроград возглавить

Государственный (быв. Придворный) симфонический оркестр и бывшую

Мариинскую оперу.

Свой отъезд за рубеж в 1920 К. мотивировал желанием наладить работу

зарубежного филиала своего издательства. К тому же необходимо было

вести дела и управлять капиталом семьи Ушковых-Кусевицких, оставшимся

в зарубежных банках. Устроив дела в Берлине, К. вернулся к активному

творчеству. В 1921 в Париже он вновь создал оркестр, общество

<Симфонические концерты Кусевицкого>, продолжил издательскую

деятельность. В <GrandОрбга> начались ежегодные весенние циклы

концертов дирижера. Он исполнял русскую классическую музыку,

произведения современных композиторов России и Франции. Впервые в

<Концертах Кусевицкого> прозвучали в оркестровке М.Равеля <Картинки с

выставки> М.Мусоргского, <Сарабанда и танец> Дебюсси: с именем

дирижера связаны премьеры произведений А.0неггера <Пасифик 231>

(1924), Стравинского - Фортепианный концерт (1924). Особенно часто

звучали у К. музыка Прокофьева, с которым дирижер поддерживал

дружеские контакты с 1913, Одна за другой следовали премьеры

<Скифской сюиты> (29.4.1921), Третьего фортепианного концерта (1922,

впервые в Париже, солист - автор), Первого скрипичного концерта

(1923, солист - МДарье), кантаты (<Семеро их>, 1924), Второй симфонии

(1925). С успехом прошли выступления дирижера в Лондоне, Манчестере,

Эдинбурге, Берлине, Риме, Мадриде, Лиссабоне, Барселоне.К. не

ограничивался только концертной эстрадой. В 1921 он принял участие в

постановке опер Мусоргского <Борис Годунов> и <Хованщина> в

<Grand-Opera>, в сезоне 1922/23 дирижировал <Борисом Годуновым> в

Барселоне, ав 1928 в <Grand-Орбга> под управлением К. состоялась

премьера пятиактной оперы Прокофьева <Огненный ангел>.

В 1924 К. получил приглашение занять пост главного дирижера

Бостонского симфонического оркестра (США). С приходом К. мастерство

этого коллектива стало быстро расти и вскоре Бостонский симфонический

стал ведущим коллективом сначала Америки, а затем и всего мира.

Выдающиеся художественные достижения оркестра в <эру Кусевицкого>

объяснялись необычайной требовательностью русского дирижера к себе и

окружающим, его профессиональным мастерством и особым организаторским

талантом. Относясь с большим уважением к артистам, К. вместе с тем

был их подлинным воспитателем, чрезвычайно строгим и требовательным в

вопросах исполнительского мастерства. Ему удалось создать

исключительно спаянный коллектив, где каждый музыкант был

соучастником в творчестве дирижера. Переселившись на постоянное

жительство в Америку, К. не порывал связей с Европой. До 1930

продолжались ежегодные весенние концертные сезоны К. в Париже, ав

1935 он дирижировал серией концертов с оркестром БиБи-Си в лондонском

Куин-холле.

Многочисленные записи в известной степени позволяют представить

богатый художественный мир дирижера. Его отличают подлинныи

художественный размах, отчетливость художественных намерений и их

идеальное исполнительское воплощение, искренняя увлеченность,

непосредственность и яркий темперамент в передаче характера

музыкального произведения. Современники называли К. <великим

художником колорита>; его интерпретациям известных партитур

свойственны живописность и блеск звучания, тембровое чутье, тончайшая

отделка деталей, исключительная художественная интуиция и чувство

меры в пластичных нетрадиционных изгибах звуковой материи,

экспрессивность выражения и умение передать пульс своего времени. И,

наконец, всюду характерная для русской школы кантилена как основа

художественной выразительности. У К. все пело, придавая звучанию

Бостонского оркестра характерный неповторимый колорит.К. по праву

считался <чемпионом исполнения современной музыки>. В России, наряду

с программами, посвященными Скрябину, Рахманинову, Стравинскому,

Прокофьеву, он широко исполнял произведения Дебюсси, Равеля, Рихарда

Штрауса, Малера, Регера, Сибелиуса. Во Франции одновременно с

сочинениями молодых французских композиторов он пропагандировал

американскую музыку. В Америке, помимо симфоний Прокофьева и

Шостаковича (премьера Седьмой симфонии - 1942; Девятой - 1946), К.

явился первым исполнителем <Симфонии псалмов> Стравинского, симфоний

Онеггера и Русселя, <Турангалилы> Мессиана и многих сочинений

американских авторов С.Барбера, Л.Бернстайна, Э.Блоха, А.Копленда,

В.Пистона, Х.Хансона, Р.Харриса, Э.Б.Хилла, У.Шумана и др. Подобно

тому, как в России К. помогал Прокофьему и Стравинскому, во Франции и

в Америке он всячески стремился стимулировать творчество крупнейших

музыкантов современности. Так, например, к 50-летию Бостонского

симфонического оркестра, которое отмечалось в 1931, по специальному

заказу К. были созданы произведения Стравинского, Хиндемита,

Онеггера, Прокофьева, Русселя, Равеля, Копленда, Гершвина. В 1942,

вскоре после кончины жены, в ее память дирижер основал Музыкальную

ассоциацию (издательство) и Фонд им.К. Благодаря Фонду К. появились

произведения Барбера, Бартока, Л.Берио, Бернстайна, Бриттена,

Даллапикколы, Копленда, Кшенека, Менотти, Мессиана, Мийо, Ноно,

Онеггера, Пуленка, Русселя, Стравинского, фосса, Шёнберга, Шмитта и

др. авторов.

Еще в России К. проявил себя как крупный музыкально-общественный

деятель и талантливый организатор. Само перечисление его начинаний

может заставить усомниться в возможности осуществить все это силами

одного человека. Причем каждое из этих начинаний оставило глубокий

след в музыкальной культуре России, Франции, Соединенных Штатов.

Особо следует подчеркнуть, что все идеи и планы, реализованные К. в

течение жизни, зародились у него в России. Так, в 1911 К. задумал

основать в Москве Академию музыки. Но эту идею удалось осуществить

лишь в США 30 лет спустя. Он основал Беркширский музыкальный центр,

который стал своего рода музыкальной Меккой Америки. С 1938 постоянно

проводится летний фестиваль в Тэнглвуде (графство Леннокс, шт.

Массачусетс), куда съезжается до 100 тысяч человек. В 1940 К. основал

в Беркшире Тэнглвудскую школу подготовки к выступлениям, где вел со

своим помощником, А.Коплендом, класс дирижирования. К работе были

привлечены также Хиндемит, Онеггер, Мессиан, Даллапикколо, Б.Мартину.

Для молодых музыкантов и, в особенности, для дирижеров занятия здесь

стали неоценимой школой совершенствования своего мастерства (среди

учеников К. - Бернстайн и др.),

Во время 2-й мировой войны К. возглавил сбор средств в помощь Красной

армии, став председателем Комитета помощи России в войне, был

президентом музыкальной секции Национального совета

Американо-советской дружбы, а в 1946 занял пост председателя

Американо-советского музыкального общества. В 1943 дирижер планировал

приехать на гастроли во главе Бостонского оркестра в СССР, но

помешали условия военного времени.

Отмечая заслуги К. в музыкально-общественной деятельности Франции в

1920-24, французское правительство наградило его орденом Почетного

легиона (1925), В США многие университеты присвоили ему почетное

звание профессора (Брауна, 1926; Руджерса, 1937; Иельский,

1938,'Ручестер, 1940;Вильямс-колледж, 1943,'Бостонский, 1945): а

Гарвардский (в 1929) и Принстонский (в 1947) университеты - почетную

степень доктора искусств,

Неиссякаемость энергии К. поражала многих близко общавшихся с ним

музыкантов, В возрасте 70 лет (март 1945) он за 10 дней дал 9

концертов, Передав художественное руководство Бостонским оркестром

Ш.Мюншу (1949), К. в 1950 совершил большую гастрольную поездку в

Рио-де-Жанейро, по городам Европы, а возвратившись в Америку,

продолжал неоднократно выступать как дирижер. Знаменательно, что в

своем последнем концерте в Сан-Франциско 26.2.1951 К. дирижировал

Четвертой симфонией Чайковского и Пятой Прокофьева, как бы прощаясь

со своей далекой родиной.

Яркий портрет дирижера оставил близко общавшийся с ним русский

виолончелист Г.Пятигорский: <Там, где пребывал Сергей Александрович

Кусевицкий, законов не существовало, Все, что препятствовало

выполнению его замыслов, сметалось с дороги и становилось бессильным

перед его сокрушающей волей к созданию музыкальных монументов... Его

энтузиазм и безошибочная интуиция прокладывали путь молодежи,

ободряли опытных мастеров, нуждающихся в этом, воспламеняли публику,

которая, в свою очередь, вдохновляла его к дальнейшему творчеству...

Его видели в ярости и в нежном настроении, в порыве энтузиазма,

счастливым, в слезах, но никто не видел его равнодушным. Все вокруг

него казалось возвышенным и значительным, каждый его день превращался

в праздник. Общение было для него постоянной, жгучей потребностью.

Каждое исполнение - фактом исключительно важным. Он обладал

магическим даром преображать даже пустяк в настоятельную

необходимость, потому что в вопросах искусства для него пустяков не

существовало>.

В. Руденко.

\КУСКОВА Екатерина Дмитриевна (урожд. Есипова, по 1-му мужу

Ювеналиева) (1869, Уфа - 1958, Женева) - общественный и политический

деятель, публицист, мемуарист. Из семьи учителя словесности, затем

акцизного чиновника и малограмотной татарки. В возрасте 15 лет,

обучаясь в последнем классе саратовской женской гимназии, осталась

без родителей (отец застрелился, мать умерла от туберкулеза). Чтобы

обеспечить существование себе и младшей сестре, К. заняла место

матери по заведыванию богадельней; участвовала в различных кружках

самообразования, формально за пропуск большого числа уроков, в

действительности же за <возмутительный> характер сочинения на тему

пушкинского стихотворения <Поэт и чернь> исключена из гимназии. В

1885 окончила гимназию вместе со своими одноклассницами, сдав

экзамены экстерном и получив аттестат с отличием. Осенью 1885 вышла

замуж за своего гимназического учителя физики И.Ювеналиева, в прошлом

- участника одного из народнических кружков начала 1880-х. Вместе с

мужем организовала у себя <домашний университет>, слушательницами

которого были гимназистки старших классов и окончившие гимназию

девушки (ок. 15 чел.); помимо углубленного изучения математики,

физики, химии, истории, предметами чтения и споров были произведения

писателей-народников Н.Златовратского, Г.Успенского, статьи

Н.Михайловского, сатиры М.Салтыкова-Щедрина и др., материалы журналов

<Вестник Европы> и <Отечественные записки>. Вскоре Ювеналиев

скончался от чахотки, а в 1890 от дифтерита умер младший сын К.

Осенью того же года К. стала слушательницей акушерских курсов при

воспитательном доме в Москве, входила в студенческий кружок

<самообразования>, где изучалась философия (Кант, Гегель, Спенсер и

др.), слушала лекции историка В.Ключевского в Московском

университете, оказывала содействие в распространении нелегальной

литературы, издаваемой народническим кружком писателя Н.Астырева. На

лето 1891 вернулась в Саратов, где участвовала в собраниях

радикальной интеллигенции, составившей ядро организации <Народное

право>, познакомилась с М.Натансоном и В.Черновым. По воспоминаниям

К., она дебютировала как публицист в газете <Саратовский вестник>

(публикации не выявлены). Закончив фельдшерские курсы, вступила в

санитарный отряд по борьбе с холерой. Встреча К. с разъяренной толпой

во время холерного бунта, чуть не стоившая ей жизни, стала одним из

решающих факторов в ее политическом самоопределении: для нее стали

предпочтительными задачи культурного и политического воспитания

народа, его организация, и, следовательно, реформистский путь

преобразования общества.

Вскоре за причастность к кружку Астырева выслана в Пензу, а оттуда -

в Москву: месяц провела в тюрьме и 3 года - под гласным надзором

полиции. Весной 1894, чтобы вызволить из тюрьмы члена <Народного

права> студента-юриста П.Кускова, державшего многодневную голодовку и

дошедшего до полного истощения, вступила с ним в фиктивный брак;

летом выслана в Нижний Новгород, где близко познакомилась с

В.Короленко, Н.Анненским и М.Горьким, вела пропаганду среди

сормовских рабочих. В этот период она с позиций народничества перешла

на позиции марксизма. В конце 1895, отбыв срок высылки, вернулась в

Москву, стала женой С.Прокоповача и вместе с ним в феврале 1896

выехала за границу для лечения обострившегося туберкулеза и для

установления связей с группой <Освобождение труда>; сблизилась с

Плехановым, прослушала курс социальных наук в Брюссельском

университете. В 1897-98 в Берлине по рекомендации Плеханова К. и

Прокопович вошли в местную группу Союза русских социал-демократов,

однако, ближе познакомившись с программой Союза, выступили с ее

критикой.

В 1899 вернулась в Россию, пыталась пропагандировать свои взгляды

среди петербургских социал-демократов и рабочих. Чтобы ознакомить со

своей позицией узкий круг единомышленников, К. кратко изложила ее

письменно, так появилось <Credo>, не предназначавшееся для печати;

однако А.Ульянова-Елизарова переслала один из списков <Credo>

В.Ленину в Шушенское, который опубликовал его, сопроводив резкой

критикой.К. считала, что российские условия требовали иного, чем

западный, марксизма. В России, еще не пережившей свою буржуазную

революцию, непосредственная проповедь социализма, по К., была

преждевременна, даже вредна, т.к. ослабляла энергию борьбы за

политическое освобождение, которую российские социал-демократы должны

были вести вместе с либералами, помогая одновременно пролетариату

вести экономическую борьбу. Особенно возмутительным для

ортодоксальных русских марксистов было мнение К. о том, что

российскому пролетариату пока не нужна самостоятельная политическая

партия. Заклейменные представителями этого течения российской

социал-демократии как <бернштейнианцы>, <предатели рабочего

движения>, <экономисты>, К. и ее единомышленники организационно

порвали с российской социал-демократией.

С начала 1900-х энергично включилась в <освобожденческое> движение,

участвовала в доставке из-за границы и распространении в России

журнала <Освобождение>. С осени 1904 один из редакторов легальной

освобожденческой газеты <Наша жизнь>. В 1905 в числе активных

организаторов и руководителей Союза Союзов. На учредительном съезде

конституционно-демократической партии в октябре 1905 избрана в ЦК,

однако из-за программных и тактических разногласий отказалась войти в

партию. С января по май 1906 - издательница, один из редакторов и

постоянных сотрудников политического еженедельника <Без заглавия>,

автор программной статьи <Ответ на вопрос - кто мы?> (№ 3), выступала

против тактики бойкота 1-й и 2-й Государственной думы, за блок всех

левых сил, включая кадетов. В 1906-7 сотрудничала в газете <Товарищ>;

с 1908 - в газете <Русские ведомости>. В послереволюционный период

вместе с мужем занималась вопросами кооперативного движения, пыталась

возродить <освобожденческое> движение. В 1911 участвовала в

переговорах, проходивших по инициативе Горького о создании журнала,

способного объединить широкие демократические силы общества. В

1912-14 сотрудничала в журнале <Современник>, опубликовала в нем

большие статьи: <Во что верить?> (1912, № 5), призывавшую

интеллигенцию помогать культурному росту народа, его организации, что

должно, по К" предохранить его от экстремистских увлечений, и

<Усложнение целей> (1913, № 9), в которой выступила с призывом

преодолеть раскол в рабочем и социалдемократическом движении и др.

В годы 1-й мировой войны занимала <оборонческую> позицию. В 19~15

участвовала в неоднократных попытках создать печатный орган, подобный

закрытому <Современнику>; по свидетельству Н.Бердяева, <Е.Кускова и

С.Прокопович были в центре> закрытых общественных собраний,

происходивших в Москве перед февралем 1917. По некоторым данным К.

была членом женской масонской ложи ив 1916 на ее московской квартире

собирались масоны (на одном из таких собраний в апреле 1916 был

намечен состав будущего Временного правительства). В 1917 К.

поддерживала Временное правительство; в августе на Демократическом

совещании в Москве представителями кооперации К. была избрана в т.н.

Предпарламент, на заседаниях которого заявляла, что проводить

социально-революционные преобразования <во всем их объеме во время

Дата добавления: 2015-08-05