Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 10 страница

переведены на многие европейские и восточные языки.

Лит.: Сайками Токио. Писатель маньчжурской тайги Байков // Сэкай,

1962, № 2; Жернаков В.Н. Николай Аполлонович Байков. Мельбурн, 1968;

Канэмицу Сэцу. По следам Байкова // Иван, 1987, № 9; Мелихов Г.

Предисловие // Рубеж, 1992, № 1: Ким Рехо. Николай Байков. Судьба и

книги // Лит. обозр., 1993, № 7-8.

Ким Рехо

\БАКЛАНОВ Георгий Андреевич (наст. фам., имя Баккис Альфонс-Георг)

(23.12.1880, Петербург -6.7.1938, Базель) - артист оперы и концертный

певец (баритон). Латыш по отцу, русский по матери, рано осиротел,

воспитывался в Киеве у родственников матери. Окончил Киево-Печерскую

гимназию и поступил на юридический факультет Свято-Владимирского

университета. Еще будучи гимназистом, под впечатлением от

прослушанного в Киевской опере <Демона> А-Рубинштейна Б. увлекся

оперой и неожиданно обнаружил у себя сильный голос. Вскоре он начал

занятия у профессора Киевской консерватории Мартина Петца,

воспитавшего многих видных певцов России и Польши. В 1901 Б.

перевелся в Петербургский универститет (который так и не окончил).

Здесь, в столице, он был прослушан педагогом и знаменитым в прошлом

баритоном И.Прянишниковым, который настолько увлекся редкостным

дарованием нового ученика, что взял его с собой в путешествие по

Италии. В Милане Прянишников представил Б. профессору Витторио

Вандзо. У него консультировались, проходили новые партии,

совершенствовали вокальную технику известные русские артисты (в том-

числе Л.Лашовская и Д.Смирнов). У Вандзо Б, занимался вплоть до

возвращения на родину в конце 1903, Его первое выступление на сцене

состоялось в январе 1904 в Киеве в партии Амонасро в опере Дж.Верди

<Алда>. Эту роль Б. готовил под руководством В.Лосского, известного

оперного режиссера и певца. Несмотря на тщательную подготовку, дебют

не обошелся без курьеза. В своих мемуарах Лосский рассказывает, что

перед выходом на сцену Б. забыл завершить гримировку и <черный

эфиопский царь появился с белой шеей и белыми руками!.. В публике

раздался смех. Но как только дебютант открыл рот и дал первую ноту,

публика замерла: это был из ряда вон выходящий голос. Звук лился,

звенел, чаровал тембром, потрясал мощью. Успех был решительный>.

Окрыленный, Б. отправился в Петербург на пробу в Мариинский театр

(февр. 1904). Несмотря на высокую оценку его таланта авторитетными

артистами, включая Л.Собинова, Б. не получил приглашения в первый

театр России и был вынужден подписать контракт с частной антрепризой

на выступления в Житомире и Каменец-Подольске. В Ригу, куда

отправилась труппа после Украины, его не взяли, т. к, посчитали

слишком молодым, чтобы <петь в таком большом и музыкальном городе>.

Б, возвратился к Прянишникову в Петербург, продолжил у него занятия,

а затем переехал Москву и с блеском выступил в театре С.Зимина в

своей <коронной> партии - в рубинштейновском <Демоне> (15.4.1905). На

спектакле присутствовал директор императорских театров В.Теляковский,

год назад отказавший ему в поступлении в Мариинский театр. На этот

раз Теляковский пожелал во что бы то ни стало заполучить молодого

артиста. Б, не поверил его посулам и заключил контракт на следующий

сезон с Зиминым, но Теляковский добился своего - заплатил Зимину

неустойку, и уже 20 апреля новый баритон появился впервые на сцене

Большого театра.

В своем первом сезоне в Большом театре Б. исполнял партии Валентина в

<Фаусте> Ш.Гуно, Амонасро в <Аиде> Дж.Верди, Эскамильо в <Кармен>

Ж.Бизе. Но особенно прославился артист в роли Демона. Трактованный им

в соответствии с врубелевским образом, <без пошлых крыльев, с

огнеными глазами... его Демон был духом отрицания и зла>. Вскоре

судьба свела Б. с С.Рахманиновым.Ф.Шаляпин отказался от участия в

премьерах его опер <Франческа да Римини> и <Скупой рыцарь>, и

молодому артисту поручили первое исполнение главных партий - Ланчотто

и Барона. Впервые Б. довелось осваивать роли, не имеющие никаких

исполнительских традиций. Опираясь на авторские пожелания и помощь

известного артиста Малого театра А.Ленского, Б. создал впечатляющие

образы, оказавшись на высоте требований, предъявляемых музыкой

Рахманинова. Его выступление на премьере 11.1.1906 полностью

удовлетворило автора. Партнерша Б. в тот вечер, ведущая солистка

Большого театра Н.Салина, так пишет о нем в своей книге <Жизнь и

судьба>: <Юный, высокий, стройный красавец с баритоном необычайной

красоты и силы. Он только начинал свою карьеру, но уже чувствовалось,

что далеко пойдет. Действительно, пробыв недолго в Москве, он уехал

за границу, и скоро зарубежная пресса стала приносить нам известия о

его колоссальном успехе>. За рубеж Б. отправился в 1909, а до того

успел выступить в Большом театре в 14 операх. Он исполнил Руслана

Глинки и Князя Игоря А.Бородина, партии Виндекса в <Нероне>

А.Рубинштейна и Поярка в <Сказании о невидимом граде Китеже>

Н.Римского-Корсакова, спел вердиевских Риголетто и Тельрамунда

(<Лоэнгрин>), Зургу в <Искателях жемчуга> Ж.Бизе репертуар

разнообразный и неординарный (от лирической партии Онегина до басовой

Руслана).

В 1909 Б. начал серию блистательных выступлений на сценах США. Он

участвовал в открытии и в первом сезоне оперы в Бостоне (совм. с

Л.Липковской и Е.Бронской), пел в Чикаго, в Нью-Йорке. В 1910

выступил в Венской придворной опере: Яго в <Отелло> Дж.Верди,

моцартовский Дон Жуан, басовая партия Нилаканты в <Лакме> Л.Делиба. В

1911 русский баритон имел сенсационный успех в Германии, выступив в

Гамбурге, Кельне, Лейпциге, Дрездене, Берлине, где пел Риголетто и

Скарпиа в <Тоске> Дж.Пуччини. В том же году он пересек Атлантику и

появился на сцене крупнейшего театра Южной Америки <Colon> в

Буэнос-Айресе, а в <La Scala> пел Демона по приглашению великого

дирижера А.Тосканини. В 1912 пел в Праге, в 1913-в парижской

<Grand-Opera>, весной 1914 -в Монте-Карло, в театре <Casino>,

собиравшем в то время (как <Metropolitan Opera> в Нью-Йорке) лучшие

исполнительские силы мировой оперы. Здесь Б. вместе с Э.Карузо и

Липковской выступил в <Риголетто>, с М.Кузнецовой-Бенуа в <Тоске>, с

Дж.Мартинелли в <Девушке с Запада> Дж.Пуччини, с Липковской в

премьере оперы А.Понкьели <Валенсианские мавры>. Это лишь некоторые

из зарубежных гастролей великого артиста.

Будучи солистом Бостонской оперы (191114), Б. в каждом сезоне

возвращался и выступал на родине. В Большом театре ему довелось

участвовать в знаменитой постановке вагнеровского <Лоэнгрина> в 1911

с участием Л.Собинова, А.Неждановой, И.Петрова, Л.Балановской, под

управлением прославленного немецкого дирижера А.Никиша. В Петербурге

артист пел на сценах Мариинского театра и Народного дома (1913). В

1915 серию спектаклей с участием Б. дала Киевская опера. С этого года

Б. подписал контракт с оперным театром в Чикаго, вторым по значению

театром США, собиравшем труппу, способную соперничать с <Metropolitan

Opera> - Р.Страччари, АТалли-Курчи, Т.Скипа.Б. покинул родину, как он

полагал, на время, но оказалось - навсегда.

В Чикагской опере Б. являлся первым баритоном (до 1930). После

окончания 1-й мировой войны Б. снова появился в Европе, гастролировал

в Варшаве, Париже, Белграде, Берлине. В столице Германии он был

первым исполнителем партии Грозного в европейской премьере <Царской

невесты> Римского-Корсакова, пел Мизгиря в <Снегурочке> (1923). По

завершении работы в Чикагской опере она 1930 перебрался в Германию,

приобрел дом в предместье Берлина.Б. занял значительное положение в

артистическом мире германской столицы. Он сыграл решающую роль в

выборе творческого пути юной М.Чеботаревой, определив ее будущее

оперной певицы - вскоре она стала знаменитой Марией Чеботари,

примадонной опер Вены, Берлина и Дрездена. После прихода к власти

нацистов Б. переехал в Швейцарию и уединился в имении близ Базеля,

где он и окончил свои дни.

Несмотря на недолгую жизнь, Б. успел пережить свой голос и свою

славу. Об этом свидетельствуют его последние записи, произведенные в

Берлине в начале 1930-х. Артист тогда только что перешагнул 50-летний

рубеж, возраст для баритона некритический, а уже слышны (сравнительно

с ранними записями) значительные потери в голосе. Очевидно, сказалась

безостановочная, в буквальном смысле слова, <на износ>, работа на

протяжении 25 лет. Но и эти поздние записи Б. производят большое

впечатление. Ощущается высокий класс настоящего мастера, не знающего

вокально-технических проблем, не щадящего ни свой голос, ни свои

силы.Б. записывался довольно много, но не всегда удачно. Первые

записи 1907 в Москве он был вынужден сделать с аккомпаниментом

фортепиано, а не оркестра, поэтому в ариях имеются значительные

купюры. Пластинки 1907, выпущенные компанией <Gramophone>, быстро

<уценились> и перешли в разряд более дешевых с маркой <Zonophone>. В

1911 в США Б. записывал пластинки для компании <Columbia> и продолжил

с нею сотрудничество в 1918. Компания <Gramophone>, лидер

граммофонной индустрии в Европе, произвела (в Милане или в Вене)

сеанс записей великого русского баритона в 1913, В числе этих

фонограмм имеются и лучшие в его звуковом наследии.Б. ошибочно

приписывают несколько пластинок, выпущенных киевской компанией

<Экстрафон> под маркой <Артистотипия> в 1914-15. В 1919 голос артиста

записывала в США компания <Victor>. Матрицы были переданы компании

<Gramophone> для выпуска пластинок в Европе. Эти диски (с маркой <His

Masters Voice>) входили в серию пластинок ведущих артистов мира,

представленных компанией. В 1923 (или 1924) несколько пластинок Б.

записал в Берлине для <Vox>, радио и граммофонного предприятия. Все

это были т.н. акустические записи (осуществлены при помощи рупора). К

микрофону Б. встал, когда его голос уже утрачивал свои исключительные

качества. Репертуар пластинок артиста состоит почти полностью из

оперных арий, некоторые исполнены на итальянском и французском

языках. Два дуэта (в 1911 и 1913) записаны в ансамбле с Липковской.

Лучшие записи Б. полностью подтверждают его высочайшую художественную

репутацию. Он ни в чем не уступает своим современникам-итальянцам в

<их> репертуаре. Но некоторые записи неудачны - Мефистофель и Борис

Годунов. Слишком сильны впечатления от созданных Шаляпиным шедевров,

в сравнении с которыми Б. явно проигрывает. Зато к числу бесспорных

удач относятся замечательные исполнения фрагментов из <Демона>,

относящиеся к разным годам. Даже поздняя запись <Клятвы>

свидетельствует, что восторги тех, кто слышал и видел Б. в этой роли,

не преувеличены. Великолепен Б. в ролях <злодеев>, его Яго, Барнаба в

<Джоконде> А.Понкьели исполнены на уровне мировых образцов.

Искусство великого русского артиста никогда не забывалось ни на

Западе, ни на родине. В Австрии в 1970-х <Preiser> выпустил пластинку

Б. в серии выдающихся певцов 1920-30-х. Фирма <Мелодия> выпускала

монографические пластинки певца в 1977 и 1987.

Лит.: Левик С.Ю, Записки оперного певца.М., 1962; Kutsch J. & Riemens

L. Unvergangliche Stimmen. Sangerlexicon. Bern, Munchen, 1975;

Пружанский A.M. Отечественные певцы 1750-1917. М., 1991; Перепелкин

Ю.Б. Аннотация к пластинке фирмы <Мелодия> <Георгий Бакланов,

баритон> в серии <Музыкальное наследие. Исполнительское искусство>

М10, 48 015006.

\БАКСТ Лев Самойлович (наст. фам. и имя Розенберг Лей Хаим; Бакст -

фам. бабушки по матер. линии, принятая в качестве псевд. в 1889)

(27.4.1866, Гродно - 27.12.1924, Париж) - живописец, график, художник

театра. Отец - Робинович Израиль Самуил Борух Хаимович, мать - Басия

Пинхусовна (урожд. Розенберг). Вскоре после рождения Б. семья

переехала в Петербург. Окончив 6-ю петербургскую гимназию, занимался

в 1883-87 в качестве вольнослушателя в Академии художеств у

И.Аскназия, К.Венига и П.Чистякова. В ранних исторических и бытовых

полотнах проявилось влияние передвижничества и позднего академизма. В

1888-92 работал над иллюстрациями для детских книг и периодических

изданий <Художник> и <Петербургская жизнь>.

В 1890 сблизился с кружком А.Бенуа. В 1891 путешествовал по Германии,

Испании, Италии, Швейцарии. С 1893 по 1897 жил подолгу в столице

Франции, работал над картиной <Встреча адмирала Авелана в Париже>

(закончена в 1900); совершенствовал рисунок в студии Ж.-Л.Жерома, а

живопись в академии Р.Жулиана и на занятиях с финским художником

А.Эдельфельтом. В 1896 ездил в Мадрид, в 1897-в Алжир и Тунис.

Выполненные маслом и акварелью пейзажи и портреты Б. (в числе

последних портреты-типы: <Испанец>, 1891, акварель; <Молодой

дагомеец>, 1895, акварель и др.) экспонировались на выставках:

Академических (1890, 1896, 1897), рисунков русских художников

<Blanc et noir> (1890), Общества русских акварелистов (1891-97),

Международных в Дрездене (1892) и Берлине (1896) и др.

К концу 1890-х Б. стал горячим энтузиастом объединения молодых

художественных сил России. Ему принадлежала идея <Выставки русских и

финляндских художников>, устроенной С.Дягилевым в начале 1898 в

Петербурге и затем показанной в Мюнхене, Дюссельдорфе, Кельне и

Берлине. В дальнейшем Б. активно сотрудничал с Дягилевым и Бенуа в

издании журнала <Мир искусства> (1898/991904), участвовал в выставках

того же названия (1899-1903, 1906, 1913), в выставке <Современное

искусство> (1903), ретроспективных выставках русского искусства в

Париже и Берлине (1906), в Международной художественной выставке в

Венеции (1907), выставках Союза русских художников (190310) и др.

Особое место среди работ Б. 2-й половины 1890-х - 1900-х занимали

портреты деятелей культуры Серебряного века: В.Нувеля, акварель,

1895; Д.Философова, пастель, 1897: А.Бенуа, акварель, пастель, 1898;

И.Левитана; Ф.Малявина (оба литогр., 1899); В.Розанова, пастель,

гуашь, 1901; З.Гиппаус, черный карандаш, мел, сангина, 1906:

С.Дягилева, масло, 1906; А.Павловой, итальянский карандаш, 1908 и др.

Развиваясь в русле мировых художественных процессов, творчество Б.

обнаружило в начале ХХв. характерные признаки стиля модерн с его

метафоричностью образов и декоративностью изобразительных приемов,

особенно заметных в тяготеющей к орнаменту и силуэту журнальной,

книжной и прикладной графике (рисунки для журналов <Мир искусства>

1902-4, <Золотое руно>, 1906) и в таких станковых работах как <Ужин>

(масло, 1902), <Ливень> (гуашь, тушь, 1906), <Ваза> (гуашь, акварель,

1906). В последней, запечатлев себя и свою жену бредущими по двум

тропинкам, огибающим большую садовую вазу, Б. отразил перипетии

личной жизни. В 1903 он женился на Любови Павловне Гриценко - дочери

П.Третьякова, вдове художника Н.Гриценко; для совершения религиозного

обряда перешел из иудаизма в лютеранство. В 1907 у Б. родился сын

Андрей (1907-1972), в будущем художник театра и кино. Брак оказался

непрочным, в 1910 супруги развелись, и Б. вернулся к религии предков;

однако сохранил с женой и сыном дружеские отношения, поддерживал их

материально.

В 1900-е Б. неоднократно совершал поездки в Западную Европу, в память

о чем остались пейзажи, свидетельствующие о возросшем живописном

мастерстве, об умении запечатлеть природу в обобщенных выразительных

формах: <Пристань в Ментоне> (масло, 1903), <Оливковая роща в горах>

(масло, 1903-4), <Море> (масло, 1908). В 1907 Б. вместе с В.Серовым

побывал в Греции, завершил панно <Древний ужас> (<Terror Antiquus>,

масло, 1908). В этот период Б. был увлечен идеей неоклассицизма, что

проявилось в его публицистических выступлениях, педагогической

деятельности в студии Е.Званцевой (1906-10) и лишь отчасти в

собственном творчестве, до конца остававшемся неотрывным от модерна.

Наиболее полно Б. реализовал себя в театре. В 1901 с группой коллег

по <Миру искусства> работал над эскизами декораций и костюмов к

неосуществленной постановке в Мариинском театре балета Л.Делиба

<Сильвия>. В последующие годы в оформлении Б. были поставлены

пантомима <Сердце маркизы> (1902) в Эрмитажном театре, балет И.Байера

<Фея кукол> (1903) в Эрмитажном и Мариинском театрах, трагедии

Еврипида <Ипполит> (1902) и Софокла <Эдил в Колоне> (1904) в

Александрийском театре, трагедия Софокла <Антагона> (1904, частный

спектакль И. Рубинштейн). В 1907 началось сотрудничество Б. с

балетмейстером-реформатором М. Фокиным (эскизы костюмов для

танцевальных номеров: <Лебедь> в исполнении А.Павловой и др.), С 1909

работал в антрепризе С.Дягилева, с 1911 ее художественный директор.

Отказ от канонов классического балета, слияние танца и пантомимы,

изобразительность хореографии, стремление к стилистическому

соответствию выразительных средств представляемой эпохе повышали роль

художника, делая его соавтором балетмейстера.Б. стал одной из

центральных фигур Русских сезонов, выполнив эскизы декораций и

костюмов к балетам, слагающимся в несколько тематических циклов.

Первый из них - ориентальный (<Клеопатра> на муз.А.Аренского,

С.Танеева, М.Глинки и др., 1909; <Шехеразада> Н.Римского-Корсакова,

1910; <Жар-птица> И.Стравинского, 1910; <Синий бог> Р.Гана и <Тамара>

М.Балакирева, 1912), окрашенный, по словам одного из критиков, <в

цвета страсти и сказки>. Второй европейский (<Карнавал>

Р.Шумана, 1910; <Призрак розы> КМ.Вебера), обращенный к эпохе

романтизма и стилю бидермайер. Третий - античный (<Нарцисс>

Н.Черепнина, 1911; <Дафнис и Хлоя>, М.Равеля, 1912; <Послеполуденный

отдых фавна> К.Дебюсси, 1912), где проявилось увлечение художника

греческой архаикой и Эгейской культурой. В работе для сцены

раскрылась способность Б., разделяя мирискусническую влюбленность в

искусство прошлого, смело переосмысливать его мотивы, подчинять их

вкусам, настроениям, ритмам своей эпохи. Отразив тенденцию времени к

синтезу искусств, спектакли, оформленные Б., становились движущейся

живописью или зримой музыкой: танцующие фигуры, приводя в движение

яркие пятна одежд, покрывал, шарфов, образовывали новые и новые

гармонии. Созданные им эскизы костюмов оказывались проектами будущего

сценического образа, помогавшими М.Фокину, В.Нижанскому и др.

балетмейстерам и танцовщикам найти соответствующее хореографическое

решение.Б. во многом определил то воздействие, которое Русские сезоны

оказали на мировой балет и декорационное искусство.

Конец 1900-х - начало 1910-х - самый плодотворный период в творчестве

Б. Он работал также над эскизами костюмов и декораций для антрепризы

И.Рубинштейн (мистерии Г.Д'Аннунцио <Мученичество Святого Себастьяна>

и <Пизанелла>, 1911 и 1913: драма О.Уайльда <Саломея>, 1912;

трагедия Э.Верхарна <Елена Спартанская>, 1912), для труппы А.Павловой

(балет на муз. <Восточная фантазия> М.Ипполитова-Иванова и

М.Мусоргского, 1913; балет П.Чайковского <Спящая красавица>, 1916),

для парижских и лондонских театров. Влияние Б. перешагнуло границы

рампы, сказалось в оформлении интерьера и в светской одежде.

Крупнейшие парижские модельеры Пуаре, Пакен, Борт, Куртизье создавали

модели, навеянные бакстовскими спектаклями, и сам художник приходил к

сотрудничеству со знаменитыми фирмами, принося в костюм яркую

театральность.

Обосновавшись в 1910в Париже, Б. после этого лишь несколько раз

побывал в России. Приезды осложнялись из-за распространявшегося на

него закона о черте оседлости. Только после избрания в 1914

действительным членом Академии художеств Б. получил право на

проживание в Петербурге, но началась 1-я мировая война, и ему больше

не суждено было попасть на родину. Не осуществилась и постановка в

Мариинском театре мимодрамы-балета Ж.Роже-Дюкаса <Орфей>, над

эскизами декораций и костюмов к которому Б. работал в 1914-15 в

Швейцарии и в Париже.

С дягилевской антрепризой Б. продолжал сотрудничать и тогда, когда

Фокина и мирискусников сменили балетмейстеры и художники следующих

поколений: эскизы декораций и костюмов к мимодраме-балету <Шутницы>

Д.Скарлатти (1917), к балету П.Чайковского <Спящая красавица> (1921)

и др. В последние годы жизни он выполнял также эскизы для парижских

театров <GrandОрбга>, <Theatre Jumnase>, <F6mina>, <de la

Renaissanse>. Б. был отзывчив на художественные искания более молодых

мастеров: в его работах можно увидеть соприкосновения и с фовизмом, и

с кубизмом. Однако с годами Б. становился все более одинок, его

мучило сознание, что основные его достижения позади. Оформляя <Спящую

красавицу>, он словно грезил о первых дягилевских сезонах, о своих

былых триумфах. Все тяжелее становился отрыв от родины. <Каждый день

растет в его мастерской количество русских образов группы, фигуры.

Они русские не только по костюмам, но и по жестам. Зачем они?

Художник сам не знает>, - писал один из критиков. Эти образы легли в

основу постановок в 1922 в театре <Femina> по сценарию самого Б.

мимодрамы <Подлость> и водевиля <Старая Москва>. Диссонансы между

традиционными национальными мотивами и жесткими геометризованными

формами выражали и ностальгию мастера, и неприятие им многого в

современной действительности. Таким образом, в поздних созданиях Б.

проявились черты, становящиеся характерными для художественной

культуры русской эмиграции.

В 1910-е - начале 1920-х Б. не оставлял работы над портретами (в

числе его моделей Ж. Кокто, 1911; Л.Мясш, 1914; В.Цукки, 1917:

И.Рубинштейн, 1921; И.Бунин, 1921), выполнил ряд декоративных панно,

среди которых семь на сюжет сказки Ш.Перро <Спящая красавица> для

особняка Д.Ротшильда в Лондоне (1914-22). Занимался литературной

работой, публиковал статьи, выступал с лекциями о современном

искусстве и одежде. Много раз выезжал в различные города Западной

Европы, в начале 1924 побывал в США - в Вашингтоне и Нью-Йорке.

Летом 1924 во время репетиции труппой Рубинштейн в парижском

<Grand-Opera> балета <Истар> на музыку В.д'Энди по сценарию Б. и в

его оформлении с художником случился нервный припадок. В конце года

он скончался в клинике Руаль-Мальмезена и был похоронен на кладбище

Батиньоль.

В зарубежный период своей жизни Б. участвовал во многих международных

выставках. В 1910 на выставке в Брюсселе был награжден Большой

золотой медалью, в 1911 был избран вице-президентом жюри Общества

декоративных искусств во Франции; стал членом Осеннего салона в

Париже и Брюссельской Королевской академии. Персональные выставки Б.

при его жизни и после его смерти прошли в Париже (1957), в Лондоне

(1912, 1913, 1917, 1976), в Брюсселе, в Нью-Йорке, Бостоне,

Филадельфии, в Чикаго и в др. городах Европы и Америки. В 1992

выставка произведений Б. из петербургских собраний состоялась в

Русском музее.

Произведения Б. хранятся в Третьяковской галерее, в Музее

изобразительных искусств им. Пушкина, в Театральном музее

им.А.Бахрушина в Москве, в Русском музее, и Музее театрального и

музыкального искусства в Петербурге, в Музее декоративных искусств в

Париже, в Музее Виктории и Альберта в Лондоне, в Музее Эшмолиана в

Оксфорде, в Метрополитен-музее в Нью-Йорке и в др. отечественных и

зарубежных собраниях. Архив Б. - в отделе рукописей Третьяковской

галереи.

Соч.: Пути классицизма в искусстве // Аполлон, 1909, № 2-3; Серов и я

в Греции: Дорожные записки. Берлин, 1924.

Лит.: Бенуа А. <Салон> и школа Бакста // Речь, 1910, 1 апр.: Levinson

Andre. Histoire de Leon Bakst. Paris, 1924; Spencer Charles. Leon

Bakst. London, 1973; Пружан И.Н. Лев Самойлович Бакст.Л... 1975;

Борисовская Н.А. Лев Бакст.М., 1979; Голынец С.В. Лев Самойлович

Бакст. 1866-1924. Л., 1981; Leon Bakst: Set and Costume Designs. Book

Illustrations. Painting and Graphic Works. Text and selection by J.

Pruzhan. Leningrad, 1986; Лев Бакст. Живопись. Графика.

Театрально-декорационное искусство. Авт.сост.С.В.Голынец.М., 1992.

С. Голынец

\БАЛАНЧИН Джордж (наст. фам., имя Баланчивадзе Георгий Мелитонович)

(9.1.1904, Петербург - 30.4.1983, Нью-Йорк) хореограф, педагог,

танцовщик. Отец - Мелитон Баланчивадзе, грузин, уроженец Кутаиси,

композитор по профессии, автор хоровой и церковной музыки. Мать -

петербуржанка Мария Николаевна (урожд. Васильева) - увлекалась игрой

на фортепиано. Младший брат Андрей впоследствии стал известным

композитором. Старшей сестре прочили будущее балетной артистки и

неоднократно приводили экзаменоваться в Театральное училище. В одно

из таких посещений было предложено просмотреться и Георгию, В отличие

от сестры его приняли в училище.Б., намеревавшийся стать военным,

неожиданно для самого себя оказался на поприще артистическом.

С пяти лет мать обучала Георгия игре на фортепиано. Страсть к музыке

сохранилась у него на всю жизнь. Музыка и танец, в их органическом

слиянии и нерасторжимом союзе, определили особенность дара будущего

хореографа. Именно Б. суждено было вновь обрести утраченное балетом

начала века чувство гармонии и идеальной красоты. Это было новое

понимание вечных идеалов совершенства в искусстве - того, что стало в

будущем истоком неоклассицизма.

В Театральном училище Б. учился у П.Гердта пантомиме, у С.Андрианова

классическому танцу: оба были премьерами, признанными столпами

академизма. Кумирами для Б. были Т.Карсавина и Е.Гердт, среди

танцовщиков - С.Андрианов и П.Владимиров. Первой ролью, отмеченной в

программке, стала для Б, роль Обезьяны в балете <Дочь фараона>,

исполненная на третьем году обучения в училище. В 1916 вместе с

другими воспитанниками, участниками спектакля, он был представлен

царю.

Октябрьская революция 1917 привела к закрытию училища. Отец уехал в

Тифлис, стал министром культуры продержавшейся недолго Грузинской

республики. Вслед за ним отправилась и вся семья, за исключением

Георгия. Тот оставался в Петрограде с теткой и в ожидании

возобновления занятий вынужден был зарабатывать на жизнь, служа

тапером в кинотеатрах. Характерный для того времени пафос

преобразований был заразителен, и Б. мечтал о новом искусстве, жадно

тянулся к знаниям. Параллельно с возобновившимися занятиями в училище

он поступил в Петроградскую консерваторию на теоретико-композиторский

и фортепианный факультеты (1920-24). Это не помешало Б. успешно

окончить Театральное училище и быть принятым в кордебалет бывшего

Мариинского театра (1921-24). Одновременно он серьезно занимался

музыкой.

Будущее пианиста, композитора, дирижера было для Б, вполне реально.

Сочинение музыки, постижение ее композиционных принципов, несомненно,

Дата добавления: 2015-08-05