|
Читайте также: |
(<Об избыточествующей жизни. Мистика и Церковь>, № 3; <Пессимизм и
мистика в древней Греции>, № 4-5; <О духе нашего времени>, № 6), так
и обзорно-информационные (<Современные течения в католичестве и
протестантстве в Германии>, № 1: <О современном положении
христианства>, № 7; <Лозаннская конференция>, № 10; <Религиозные
съезды в Ньюкастле и Кембридже>, № 20: <Религиозное движение молодежи
в Германии>, № 23; <Движение к единению христианских церквей и
проблема современного мира>, № 31 и др.).
Проявившийся в публикациях интерес А. к западноевропейской
религиозной и церковной жизни не был, однако, определяющим в общем
спектре его духовных исканий. В сущности А. был мыслителем одной темы
- духовной культуры России и русского православия, Структура и
стилистика сочинений А. такова, что его можно вполне принять за
богослова, но по сути он - историк религиозной культуры (Запада и
Востока), философ культуры с <больным сознанием>. Болезнь эта была
всепоглощающей и всерадостной, т.к. называлась Россией с ее
трагической судьбой и с вечными ценностями ее культуры, которая в
своей православной форме жизни преизбыточествующей единственно
способна к преображению мира и жизни.
А. был убежден в том, что существует некий высший смысл и
непререкаемый внутренний закон творения и жизни, как жизни мира, так
и жизни человека. Основные мотивы и обоснование этой убежденности А,
изложил в своем учении о Логосе Божием, который понимался не только
как основа творения вообще, но и как средоточие истории человечества,
как специфический духовный центр, невольно притягивавший всякого
человека, приходящего в мир. Воплощенный Логос Божий, воплощенное
Слово Божие, по глубочайшему убеждению А., есть центр истории мира. К
нему сходятся и от него расходятся все лучи. В Логосе все обетования
Божий, в нем осуществляется план Божий о мире. В Логосе решающим
образом раскрылась и вошла в мир воплощенная Любовь Божия -
основоположный закон и <задний фон> бытия всего мира. Размышляя о
структуре мира, А. видел в нем огромное величие: <В этих круговых
вращениях электронов, в этом огромном напряжении и устремлении сил,
из взаимодействия которых рождается то, что мы называем материей,
здесь есть не только захватывающий зов глубин, уходящих в
бесконечность, но и красота и планомерность, поражающие наш ум. Мы
начинаем понимать слова о Премудрости, лежавшей в основе мироздания,
подобно тому, как эту Премудрость разумел автор книги Иова и авторы
псалмов, когда они восхищались величием Божиим>. Нет никакого
сомнения в том, что подобные рассуждения в значительной мере носят
профетический характер, но это профетИзм не религиозного фанатика, а
углубленного ученого-богослова и тонкого мыслителя, пытающегося
философски осмыслить пласты христианской культуры и осветить
онтические аспекты мудрости античного и христианского миров.
Соч.: Из русской культурной и творческой традиции.
Франкфурт-на-Майне, 1959; Преображение мира и жизни. Нью-Йорк, 1959;
О Жизни Преизбыточествующей. Брюссель, 1966: О Достоевском. Четыре
очерка, Брюссель, 1972; Единый поток жизни: К проблеме единства
христиан. Брюссель, 1973; О красоте в мире, Мадрид. 1974; О некоторых
основных темах русской религиозной мысли 19-го века / Русская
религиозно-философская мысль XX века. Питсбург, 1975.
Лит.: Плетнев Р.Н.С.Арсеньев / Русская религиозно-философская мысль
XX века. Питсбург, 1975; Филонова Л.Г. Николай Сергеевич Арсеньев /
Русские философы.М., 1993.
А. Абрамов
\АРХИПЕНКО Александр Порфирьевич (30.5.1887, Киев - 25.2.1964,
Нью-Йорк) скульптор. Сын профессора Киевского университета, инженера
и изобретателя П.А.Архипенко, внук иконописца. В 1902 поступил в
Киевское художественное училище: в 1905 отчислен за критику учителей.
Посетил в 1906 Москву, сблизился с М.Ларионовым и др. молодыми
живописцами, участвовал в выставках. С 1908в Париже, поселился на
Монпарнасе, колонии художников <La ruche> (<Улей>). Недолго занимался
в Академии изящных искусств. С 1910 его произведения появлялись на
парижских выставках (в 1910-14 в Салоне независимых, в 1911-13 ив
1919 на Осеннем салоне). В 1912 вступил в группу <Золотое сечение> и
открыл свою школу, пропагандируя собственные открытия и достижения
новейших течений в искусстве.
Годы 1-й мировой войны провел в Ницце. Как скульптор А. начинал со
статуй и групп с несколько утрированной гротескной выразительностью;
до 1911 его работы отличались компактными обобщенными объемами,
центрической композицией, кубистической огранкой форм (<Сюзанна>,
1909; <Поцелуй> и <Сидящая женщина>, 1910; <Задрапированная ню>, 191
1). Однако со временем его все более стали занимать проблемы
пространства и динамики, появились танцующие, жестикулирующие
обнаженные фигуры (<Композиция с фигурами>, 1912; <Танец>, 1912;
<Боксерский матч>, 1913 и др.). Широко вводил в свои работы
<отрицательный объем>, когда не выпуклость, а вогнутость строила
скульптурную форму. Для небольших бронзовых статуй А. характерны
вытянутые пропорции, плавность и легкость силуэтов, сквозные прорывы,
проемы, напряженные изогнутые плоскости (<Женщина, причесывающая
волосы>, 1915: <Стоящая ню>, 1916 и др.). Под воздействием
художественных импульсов кубизма интерес А. привлекли пограничные
сферы, где объем и пластика активно взаимодействовали с цветом и
рисунком (<скульптоживопись>): <Медрано П>, 1913; <Купальщик>, 1915:
<Гондольер> и др. Использовал стекло, дерево, металл, папье-маше,
клеенку, считал, что продолжает мировые традиции полихромной
скульптуры.
В 1921-23 А. жил в Берлине, где руководил школой. Женился на Ангелине
Бруно-Шмиц. В 1923 переехал в Нью-Йорк (американское гражданство
получил в 1929). Продолжая пластическо-динамические эксперименты,
изобрел в 1924 специфический вид искусства под названием
<Архипентура> (запатентован в 1927): аппарат с мотором приводил в
движение объект, состоявший из живописных элементов.А. стремился
отобразить <ту сферу реальной жизни, которая не могла быть передана
статической живописью>, <Архипентура, - писал он в одноименной
статье-манифесте, - есть конкретное соединение живописи с временем и
пространством>, Произведение А. предвосхитило кинетическое искусство
2-й половины XX в. В дальнейшем в искусстве А. нарастали
неоклассические тенденции, проявившиеся как в статуях <Стоящая
обнаженная>, 1925: <Диана>, 1925; <Грация>, 1930, так и в рисунках.
Продолжая считать себя российским художником, А. представил свои
работы на 1-ю русскую художественную выставку (Берлин, галерея Ван
Димена, 1922); выставлялся в Бруклине (Выставка русской живописи и
скульптуры, 1923), в Филадельфии (Выставка современного русского
искусства, 1933).
В 1927 подарил бронзу <Грация, или Величие красоты> Государственному
музею нового западного искусства в Москве для русского раздела
выставки <Современное французское искусство>. Работы А.
экспонировались на выставках Ассоциации независимых украинских
мастеров искусства (АНУМ), созданной во Львове в начале 1930-х.
Львовскому Национальному украинскому музею А. подарил в 1934
бронзовый отлив скульптуры <Ма - Раздумье> (в 1952 эта и другие
работы А. были изъяты, уцелело несколько рисунков). <Ма Раздумье>
была лучшей из трех композиций А" две других - <Ма - Щедрая сила> и
<Ма Видение> (<ма> - ласкательное сокращение от слова <мама>),
Скульптурному триптиху А. предпослал лирическое посвящение: <каждой
матери; каждому, кто любит и страдает из-за любви; каждому творцу в
искусстве и науке; каждому, задыхающемуся от проблем; каждому, кто
ощущает и знает вечность и бесконечность>.
Любовь А. к украинской национальной культуре нашла выражение в
установленных в 30-е в Кливленде памятниках-бюстах Тараса Шевченко,
князя Владимира, Ивана Франке. Еще один бюст Шевченко (1935) А.
подарил Институту искусств в Детройте. Всего в США состоялось 15 0
его персональных выставок.А. - основатель ряда художественных школ в
США, самая известная из них - в Нью-Йорке. А. преподавал также в
университетах и институтах, выступал с лекциями.
Соч.: Архипентура. К истории международных связей ГМНЗИ. М" 1978.
Лит.: Голубец Н. Архипенко. Львов, 1922; Archipenko. Fifty Creative
Years 1908-1958 (by Archipenko and Fifty Art Historians). New York,
1960; Коротич В. Плаксигласова мадонна самотнос-ri (1з биографии
О.Архипенка // Вп-чизна, 1966, № 10; Archipenko. International
Visionary. Washington, 1969; Karshan D. Archipenko: Sculpture,
Drawings and Prints, 1908-1964. Bloomington, Indiana, 1985; Ковжун П.
Александр Архипенко // Творчество, 1989, № 10.
А. Шатских
\АРЦЫБАШЕВ Михаил Петрович (24.10.1878, хутор Доброславовка,
Ахтырский у., Харьковская губ. - 3,3.1927, Варшава) - прозаик,
публицист, драматург. Из поместного дворянского рода, по матери -
поляк. В 1897-98 учился в харьковской Школе живописи и рисования. С
1894 рассказы, заметки, репортажи А. стали появляться в
провинциальных газетах, с переездом в 1898 в Петербург - в столичной
прессе.А. критически воспринимал революционный пафос литераторов,
группировавшихся вокруг горьковских сборников <Знание>; <Литература
вовсе не так влияет на жизнь, чтобы даже самое великолепное
художественное произведение отдельного автора могло произвести в ней
ощутительный переворот... Литература влияет на жизнь... в течение
десятков, если не сотен лет...> В произведениях А. часто возникали
образы, заимствованные у Чехова, Толстого, Достоевского, но его
описания нарочито натуралистичны, обнаженно жестоки. Роман <Санин>
(Совр. мир, 1907, № 1-5, 9: отд. изд. СПб., 1908: М., 1990) надолго
обеспечил ему скандальную репутацию проповедника аморальности.
Автором разгромной статьи был К.Чуковский; оскорбленный писатель
послал ему вызов на дуэль, которая не состоялась, а Чуковский записал
после встречи с А.: <...какой он хороший человек>. По мнению А.Блока,
А, был <бесспорно талантливым писателем>, Л.Толстой, хотя и упрекнул
А, в том, что в романе <Санин> он <не показал никакой духовной
жизни>, но в целом положительно отозвался о писателе: <...у
Арцыбашева работает - и самобытно мысль, чего нет ни у Горького, ни у
Андреева... Простой талант без содержания у Куприна; у Арцыбашева и
талант и содержание>. Особенно нравилась Толстому повесть <Смерть
Ланде> (1904), в определенной мере созвучная идеям <толстовства>.
Лучшие романы А. печатались в сборниках <Земля>: <У последней черты>,
1910-12, сб. 4, 7, 8 (отд. изд. Мюнхен, Лейпциг, 1910; М" 1913);
<Женщина, стоящая посреди>, 1915, сб. 17 (Рига, 1930). В 191218 было
издано собрание сочинений А, в 10-ти томах.
В августе 1923 эмигрировал в Варшаву. О настроениях, с которыми А.
оказался в эмиграции, свидетельствует сборник его размышлений
<Вечный мираж> (Берлин, 1922), написанных в 1919 в России. <Жизнь, -
утверждал он, - не в столкновениях народов, борьбе классов, создании
религий и философских систем. Она в том, чего все эти события
являются завершением: в мыслях, чувствах и поступках всех людей>. По
убеждению писателя, к каким бы результатам ни пришла социальная
революция, трагизм ее в том, что <множество живых, страдающих...
людей будет втянуто в смертельную борьбу, обречено на муку и гибель.
В случае ее победы не торжество идеи будет важно, а облегчение участи
опять-таки миллионов людей. Но хотя бы для грядущих поколений выгоды
этой революции были бы даже неисчислимы, они все-таки ни на йоту не
уменьшат ужаса страданий и смерти тех, кто падет в этой борьбе>.
Для А. характерен апофеоз страдания, оно является, по его мнению,
<настоящим двигателем жизни, и жизнь застыла бы в мертвом
бездействии, если бы страдание и страх страдания не толкали ее на
поиски спасения>; этим возбуждаются всякое сознательное творчество и
всякое бессознательное влечение. Писатель говорил о <духовной узости>
и <умственном убожестве> людей, <охваченных политической борьбой>,
<ибо они ставят над жизнью идею>. В завершении книги <Вечный мираж>
А. обобщал: <Итак, <человек> не <звучит гордо>, как провозгласил
Горький, нет, <человек> звучит очень жалобно и жалко, но это все, что
мы имеем, что мы есть. И да закатятся скорее все <великие солнца
великих идей> о Богах всякого рода, и да воцарится в сознании
человечества истина о том, что мы - одни, что нет и не может быть
такой идеи, во имя которой можно было бы терзать живого человека.
Если мы не можем жить без религии, то пусть этой религией будет
любовь к человеку>.
Первый сборник, изданный в Варшаве, <Под солнцем> (1924), был также
составлен из произведений, написанных в России. В одноименном
рассказе писатель предвещал гибель всей цивилизации и культуры в
результате осуществления мировой революции. Политическими аллюзиями
насыщена пьеса в стихах <Дьявол: Трагический фарс> (Варшава, 1925) -
как бы продолжение <фауста> Гёте в эпоху XX в. - <ада на земле>, т.е.
в эпоху битвы <за свободу, равенство и братство>, всегда
оборачивающейся, по мнению писателя, кровью и диктатурой. В ансамбль
персонажей, наряду с традиционными фигурами Дьявола (Мефистофеля),
Фауста, Маргариты, Марты, Ведьмы и др., введены многочисленные лица,
подчеркивающие злободневность <старой легенды> (среди них -
социалисты, рабочие, члены Комитета). В речи персонажей вплетены
реминисценции не только из <Фауста>, но также из политических гимнов
пролетарского движения,
Главной для себя А. считал теперь публицистическую деятельность.
Печатался постоянно в варшавской газете <За свободу> и помогал
Д.Философову ее редактировать. По мнению А-Амфитеатрова, А, <вовсе не
был <человеком экстремы>, как многие пытались его определить,
обманываясь его пламенным литературным темпераментом. Напротив,
характером он был очень мягок, а ум имел рассудительный и логический.
Но именно на прямолинейных путях строгой <честности мысли>,
логической до конца, обретал он ту беспощадную последовательность,
что определяет его как писателя-гражданина, смелого до дерзости...
Его варшавская противобольшевицкая кампания была сплошным
бомбометательством в лагери коммунизма и соглашательства>. З.Гиппиус
подчеркивала художественность его политических статей, Наиболее
последовательно А. изложил свои взгляды на советский режим в статьях,
связанных с процессом убийцы В.Воровского - Конради, эти статьи,
включенные в книгу <Записки писателя> (Варшава, 1925), способствовали
его оправданию.А. призывал в свидетели против Воровского <всех
замученных и расстрелянных в болыпевицких подвалах, всех погибших от
голода и холода, всех погибших от грязи и эпидемии...жертв великого
коммунистического эксперимента...> и утверждал, что <Боровский был
убит не как идейный коммунист, а как палач... Убит, как агент мировых
поджигателей и отравителей, всему миру готовящих участь несчастной
России>. В основе подобных выводов лежала уверенность А., что
<кровавый переворот 7 ноября 1917 года не выражал народной воли> и
что Ленин является <гениальнейшим пройдохой, так полно сочетавшим в
себе черты деспота - жестокость и лицемерие>; <ни нашествие Батыя, ни
кровавое безумие Иоанна не причинили России такого вреда и не стоили
русскому народу столько крови и слез, как шестилетняя диктатура
красного вождя>.
Получив известие о смерти А" Гиппиус сказала о нем на заседании
<Зеленой лампы>; <Человек. Любил родину просто: как любят мать.
Ненавидел ее истязателей. Боролся с ними лицом к лицу, ни пяди не
уступая, не отходя от материнской постели>. Для Амфитеатрова А. был
<одним из тех авторов, которых понимание возрастает через отдаление
их эпохи в историческую перспективу>.
Соч.: Тени утра: Роман, повести, рассказы.М., 1990.
Лит.: Некрологи: Пильский П. // Сегодня, 1927, 4 марта; Куприн А. //
Возрождение, 1927, 5 марта; (Скиталец) // Рус. слово, 1927, 22 марта;
Неугасимая лампада: Сб. статей памяти М.П.Арцыбашева. Варшава, 1928.
А. Ревякина
\АУЭР Леопольд Семенович (7.6.1845, Веспрем, Венгрия -15.7.1930,
Лошвиц, близ Дрездена) - скрипач, дирижер, композитор, педагог.
Родился в бедной еврейской семье маляра-живописца, расписывавшего
наружные и внутренние стены домов. В раннем возрасте у А. проявились
незаурядные музыкальные способности; с 4-х лет самостоятельно
научился играть на скрипке и обратил на себя внимание окружающих.
Благодаря меценатам с 9-ти лет обучался в консерватории Пешта у
Р.Конэ. Вскоре с большим успехом выступил в благотворительном
концерте в Будапештской опере с исполнением концерта Мендельсона. На
собранные поклонниками его таланта средства А. с отцом выехали в
Вену, где в 1857-58 юный скрипач обучался у Я.Донта и в квартетном
классе И.Хельмесбергера, В Вене А. получил настоящую профессиональную
базу скрипичной игры. Он считал, что Донту он был <обязан скрипичной
техникой>, а общение с Хельмесбергером дало ему широкое музыкальное
образование.
Однако недостаток средств не позволил продлить занятия. С 1859
начались гастроли А. по странам Европы как <вундеркинда>, который
вынужден своим талантом содержать семью. Выступления продлились два
года. Утомительные переезды, полуголодное существование (семья копила
средства на обучение в Париже) во многом сказались на здоровьи
мальчика. В 1861 А. оказался в Париже. Здесь он много играл в частных
домах, познакомился с Россини и Берлиозом, оценившими его талант. С
ним играл Юзеф Венявский, давал консультации один из лучших
профессоров Парижской консерватории Ж.-Д.Аляр. С большим успехом
прошел концерт А. в зале Плейель.
После нескольких месяцев пребывания в Париже А. переехал в Англию
(1862). Концерты в Лондоне положили начало его европейской
известности. Однако А. ощущал недостаточную развитость художественной
стороны своей игры и отправился в Ганновер к знаменитому Йозефу
Иоахиму. Почти два года (1863-64) он занимался у него, играл с ним в
квартете. Как вспоминал А" Иоахим <явился настоящим откровением для
меня, раскрыв перед моими глазами такие горизонты высшего искусства,
о которых я и не догадывался до тех пор>. А. выступал с концертами,
которыми дирижировал Иоахим. Блистательным был его дебют в 1864 в
Гевандхаузе. Иоахим писал в рекомендательном письме к Нильсу Гаде,
что А. <как скрипач далеко превзошел всех своих сверстников, которых
мне приходилось слышать!> А. подружился со многими немецкими
музыкантами, особенно с Брамсом, с которым играл <Крейцерову> сонату
Бетховена и др. сочинения,
В 1864-66 А. занимал место концертмейстера в Дюссельдорфе, а затем в
Гамбурге, где также возглавлял смычковый квартет. Его ансамблевая
деятельность была столь значительна, что в 1867 он был приглашен
занять место первой скрипки в знаменитом <Квартете братьев Мюллер>
(после смерти одного из братьев). В этом квартете он проработал два
года, концертируя в различных странах Европы. В 1868 А. с большим
успехом выступал в Лондоне как квартетист и солист. С Антоном
Рубинштейном и Альфреде Пиатти он играл Трио Бетховена. Восхищенный
искусством скрипача, Рубинштейн пригласил его занять место профессора
Петербургской консерватории и солиста императорских театров вместо
ушедшего Г.Венявского. Начался новый этап деятельности скрипача. Он
подписал 3-летний контракт и в сентябре 1868 приехал в Россию, где
ему суждено было провести 50 лет своей жизни.
В Петербургской консерватории А. вел высший класс скрипичной игры,
квартета, камерного ансамбля, а также дирижировал студенческим
оркестром. Одновременно в 18681906 он возглавлял квартет Русского
музыкального общества (РМО), заменив Венявского. В квартете вместе с
ним играли И.Пиккель, И.Вейкман и К.Давыдов. Ансамбль стал первым
исполнителем многих квартетов русских композиторов. С 1886 состав
квартета изменился. В нем стали играть П.Пустарнаков (ученик А.),
Е.Альбрехт, а после ухода Давыдова (1880) партию виолончели начал
исполнять А.Вержбилович. Квартет завоевал славу одного из лучших
мировых ансамблей. Его очень высоко ценили П.Чайковский, А.Глазунов,
С.Танеев и др. русские музыканты, а также Иоахим, СенСанс, Сарасате.
Вместе с А.Есиповой и А.Вержбиловичем А. создал Трио профессоров
Петербургской консерватории, пользовавшееся большой популярностью на
эстраде.
Параллельно с сольной и камерной деятельностью А. в 1872-1908
исполнял обязанности солиста оркестра балета Мариинского театра, где
его блистательные соло, неизменно вызывавшие восторг публики, надолго
определили традицию трактовки сольных каденций в балетах (в известной
мере она продолжается и ныне). В 1873 А" наконец, получил звание
<Солиста двора>, которое носил Венявский. В 1896 ему было пожаловано
дворянство. Он был награжден многими высшими орденами Российской
империи. Размах творческой деятельности А. был поразительным. В
дополнение ко всему он еще с 1883 (с некоторыми перерывами до 1892)
был главным руководителем-дирижером симфонических собраний РМО,
продирижировав свыше 80 концертами. Как дирижер он выступал и со
студенческим оркестром консерватории. На своих концертах как в
России, так и за рубежом А. особенно пропагандировал произведения
русских композиторов, в первую очередь Чайковского. Высоко оценивая
дирижерский талант А., Чайковский доверил ему премьеру своей
<Моцартианы>. Блистательно трактовал А. <Франческу да Римини>,
симфонии русского композитора. Вместе с тем художественными событиями
в музыкальной жизни России были исполнения А. Реквиема Г.Берлиоза
(1889), <Манфреда> Р.Шумана (1890), шумановской Симфонии C-dur
(1906), <Тиля Уленшпигеля> Р.Штрауса (1906) и др. Искусство
А.-дирижера, как писал И.Липаев, <увлекало, чаровало, действовало
неотразимо..., его оркестр поражает жизнью, он умеет ухватить общую
картину, нерв, сок произведения>.
Критики отмечали <темперамент, красивый взмах, выразительное лицо> А.
А. был блистательным скрипачом-солистом виртуозно-лирического
плана. Он концертировал с Э.д'Альбером, Л.Брассеном, Р.Пуньо,
И.Гофманом, Т.Лешетицким, Ю.Венявским и мн. др. выдающимися
пианистами. Регулярно выступал с А.Рубинштейном, В.Сафоновым,
С.Танеевым, С.Ляпуновым. С А.Есиповой у него сложился постоянный
сонатный ансамбль. Они выступали совместно с 1895 по 1913,
неоднократно исполняя циклы всех сонат Бетховена, Брамса.
Исполнительская манера А.-скрипача, несколько холодноватая, в
определенной мере рационалистическая, во многом была близка по
сочетанию интеллектуального начала и романтической
приподнятости творчеству А.Вьетана, отчасти П.Сарасате, Й.Иоахима.
Именно синтетический стиль, стремление к объективации интерпретации,
утонченности и одновременно изящество игры, прекрасные виртуозные
качества, певучесть, тонкость фразировки позволили А. занять высокое
место среди концертирующих скрипачей конца XIX в. Рецензенты выделяли
его <в высшей степени осмысленную игру>, <чистоту, блеск и грацию>.
Чайковский писал: <Преобладающие качества Ауэра - задушевность,
прочувствованность в передаче мелодии и нежная певучесть смычка. Он
играет с большой выразительностью, с высокопоставленной чистотой
техники, с тонкой обдуманностью и поэтичностью в фразировке>. Его
звук был небольшим, мягким, серебристым. Особыми качествами
отличалась его трактовка русских сочинений, в частности, Чайковского
и Глазунова. В них он подчеркивал поэтичность, черты мечтательности,
широту мелодического дыхания, образность, импровизационность. Это
ярко ощущается в сохранившейся записи исполнения А. <Мелодии>
Чайковского. В репертуаре А. были концерты Бетховена, Мендельсона,
Шпора, Вьетана, Эрнста, Рубинштейна, Глазунова, <Испанская симфония>
Дало, множество сонат, пьес, отдельные части сольных сонат и партит
Баха.
А. был одним из лучших исполнителей скирпичного концерта Чайковского.
Известно, что Чайковский хотел посвятить сочинение А., принес его ему
и сыграл на фортепиано.А. вспоминал, что <с трудом мог тогда охватить
полностью содержание произведения при его первом исполнении, но сразу
же был поражен лирической красотой второй темы первой части и
прелестью овеянной грустью второй части>. Однако позднее,
ознакомившись с концертом, он нашел, что, <несмотря на всю его
внутреннюю ценность, он требовал основательного просмотра, ибо
некоторые места были <нескрипичны> и написаны в чуждой
инструменту форме>, А. признавался, что долго откладывал редакцию
концерта и не стал, к сожалению, первым его исполнителем. Обладая
достаточно консервативным вкусом, А., видимо, не смог в должной мере
оценить концерт, кроме того, он, как правило, очень долго и тщательно
разучивал сочинение (из всех посвященных ему концертов А. первым
сыграл только концерт Глазунова). Редакция концерта была завершена
лишь в 1893, Впервые А. исполнил сочинение в мае того же года в
Мюнхене на Фестивале Немецкого всеобщего союза музыкантов и повторил
через полгода (6 нояб.) на траурном вечере РМО под управлением
Э.Направника. В феврале 1894 он играл концерт в Москве. Музыкальный
критик Н.Кашкин писал: <Скрипичный концерт Чайковского слышали в
Москве много раз и от прекрасных исполнителей; но г. Ауэр,
выступивший с ним в этот вечер, совершенно увлек публику виртуозным
блеском и теми новыми оттенками, которые он сумел вложить в
это произведение>. Редакция А. была опубликована в 1899 и
пользовалась большой популярностью, Ныне она исполняется наряду с
оригиналом. Временное охлаждение отношений с Чайковским вскоре
исчезло. Композитор с пониманием отнесся к редакционным, относительно
небольшим, <вторжениям> А.
А. и в преклонном возрасте сохранил свое исполнительское мастерство.
Так, исполнение им концерта Бетховена в 1913 стало заметным
художественным явлением. Известный музыкальный критик А.Спалдинг
писал: <Это была выдающаяся интерпретация. Огромная ясность стиля,
широта концепции руководили его фразировкой, а в лирических
местах природное поэтическое чувство было глубоко волнующим>. Одно из
последних выступлений А. в России состоялось в 1915. В исполнении
сонат Бетховена критики отмечали его <неувядаемый талант>, то, что
ему <удалось сохранить чисто-юношеский, животворящий темперамент,
безукоризненную чистоту интонации, уверенность смычка, обаяние>,
волевую, устремленную игру.А. играл на скрипке Страдивари 1697, имел
Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 83 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 7 страница | | | Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 9 страница |