Монастырь и церковь “Стелла Марис”.

Хайфский монастырь “Стелла Марис” (“Stella Maris”, что значит морская звезда, – один из титулов Девы Марии, так обращались к ней в молитвах застигнутые бурей моряки, но в широком смысле слова, Она и есть спасительная звезда, ориентир (Одигитрия) для многих попавших в водовороты и бури греховной жизни), является главной Святыней и общемировым центром ордена кармелитов (см. фото). Внешне он напоминает крепость. Внутри здания монастыря, построенного в 1836 году монахом Жаном Баттистом Казини, находится роскошная церковь, изобилующая разного рода архитектурными излишествами. Особенно привлекает внимание роспись купола, на котором изображены сцены из жизни пророка Илии, царя Давида, пророков Исаии, Иезекииля, Даниила, Святого Семейства и святых кармелитов. Работа была выполнена в 1924-1928 годах монахом кармелитом Луиджи Поджи (см. фото). На парусах, под куполом, как и в традиции православного храма, изображены четыре евангелиста. На стенах вокруг купола написаны цитаты из Библии, прославляющие гору Кармель: из Песни Песней –“Голова твоя на тебе как Кармил...” (Песн. 7:6), и из Исаии – “великолепие Кармила и Сарона; они увидят славу Господа, величие Бога Нашего” (Ис. 35:2).

Главная Святыня церкви – грот Илии, в котором, по преданию, святой пророк жил какое-то время, находится прямо напротив входа (см. фото). Это небольшое углубление в природной скале, украшенное алтарем, органически вписывается в общий архитектурный ансамбль. Перед пещерой, в полу, установлены мемориальные доски в честь преподобного Бертольда Кармильского † 1188, и преподобного Брокарда † 1231, Кирилла Константинопольского и отца Проспера, построившего в 1631 году первый монастырь. Интересно также посетить небольшой археологический музей, расположенный в монастыре, слева по выходе из церкви.

Перед входом в монастырь, посреди клумбы, находится небольшой памятник в виде пирамиды (см. фото). Он установлен в честь французских солдат, павших здесь во время наполеоновских войн. Чуть дальше, на смотровой площадке, откуда открывается потрясающий вид на залив, установлена колонна “Стелла Марис”, увенчанная статуей Марии с Младенцем – дар Святой Земле от государства Чили.

Аллея Страстей в парке монастыря, построенная в 1931 году, состоит из 14-ти памятников, символизирующих 14 станций Виа Долороза. Многие красивые керамические панно на этих памятниках, изображающие сцены Страстей Господних, во время моего последнего посещения были изуродованы до неузнаваемости вандализмом, теми самыми людьми, за которых страдал Иисус (см. фото). Сначала я был возмущен, но потом подумал, ведь эти люди, скорее всего неразумные мальчишки, те, кто не ведают, что творят, выразили свои “эмоции” открыто, а сколько среди нас ходит скрытых вандалов, ненавидящих Христа в сердце? Законопослушность и привычка нас часто удерживают от проявления звериной сущности, но от этого мы не лучше.

Церковь Илии в Мухрака.

В собственности кармелитов на горе Кармель находится также небольшой монастырь, называемый “эль-Мухрака”. По-арабски Мухрака означает огненное место, таким образом, уже само название напоминает о том, как огонь Господень “пожрал всесожжение, и дрова, и камни, и прах, и поглотил воду, которая во рве” (3 Цар. 18:38). Мухрака расположена на высшей точке южного отрога горы Кармель – так называемый Керен а-Кармель. Еврейский путешественник Беньямин из Туделлы в 1165 году совершил паломничество к месту алтаря Илии и видел там некое сооружение, напоминающее алтарь: “На вершине горы видны следы жертвенника, восстановленного пророком во дни царя Ахава. Место этого жертвенника в окружности занимает до 4-х локтей. У подножия горы течет поток Кисон” [4]. Настоящее место было приобретено кармелитами в 1858 году. В 1883 году монахи построили здесь небольшую церковь. Перед церковью установлена статуя Илии, убивающего пророков Вааловых, которых было ни больше ни меньше – четыреста пятьдесят: “И сказал Илия: схватите пророков Вааловых, чтобы ни один из них не укрылся. И схватили их. И отвел их Илия к потоку Киссону, и заколол их там” (3 Цар. 18:40). Перед нами стоит пророк в полный рост с обнаженным мечем и полный гнева, а под его ногами поверженные трупы безоружных инакомыслящих. Что это? Прославление убийства и жестокости? Или трупы – это только художественный антураж, наподобие змеи под копытами “Медного всадника” в Санкт Петербурге? А может быть, за давностью лет, не принимать в расчет убийство 450-ти безоружных мирных граждан да еще более сотни воинов, посланных царем Охозией за Илией, которых тот испепелил огнем (4 Цар. 1:9-12), зато, мол, он чудотворец и является порой в еврейские синагоги, чтобы составить миньян, он считается покровителем-заступником болезненных детей и бесплодных женщин, разве этого мало для почитания? Может, для кого-то и достаточно (почему бы тогда не изобразить Илию в позе Дзержинского, защищающего сироту?), но памятник упрямо прославляет именно убийство! (см. фото).

Соверши кто-нибудь такой поступок сегодня, весь мир содрогнется от его чудовищной жестокости, но Библия, тем не менее, ставит его примером глубокой веры пророка, ибо действовал он отнюдь не из-за своей кровожадности, но побудила его к тому темпераментная любовь к Господу и глубокая ненависть к идолопоклонству. Но в глазах либеральных гуманных критиков никакая идея не может оправдать Илию. Так, например, Лео Таксиль пишет: “Но если Илия и жил, то, говорят критики, никогда ни один человек не был более бесчеловечен. Ибо, согласно самому тексту, пророки Ваала так же горячо верили в своего бога, как он в своего, и вера их была так же сильна, как и его вера. Они были верны своему богу и своему царю. Было жесточайшей несправедливостью лишать их жизни” [5].

Как относиться к искренне заблуждающимся? – этот этический вопрос довольно-таки тонкий. Римский философ-стоик Эпиктет учил: “Когда ты видишь, что человек заблуждается, – не гневайся на него: пойми, что нельзя нарочно заблуждаться. Никто не может хотеть, чтобы рассудок его затемнялся. Значит, кто заблуждается, тот искренно принимает ложь за истину” [6]. Но вот у Паскаля несколько иная точка зрения: “Почему хромой нас не раздражает, а раздражает хромающий ум? Потому что хромой признает, что мы ходим прямо, а хромающий ум полагает, что это мы хромаем. Иначе мы бы испытывали к нему жалость, а не гнев” [7].

Да, никто не спорит, что лжепророки могут верить горячо. Верили Ленину, верили Сталину, верили Гитлеру, кто еще на очереди? Никакая их лжевера не оправдывает существования этой мрази. Конечно, есть более действенная казнь, чем физическая – казнь духовная, т. е. разоблачение лжи. Сатана опасен только тогда, когда о нем не знают. Мы не знаем, как убил этих преданных приспешников сатаны Илия – физически или аллегорически, в любом случае ничто не дает нам права осуждать его. А вы, критические моськи, сначала сами сподобьтесь той праведности и харизмы, которая была присуща Илии, а потом посмейте судить его. Истинный пророк тот, кто в своей жгучей ревности к правде способен уничтожить не только четыреста пятьдесят лжецов, но и весь этот смрадный мир. Мало быть просто гуманными, надо еще быть нетерпимыми ко злу, чтобы уметь распознать сатану и победить его, политика “кота Леопольда” здесь не проходит. Таков закон мира сего: нельзя ничего создать, ничего не уничтожив. Невозможно творить добро, не искореняя зла или проявляя к нему индифферентность.

Как теперь, так и тогда у этих “искренне верующих” идолопоклонников не было недостатка в неверующих либеральных адвокатах, зато у пророков Божиих почти нет единомышленников, все их единогласно осуждают. Осуждали и Илию, наверняка “доброжелатели” говорили ему: “Ну что ты лезешь на рожон? Ну и что с того, что ты не веришь в Ваалов, мы в них тоже не верим, мы вообще ни во что не верим, но говорить об этом вслух – значит плевать против ветра. Так что поклоняйся тому, чему поклоняются все, иначе никто тебя не поддержит, а твой Бог, на которого ты уповаешь, есть ли Он?”. Эти “умные друзья” как будто оказались правы, отвергнутый всеми пророк так и не нашел во всем мире ни одного! единомышленника и вынужден был удалиться от людей и жить изгоем в пустыне: “и просил смерти себе, и сказал: довольно уже, Господи; возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих” (3 Цар. 19:4). Ни одна собака не пришла тогда к нему, чтобы поддержать или составить с ним миньян, но зато к нему пришел Бог: “И вот, было к нему слово Господне, и сказал ему Господь: что ты здесь Илия? Он сказал: возревновал я о Господе, Боге Саваофе; ибо сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили твои жертвенники, и пророков Твоих убили мечем; остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять ее” (3 Цар. 19:9-10). И открылся ему тогда Господь не в урагане, не в землетрясении, не в огне, а в веянии тихого ветерка. Такого откровения любви и утешения может удостоиться лишь тот, кто сам есть и огонь, и ураган, и землетрясение, ибо, пока они не пройдут, не пройдет Господь в “веянии тихого ветерка”. Судьба Илии-праведника вовсе не исключение в этом мире. От настоящих праведников обычно отворачивается все общество, на них смотрят как на прокаженных.

Что же такое идолопоклонство, проявляется ли оно сегодня, и как? А может быть, мы все заслуживаем быть зарезанными у потока Киссона? В разъяснительной брошюрке “Гора Кармель и пророк Илия” Басилеа Шлинк, по-моему, слишком далеко заходит в своей экзегетике: “Своего идола можно легко распознать, спросив себя: “Что для меня будет наиболее нестерпимо потерять, если бы Господь забрал это у меня? Может это близкий мне человек или любимая работа, удовольствия, материальное имущество или другие вещи?” – Все это как раз и будет то, к чему привязано наше сердце. Это и есть идол” [8]. Таким образом, все, чем вы дорожите есть идол! Не изуверство ли это? Но нигде Библия не намекала, что идол это то, что “нестерпимо потерять”. Во-первых, идол – это есть то, что совсем даже не ценность, а внушаемая человеку иллюзия, без которой он мог бы вполне обойтись, и, потеряв ее, он только выиграет, даже если он не уверует ни во что другое. Во-вторых, идол – это зло и обман, поэтому он так ненавистен пророку. Но также верно, что во зло могут превращаться даже такие вещи, которые при определенном к ним отношении могут нести в себе добро. Мартин Бубер полагал, что вера в идолов есть вера в “...какое-то конечное благо – своя нация, свое искусство, власть знание, обогащение, «все новое покорение женщины», в такое благо, которое сделалось для него абсолютной ценностью и встало между ним и Богом...”, но “...когда человек служит своему народу, сгорая в пламени необъятной судьбы, то он, предаваясь ему без остатка, служит Богу. Если же нация стала для кого-то идолом, которому он хочет подчинить все, поскольку, возвеличивая образ нации, в нем он возвеличивает и свой образ, – не тешите ли вы себя надеждой, что надо лишь внушить

Дата добавления: 2015-08-05