Глава 14. Она повернулась и исчезла в глубине коридора.

Она повернулась и исчезла в глубине коридора.

Ройс посмотрел на Жанну, но та отошла в другой конец зала, чтобы позвать своих дам. Королева не видела Эйлиос. Зато Эйлиос видела его вместе с королевой. Но ведь это же вопрос политики… Ройс внутренне подобрался, что было не так уж легко.

— Меня ждут дела, — твердо произнес он. Нужно было срочно объяснить Эйлиос, почему он поступает так, а не иначе. Впрочем, он с трудом отдавал себе отчет в том, зачем ему понадобилось перед ней оправдываться. Не в его привычках было перед кем-то отчитываться. — Но у нас еще остались вопросы, которые следует обсудить. — Он задумался о нападении Моффата на Данрок.

Жанна окинула его пристальным взглядом.

— У нас остались весьма серьезные вопросы.

Ройс тотчас напрягся, заподозрив неладное, и попытался прочесть ее мысли. Как он и предполагал, Жанна думала о могущественной целительнице и о том, как такая сила могла бы пригодиться ей и королю Иакову.

— Ваше величество, вчера Данрок был атакован войсками Моффата.

Жанна в напускном удивлении округлила глаза:

— Ты шутишь!

Ройс не сомневался: королеве не только известно о нападении, но она тайно поддерживает епископа. Его тотчас охватило еще большее раздражение, хотя его голос звучал по-прежнему спокойно и ровно.

— Моффат — твой родственник, но мы враждуем с ним много лет. Думаю, он напал на Данрок из-за меня, а не из-за моего племянника. Не помню, чтобы у него когда-либо были конфликты с Малькольмом.

— Я обязательно выясню это. Расследованием займется лорд-чемберлен. Как ни дорог мне Моффат, но нападать на моих вассалов он не имеет права. — Жанна сощурилась и пристально посмотрела на Ройса. — А не мог ли ты чем-то его спровоцировать, Руари? В конце концов, вы с ним много лет воюете за землю и скот. Я уже почти сожалею, что он владеет северными землями, которые граничат с твоими.

Поскольку Ройс собрался откланяться, то просто пожал плечами, не желая вдаваться в дискуссию.

— Не исключено, кто-то из моих людей напал на одну из его деревень. Понятия не имею. Я тоже займусь выяснением обстоятельств.

— Хорошо. — Жанна пристально посмотрела ему в глаза. — До двора дошли слухи, что в Кэррике обитает некая могущественная целительница.

— У меня живет гостья с юга. Леди Монро — воплощение добра и сострадания. Она взяла на себя обязанность заботиться о слабых и больных.

Жанна удивленно приподняла бровь.

— То есть ты хочешь сказать, что она не могущественная целительница, которой по силам было вернуть жизнь мальчику, едва не раздавленному камнями?

— Ваше величество, она ухаживала за мальчиком точно так же, как и я. Он не был раздавлен до смерти. Он был еще жив, когда мы откопали его из-под камнепада. Это было чудо Господне!

— Где сейчас леди Монро?

— Не знаю, — ответил Ройс, и впервые в его словах была доля правды. Скорее всего, Эйлиос ушла в свою комнату. По всей видимости, она нашла кого-то, например Эйдана, кто помог бы ей переправиться из Айоны в Кэррик. Иначе ей ни за что не оказаться так быстро в его доме, а ведь он покинул остров раньше ее, а ехал быстро, — не щадя ни себя, ни коня, — чтобы как можно скорее добраться до Кэррика.

— Найди ее и приведи к нам! — властно приказала Жанна. — Причем немедленно! — добавила она и повернулась к нему спиной.

Ройс вышел из зала, вне себя от негодования.

Что ж, надо попытаться определить местонахождение Эйлиос. Стоило ему приблизиться к узкой винтовой лестнице, которая вела к ее комнате в северной башне, как он тотчас ощутил ее чистую целительную силу. В его сердце проникло нечто мягкое и теплое, такое же светлое и ясное, как и она сама. У него словно камень свалился с души. Впрочем, что это он так разнежился?

Ройс почти взбежал вверх по лестнице. Дверь в ее комнату стояла открытой. Увы, Эйлиос была не одна, а вместе с Клэр. От неожиданности Ройс в замешательстве застыл в дверях. Клэр обернулась и смерила его холодным, укоризненным взглядом.

Все понятно, обе гостьи из будущего не одобряют его заигрываний с королевой, мрачно подумал Ройс. А ведь он ничего не сделал, если не считать пустых обещаний.

— Лучше бы она осталась на острове, — произнес он, обращаясь к Клэр.

Но та лишь пожала плечами.

— Если бы Жанна приехала навестить — и попользоваться — Малькольмом, я бы тотчас вмешалась.

— Твой муж сделал бы то, что от него требовалось, лишь бы спасти свою голову, да и твою тоже, — холодно ответил Ройс.

Клэр одарила его ледяной улыбкой.

— Удачи тебе. Она тебе еще пригодится, — сказала она и вышла.

Наконец Ройс мог взглянуть на Эйлиос. Но она лишь запустила в него кружкой. Он пригнулся, и кружка с грохотом упала на пол.

— Так, значит, теперь ты ослушалась самого Макнейла!

— А ты хочешь сказать мне, что вы с королевой любовники? — крикнула она, объятая праведным гневом.

Ройс тотчас почувствовал, что готов вот-вот взорваться.

— Эта связь — чистой воды политика, — произнес он в свое оправдание.

— О! Прошу прощения! Трахать эту бабищу до тех пор, пока у нее не отшибет мозги, — это такая тонкая политика!

— Я не был в ее постели вот уже несколько месяцев, почти год, — мрачно ответил он.

— Я все видела собственными глазами! — крикнула Элли.

Видя, как она страдает, Ройс тотчас смягчился.

— В таком случае ты вообще ничего не видела, — произнес он.

Элли шмыгнула носом.

Он посмотрел на нее. В ее глазах застыли слезы. В эти мгновения ему одновременно хотелось двух невозможных вещей — заключить ее в объятия и чтобы она его поняла.

— Эйлиос, Жанна не нужна мне в постели. В ней я хочу видеть только тебя.

Элли вновь шмыгнула носом.

— Я почему-то видела совсем иное.

— Я всего лишь играл с ней, и ничего больше! — воскликнул Ройс. — Пойми, ведь это же королева! Думаешь, так легко отказать тому, от кого ты зависишь? Если бы твой король потребовал от тебя лечь в его постель, то ты бы легла, да еще сделала бы вид, что тебе это приятно!

— У нас нет никаких королей!

— Считайте, что вам крупно повезло. В отличие от нас, у которых они есть. Жанне ничего не стоит отрубить мне голову. И она это сделает с превеликим удовольствием.

Эйлиос обхватила себя за плечи.

— Ты мой! — воскликнула она дрожащим голосом.

Ройс на секунду задумался — он был почти готов согласиться с ней.

— Мы не можем быть вместе. Прошлая ночь — тому доказательство. Я никогда не причиню тебе зла и никогда не отниму у тебя твоей великой силы.

— Ты уже причинил мне зло, — возразила Элли.

Эти ее слова пронзили его до глубины души. Он с трудом сдержал порыв в два шага пересечь комнату и заключить ее в объятия.

— Я не сделал того, чего она от меня хотела! Она мне не нужна! Все мои мысли были о тебе, Эйлиос, и только о тебе. Но скажи, разве я мог позволить себе навлечь на свою голову монарший гнев? Не хотелось бы раньше времени расстаться с собственной головой.

Элли в упор смотрела на него. В ее темных глазах застыл вопрос.

— Я никогда не лгал, ни единого раза в жизни, — произнес он негромко.

Эйлиос отвернулась и вытерла глаза.

Никогда еще она не казалась ему столь хрупкой и ранимой. Боже, как в эти мгновения ему хотелось взять ее под свое крыло, защитить от превратностей этого жестокого мира. Ну почему ей так хочется любить его? Ведь это же невозможно! Это запрещено! Да и он сам — разве он достоин ее любви?

И тем не менее он не мог отказаться от этой любви. Ему отнюдь не безразлично, что она неправильно поняла то, что он делал, и, самое главное, что было тому причиной. О, если бы только она поняла, как сильно он хотел ее и что во время разговора с Жанной он все время думал о ней и знал о ее присутствии. Не в силах больше бороться с самим собой, Ройс решительно пересек комнату.

Она попыталась отстраниться от него.

Он взял ее за локти.

— Дорогая, я стараюсь избегать Жанну, как могу. Но лгать тебе не буду. Если понадобится спасти свою голову, я пойду к ней в постель.

Эйлиос вздохнула.

— Ей действительно ничего не стоит отправить тебя на эшафот, если ты ее отвергнешь?

— Эйлиос, королева посылала на казнь многих и за куда меньшие прегрешения. Ее желание — закон в Альбе. Я не знаю порядков твоего мира, но здесь все устроено именно так.

Элли затрепетала и обняла его.

— Я не могу с этим примириться. Я ни с кем не стану делить тебя.

Ее слова наполнили его сердце ликованием. Он знал, что никогда не будет — да и не смог бы — делить ее с кем-либо. Увы, но и вместе им тоже нельзя. В конце концов ему придется отпустить Эйлиос назад, в ее будущее.

И вместе с тем собственнические порывы Эйлиос безумно ему льстили. Что греха таить, ему нужна и ее любовь, и ее верность. Что бы это могло означать? Он уже признался себе в том, в чем не желал признаваться раньше, — ему не все равно. Любовь — опасная вещь, с его точки зрения, еще более опасная, нежели неповиновение королеве.

— Сегодня я сделаю все возможное, чтобы не попасться ей на глаза, — мягко произнес он, подозревая, что они с Эйлиос только что пережили кризис взаимоотношений. И вот теперь он стоял в комнате наедине с самой прекрасной и чистой женщиной, какую когда-либо знал, с женщиной, чье присутствие наполняло светом даже самую темную комнату и любую душу. Даже его душу. Его сердце застучало еще быстрее.

Элли напряглась, почувствовав его внезапную смену настроения.

— Ройс, прошло всего несколько часов, но как безумно я по тебе скучала!

Он старался не думать о том, что на самом деле тоже скучал по ней. Разве он когда-то тосковал по женщине? Но сильнее всего он гнал прочь картины ее хрупкого тела, извивающегося под ним, когда он вонзался в ее влажную горячую плоть. Он должен выкинуть из головы ее безумную страсть, зеркально отражавшую его собственную. Но тут Элли привстала на цыпочки и взяла его лицо в свои ладони.

— Эйлиос, не надо!

— Нет, — выдохнула она. — Ты мой! — повторила она и поцеловала его.

Он пытался не шевелиться, но ее слова разбудили в его душе ураган. Ты мой! Его мужское достоинство тотчас подняло голову, в ожидании вожделенного соединения и разрядки. Он боролся с желанием быть с ней, с потребностью взять ее, властвовать над ней. Она же чувственно и соблазнительно впилась в его губы, воспламеняя его еще больше. Он все еще старался не двигаться и не отвечать на поцелуй.

Затем Элли легонько прикусила ему губу и прижалась к нему еще сильнее, словно давая понять, что ждать больше не может. Ройс ощущал, с какой силой кровь пульсирует в ее венах. Он ощущал ее желание так, как будто оно было его собственное, и разделял его. Она хотела, чтобы он вошел в нее. Он тоже хотел войти в нее. Против воли рассудка он раскрылся ей навстречу. Она застонала, и ее язык скользнул ему глубоко в рот. Он думал о том, чтобы отнести ее на кровать, накрыть своим телом, поласкать, подразнить. О том, чтобы ворваться глубоко внутрь ее. Он думал о Le Puissance.

Эти мысли затмили его разум. Он еще крепче сжал ее в объятиях, запрокинул ей голову и впился ей в губы жадным поцелуем.

— Поторопись! — выдохнула она.

Сохранив последние крупицы рассудка, Ройс резко отстранился.

Элли удивленно ахнула.

Он отошел в другой конец комнаты, ему хотелось прийти в себя, вернуть контроль над собой, и прислонился к стене, ожидая, пока пройдет безумное желание слиться с ней в одно целое. Он слышал ее шумное дыхание за спиной и думал о том, что эта женщина любила его, как ни одна другая за всю его жизнь. Уж не потому ли Древние избрали его, что он не будет раздумывать дважды, если придется отдать за нее жизнь?

— После прошлой ночи я действительно не ручаюсь за себя, Эйлиос, — мрачно произнес он, глядя на ее спокойное лицо.

— Я доверяю тебе, — сказала она, слегка дрожа. — Но моя сила вернулась ко мне, Ройс. И больше я ее не потеряю.

— Ну да. — Он отвернулся, снедаемый чувством вины. — А теперь успокойся и соберись. Королева зовет тебя, так что нам нужно вдвоем спуститься в зал.

— Что?

Элли словно окатили ушатом холодной воды. Ройс несколько раз глубоко вздохнул и посмотрел на нее.

— Она откуда-то прослышала про Гаррета.

Элли недоуменно моргнула.

— И что это значит?

— Это значит, что ты не излечишь ни единой души, ни единого животного, — даже мухи, — пока она здесь.

Эйлиос изумленно раскрыла глаза.

— Но почему?

— Потому что иначе она заберет тебя с собой ко двору. Она захочет использовать твою силу в собственных целях, и ты превратишься в заложницу, пока окончательно не потеряешь силу или не умрешь.

Элли побледнела.

— Ройс, ты шутишь?

— Разве я выгляжу веселым?

— Нет. У тебя встревоженный вид. И это меня беспокоит.

Он знал, что лицо его оставалось спокойным, но Эйлиос, похоже, умела читать его мысли.

— Если Жанна решит забрать тебя отсюда, я не смогу ей помешать. Тебе придется ехать, или же мы можем перенестись в другое время, где она не королева или в котором она уже умерла.

— Так почему же нам не поступить так прямо сейчас? — воскликнула Элли.

— Эйлиос, я лорд Кэррика и Морверна. Я Магистр, но я нужен моим людям здесь и сейчас. Кодекс требует, чтобы Магистр жил в своем времени. Мы не можем выбирать, когда жить. — Ройс изобразил подобие улыбки. — Если мы перенесемся на десяток лет вперед, я не смогу остаться там с тобой. Мое место — здесь и сейчас.

— Вот черт! — разочарованно воскликнула Элли.

— И не говори! — согласно кивнул Ройс. — Я сказал королеве, что ты добрая, заботливая женщина и принимаешь на себя заботу о больных и убогих, как всякая знахарка или повитуха.

— Пойдет, — сказала Эйлиос. — И когда же состоится эта чудесная встреча?

— Прямо сейчас.

Элли протестующе замахала руками.

— Ни в коем случае! Мне надо одеться!

Ройс недоуменно окинул ее взглядом:

— Ты и так прекрасно одета.

Она хитро посмотрела на него и многозначительно протянула:

— О нет! Это совсем не та одежда!

* * *

На встречу с королевой Элли надела свое сногсшибательное красное вечернее платье от «Эскада», состоящее из облегающего корсета с открытой спиной и струящейся шифоновой юбки. В нем она выглядела властной, сексуальной и соблазнительной. В комнате она нашла заколки и убрала волосы наверх, оставив на висках небольшие локоны. Дальше в ход пошла помада, пудра и румяна. Это была война!

Элли пребывала в расстроенных чувствах и была напугана, как никогда в жизни. Но раньше она не бывала так влюблена, и ей не приходилось враждовать с женщиной, наделенной почти неограниченной властью. Хотя Ройс и завел роман с королевой задолго до встречи с ней, Элли раздирала безумная ревность. Поэтому она и ввязалась в соперничество с самой королевой. Жанна ни за что больше не наложит свои лапы на Ройса!

Подойдя к дверям зала, она заметила Ройса. Тот мрачно стоял рядом с камином. Королева сидела одна, и, казалось, пребывала в дурном настроении. Ее придворные дамы толпились чуть поодаль, готовые исполнить малейшую ее прихоть. К сожалению, Жанна оказалась молодой симпатичной блондинкой. К счастью, никто не сказал ей, что она теряется на фоне своего темно-красного платья. Однако на королеве были самые что ни на есть настоящие рубиновые украшения. В двадцать первом веке такое ожерелье потянуло бы на полмиллиона долларов, подумала Элли. Как бы решительно она ни была настроена, нервы все же давали о себе знать. В Средние века она была никем, и королева точно будет в ярости, если кто-то посмеет хоть в чем-то ее превзойти. Но такова была ее цель, а отступать уже поздно.

Ройс повернулся к ней.

Элли напряглась. У нее не нашлось сил даже на то, чтобы выдавить из себя улыбку. Ею неожиданно завладела неуверенность: неизвестно, как отреагирует Ройс, видя ее в полной боевой готовности для поединка с самой королевой! Впрочем, цель ее собственных действий была ей ясна — отвернуть Ройса от этой женщины. Он должен посмотреть на нее и забыть Жанну раз и навсегда.

На мгновение его серые глаза расширились от удивления, затем он горящим взором окинул ее с ног до головы.

Элли слегка улыбнулась ему в ответ, удовлетворенно отметив, что она понравилась ему в этом платье. Но, взглянув в глаза, наткнулась — нет, не на восхищение, а на жесткий взгляд, полный неодобрения. Ройс понял, что Элли выбрала именно это платье, чтобы заткнуть королеву за пояс.

Ты с ума сошла? Ты хочешь навлечь на себя королевский гнев?

Элли пришла в секундное замешательство. Неужели она услышала его мысленный голос? Но Ройс молчал, и она решила, что ей просто показалось.

Королева заметила ее и, встав с кресла, окинула взглядом полным недоумения. Жанна смотрела на Элли точно так же, как Ройс. Было видно, что она вне себя от ярости.

Не очень-то ей нравится, когда с ней соперничают, подумала Элли. При этой мысли ее охватила дрожь. Она выиграла этот раунд, но радость по вполне понятным причинам едва ли испытывала. Впереди ее ждала более серьезная битва.

— Ваше величество, это леди Монро. — Ройс подошел к Элли. В глазах его читалось предостережение. Он положил руку ей на плечо, как бы намекая, что она должна преклонить колени.

Элли поняла намек. Главное — правильно себя повести. Впрочем, ее поведение в известной степени зависело и от того, как поведет себя королева. Элли опустилась на колени. Ситуация была абсурдной и нереальной, словно из фильма пятидесятых годов.

— Теперь я понимаю, почему ты отлыниваешь от своих обязанностей, Руари, — холодно произнесла Жанна, пытаясь придать голосу сарказм. — Ты забыл упомянуть, что твоя гостья молода и довольно смазлива. Можете встать, леди Монро.

Довольно смазлива? У Элли непроизвольно сжались кулаки. Это был вызов. Элли поспешила напомнить себе, что она намного красивее и стройнее этой средневековой развратницы.

Она поднялась с колен и, не дрогнув, встретила прямой, полный зависти взгляд Жанны. Ей тотчас стало понятно: Жанна де Бофор ненавидит ее такой же лютой ненавистью, как она сама ненавидит Жанну.

— Впрочем, твоя гостья достаточно красива, чтобы прислуживать нам. — Жанна триумфально улыбнулась.

— Черта с два! — негодующе воскликнула Элли. Неужели королева решила превратить ее в свою служанку?

Ройс предостерегающе схватил ее за руку. Его лицо словно окаменело.

— Что эта девка имеет в виду? — властно спросила Жанна.

— Она хотела сказать, что служить вашему величеству — ее самое заветное желание, — не моргнув глазом ответил Ройс. — Она почла бы это за честь, но леди Монро прислал ко мне ее опекун. Я не имею права вручить ее чьим-либо другим заботам, пусть даже вашего величества. С этих пор я поклялся лично заботиться о ней.

Жанна рассмеялась.

— Тогда мы возьмем на себя роль ее опекуна, — возразила она. — Эх, Руари, Руари! Неужели ты считаешь меня дурой? Ты взял ее в свою постель и не хочешь лишаться такой соблазнительной наложницы.

Ройс сохранял спокойствие, ни тени не пробежало по его лицу.

— Я был настолько погружен в хлопоты о поместье, что у меня даже времени не хватало ни на какие соблазны. Я и словом-то едва успел обмолвиться с леди Монро с тех пор, как она приехала в Кэррик несколько дней назад.

— Мы и не спрашивали, разговаривал ли ты с ней. Да, мы более чем уверены, что ты не ведешь с ней бесед. Ты скорее человек дела, а не слова. Но мы уверены, что ты наслаждаешься вниманием леди Монро в своей постели, — с плохо скрываемой злостью произнесла Жанна. — Но отныне тебе придется найти себе новую любовницу, если мы решим, что вместо тебя она должна служить нам.

Ройс изобразил на лице сдержанную улыбку. Куда только подевались подобострастные нотки из его голоса, теперь в нем сквозило негодование.

— Ты приезжаешь в мой дом, чтобы спрашивать меня о моих личных делах?

Жанна недоуменно уставилась на него. В ее голубых глазах плясали искорки. Ответила она не сразу.

— Мы спрашиваем сейчас. Нам не хотелось бы, чтобы всякие твои безвестные любовницы мешали нашему пребыванию здесь.

— Леди Монро не будет мешать вам здесь, ваше величество. Я не дурак, чтобы позволить кому-либо мешать вам, — ответил Ройс.

— Но нам кажется, что она уже помешала, ибо твое приветствие было холоднее обычного, особенно ввиду твоего долгого отсутствия, — непредусмотрительно возразила Жанна, тем самым показав, что могущественная королева была уязвлена как женщина.

— Тогда я не понимаю, — стоял на своем Ройс, — потому как мне показалось, что вы получили достойное приветствие. Но опять же повторяю, я терпеливый человек.

Элли едва сдержалась, чтобы хорошенько его не пнуть.

Жанна вспыхнула.

— Мы тоже очень терпеливы, но только тогда, когда это угодно нам.

— Видите ли, ваше величество, терпение — это малая цена, которую стоит заплатить за то, чего вы так жаждете.

Напряжение, царящее в комнате, казалось, достигло предела.

У Элли от злости перехватило дыхание. Жанна была женщиной горячей, а Ройс только что пообещал ей ночь страсти. Она понимала: Ройс ходит по острию ножа, и потому был вынужден пообещать королеве то, чего та хочет, потому что это делает Жанну не королевой, а просто женщиной. Но в планы Элли не входило допускать повторения той сцены, которую она лицезрела пару часов назад. Нужно исхитриться и размазать эту сучку по стенке раньше. Метафорически, естественно.

Жанна еще некоторое время не сводила с него глаз, затем повернулась к Элли:

— Ты не посмеешь вмешиваться в наши желания.

Элли почувствовала, как кровь забурлила в ее жилах. Тем не менее она нашла в себе силы мило улыбнуться:

— Куда уж мне тягаться с королевой Шотландии! В конце концов, я ведь только довольно смазлива.

Бледное лицо Жанны покрылось багровыми пятнами. Чувствуя, как накалилась обстановка, Ройс поспешил встать между ними.

— Леди Монро говорит правду. Она не встанет на пути вашего величества.

— Леди Монро еще надо поучиться, чтобы знать, как разговаривать со своей королевой, — сердито бросила Жанна. — Она говорит не тем тоном. И на ней надето не то платье. Мы возьмем его себе.

Элли недоуменно заморгала. Что?!

Ройс крепко держал ее за руку.

— Она с радостью отдаст вам это платье в подарок.

Элли закашлялась. Чертова королева собирается отнять ее платье!

— Что она сказала? — спросила Жанна.

— Она сказала: «С радостью!» — выкрутился Ройс.

Элли заставила себя сосчитать до десяти. Но она не смогла дойти даже до двух.

— Но она в него не влезет, оно ей мало! — возразила она, глядя Жанне прямо в глаза.

Королева покраснела.

— Подойдите к нам, леди Монро! — приказала она.

Даже не глядя на Ройса, Элли понимала — нужно подчиниться. Гордо вскинув голову, она сделала шаг вперед, чувствуя себя идущей к гильотине Марией-Антуанеттой. Если Жанна положила глаз на ее платье, отказать королеве нет никакой возможности. Хотя, с другой стороны, почему бы не отдать венценосной дуре это чертово платье, чтобы посмотреть, как оно треснет по швам, когда она попытается в него втиснуться? И как только Ройс испытывал желание к этой ужасной женщине?

— Я рада отдать вам платье, — начала она.

— Мы не давали тебе разрешения говорить, — перебила ее Жанна.

Элли затрясло от злости. Ройс стоял у нее за спиной, и она чувствовала, что он пытается ей что-то сказать. Эйлиос. Неужели она услышала, как он мысленно произнес ее имя?

— Нам наплевать, рада ты или нет, — холодно произнесла Жанна. Ее щеки полыхали от гнева. — И мы возьмем то, чего мы желаем.

Молчи. Ничего не говори.

Элли дернулась. Неужели она это услышала?

Да, слушай меня внимательно.

Ройс говорил с ней. По ее спине пробежала дрожь. Но мгновение она даже забыла про эту суку-королеву. Каким-то чудом она сдержалась и промолчала.

— Сегодня мы возьмем нашего любовника в нашу постель, — нагло заявила Жанна, послав ей злобную улыбку.

Эта реплика тотчас отбила у Элли всякое желание вести себя благоразумно. Она только открыла рот, чтобы дать стерве отпор, как тут же, не успев произнести и слова, снова мысленно услышала Ройса.

Ничего не говори!

Элли вздохнула.

Я не буду с ней спать.

Он готов ответить за свои слова, подумала Элли. Он непременно сдержит обещание. У нее словно камень свалился с души, и она едва не затрепетала от радости.

— Говори! — приказала Жанна.

Элли сделала глубокий вдох, пытаясь совладать со своими чувствами. Она понимала, как бы унизительно это ни было, она должна подыгрывать Жанне в ее стремлении к власти, в стремлении помыкать людьми. С другой стороны, королеве хоть раз не помешала бы хорошая отповедь.

— В таком случае вам крупно повезло! Ведь нет ничего и никого лучше в постели, чем Ройс, вам ли это не знать?

Жанна вытаращила глаза.

— Когда он доставляет вам удовольствие всю ночь напролет. — Элли сжала кулаки, готовая дойти до конца, чтобы выиграть второй раунд. — Снова и снова, от заката до рассвета. А когда восходит солнце, он хочет еще и еще.

Хотелось бы надеяться, что Ройс не трахал королеву так самозабвенно, как ее. Элли очень на это рассчитывала. Во взгляде Жанны заплясала злость, и Элли поняла, что не ошиблась.

— Нас ублажают так, что время пролетает незаметно.

Элли снова мрачно улыбнулась.

— Ну а потом следует самая приятная часть. — Она одарила Жанну приторной улыбкой.

Эйлиос, остановись!

Элли пропустила его просьбу мимо ушей.

— Самая лучшая часть!

На лице Жанны застыла каменная мина.

— Что ты имеешь в виду?

Элли невинно заморгала.

— Я имела в виду, что самый лучший момент наступает потом, когда он сжимает тебя в объятиях и говорит, как сильно любит.

Ройса едва не хватил сердечный удар.

Жанна побагровела от ярости.

Элли продолжала улыбаться. Вот тебе, получай, ведьма! Он любит меня!

Жанну трясло от гнева.

— Да как ты смеешь так с нами разговаривать! Как смеешь заявлять, что Руари любит тебя — а не нас! Ведь это мы его суверен! Он, преклонив колени, поклялся нам в верности! Тебе что, жить надоело, леди Монро?

Молчи! Не говори ни единого слова! — мысленно одернул ее Ройс.

Элли кожей ощутила его тревогу. Впрочем, его можно понять. Она, конечно, зашла слишком далеко, но эта бабенка просто невыносима. Да будь Жанна хоть трижды королевой, она не намерена терпеть от нее унижения и валяться в ногах у этой стервы. Увы, именно это она была вынуждена сейчас делать, ведь в этом мире о гражданских правах и свободах и слыхом не слыхивали. Ну, затмила она королеву, и чего этим добилась? Только вывела ее величество из себя. Похоже, я это зря, следовало держать себя в руках, мысленно пожурила себя Элли.

Именно. Тогда сейчас тебе не пришлось бы унижаться.

Элли сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Мне очень жаль, что я обидела вас, ваше величество. Я сделала глупость, влюбившись в Ройса. Я понимаю, что он целиком и полностью ваш мужчина и мои чувства не имеют никакого значения. — Ну вот, кажется, Ройс облегченно выдохнул. — Я солгала вам. Он никогда не бывает нежен со мной после любовных утех и никогда не разговаривает со мной в постели. Это просто животная похоть, и ничего больше. Когда он не со мной, то развлекается с кем-нибудь из служанок. Мне хотелось бы верить, что я для него особенная, но это не так.

Давно бы так, подумал Ройс и внутренне вздохнул с облегчением. Тем не менее все его чувства были по-прежнему надежно спрятаны за непроницаемой маской.

Однако Жанну покорность Элли отнюдь не удовлетворила.

— Мы не принимаем твои извинения. Такой невоспитанной особы мы еще ни разу не встречали. И только слухи, дошедшие до нас, о твоих способностях до сих пор сохраняли тебе жизнь.

Элли оцепенела от страха. Она искоса взглянула на Ройса, в его глазах тоже читалась настороженность. Она повернулась к королеве.

— Продемонстрируй нам свою силу целительницы, — приказала Жанна. — Немедленно!

Элли застыла в нерешительности, помня о предостережении Ройса ни при каких обстоятельствах не использовать свой дар в присутствии королевы, как бы ни был велик соблазн продемонстрировать Жанне, кто тут на самом деле наделен реальной силой и властью.

— Если бы у кого-нибудь была лихорадка, — заговорила Элли, тщательно подбирая слова, — я бы сидела рядом и накладывала холодные компрессы ему на лоб, чтобы снизить температуру тела. Если бы человек повредил запястье, я бы крепко обмотала руку бинтом, чтобы ускорить выздоровление. Вас не мучают никакие боли, которые я могла бы исцелить?

Жанна продолжала буравить ее колючим взглядом.

— Мы слышали, что ты спасла умирающего мальчика. — Королева повернулась и сделала знак одной из придворных дам.

Мгновение спустя в зал вошел солдат, в руках у него было нечто подозрительно напоминавшее дохлого щенка. Элли вскрикнула от жалости. Щенок был еще жив, но сильно избит и без сознания. Жизни ему оставались считаные мгновения.

Эйлиос, нет!

Элли затряслась от ужаса, ее сердце было переполнено состраданием к несчастному животному. Ей стоило неимоверных усилий сдержаться, чтобы не кинуться к щенку и тотчас же исцелить. Нет, конечно, она услышала предупреждение Ройса, но мысли ее были лишь об одном, как ей помочь черно-белому клубочку.

— Исцели щенка! — приказала Жанна.

Не делай этого!

Элли как сомнамбула медленно приблизилась к солдату. Ее била дрожь. Разве она может нарушить клятву, данную Древним и своей матери?

Она заберет тебя далеко отсюда. Ты будешь ее пленницей.

Элли остановилась на полпути. Ей было видно, как подрагивали ресницы собачки, и слезы наполнили ее глаза. Она всем телом ощущала страдания невинного животного, словно то была ее собственная боль. Превозмогая себя, она спрятала руки за спину и сжала кулаки.

— Я могу положить щенка на мягкую постель, посмотреть, нет ли у него переломов, и попробовать их вылечить, — едва слышно произнесла она. — Позволено ли мне будет забрать щенка к себе в комнату и попробовать там облегчить его страдания?

— Исцели его прямо сейчас, на моих глазах и глазах всех свидетелей здесь, в зале! — потребовала Жанна.

Ощущение собственного бессилия было так велико, что по щекам Элли покатились слезы, но, увы, она ничего не могла с собой поделать. Не могла заставить себя вымолвить ни слова. Боже, как же она ненавидела Жанну, ненавидела солдата за издевательство над невинным животным.

— Я не могу.

Жанна побагровела от злости. Ройс счел нужным вмешаться и шагнул вперед.

— Ей не по силам вылечить столь тяжело раненное животное, ваше величество.

Казалось, Жанна вот-вот взорвется от злости и разнесет вдребезги первое, что попадется ей под руку.

— Уберите это отсюда! — приказала она.

— Разрешите мне забрать его, пожалуйста! — взмолилась Элли.

Но страж уже развернулся и вышел из зала, а в нее вперился холодный взгляд голубых глаз королевы.

— А сейчас ты отдашь нам платье.

Элли замерла в недоумении.

— Отдай нам платье! — настоятельно промолвила Жанна с коварной улыбкой на губах.

Даже железное терпение Ройса и то истощилось.

— Вы не можете так обходиться с моей подопечной!

Глаза Жанны метали молнии.

— Ты хотел сказать, с твоей любовницей? Мы все равно увезем ее ко двору, там ее живо научат вести себя с уважением к монаршим персонам. И обходиться с ней будем по собственному усмотрению. Скажи спасибо, Руари, что мы не требуем ее головы, и радуйся, что, по всей видимости, мы отошлем ее обратно.

Ройс молчал, ожидая, когда королева успокоится.

Элли украдкой вопросительно посмотрела на него. Молчи и ничего не предпринимай. Дай ей насладиться триумфом.

Внешне Ройс оставался спокоен и непроницаем, как скала, но внутри него клокотал гнев.

— Отдай нам платье!

Элли сделала глубокий вдох. Жанна вознамерилась унизить ее и вполне в этом преуспела. Просто невероятно, что она вынуждена подчиняться этому монстру в юбке! Что ж, она подчинится, подумала Элли и, окинув взглядом придворных дам и стражников, расстегнула молнию. Красное платье упало на пол вокруг ее ног.

Все застыли в оцепенении.

Элли же осталась стоять в одних белых стрингах, щеки ее пылали от смущения и стыда. И все же она нашла в себе силы выйти из красного шифонового круга с гордо поднятой головой.

При этом от нее не скрылась еле сдерживаемая ярость Ройса, его возмущение происходящим.

Все в порядке, мысленно попыталась ободрить его Элли, мне все равно не нравилось это дурацкое платье.

Казалось, Ройс вот-вот взорвется и обрушит на Жанну весь свой гнев, но все-таки сдержался и, сбросив с себя плед, накинул его на обнаженное тело Элли. Ее благодарность ему не знала границ. Ройс тем временем поднял платье и передал его королеве.

Жанна посмотрела сначала на Элли, затем перевела взгляд на Ройса.

— Сегодня ты придешь ко мне, Руари, и не будешь думать о леди Монро. Она отправится в башню.

Ройс промолчал. Просто невероятно, но лицо его вдруг сделалось спокойным, ничего не выражающим. Он слегка наклонил голову.

Жанна хлопнула в ладоши. Одна из придворных дам подошла и почтительно вручила ей платье. После секундной паузы королева встала и вместе со свитой покинула зал.

Элли повернулась к Ройсу, и он заключил ее в объятия.

— Принеси мне того щенка, — со слезами на глазах попросила она.

* * *

Элли играла со щенком. Веселый песик так и норовил лизнуть ее в щеку. Исцеление животного заняло у нее минуты три, верный признак того, что силы вернулись к ней в полной мере.

Она сидела на кровати, нежно поглаживая щенка, устроившегося у нее на коленях, и думала о стервозной королеве. Теперь она точно знала, что ей делать.

Она была целительницей, а ее магия — белой магией. В какой-то момент Элли подумала, что неплохо бы владеть и черной. Тогда она могла бы читать заклинания, как Табби или даже Сэм, а ведь Сэм даже не профессионалка в этом деле.

Увы, никакая она не колдунья и никогда не умеет читать заклинания. Зато она внучка великого и могучего божества.

А не попробовать ли ей применить свою силу, чтобы вывести Жанну с поля боя?

Но нет, это шло бы вразрез с ее характером и моральными принципами. Ведь она пришла в этот мир, чтобы помогать людям. Кто спорит, Жанна крайне неприятная, опьяненная властью особа, но зла в ней нет. И все же Жанна сумела настроить Элли против себя. Эта вздорная бабенка вела себя с Ройсом как с последним жиголо. Элли же не собиралась делить своего мужчину с кем-либо, равно как и терпеть его унижение.

Оставив щенка резвиться на одеяле, Элли встала с кровати и, погрузившись в мрачные мысли о том, что ей придется сделать, подошла к висевшему над сундуком зеркалу. Вместо собственного отражения на нее, с печатью тревоги на челе, смотрело лицо матери.

Элли резко обернулась, но за спиной никого не было. В растерянности она снова посмотрела в зеркало. Но нет, лицо матери исчезло, и она снова смотрела на свое отражение.

Со вчерашнего дня, когда Эласед явилась ей в святилище на Айоне, произошло столько событий, что Элли совершенно забыла рассказать об этом Ройсу, да и сам факт почти выпал у нее из головы.

— Мама, что случилось? — спросила она. Странно, но она уже начала про себя называть мать ее кельтским именем — настоящим именем, а не английским вариантом.

Увы, Эласед больше в зеркале не появилась.

Это был третий раз после той вечеринки в Саутгемптоне, когда мать являлась ей. К чему бы это? Что все это значит? Элли была уверена: в прошлый раз мать пыталась ее предостеречь. Но что означало сегодняшнее появление матери в зеркале, Элли разгадать была не в силах. Несомненно одно — Эласед выглядела испуганной.

Элли взяла на руки щенка и прижала его к груди. Песик радостно тявкал и лизнул ее щеку. Всякий раз, когда она ощущала присутствие зла, она жалела о том, что не может поговорить с матерью.

Но что это? Элли прислушалась. Неужели зло? Где же оно?

Похоже, что в зале на первом этаже.

Нет, не могучее, всепоглощающее зло, исходившее от Моффата, а слабое, иное по своей природе, более приземленное и человеческое. Снизу тянуло не темной жаждой, не жаждой власти или удовольствий, а физической боли и материальной наживы.

И Элли поспешила вниз. Застав в зале Эйдана, а рядом с ним и Ройса, она застыла в растерянности. Магистры стояли возле стола вместе с худощавым мужчиной, одетым в английское платье. От незнакомца исходил темный дух, от которого Элли едва не вывернуло наизнанку. Она тотчас поняла: он и есть источник того зла, присутствие которого она почувствовала, находясь у себя наверху.

Заметив Элли, незнакомец посмотрел на нее темными, пустыми глазами, в которых читалось лишь желание причинять боль и страдания. Хотя Элли и видела его впервые, однако не сомневалась, что он делал это тысячи раз, и будет и впредь продолжать в том же духе.

Ройс с хмурым лицом подошел к ней. Элли бросила взгляд на стол и увидела какой-то документ. Присутствие бездушного незнакомца приводило ее в замешательство, но настоящим злом, словно ледяным ветром, веяло именно от страницы. Эта волна зла была в сотни раз сильнее, чем та, что исходила от незнакомца.

— Кто это, Ройс? — спросила Элли, опуская щенка порезвиться на полу.

— Годфри Спек. Он привез послание с юга, — уклончиво ответил Ройс.

Элли посмотрела в его серые глаза и замерла. Вместо Ройса перед ней возник образ епископа Моффата. Вот он, высокий, белокурый, греховно красивый, сидит за столом из черного дерева с бокалом вина в руке. Моффат был облачен в алую бархатную мантию. На столе перед ним — перо и свиток пергамента. Элли не обладала даром Видения, но образ, представший перед ней, был до невозможности отчетлив и почти реален. У нее не возникло ни малейших сомнений в том, что в данный момент Моффат сидит где-то за столом и думает о ней, пытаясь с помощью телепатии проникнуть в ее сознание. Епископ приветственно поднял бокал, как будто пил за ее здоровье, и с ехидной улыбкой смотрел ей в глаза.

Элли с трудом стряхнула с себя кошмарное видение и вернулась к реальности. Ее взгляд переместился на посланца, стоящего возле стола. После того как сам Моффат в некотором роде поздоровался с ней через сотни миль и, возможно, столетий, ей было сложно воспринимать Спека всерьез.

Ройс вновь мысленно заговорил с ней. Стой здесь, я отошлю Спека в обратный путь.

Хорошая мысль! — ответила Элли. Не думаю, что такого стоит оставлять на ночь в стенах Кэррика. Она подошла к Эйдану — тот являл собой образец невозмутимости и спокойствия.

— Какой ответ я должен передать его светлости? — осведомился у Ройса Спек с подобострастной улыбкой.

— Вот мой ответ! — сказал Ройс и, разорвав пергамент пополам, отдал обе половинки Спеку. — Мой стражник проводит тебя прочь с земель Морверна. И если на рассвете пропадет или будет найден покалеченным или мертвым хотя бы один мужчина, женщина или ребенок, я лично отправлю тебя в ад.

— Я ехал сюда два дня без передышки. Разве вы не предоставите мне ужин, вино и постель? — возмутился Спек.

Ройс пропустил его слова мимо ушей.

— Если же выяснится, что были покалечены лошади, овцы или иной домашний скот, я тоже доберусь до тебя, — продолжил он. — И тогда, Спек, я с наслаждением сверну тебе шею.

Ройс пересек зал и распахнул дверь, в которую тут же вошло шестеро стражников.

— Препроводите его с моих земель. Будьте осторожны, не поворачивайтесь к нему спиной.

Спек посмотрел на Элли. В его взгляде пылала дьявольская смесь злобы и похоти. Элли инстинктивно отшатнулась назад, как будто это могло оградить ее от черных мыслей этого подлого создания. Словно ощутив ее омерзение, Эйдан тотчас положил ей на плечо руку. Губы Спека покрылись слюной; он их облизал и торопливо вышел из комнаты. Ройс захлопнул за ним дверь.

Увы, зло осталось витать в закрытом пространстве зала, ибо его источник, разорванное послание, никуда не исчез.

Элли посмотрела на половинки пергамента у себя под ногами. Сомнений не было: Спек нарочно выронил их и оставил лежать на полу. В душе шевельнулось дурное предчувствие.

Моффат откинулся в резном, похожем на трон кресле и, подняв руку, помахал пальцем. Отблески свечей заиграли на его рубиновом кольце-печатке. Скоро, Эйлиос, скоро.

Элли едва не вздрогнула от страха. Голос Моффата прозвучал в ее голове так же отчетливо, как и голос Ройса.

— Какого черта надо епископу? — воскликнула она.

Ройс и Эйдан переглянулись, и это не ускользнуло от ее внимания.

— Слушайся Ройса, — посоветовал ей Эйдан. — Похоже, ты поторопилась покинуть Айону!

Элли притворяться было бесполезно.

— Мне пришлось уехать. Я больше не могла там оставаться, у меня не оставалось другого выбора.

— Понимаю. Но после сегодняшней ночи тебе больше не придется беспокоиться по поводу королевы. — Эйдан самодовольно улыбнулся и направился вверх по лестнице.

Элли не сразу поняла, что происходит, а когда поняла, повернулась к Ройсу:

— Подожди минуту! Ты попросил его прийти к Жанне?

— Он был не против. С ним она быстро забудет обо мне.

— Но так нечестно! — возмутилась Элли.

— Эйдан молод, полон сил и желания, Эйлиос, — терпеливо объяснил Ройс. — Не окажись он сегодня ночью в кровати Жанны, то наверняка оказался бы в чьей-либо еще. Думаешь, она единственная знатная особа, которая пользуется своим положением, чтобы заманивать к себе любовников?

Для Элли такие нравы были в новинку, но она решила, что Ройс прав. Как ни плохо она знала историю, фигура легендарного Генриха VIII была ей знакома. И это был не единственный монарх, кто заманивал любовниц короной. И ей не было обидно за Эйдана, потому что этот красавчик сам был еще тот прохвост. Королева — молодая, красивая и пылкая женщина. Эйдан наверняка и сам был не прочь запрыгнуть к ней в постель, чтобы на славу поразвлечься.

— Тогда мы еще должны сказать ему спасибо.

— В некотором роде — да.

Элли поймала на себе серьезный взгляд его серых глаз и ощутила его беспокойство. Правда, на этот раз Жанна была ни при чем.

Элли смотрела в его глаза, и в голове начали складываться слова. Ей показалось, что она почти читает его мысли. Она попыталась найти хоть какой-то смысл в читавшейся абракадабре, но, увы, ничего не вышло.

Внезапно перед ее мысленным взором возникла буква Э, дымком взвилась вверх и исчезла; затем буква Л, а после нее А.

— Ты думаешь о моей матери! — воскликнула она.

Ройс вздрогнул.

— Что случилось? — допытывалась Элли. — О чем говорилось в том письме? Я знаю, оно было от Моффата.

Ройс отошел к окну.

— Гонец — не более чем уловка, — ушел он от ответа на ее вопрос.

Элли это не понравилось.

— О чем говорилось в письме?

Он явно не хотел отвечать.

— Не важно. Не имеет значения. Я сумею тебя защитить. Ничего не бойся — ни сейчас, никогда. Давай поговорим о том, что нам делать в ближайшие несколько дней. — Ройс немного успокоился. — Пока Жанна занята Эйданом, я могу увезти тебя далеко отсюда.

— В другое время? Чтобы спрятать меня и вернуться обратно сюда? — Элли отрицательно покачала головой. — Ройс, нам надо поговорить. Вчера в церкви на острове мне являлась моя мать. Она выглядела чем-то встревоженной, я бы даже сказала, напуганной! Мне кажется, она пыталась меня о чем-то предупредить. И я снова видела ее только что, наверху, в моей комнате. Что-то очень нехорошее происходит или вот-вот произойдет.

Глаза Ройса сверкнули, и он поспешил отвернуться.

Элли схватила его за ворот.

— Что ты пытаешься скрыть от меня?

Ройс чертыхнулся, но все-таки посмотрел ей в глаза.

— Моффат играет с нами в игры, Эйлиос, вот и все. Эласед умерла.

У Элли созрело нехорошее подозрение.

— Ты причисляешь Моффата и мою мать к одной шайке?!

— Это все уловки, — твердо повторил он.

— Тебе лучше сказать мне, что написал Моффат, что ему надо!

Ройс обреченно вздохнул.

— Он хочет обменять тебя на Эласед.

Дата добавления: 2015-08-03