Глава 12. Но Ройс остался стоять, сложив на груди руки.

Но Ройс остался стоять, сложив на груди руки.

Элли опустилась на ступеньки, на которых несколько минут назад сидел он сам.

— Что ты хотел бы знать?

Он смерил ее пристальным взглядом.

— Все.

Понятно, ему интересно узнать — причем в мельчайших подробностях — о тех мгновениях, что они провели вместе, в том числе и в постели. При мысли об этом у нее сжалось сердце, и она почувствовала странную опустошенность.

— Откуда мне начинать? — неуверенно спросила она.

— Как я тебя нашел.

Чувствуя на себе его пристальный взгляд, Элли нервно облизала пересохшие губы.

— Впечатление было такое, будто ты знал, что застанешь меня в Кэррике. Я ждала тебя в зале, с бокалом вина в руке. Я не знала, что встречу тебя будущего, потому что ожидала своего рыцаря из этого времени, того самого, кто накануне пришел мне на выручку, чтобы сразиться с демонами в Саутгемптоне. Ты въехал во внутренний двор на черном «феррари» и, как только вышел из машины, тотчас бросил взгляд на окно, словно тебе было видно, что я стою в зале, — хотя на самом деле видеть меня ты никак не мог.

— Я бы сразу понял, что ты в замке, — произнес он. В голосе его слышался вызов. — Ощутил бы твою целительную силу, твою чистоту, твою красоту… твою страсть.

Элли вздрогнула. Стоило ему произнести эти слова, как эта самая страсть тотчас дала о себе знать.

— Да, ты точно знал, что я в замке, потому что вошел с таким видом, точно муж в спальню к жене.

Ройс пристально смотрел на нее. Глаза его сияли расплавленным серебром.

— Не думаю, чтобы я забыл эту дату.

Элли растерялась — что он хочет этим сказать?

— Я оставил тебя в своем доме шестого сентября две тысячи седьмого года. Этот день мне никогда не забыть.

Элли встала со ступеньки и обхватила себя руками. Она была серьезна как никогда и со всей остротой ощущала возникшее между ними напряжение. Даже не прикасаясь к его руке, она, казалось, слышала его пульс.

— Теперь мне понятно, потому что когда ты вошел, то сразу поздоровался со мной, как будто совсем не удивился моему присутствию.

— А ты была рада меня видеть?

Элли кивнула и задумчиво улыбнулась.

— Я не могла дождаться той минуты, когда увижу тебя. Хотелось убедиться, что ты мне не привиделся, хотелось, чтобы ты заключил меня в объятия, хотелось разделить с тобой постель, — добавила она еле слышно.

Его глаза сверкнули.

— Ты не знала, что я буду другим, из будущего?

— Поначалу я растерялась — но твоя аура была точно такой, что и сейчас. Правда, волосы были острижены коротко, и ты выглядел старше — но все равно это был ты…

— И? — спросил он, полагая, что она недоговаривает.

— Ты предложил мне поужинать. Я отказалась. Ты отпустил экономку. Я поинтересовалась, нет ли у тебя брата. Ты ответил, что нет. И тогда я спросила, не ты ли спас меня накануне вечером?

Ройс застыл на месте, сделавшись похожим на мраморную статую. Впрочем, нет, он был сделан совсем не из камня. Ибо аура его полыхала алым огнем желания, которое к тому же заставляло топорщиться подол его рубахи.

Но он даже не шелохнулся. Элли почувствовала, как у нее между ног стало влажно.

— Ты взял у меня из рук бокал и сказал, что я слишком много говорю. — Голос ее предательски дрогнул. — А потом добавил, что хотел меня все пятьсот семьдесят семь лет.

Ройс хмыкнул.

— И? — спросил он ее, что называется, в лоб.

— Ты обнял меня — и поцеловал, жадно, как может целовать только любовник. В следующее мгновение я была прижата спиной к стене, ты поднял мою ногу, а у тебя… треснули брюки, — выпалила она на одном дыхании.

Он смотрел на нее в упор — как и она на него.

— Скажи, — произнес он после долгой паузы, — какое наслаждение я тебе подарил?

— Огромное! — прошептала она. — Какого не дарил мне ни один мужчина. Мы с тобой занимались любовью прямо в зале, у стены, затем ты перенес меня к себе в постель, где мы любили друг друга всю ночь напролет.

Губы ее произносили эти слова, а сердце тем временем было готово выскочить из груди.

— Я кончила не меньше десятка раз, ты тоже.

Ей было слышно его надрывное дыхание.

— И в середине ночи, — продолжала Элли, — ты заключил меня в объятия, улыбнулся, и мы с тобой говорили. Ты поведал мне про Братство и про Магистров.

Ройс одарил ее недоверчивым взглядом.

— Я разговаривал с тобой в постели?

— Да, почти целый час, — подтвердила Элли.

Он отвернулся от нее, потрясенный таким признанием.

Элли тем временем попыталась собрать остатки самообладания — что было нелегко, если учесть, как остро реагировала она на его похоть, которая не уступала ее собственной.

— Ты был очень даже разговорчивый — в отличие от тебя нынешнего. А еще ты не боялся улыбаться!

Он повернулся к ней — в глазах его застыл вопрос.

— Это правда! — воскликнул он.

Элли кивнула.

— Подозреваю, я не первая женщина, с которой ты вел разговоры в постели.

— Постель существует для того, чтобы в ней спать или любить женщину. В постели не ведут разговоры.

Теперь настала очередь Элли удивляться.

— То есть до меня ты ни разу не разговаривал с женщиной в постели.

— Никогда, — резко бросил он, а затем, залившись краской, поинтересовался: — Я, случайно, не говорил, что люблю тебя?

Элли остолбенела.

Впрочем, ответ на этот вопрос был ему известен, потому что лицо его приобрело прежний цвет.

— Я не произносил таких слов.

Это была малоприятная правда, и подтверждать ее не хотелось.

— Нет, не произносил, даже когда умирал. Но в них не было надобности. Потому что любовь была написана в твоих глазах.

Ройс тряхнул головой.

— Неужели я к старости стал таким идиотом!

Эти его слова задели ее за живое.

— Ради бога, Ройс, разве это плохо — любить кого-то? Это не глупость, это прекрасно!

— Да, для обыкновенного человека.

Элли не сразу нашлась с ответом.

— У Малькольма есть Клэр.

— И я каждый день молюсь, чтобы она не страдала из-за этого. Я каждый день молюсь о том, чтобы Малькольм не пожалел о своем выборе! — воскликнул он.

Элли тотчас почувствовала, как в этот момент мысли его унеслись к юной женщине с огненно-рыжими волосами.

— Это все из-за Бридге?

Ройс сверкнул очами.

— Я дал обет. Я следую Кодексу. В моей жизни нет места глупым чувствам!

Элли покачала головой:

— Раньше я поняла, что ты боишься меня из-за того, что случилось с ней. Но ведь я не она! Я сильная! И если только из-за этого ты пытаешься избегать меня…

— Ты мне не жена, — перебил он ее, — и даже не возлюбленная — и тебе никогда не быть ни той ни другой! — бросил он ей в лицо.

Элли отпрянула, задетая его словами до глубины души. Ведь он любил свою жену! И хотя Элли было страшно подумать, через какие ужасы прошла Бридге, хотя все это случилось восемь веков назад, ей было неприятно, что Ройс когда-то любил жену и вот теперь наотрез отказывается отдать свое сердце ей.

— Моего сердца тебе не видать, даже не мечтай! — добавил он.

От этих его слов сердце ее сжалось, и Элли прижала руку к груди. Боже, неужели ему невдомек, как он жесток с ней?

— Ты целительница, Эйлиос, — добавил он, превозмогая свой гнев, — и ты принадлежишь миру, и никому больше.

Элли вздрогнула. Впрочем, он прав. Такова ее судьба. С этими словами Ройс резко развернулся и зашагал прочь. Она же осталась сидеть, дрожа в лучах рассвета.

* * *

Айона купалась в утреннем свете, ее песчаные берега переливались в лучах солнца перламутром.

Дрожа от волнения, Элли сама, без посторонней помощи, сошла с баркаса. Она провела ранние утренние часы, разрываясь между горечью и обидой по поводу того, что Ройс избегает ее, и собственной решимостью сокрушить стену, которую он возвел вокруг своего сердца. А еще ей причиняла немалые страдания мысль о том, что он до сих пор любит свою мертвую жену. Выходит, даже мертвая, Бридге ей все же соперница, а не просто бесплотный призрак прошлого.

Когда окончательно рассвело, они попрощались с Клэр и Малькольмом и погрузились на одномачтовый баркас. Гребцы налегли на весла, чтобы доставить их на крошечный остров. Пока она любовалась на зеленые холмы, что вздымались над полосой прибрежного песка, мысли ее унеслись прочь от Ройса. Даже океан и тот в этот день из свинцово-серого сделался ослепительно-синим и переливался, словно сапфир.

Взгляд Элли был прикован к каменной стене, за которой спрятались средневековые постройки, в том числе церковь. Из своих многократных посещений этого места она знала, что когда-то здесь было аббатство и бенедектинский монастырь. Впрочем, не успела она сосредоточить взгляд на острове, как зазвонили колокола. Элли тотчас ощутила присутствие женщин — мягкое, теплое, полное участия и сострадания — и поняла, что смотрит на аббатство.

Она медленно обернулась. Чуть дальше вдоль проселочной дороги высились еще одни стены, гораздо внушительнее. Из-за них исходила такая мощная энергетика, что у Элли перехватило дыхание — смесь тестостерона и физической силы, причем такая насыщенная, что Элли на мгновение застыла на месте, ощущая, как внутри нее нарастает напряжение. Ее женское естество невольно откликнулось на столь мощный зов. За теми стенами обитают Магистры, и она едва ли не кожей ощущала их присутствие.

Впрочем, где-то поблизости бродили и Древние боги. Она чувствовала их силу и их величие.

— Эйлиос, пойдем!

Ройс стоял на причале и махал ей рукой. Элли улыбнулась ему, и на нее накатила новая волна ликования.

— Я была здесь не один раз! Это удивительное, святое место! Мне всегда казалось, что я ощущала присутствие людей, их энергетику. Мне слышались голоса, и тогда я смеялась над собой, убеждала себя, что здесь водятся привидения!

Ройс заглянул ей в глаза.

— Ты сквозь время чувствовала наше присутствие.

— Еще как! — воскликнула Элли и, в радостном порыве, схватила его за руку. — Пойдем! И давай, улыбнись мне, от улыбки еще никто не умирал.

Он вырвал руку, лицо его оставалось хмурым, словно каменная маска. Радости и волнения Элли как не бывало. С того момента, как они погрузились на баркас, Ройс хранил суровое молчание. Элли чувствовала его внутреннее напряжение, в котором не было и намека на похоть. Его аура дрожала, то вспыхивая, то бледнея, как будто изнутри его мучила боль. «Как жаль, что я не умею читать его мысли, — подумала Элли, — тогда бы я знала, что терзает его».

В одном она была почти уверена — его хмурое настроение как-то связано с их разговором о будущем. Они двинулись по дороге, оставив баркас стоять на якоре у причала.

— Какой прекрасный день, — задумчиво произнесла Элли. — Но признайся, что-то не так?

Ройс посмотрел на нее. Он шагал твердым, размашистым шагом, и она с трудом поспевала за ним.

— Это почему же? Все так. Мне предстоит разговор с Макнейлом, и я не знаю, чего он от меня хочет на этот раз.

— У тебя печальный вид.

Ройс косо посмотрел на нее.

— У меня нет времени на то, чтобы печалиться. Я пробуду здесь час-два, после чего мы вернемся в Кэррик, — сказал он и зашагал вперед.

Элли семенила сзади. Одно ей было понятно — что-то причиняет ему внутреннюю боль. Может, стоит ему помочь? Она на мгновение задумалась, но потом решила рискнуть и укутала его облаком целительной энергии.

Он тотчас обернулся к ней. Его аура впитывала ее энергию, как губка впитывает воду.

— Ты что себе позволяешь? — прорычал он.

— Всего лишь пытаюсь облегчить твои страдания, — негромко произнесла Элли и, подойдя ближе, протянула к нему руку.

Но он оттолкнул ее руку.

— Ты можешь облегчить мою боль своим телом, но не своей целительной силой, — довольно грубо проговорил он. — Моя боль у меня между ног — и нигде больше.

— Разумеется, — шутливо согласилась Элли, — я хочу исцелить тебя, а ты вновь переводишь разговор на секс.

Он наклонился к ней ближе и заявил:

— Я не нуждаюсь в исцелении. И как только ты перестанешь забивать себе голову любовью, я смогу облегчить свою боль в любое время.

Сказал и зашагал прочь. Подойдя к монастырской стене, он рывком открыл тяжелую, обитую железом дверь. Та оказалась не заперта — ни на замок, ни на засов — но с другой стороны, какой демон осмелится шагнуть хотя бы одной ногой на священную землю острова?

Элли на минуту застыла в нерешительности и попыталась убедить себя, что не обиделась на Ройса. И пусть он ни за что не признается, но ей было видно: он все еще переживал потерю жены, все еще носил в сердце чувство вины за смерть Бридге. Судя по всему, Бридге была почти святая.

Выходит, ее соперница за сердце Ройса — святой призрак? Да, такое с ней впервые.

И Элли устремилась ему вдогонку. От обиды ее охватила злость. Что бы он ни говорил ей, его не отпускали внутренние терзания. Он нуждался в ней, нуждался в ее целительной силе, и она бросила ему вдогонку еще одно облако белой энергии.

Ройс тотчас обернулся. В глазах его застыло изумление.

— Только не говорили мне, что тебе это не нравится! — крикнула она ему, закрывая за собой дверь.

Ройс задыхался от гнева.

— Только попробуй сделать это еще раз, и я запру тебя в башне Кэррика!

— Ты не осмелишься это сделать, — возразила Элли.

Ройс вспыхнул.

— Повторяю, не пытайся меня исцелить, — процедил он сквозь зубы.

— Но ведь признайся, тебе уже лучше? — спросила она.

— Мне и так было хорошо, — огрызнулся он, — и твоя сила тут ни при чем.

Элли решила, что с ним лучше не спорить. Тем более что сейчас не это главное. Дорогу перед ней перешли три рослых красавца в костюмах горцев — все как один были божественно хороши собой. Ее взгляд заскользил от широких плеч к обнаженным ногам, а затем вновь верх, к едва ли не идеальным лицам. Все трое как по команде повернулись в ее сторону. За полными восхищения взглядами последовали обольстительные улыбки.

Ройс презрительно хмыкнул.

Даже не поворачиваясь к нему, Элли поняла, что его это задело.

— О-ля-ля! — рассмеялась она. — Тебе придется меня представить.

— Вот уж нет, — резко бросил он и добавил: — Ты предпочитаешь белокурых?

— О да, еще как! — воскликнула она и вновь рассмеялась.

Трое Магистров уже шагали к ней. Она не сомневалась, что они посмеиваются над ней — ведь она по-прежнему была в своем весьма откровенном топике и облегающих джинсах. Тем не менее она приветливо улыбнулась им в ответ.

Заметив это, Ройс схватил ее за руку и поволок вдоль дороги.

— Брайан не был белокурым.

— Нет, он был просто приятный парень.

— Который не умел доставить тебе удовольствие в постели.

— Верно. — Элли обернулась, чтобы напоследок полюбоваться тремя красавцами. — Кто они такие?

— Какая разница? Все равно ты их больше не встретишь. Они уезжают домой.

Элли притворно вздохнула.

— Ревнуешь?

— С какой стати мне ревновать? Ты ведь не моя женщина.

— В общем-то да, — согласилась Элли, а сама вытянула шею, чтобы получше рассмотреть высокого, темноволосого, коротко стриженного мужчину, который выходил из стоявшего неподалеку длинного каменного строения. Незнакомец посмотрел в их сторону — сначала на нее, затем кивнул Ройсу.

— Если хочешь, можешь оставить меня здесь. Моффат не посмеет ступить на священную землю, — предложила Элли.

Ройс вопросительно обернулся к ней.

И Элли поняла, почему он изменил свое первоначальное решение спрятать ее на острове. Потому что стоит ему оставить ее здесь, как она тотчас станет предметом вожделения со стороны здешних красавцев.

— Да нет, — пожала она плечами, — в Кэррике мне очень даже нравится, но я не против провести здесь какое-то время, пока ты будешь выслеживать Моффата, — произнесла она с невиннейшим видом, на какой только была способна. — Не волнуйся, я могу целые дни проводить в молитве. — И она невинно помахала ресницами.

— А в чьи постели ты ляжешь? — гневно воскликнул он.

— В постели? Боже, неужели ты больше ни о чем не думаешь? Я хотела бы остаться здесь, чтобы молиться. Ну почему у тебя все разговоры сводятся к сексу?

Ройс остановился и с несчастным видом посмотрел на нее.

— Думаешь, мне непонятны твои игры? Ты только и делаешь, что хочешь меня раззадорить, разбудить во мне ревность.

Элли взяла его за руку.

— Верно, и это не требует больших усилий.

— Я тебя не ревную.

— Да что ты говоришь? — усмехнулась Элли. — Такого ревнивца еще надо поискать!

— Если ты будешь и дальше играть со мной, то пожалеешь об этом, — хмуро произнес он.

— Это как же? — Стоило ей представить, что стоит за этим «пожалеешь», как сердце бешено забилось в груди.

— Ты хочешь, чтобы я взял тебя прямо сейчас, на дороге? — спросил Ройс. — А как же твое дурацкое желание добиться моей любви?

После этих его слов шутить расхотелось.

— Я знаю, что небезразлична тебе. Ты доказал это не один раз. И ты мне небезразличен, и мне не стыдно в этом признаться. Иначе как бы я терпела твой невыносимый характер, твое высокомерие, твою грубость, твои средневековые замашки? Ради тебя я готова ждать — а также помочь тебе избавиться от груза прошлого.

Он в изумлении посмотрел на нее.

— С меня хватит постели.

— Что ж, может, и так. Вполне возможно, что сегодня, этим осенним днем тысяча четыреста тридцатого года, в данную минуту тебе хочется именно этого. Но в моем времени тебе хотелось большего. И вообще, Ройс, я склонна полагать, что ты лжешь. Нет, не мне, а самому себе. Уверена, тебе хочется чего-то большего, нежели просто секс, прямо сейчас, в тысяча четыреста тридцатом году. Иначе почему ты впитал мою белую энергию с такой жадностью, с какой голодный человек поглощает еду до последней крошки? Потому что тебе не безразлично, и ты боишься самому себе в этом признаться!

Он побледнел, но уже в следующее мгновение побагровел от злости.

— Я сейчас покажу, как ты мне небезразлична! — взревел он и, схватив Элли за руки, потащил прочь от дороги.

— Если ты хочешь сменить тему разговора, вернее, заменить ее сексом, забудь! — выкрикнула Элли.

Он развернул ее к себе лицом, глаза его метали громы и молнии.

— Ты хочешь знать мои чувства, чего я хочу, как отношусь к тебе! Да, ты мне небезразлична, твое тело, твое лицо и ничего более! — кричал он. — И на большее не рассчитывай, слышишь? Прекрати навязывать себя мне!

— Где же тот человек, что просидел всю ночь напролет рядом с часовней в Данроке, дожидаясь меня, пока я молилась? Где тот, кто расспрашивал меня про будущее и внимательно слушал мой рассказ?

— Его больше нет! — заявил Ройс и решительно зашагал вперед, оставив ее стоять одну под огромным деревом.

Боже, и как только дело дошло до такой ужасной ссоры? Элли обхватила себя руками. Спору нет, она пыталась разбудить в нем ревность. Ей было интересно играть с ним, но она и представить не могла, чем все это закончится. Она хотела разжечь его чувства, а получилось, что поднесла спичку к шашке динамита. И она грустно посмотрела ему вслед.

Ройс здоровался с Макнейлом и даже не оглянулся в ее сторону — в отличие от аббата. Элли заставила себя помахать в ответ рукой.

Странно, подумала она, Ройс стал похож на бочку с порохом — того гляди, взорвется в любую минуту. Интересно, с чего бы это?

Нет, не хотелось бы мучиться сомнениями относительно их будущего. И вместе с тем неожиданно с предельной ясностью она поняла: всего одно лишнее слово с ее стороны, и она потеряет его. Потеряет раз и навсегда.

А ведь ей всего лишь хотелось знать, что изменилось после последней ночи, отчего он вдруг стал таким ранимым и вспыльчивым.

* * *

— Ты можешь успокоиться? — спросил его Макнейл.

Ройсу казалось, что он вот-вот задохнется. Но почему она таращится на всех Магистров? И хотя она явно провоцировала его, пыталась разжечь в нем ревность, в ее глазах читалось искреннее восхищение. Он прочел ее мысли — она любовалась их мускулистыми торсами, ее восхищали их красивые лица. И это ее восхищение не могло не настораживать. Впрочем, мечтала она и о нем. В ее сознании он нашел весьма красноречивые образы: они вместе в постели, и она корчится от страсти и кричит в экстазе.

Интересно, сколько еще она выдержит без любовника? — подумал Ройс. Женщина она горячая, без мужчины ей жизнь не всласть.

И хотя своими глупыми разговорами она не на шутку разозлила его, даже разговаривая с Макнейлом, он ощущал ее присутствие. Она стояла чуть в стороне, впервые по-настоящему обиженная на него, — да что там! — оскорбленная в своих лучших чувствах, полная сомнений относительного их будущего.

«Что ж, оно даже к лучшему», — раздраженно подумал он. Пусть сомневается. Это ей только на пользу. Ведь он Магистр и всегда им останется, кто бы ни был рядом с ним — она или другая женщина.

И среди ночи ты обнял меня, улыбнулся, и мы с тобой разговаривали …

Нет, это невероятно — быть с ней в постели и заниматься какими-то там разговорами! Такое в голове не укладывается!

Нет, он не просто лжец, но и слабак. Разве может настоящий мужчина всей душой мечтать именно об этом — обнять ее и разговаривать. Перед этой позорной мечтой даже желание иметь ее как женщину отступало на второй план.

Боже, что с ним происходит? Может, ему стоит напомнить себе, какие страдания терпела от Каэля Бридге — и все из-за него.

Ройс хмуро улыбнулся Макнейлу. Тот не спускал с него пристального взгляда.

— Она строптива и своевольна. Житья от нее нет, — поспешил объяснить Ройс. Свои истинные мысли он держал под надежным замком от Макнейла. — Такую нелегко защитить. Она не слушается меня.

Макнейл смерил его недоверчивым взглядом.

— Не соверши с ней той же ошибки, которую совершил с женой.

Ройс замер как вкопанный.

— Не смей вторгаться в мои мысли!

— А я и не вторгаюсь. Ты смотришь на нее так, как зеленый юнец смотрит на свою первую девушку. Твои чувства написаны на твоем лице. Стоит тебе отдать свое сердце, как ты обречен. Впрочем, возможно, и она тоже.

— У меня нет сердца, — огрызнулся Ройс. — Его давно вырезали из моей груди.

Его душил гнев, и он поспешил отвернуться. И — о боги! — его била дрожь.

Ты вошел в зал как муж, возвращающийся к молодой жене.

Что ж, если он ждал ее почти шестьсот лет, так, как ждет сейчас, то ничего удивительного в этом нет. Правда, ей никогда не быть ему женой, ни даже невестой или просто возлюбленной. Постель — да, в один прекрасный день постелью может все кончиться — не сейчас, так в будущем, в ее времени, при условии, конечно, что ему хватит терпения дождаться этого момента. Но и на этот счет у него имелись немалые сомнения.

А как его тянуло к ней — не проходило мгновения, чтобы он не думал о ней, не проходило и мгновения, чтобы его не терзала мысль о том, что наслаждение может быть так близко — и вместе с тем так далеко.

— Что ж, приятно слышать. Ведь она принадлежит Братству, и сейчас, и в будущем, — произнес Макнейл. — Я должен быть уверен, что она под надежной защитой. И если ты не в состоянии держаться от нее подальше, я поручу это дело кому-то другому.

В голосе аббата слышалось неодобрение.

Ройс выдержал его пристальный взгляд.

— И ты, и любой другой на твоем месте возжелали бы ее, как и я.

— Вот уж не думал, что из-за нее ты превратишься в похотливого мальчишку. Смотри, если с ее головы упадет хоть волос, отвечать тебе, — строго произнес Макнейл. Куда только подевалась его обычная улыбчивость.

— С ней ничего не случится, это я тебе обещаю! — воскликнул Ройс, радуясь в душе, что разговор перешел в более надежное русло. — Я спас ее вчера.

— Да, ты выполнил свой долг, и Древние довольны тобой.

Уф, пронесло. Успокоившись, Ройс осмелился повернуть голову к Элли. Она шагала в противоположную сторону, не иначе как направлялась в святилище — чему он был несказанно рад. Сердце его тотчас смягчилось. Ему ли не знать, как важны для нее Древние боги. Пусть побудет одна, может, в святилище ей вновь удастся обрести радость и умиротворение. Ведь она их заслужила как никто другой.

— Своими действиями Моффат объявил нам войну, — произнес Макнейл. — Я собираюсь нанести визит королю, хочу своими глазами убедиться, что его величество намерен поставить демона на место.

Вслед за Макнейлом Ройс прошел внутрь здания, в зал для аудиенций. Здесь оба удобно расположились в креслах возле очага.

— Тебе известно, что ждет нас в будущем?

Макнейл вопросительно поднял взгляд.

— Древние приоткрыли мне завесу, — ответил он, подбирая слова.

Ройс застыл в кресле. Макнейл был наделен мощным даром предвидения, который, если верить его утверждениям, принадлежал не ему, а Древним, которые по своему усмотрению давали ему возможность заглянуть в будущее. Ройс однажды ему поверил. Теперь же он был убежден — Макнейл видел то, что хотел увидеть. А чтобы не ставить себя в дурацкое положение — кто поручится, что предсказание окажется верным, — использовал свою любимую отговорку, точнее, валил всю ответственность на богов. Тем не менее Ройс сидел затаив дыхание — слишком многое было поставлено на карту.

— Значит, ты не говорил с Эйданом? Макнейл покачал головой.

— Я видел будущее в тот самый день, когда призвал тебя сюда на Айону, чтобы поведать тебе про Эйлиос — в тот самый день, когда я отправил тебя в две тысячи седьмой год.

У Ройса перехватило дыхание.

— Ты хочешь сказать, что видел мою смерть?

— Да.

Впрочем, почему это его удивляет. Ведь он стар и устал от жизни, и ему давно пора покинуть этот мир. И все-таки он встал, потрясенный до глубины души.

Макнейл тоже поднялся с места.

— Прости, Руари, но до две тысячи седьмого года еще далеко.

Ройс поспешил отвернуться — не хотелось бы, чтобы Макнейл прочел, что написано на его лице. Но как же Эйлиос? Кто защитит ее? Кто возьмет ее под свое крыло, когда его самого не будет в живых? Кто будет стоять на страже, пока она будет исцелять других? Кто разделит с ней постель?

Мысли о смерти посещали его давно, уже несколько веков. Впрочем, сама смерть его не пугала, он давно свыкся с тем, что однажды он проживет свой последний день на этой земле.

— Ты уверен, что видел именно мою смерть? — спросил он, вновь оборачиваясь к Макнейлу.

— Да, от рук Моффата, когда ты защищал Эйлиос. С тобой был Эйдан.

Значит, это все-таки написано у него на роду, подумал Ройс и, шагнув к очагу, молча вперил взгляд в пляшущие языки пламени. Значит, Эйлиос явилась к нему в прошлое для того, чтобы предотвратить его смерть в будущем? Но нет, его судьба высечена на каменных скрижалях.

Какая разница? Неужели кому-то есть до этого дело?

Мне!

Ее голос эхом отозвался в его сознании, как будто она стояла с ним рядом.

Значит, Эйлиос станет его оплакивать. Впрочем, она давно успела оплакать его бездыханное тело — и сделает это еще раз.

Ройс вздрогнул и задумался. Макнейл шагнул к нему и взял за плечо.

— Рано или поздно мы все уходим.

Ройс, сам не зная почему, улыбнулся. Никто не знал, сколько Макнейлу лет, но поговаривали, что никак не меньше тысячи.

— Тебе смерть не грозит. Ведь если ты умрешь, кто будет держать в узде Магистров? Никто не может это делать лучше тебя, — произнес он, и голос его дрогнул.

Макнейл сочувственно посмотрел на него.

— Поклянись мне, — прохрипел Ройс, — что, когда меня не будет, ты сам позаботишься о ней. Ведь ты самый сильный из нас. Поклянись мне, прямо сейчас, что сделаешь ее своей Невинной.

Макнейл кивнул:

— Даю тебе мое слово.

К горлу подкатил комок, и Ройс отвернулся — он видел их в постели, увидел, словно наяву. Что поделать, это неизбежно.

— Наверное, я не должен этого говорить, Руари, но она всей душой любит тебя. И никогда не полюбит другого.

— Это ты тоже видел? — Ройс резко обернулся к нему.

Макнейл ответил не сразу.

— Нет. Будущее не открылось мне дальше того дня, когда ты умрешь.

Ройс тотчас вторгся в его мысли и, к великому своему удивлению, обнаружил, что Макнейл говорит правду. Значит, успел покопаться в голове у Эйлиос. Впрочем, так ли это важно? Ведь в конечном итоге этот подлец соблазнит ее. Вряд ли он откажет себе в таком удовольствии, тем более что его самого уже не будет в живых.

Обуреваемый мрачными мыслями, он отошел в сторону. В висках пульсировала боль. Неужели он и впрямь должен ждать еще почти шесть веков? И ради чего? Ради одной-единственной ночи?

Но ведь одной ночи мало!

И если ему на роду написана всего одна ночь с ней, то зачем ждать. Пусть уж лучше это случится прямо сейчас!

— Я бы не советовал тебе, Руари, поддаваться искушению, — раздался у него за спиной голос Макнейла.

Ройс дернулся как ошпаренный. Он был так взволнован, что забыл оградить свои мысли от постороннего вторжения.

— Моффат охотится на нее. Не знаю даже, к лучшему или нет то, что она перенеслась сюда, в мое время. Но в ближайшие пятьсот семьдесят семь лет смерть тебе не грозит. Впереди у тебя еще целая жизнь.

И в этот момент на него снизошло озарение.

Моффат также не умрет завтра, и даже послезавтра, и послепослезавтра. Он должен выследить его и уничтожить — но эта охота растянется почти на шесть веков. И в конечном итоге свой конец найдет не гнусный демон, погибнет он сам.

И груз этой будущей почти шестивековой войны, помноженный на груз восьми столетий прожитой жизни, был готов сломить его.

— Ты сильный. Я уверен, тебе по плечу защищать ее почти шесть столетий.

Ройс не нашел что ответить.

Впервые за всю свою долгую жизнь он был готов начать войну, исход которой был ему известен. Нет, никакая это не война, это дорога к собственной смерти.

Но уже в следующее мгновение к нему словно пришло второе дыхание. Выбора у него не было. Перед ним открывался путь, который он должен проделать. Ему предстоит война, которую он не может отринуть, потому что выбор пал на него. Эйлиос не должна умереть.

* * *

Она стояла омытая священным светом. Ее молитвы давно отзвучали. Опустившись на колени на каменный пол нефа, перед ракой, в которой хранился «Кладих», или Великая Книга Врачевания, она застыла в молчании перед богами. Их благословение омыло ее, проникло в ее плоть и кровь, и она, унесенная к высотам блаженства, беззвучно лила слезы.

Когда же эта незримая связь, наконец, оборвалась, она впервые обвела взглядом помещение. Боги исчезли, и в часовню заползли длинные, темные тени. Слезы экстаза высохли на ее щеках, и теперь лицо саднило. Ею владело странное ощущение — одновременно она чувствовала и прилив сил, и внутреннюю опустошенность.

Она поднялась с колен. Тотчас закружилась голова, пол уплыл из-под ног. Чтобы не упасть, она схватилась за скамью и подождала несколько секунд, пока часовня перестала вращаться вокруг нее.

Духовное просветление, которое она только пережила здесь, в часовне, — в ее жизни впервые. Элли не сомневалась, что Древние боги услышали ее и спустились к ней. Нет, такое с трудом укладывается в голове!

Элли сделала глубокий вздох и обернулась. Постепенно голова прояснялась. Ее первая мысль была о Ройсе. Помнится, он сказал ей, что покинул остров через пару часов, а прошло вон сколько времени! Интересно, в каком настроении он будет пребывать из-за этой задержки? Но не успела она подумать об этом, как увидела в другом конце нефа женщину. Можно было подумать, что она только что вошла в часовню и встала в нерешительности.

Сердце Элли забилось словно безумное.

— Мама?

Элизабет была облачена в длинное светлое одеяние и производила впечатление человека из плоти и крови. Но стоило Элли произнести всего одно слово, как ее образ стал меркнуть буквально на глазах. Сквозь ее полупрозрачное тело стали видны стены часовни.

— Мама! Подожди! — крикнула Элли и бросилась к ней через всю часовню.

Элизабет даже не улыбнулась. Элли почти добежала до нее. Но что это? О боже, на лице матери она увидела выражение печали. Да нет, скорее ужаса! Охваченная дурным предчувствием, Элли застыла перед полупрозрачным призраком. Элизабет открыла рот, чтобы заговорить с ней, — но Элли едва расслышала ее шепот.

— Мам! В чем дело? Что не так?

— Берегись… ты… Руари… — едва слышно прошептала Элизабет и в следующее мгновение растворилась в воздухе.

Элли в растерянности застыла на месте. Боже, что здесь было?

Мать вновь явилась к ней из царства мертвых. Она была чем-то напугана. Может, она просила о помощи? Или она пыталась предостеречь свою дочь? Что все это значит?

Потрясенная до глубины души, Элли вышла из часовни и огляделась по сторонам. Увы, снаружи уже было темно. Вокруг стояла непроглядная ночь, то тут, то там двигались тени. Судя по всему, пока она была внутри, успели набежать облака. Многочисленные постройки позади часовни были освещены изнутри — там пылали очаги и факелы, но никакого движения она в них не заметила. И хотя земля, по которой ступала Элли, была священной, тем не менее она прислушалась. И не обнаружила даже слабых признаков присутствия зла.

Откуда-то из тени вышел мужчина и решительным шагом направился к часовне. Элли точно знала, что это не Ройс — тот был крепче и мускулистее, — однако у незнакомца тоже была мощная аура. Сомнений не было: перед ней Магистр. Впрочем, чувствовалась в его ауре некая неуверенность, что показалось ей странным. Словно он не до конца отдавал отчет в своих действиях. Неожиданно он замер на месте — по всей видимости, ощутил ее присутствие. Он тотчас обернулся в ее сторону, но внутрь заходить не стал, остался стоять у входа в часовню.

Монахи повсюду зажгли факелы, так что и тропа, что вела к часовне, и сад были неплохо освещены. Взгляду Элли предстал совсем юный, белокурый Магистр. Впрочем, в следующий миг удивление в его взгляде сменилось похотью. Он раздевал ее глазами, оценивающе рассматривал.

— Если не ошибаюсь, ты и есть целительница.

Элли на минуту забыла про Элизабет.

— Да, я Элли. А кто ты такой? — Она заставила себя улыбнуться незнакомому Магистру.

На вид не больше двадцати одного, зато какой красавчик! Такой наверняка понравился бы Сэм. Глядя на него, та уж точно распустила бы слюни.

— Скок, — ответил он и расплылся в улыбке. — Мне сказали, что вторую такую красавицу, как ты, еще нужно поискать, а я, дурак, не поверил.

Его ответ позабавил Элли.

— Ну, это кто-то сильно преувеличил! Ты бы увидел моих лучших подружек! Не просто красавицы, а высокие, стройные блондинки!

— Да мне и невысокие женщины тоже нравятся, — улыбнулся юноша, и на щеках его появились очаровательные ямочки.

— Я с Ройсом, — мягко произнесла Элли, а про себя добавила: «Лучше сразу все расставить по своим местам».

Скок тотчас погрустнел.

— Верно, как же, слышал, — вздохнул он и вновь лукаво улыбнулся. — Говорят, он терпеть не может, когда ты смотришь на других мужчин. Впрочем, что мне до этого? Смотреть можно на кого угодно. А ты уверена, что тебе нравится такой старик?

Вот это самонадеянность! Элли не смогла сдержать улыбки.

— А тебе сколько лет, Скок?

— Не важно, но и их хватит, чтобы как следует тебя ублажить.

— Двадцать один? Двадцать два?

Он покачал головой:

— Мой возраст тут ни при чем, красавица. И я готов тебе это доказать.

— Ройс оторвет тебе голову — в лучшем случае, — заявила Элли, как говорится, открытым текстом.

— Что ж, не исключаю, — согласился Скок. — Но попытка того стоит.

Элли рассмеялась.

— Если не ошибаюсь, ты направлялся в часовню, чтобы помолиться.

— Я призван совсем недавно. Мой брат велел мне наложить на себя епитимью.

И тогда Элли заметила сходство с Макнейлом — те же зеленые глаза под длинными ресницами. Но в целом Скок будет симпатичнее старшего брата.

— Макнейл?

— Верно, — ответил Скок, протягивая руку. — Давай поговорим еще немного. Помолиться я всегда успею.

Правда, при этом он с опаской оглянулся через плечо.

Элли уже почувствовала приближение Ройса, и ее сердце тотчас затрепетало от волнения. Он шагал по дороге. Элли тотчас замерла на месте — его аура полыхала алыми и золотыми языками. Нет, это не гнев и не злость, это было животное желание.

Элли стояла боясь шелохнуться. Да что там! Ей было страшно даже вздохнуть! Сердце было готово выскочить из груди, потому что билось в унисон с всепоглощающим огнем в его жилах и чреслах. Он шел за ней! У нее не было никаких сомнений относительно его намерений.

Она могла только догадываться, что произошло, но что-то явно изменилось. Впрочем, какая разница. Ройс сгорал от похоти и был готов овладеть ею в любое мгновение. Неожиданно она едва ли не кожей ощутила приближение неземного блаженства. Оно было совсем рядом. Каждая клеточка ее тела пылала жаром.

Ройс шагнул ей навстречу из тени, и первое, что бросилось ей в глаза, — его горящий расплавленным серебром взгляд. Впрочем, она тотчас посмотрела ниже, туда, где топорщился подол его рубахи. От желания кружилась голова, а где-то внутри возникла знакомая пульсация, словно тело ее заранее настраивалось на общий с ним ритм.

— Ну-ну, — произнес Скок.

Элли даже не заметила, как он проскользнул мимо нее в часовню. Распухшим языком она облизала пересохшие губы. Ей не хотелось бы полностью утратить самообладание. Ибо намерения Ройса были ясны как божий день. Он явился за ней. Его тело ликовало в предвкушении их близости и подталкивало к дальнейшим действиям. Нет, он был ей нужен, горячий и твердый, пронзающий ее подобно копью. А еще ей нужны его слова — разве можно без слов?

Он протянул к ней руку и довольно бесцеремонно схватил за плечо. Их взгляды встретились. Его глаза так пылали едва ли не животной похотью, что Элли негромко вскрикнула.

Он понял, что это значит, и лицо его сделалось каменным.

По телу Элли прокатилась сладкая судорога. Ройс притянул ее ближе.

— Не жди, что я признаюсь тебе в любви, — произнес он сдавленным голосом. — Ни сейчас, ни в будущем.

Элли поняла: это предостережение, и тотчас напряглась и жадно втянула в себя воздух, словно это способно помочь ей собраться с мыслями. Увы, ее руки легли ему на бедра, разгоряченная кровь пульсировала с бешеном ритме, как, впрочем, и его кровь, чей бешеный бег по жилам она ощущала собственным телом.

— Что случилось? — спросила она еле слышно.

— Ты можешь исцелить меня, — прохрипел Ройс, сжигая ее пылающим взглядом. — Прямо сейчас.

Элли из последних сил попыталась понять, что это значит.

— Исцелить тебя сексом?

Он склонился едва ли не вплотную к ее лицу.

— Да, ты можешь исцелить меня своим телом.

Она заглянула ему в глаза и увидела в них нечто большее, нежели обыкновенное вожделение. В его взгляде читалось отчаяние, если не мольба, — а еще страх.

Элли вздрогнула и погладила его по щеке.

— В чем дело? Скажи мне, что произошло?

— Теперь все будет иначе, — прохрипел он, и его рука легла ей на ягодицы. — Что ж, пусть так и будет, — добавил он. Правда, в глазах его застыл вопрос. — Эйлиос, я не могу без тебя, — прошептал он.

Она потянулась к нему.

Дата добавления: 2015-08-03