Глава 6. Увы, подозрения юного Гаррета омрачили ее радость

Увы, подозрения юного Гаррета омрачили ее радость. Было неприятно поймать на себе настороженный и слегка неприязненный взгляд его матери. Деревенские жители приняли ее за колдунью, причем отнюдь не добрую. Вот, оказывается, какова благодарность этих людей!

Элли в очередной раз пожалела о том, как мало она знает о Средних веках. Ее знания ограничивались голливудскими фильмами, от которых было невозможно требовать исторической точности. Но невежество одинаково во все времена. Невежество порождает предрассудки, которые, в свою очередь, приводят подчас к самым плачевным последствиям.

Последние остатки радости стремительно испарились.

Элли ехала верхом на жеребце Ройса, — он усадил ее в седло, видя, что она босиком. Впрочем, Элли не возражала, ибо привыкла ездить верхом с четырехлетнего возраста. Одного она не знала — сумеет ли пустить жеребца в галоп и скакать быстро как ветер. Впрочем, Ройс взял коня под уздцы и повел вверх по склону горы. Элли не возражала. Для средневекового мужчины это был поистине джентльменский жест. Во всяком случае, ей не пришлось возвращаться в замок пешком — босой.

На лице Ройса застыло угрюмое выражение. Он был явно встревожен, и, по правде говоря, Элли крайне не понравилось, каким взглядом одарила ее мать Гаррета. Ее не раз заставали, когда она занималась целительством, и обычно, как только проходило потрясение, на смену ему приходил страх. Вся деревня проводила их пристальными взглядами, но никто не проронил ни единого звука. Ее просто выставили вон.

Стоит ли переживать из-за этого? Вскоре впереди показались перекидной мост и первая сторожевая башня.

— В школе я была плохой ученицей, — первой нарушила молчание Элли. — В выпускном классе я не открыла ни одного учебника. Но я все-таки знаю, что в Салеме, в штате Массачусетс, в семнадцатом веке на костре сжигали ведьм. Хотя на самом деле это были никакие не ведьмы, а молодые девушки, которых обвинили в колдовстве.

— Я пока не слышал, чтобы в Альбе кого-то сжигали за подобные прегрешения, — ответил Ройс, обернувшись к ней.

— Рада это слышать, — с притворным облегчением произнесла Элли и улыбнулась.

Ройса ее улыбка нисколько не развеселила.

— Я бы не советовал тебе прилюдно показывать свои умения.

Улыбку Элли как рукой сняло.

— Я — целительница. Я занимаюсь тем, что лечу людей. Если кому-то нужна моя помощь, я всегда готова помочь. Я не могу выбирать — кого лечить, а кого нет.

— Колдуний заключают в тюрьму, побивают камнями, объявляют вне закона. Можешь сама выбрать себе судьбу! — с жаром воскликнул Ройс.

Они прошли по перекидному мосту. Эйдан шагал чуть впереди, погруженный в раздумья.

Ройс был явно не на шутку встревожен. Какое, однако, неблагоразумие с ее стороны не слушаться его! Сказать по правде, Элли смутно представляла себе, какую опасность несут в себе такие обвинения в его мире.

— Понятно. И что же мне теперь делать?

— Не беспокойся, все заботы я возьму на себя. Тебе не надо ничего бояться. Я же сказал, что ты под моей защитой.

Вскоре они оказались во внутреннем дворике.

Элли посмотрела на широкие плечи Ройса. Еще никто никогда не просил ее не беспокоиться, кроме матери, да и то лишь в снах, ведь самой матери давно нет в живых. И все же в сердце ее жила постоянная тревога. Ей не давала покоя мысль о том, что силы зла преследуют Невинных, о том, как ей спасти тех, кому угрожает неминуемая гибель. Элли попыталась представить, что перекладывает заботу о себе на плечи Ройсу. Ей тотчас стало легче, будто с ее собственных плеч сняли тяжелый груз. Но может ли она в полной мере доверять ему, перекладывая весь груз ответственности на его сильные мужские плечи?

Сердце бешено застучало в груди. Пусть он напичкан средневековыми предрассудками, между ними установилась духовная связь. Единственное, в чем Элли была уверена на все сто процентов, — это в его силе. Значит, она может на него рассчитывать. Она не одна, и это прекрасно.

— Посмотрим, может, мне и впрямь стоит переложить на тебя мои заботы, — негромко сказала она.

Ройс остановился и, не выпуская из рук поводья, посмотрел на нее.

— Как же мне защищать тебя, если ты так глупо ведешь себя и отказываешься мне повиноваться? — бросил он ей, как будто не слышал последних ее слов.

Элли в недоумении подняла глаза.

— Прекрати, — сказала она. — Во всяком случае, не сейчас, когда мы с тобой почти друзья.

— Я же велел тебе оставаться в Кэррике, но ты меня ослушалась!

Элли вновь сделалось не по себе. Неужели между ними в очередной раз вспыхнет ссора, и это сейчас, когда она решила, что способна свыкнуться с его властным, неукротимым нравом? Чувствуя себя самой несчастной на свете, Элли соскользнула на землю и тут же болезненно поморщилась. Она отвыкла ходить босиком, но, пока бежала в деревню, чтобы спасти раненого мальчишку, не чувствовала боли. Та дала о себе знать только сейчас.

Ройс чертыхнулся и подхватил ее на руки. Крикнув слугам, чтобы те отвели коня, он прошел через вторые ворота.

Пораженная этим поступком, Элли еще крепче обняла его за шею. От прикосновения к большому, сильному телу ее вновь охватила радость. Как же все-таки приятно находиться в его объятиях!

— Давай заключим перемирие, — прошептала она ему на ухо. — Я попытаюсь понять тебя.

— Ты ослушалась меня! — упрямо повторил Ройс, правда уже гораздо мягче.

— Я не привыкла подчиняться чьим-то приказам, — попыталась объяснить Элли. — В мое время женщины — хозяйки собственной судьбы.

— Это мое время.

Элли вздохнула.

— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты самый настоящий мачо?

— Я не знаю, кто такой мачо, — ответил Ройс, почти касаясь губами ее губ.

Она ничего не ответила, но от улыбки тоже воздержалась. Ройс больше не сердился на нее, и она точно знала почему.

Элли игриво запустила руки в гриву темно-золотистых волос. Ройс моментально весь напрягся. Элли довольно улыбнулась.

— Ты всегда отдаешь приказы, словно я в твоих глазах слабое, беспомощное существо, — тихо проговорила она. — Но я вовсе не слабая. Я пытаюсь понять тебя. Почему бы и тебе, в свою очередь, не попробовать понять меня?

— Ты — женщина, и ты слишком много болтаешь, — сказал Ройс так, будто эти слова объясняли все. По крайней мере, ему самому все было понятно. Элли ощутила, как он задержал взгляд на ее губах, что тотчас вызвало у нее улыбку.

Нет, она сумеет-таки взять этого мачо в свои руки! Она уже начинает входить во вкус. Если подумать, Ройс не так уж страшен, по крайней мере, дальше угроз дело, как правило, не идет. И вообще, какой толк препираться с этим упрямцем. Логикой он не отличается, так что спорить с ним практически бессмысленно. Единственный верный способ добиться своего — это пустить в ход женские чары и уловки.

Вчера был просто отвратительный день. А вот сегодня ничто не кажется таким ужасным и безнадежным.

— Как хорошо, что ты был рядом, пока я исцеляла этого мальчика, — призналась она.

Ройс смерил ее угрюмым взглядом.

— Ты пытаешься соблазнить меня?

— Это ведь ты принес меня сюда, — ответила Элли, и их взгляды встретились. — Кстати, иногда я могу даже не раскрыть рта.

Ройс остановился.

— Неужели ты только и делаешь, что мечтаешь о постельных утехах?

— Мне всего двадцать пять, — игриво ответила Элли. — О чем мне еще мечтать, особенно в твоих объятиях?

Ройс издал какой-то невнятный звук и зашагал дальше. Вскоре они уже были на другом краю внутреннего дворика. Лицо Ройса приняло решительное выражение. Элли едва ли не кожей ощутила, как участился его пульс. Она была готова спорить на что угодно, что в эти мгновения стремительно наполняется кровью и некая другая часть его тела.

— Неужели ты станешь отрицать, что подобные же мысли занимают тебя добрую половину твоего времени? — поддразнила она его.

— Верно, именно половину времени. Потому что вторую половину я посвящаю куда более важным делам.

Элли рассмеялась и еще крепче прижалась к нему. Все-таки его объятия — это что-то сказочное.

— В том-то и заключается разница между двадцатипятилетней девушкой и мужчиной, которому… э-э-э, сколько там тебе лет?

— Восемьсот пятьдесят пять, — ответил Ройс и пинком распахнул дверь в парадный зал. — Сейт! Пейги! Бетти! Живо сюда! — раздраженно крикнул он и осторожно, словно хрупкую фарфоровую куклу, усадил ее в огромное, похожее на трон кресло.

До этого Элли даже не задумывалась о том, сколько ему лет. Она прикоснулась к его лицу, мечтая в душе погладить не только щеку, но и кое-что другое.

— Не волнуйся, со мной все в порядке. Извини, что я была вынуждена ослушаться тебя, — произнесла она, искренне пожалев о своем упрямстве. — Но этому мальчику требовалась моя помощь. Ты же сам знаешь, останься я в замке, пока ты принес бы его ко мне, он наверняка умер бы.

Лицо Ройса приняло хмурое выражение, а с губ слетел невнятный звук, по всей видимости означавший согласие.

— У тебя все ноги в крови, — проговорил он после короткой паузы.

— Подумаешь, небольшие царапины! Знаешь, я бы не отказалась от пива, — с улыбкой попросила Элли. Неужели она все-таки уломала его и он готов пойти на попятную?

Ройс непонимающе посмотрел на нее:

— Я не знаю, что это такое.

— Эль, — поправилась она.

— Мы называем этот напиток медом, — сказал Ройс и повернулся к вбежавшим в комнату служанкам. — Горячую воду, мыло, бинты. Быстро!

Сев по-турецки, Элли принялась изучать свои стопы. Ничего особенного, всего несколько ссадин и потертостей.

— Со мной все будет в порядке. Утром я буду как новенькая.

Впрочем, она окончательно встанет на ноги еще до наступления утра, если сейчас они займутся тем, о чем оба так страстно мечтают.

Ройс одарил ее укоризненным взглядом: мол, ты, красотка, еще не выпуталась из неприятной истории, и вышел из комнаты. И все же она была права! Он был возбужден, и этот факт были бессильны скрыть даже складки его льняной рубахи. Но самое важное заключалось в другом: перед ней уже не тот разъяренный средневековый самец, каким он предстал перед ней в самом начале.

Пока Ройс наполнял кружку, Элли не спускала с него глаз.

Он мог повести себя как последний засранец, а вместо этого не на шутку встревожился из-за того, что ее могут обвинить в колдовстве. А как его обеспокоили ссадины на ее ногах! Он мог бы с полным равнодушием отнестись к ней, а вместо этого проявил участие. Что ж, похоже, пора действовать, ковать железо, пока оно горячо. С трудом верилось, что, пробыв в пятнадцатом веке всего сутки, она за это короткое время смогла почти подружиться и сблизиться с мужчиной, которого любит больше всего на свете. И пусть это довольно странная дружба, однако ее вчерашнее раздражение испарилось. Несчастный случай в деревне каким-то образом изменил все к лучшему, во всяком случае для нее.

В комнату вошел Эйдан.

— Ты вся лучишься целительным светом, — произнес он.

— Я рада, что тебе это нравится, — улыбнулась в ответ Элли.

Эйдан одарил ее искренней улыбкой.

— Какому же мужчине это может не понравиться?

В следующий миг в комнату шагнул Ройс с кувшином в руках. Заметив Эйдана, он тотчас облил приятеля неприязненным взглядом, словно почувствовал себя лишним. Неужели он все еще ревнует ее? Элли сделала глоток из кружки и прикоснулась к его руке.

— Эйдан достоин восхищения, но мы с тобой оба знаем, что хочу я только тебя.

Ройс покачал головой.

— То есть ты признаешься, что и он распаляет в тебе похотливое желание?

— Нет, я не то имела в виду. Я сказала, что хочу тебя.

Ройс в упор посмотрел на нее, и она ощутила, как взвилось вверх его сексуальное напряжение. Впрочем, его настроение тоже.

— Для тебя это всего лишь игра!

Эйдан рассмеялся и вышел из комнаты.

Улыбка на лице Элли погасла.

— Нет, Ройс, это не игра. Ради игры я не стала бы совершать прыжки во времени. Ради игры не стремилась бы попасть в эпоху, которую отделяют от моей шесть веков.

Ройс пристально смотрел на нее, правда без тени улыбки. Элли ответила ему столь же строгим и серьезным взглядом. Кстати, он так и не убрал ее руки от своей.

— Разве это не прекрасно — прикосновение наших рук? — тихо спросила Элли. Ройс тотчас отстранился от нее.

— Тебя нужно спасать от тебя самой.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Такую храбрую женщину, как ты, я вижу впервые. Ты будешь бесстрашнее самого Эйдана.

Ройс указал на открытую дверь, ведущую в коридор и к лестнице. Элли увидела Эйдана — тот возвращался с двумя огромными пакетами универмага «Сакс».

— Ты все сделал! — взвизгнула она от радости.

— Именно, — подтвердил тот и протянул ей пакеты с покупками.

Элли моментально забыла о своих сбитых до крови стопах и принялась копаться в ворохе одежды. Зеленое трикотажное платье и туфли в тон. Длинная юбка с цветочным орнаментом и крошечная белая блузка. Джинсовая мини-юбка. Сногсшибательный топик. Джинсы в обтяжку. Сандалии на низком каблуке со стразами от Джузеппе Дзанотти. Летнее платьице на бретельках — просто чудо, одновременно и сексуальное, и абсолютно невинное. И еще отпадное красное вечернее платье от «Эскада», длинное, до пола, и пара атласных вечерних туфелек. Элли влюбленными глазами посмотрела на Эйдана:

— Я тебя обожаю!

Волк из Оу расплылся в довольной улыбке. Ройс побагровел.

— Не в буквальном смысле, — поспешила заверить его Элли, неожиданно почувствовав боль в ногах. Засунув руку в пакет, она вытащила розовый кружевной бюстгальтер и в полном изумлении уставилась на Эйдана.

— Не рискую спрашивать, откуда тебе известен мой размер.

— Благодаря моему богатому опыту, — улыбнулся Эйдан.

Ройс выхватил у нее из рук изящное корсетное изделие.

— Ты не будешь носить этот… этот подарок! — рявкнул он и с отвращением отбросил лифчик в сторону.

— Но мне же нужно что-то носить! — расплылась в улыбке Элли. Подняв с пола бюстгальтер, она вернула его в пакет, после чего извлекла крошечные кружевные трусики, украшенные стразами. — Какая прелесть!

На сей раз Эйдану хватило мудрости воздержаться от комментариев.

Ройс также промолчал. Элли торжествующе посмотрела на них обоих. Судя по лукавым искоркам, прыгавшим в глазах Эйдана, этот нахал прекрасно знал, для чего нужны трусики. Очевидно, он видел эту красоту на манекене или же сумел соблазнить продавщицу, и та продемонстрировала их на себе. Ройс смотрел на неведомый ему предмет дамского туалета как зачарованный. Его глаза перескакивали с крошечной пригоршни розовых кружев на лицо Элли и обратно. Глядя на комичное выражение его лица, было трудно удержаться от смеха, Ройс точно не знал, что это такое и для чего предназначается.

Элли едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.

— Это… это одежда? — наконец выдавил Ройс.

— Да, — коротко ответила Элли, сама удивившись тому, как возбуждающе прозвучало это короткое слово.

Ройс растерянно посмотрел на нее:

— Да где же, ради всего святого, это носят?

— Подожди и тогда увидишь! — пообещала она.

В его глазах промелькнуло недоумение. Он еще раз бросил взгляд на кружевную горсть, как будто та должна была обрести голос и возвестить о своем предназначении.

— Это для твоих волос? — наконец вымолвил он.

На этот раз Элли поперхнулась от смеха.

— Не совсем, — ответила она и поспешила отвернуться. Спасибо Эйдану, благодаря этому щеголю она получила несколько минут истинного наслаждения.

Ройс бесцеремонно схватил ее за плечо и вырвал из рук стринги.

— Ты ему ничего не должна! И мне не нравится, как ты смеешься надо мной!

Элли попыталась принять серьезный вид.

— Я не смеюсь над тобой, но в моем времени это носит большинство женщин… и все они знают… где это носить и как.

Ройс сделался красным как рак.

— Хочешь, я покажу тебе, как это носят?

Ее собеседник моментально помрачнел.

— Хочу.

— Ты серьезно?

— Это какая-то ловушка? Этот крошечный лоскуток с кружевами… с двумя дырками для твоих грудей.

Элли стоило немалых трудов сохранить серьезное выражение лица.

— Извини. Но если ты поднимешься со мной наверх, я тебе покажу. Я бы показала и здесь, но, боюсь, ты сильно рассердишься, если в комнату случайно войдет Эйдан.

Лицо Ройса вновь приняло недоуменное выражение, однако он кивком указал на лестницу.

Элли сунула ему в руки пакеты с одеждой и, сжав в кулаке трусики, шагнула к двери, чувствуя на себе тяжелый взгляд Ройса. Ощущение было такое, будто она только что избежала виселицы. Смеяться почему-то расхотелось.

Возможно, она несправедлива к нему. Ему просто хотелось знать, что делают с дамскими трусиками. Элли не сомневалась: достаточно одного только взгляда, и Ройс капитулирует.

Мужчины, как известно, любят глазами, а тестостерона у Ройса хватит на десятерых. Он сдастся, Элли была в этом уверена. Стринги — самая что ни на есть хитроумная женская ловушка.

Впрочем, действовать следует с умом. Они вошли в спальню. Элли, сама не зная почему, слегка замешкалась, прежде чем переступить порог. Самый потрясающий красавец, самый упертый мачо, какого она раньше никогда не встречала, вознамерился отказать ей в постельных утехах! Впрочем, она была готова выбросить перед ним красный флаг, точнее, восхитительные в своем бесстыдстве изящные кружевные трусики. И тогда произойдет то, о чем она мечтает, — в нем пробудится желание.

Всего час назад он стоял у нее за спиной, и, пока она исцеляла невинного, все было абсолютно правильно, так, как и должно быть.

Ройс поставил на пол пакеты с одеждой.

— Показывай!

Элли охватили сомнения. В ее планы не входило хитростью заманить его в постель. Ей хотелось совсем другого — чтобы он, движимый любовью к ней, взял ее туда сам, чтобы сам прямо признался в своих чувствах.

Она медленно обернулась:

— Прости меня. Давай как-нибудь в другой раз. Ты прав. Я затеяла ловушку.

Лицо сделалось похожим на каменную маску.

— Покажи мне!

Элли напряглась и сглотнула застрявший в горле комок, чувствуя, как желание физической близости покидает ее, — вопреки ее убеждениям, вопреки рассудку. Неужели эта ее неуверенность знак того, что средневековый Ройс ей небезразличен? — подумала она о себе в третьем лице.

Ей было страшно услышать ответ на этот вопрос. Впрочем, принуждать его ей также не хотелось. В этом было нечто неестественное.

— Ройс, ты рассердишься, если я это сделаю. И ты… ты затащишь меня в постель.

Он притворно улыбнулся.

— Ты не сможешь соблазнить меня кружевным лоскутком. — Его глаза недобро блеснули. — Эйдан видел эту одежду?

— Но только не на мне, — поспешила успокоить его Элли.

— Показывай!

Господи, что же ей делать? Тон, каким он это произнес, не предполагал отказа. Черт возьми, хитрец Эйдан прекрасно представлял себе последствия этой шутки. Но с другой стороны, если Ройс не устоит перед искушением, увидев ее в этих трусиках, при помощи которых она вознамерилась соблазнить его, гневу не будет предела.

— Я теряю терпение, — грубо произнес Ройс.

Элли поняла: на карту поставлена ее гордость. Впрочем, если ей придется кого-то в этом винить, то только себя.

Не снимая юбки, она неуверенно стянула трусики и быстро натянула стринги. Затем расстегнула молнию на юбке, и та упала к ее ногам.

Ройс впился в нее взглядом. На лице его читалось недоумение.

Комнату моментально наполнило такое напряжение, что Элли была готова поклясться, что физически ощутила мощный выплеск тестостерона. Колени тотчас сделались ватными.

Ройс издал сдавленный стон. Подол льняной рубахи рывком приподнялся вверх.

— Повернись спиной! — хрипло проговорил он.

Неожиданно ей стало трудно дышать. Все мысли до единой мигом улетучились из ее головы. Слыша собственное участившееся дыхание, она медленно повернулась к нему спиной.

— Ты победила, — признался Ройс.

У нее тотчас отлегло от души.

— Ты хотела соблазнить меня. И ты победила. Твое оружие — пригоршня кружевных лоскутков. — С этими словами он обхватил ее за талию. Элли невольно вскрикнула, правда не от страха, — она вовсе не испугалась, — а от осознания того, что он зол и чертовски возбужден. Ройс рывком сорвал с себя рубаху.

При виде его огромного члена Элли едва не лишилась чувств. Боже, она ведь прекрасно помнила, как все было! Она знала каждую подробность их близости, знала, что это такое, корчиться в его объятиях долгие часы подряд. Но сейчас это не входило в ее планы. Ситуация стремительно ускользала из-под ее контроля.

— Ройс, — прошептала она, — прости, я ведь хотела не этого.

Его глаза недобро сверкнули.

— Нет, хотела. Ты хотела обольстить меня, и тебе это удалось. Но твое обольщение погубит нас обоих.

Неожиданно для нее он прижал ее спиной к стене и взял ее лицо в свои ладони.

Боже, неужели сейчас, с идеальной точностью, повторится прошлое? Что именно он собрался с ней сделать? Впрочем, стоило ей встретить его горящий взгляд, как ей тотчас сделалось не до рассуждений.

Ройс крепко поцеловал ее в губы. Это был жаркий, страстный, глубокий и яростный поцелуй. Коленом он раздвинул ее ноги. Элли схватила его за руки:

— Нет, не надо, подожди!

Но он уже прижался к ней — скользкий, жаркий, огромный. По ее телу пробежала сладкая судорога. Элли крепко вцепилась в его руки.

— Я не могу так, пойми, не могу!

Ройс напрягся, надрывно дыша. Руки Элли скользнули по его груди, туда, где под панцирем мускулов находилось гулко стучавшее сердце. Казалось, она вот-вот рухнет без чувств.

— Не так! Нежно и ласково! — взмолилась она.

Ройс приподнял ей подбородок и заглянул в глаза. Лицо его все еще сохраняло свирепое выражение.

— Ты просишь меня не торопиться? И это тогда, когда я готов проникнуть в тебя? — Казалось, он не верит собственным словам. — Мне не по душе твои игры.

Элли была на грани обморока… и оргазма. Проще всего сдаться, уступить. Они оба находились на пороге экстаза, который, однако, грозил затем вылиться во вспышку гнева с его стороны за то, что она ввергла его в искушение.

Этим утром началось нечто необъяснимое — вопреки вчерашней его смерти, несмотря на его узколобый средневековый мачизм. Между ними возникло что-то чудесное, оно искрой вспыхнуло там, в деревне. Он стоял у нее за спиной, защищая ее, оберегая от любых опасностей, чтобы дать возможность исцелить раненого. Как тому и полагалось быть.

— Извини меня, Ройс.

Он пристально посмотрел ей в глаза и ослабил хватку. Элли не надеялась, что он ее послушается, но нет, похоже, она ошиблась. Ройс оттолкнул ее, а сам шагнул в сторону.

— Больше никогда не играй со мной в эти игры!

— Ройс, послушай!

— Вы хорошо позабавились, ты и Эйдан, этими чертовыми кружевами.

Было видно, что Ройс вне себя от бешенства. Пылая гневом, он направился к двери.

— Я думала, что это поможет нам сблизиться! — в ужасе крикнула ему вслед Элли.

Ройс замер и повернулся к ней. Лицо его было мертвенно-бледным.

— Ты ошибалась!

Элли заплакала. Ройс шагнул за порог. Она бросилась вслед за ним, но неожиданно остановилась. Она жестоко ошиблась. Ей действительно не следовало этого делать. Попытка заманить Ройса в капкан провалилась.

Впрочем, секс в удушающем чаду похоти и злости был бы еще большей ошибкой. А все потому, что она влюбилась и в этого, средневекового Ройса.

* * *

Элли в одиночестве сидела за обеденным столом. Ройса не было. Он покинул Кэррик вместе с отрядом вооруженных воинов. Никто из них не надел кольчугу, и это обстоятельство слегка ее успокоило. Сейт сказала, что Ройс отправился на встречу, связанную с какими-то делами клана.

Элли была благодарна ему. Даже зная его не слишком хорошо, ей не стоило большого труда догадаться: Ройс не примет ее условий.

Однако сдаваться, уступать, идти на попятную она тоже не собиралась. Между ними возникла связь. Действовать следует осторожно, вдумчиво, двигаясь к цели маленькими шажками. А вот что нужно абсолютно исключить — так это любые попытки обольщения. Слишком многое поставлено на карту.

Ей самой был ненавистен ее собственный неуклюжий, неумный замысел со стрингами, который лишь уязвил его гордость.

Элли сделала глоток вина. Неожиданно она почувствовала себя крайне неуютно. Что это? Где-то в замке находится больной ребенок, у него лихорадка. И этот больной ребенок сейчас где-то рядом.

Она поднялась из-за стола. В стенах замка, похоже, находятся несколько больных. В Элли проснулась решительность. Надо действовать. Ей, как профессиональному доктору, пора начать обход.

— Миледи, вы здесь? — раздался голос Сейт, и в следующее мгновение горничная возникла на пороге.

— Да, я здесь, — отозвалась Элли и улыбнулась.

Сейт явно нервничала.

— Вас желает видеть женщина из деревни.

Элли встревожилась:

— Кто, мать Гаррета? Того мальчика, который попал под камнепад?

Присутствие больного теперь ощущалось еще сильнее.

Сейт отрицательно покачала головой:

— Нет, это Магед со своим маленьким сыном.

Элли застыла в изумлении, но в следующий миг поняла, что это тот самый больной ребенок, присутствие которого она только что почувствовала.

— Пусть войдут, — не раздумывая, ответила она.

В следующую минуту Сейт ввела в комнату молодую женщину с маленьким ребенком на руках. Вспомнив о приказании Ройса не лечить никого в присутствии посторонних, она велела Сейт выйти из комнаты. Та с видимой неохотой оставила их одних. Элли плотно закрыла за ней дверь, после чего повернулась к заплаканной Магед и ободряюще улыбнулась ей.

— Спасибо, миледи, что впустили меня к себе, — дрожащим от волнения голосом поблагодарила Магед.

— Успокойся, — сказала Элли, протягивая к ней руку. — Твой сын болен, но он не умрет.

— Так вы сможете его вылечить? Вот уже несколько дней, как он расхворался, — прошептала несчастная мать.

— Ты умеешь хранить секреты? — спросила Элли, вновь вспомнив о Ройсе. Нужно все делать так, как он требует. Если он считает, что она должна проявлять здравомыслие, что ж, она так и будет поступать.

Магед кивнула.

Элли взяла у нее из рук малыша. Ребенок заплакал. У него была высокая температура, но, к счастью, до критической отметки было далеко. А еще у него болело горло. Острый тонзиллит, сделала вывод Элли. Без лечения это способно привести к фатальному исходу. Элли погладила малышу лобик и, улыбнувшись, направила в крохотное тельце поток целительного света. Поскольку болезнь не успела принять тяжелую форму, исцеление шло легко, не требуя с ее стороны особых усилий.

Мальчуган заулыбался и принялся играть с волосами своей спасительницы. Мать не поверила собственным глазам. А потрогав лоб сына, удивилась еще больше.

— Я не колдунья, я целительница, — успокоила ее Элли.

— Спасибо вам, миледи. — Магед не выдержала и расплакалась. Поцеловав в знак благодарности Элли руку, она забрала ребенка и торопливо вышла из комнаты.

Элли проводила ее до двери. Магед на мгновение задержалась возле Сейт.

— Миледи вылечила его. — С этими словами она зашагала по коридору и скрылась из вида. Сейт повернулась к Элли. В ее глазах читался нескрываемый ужас. Почувствовав тайные страхи Сейт, Элли решительно шагнула к служанке.

— Извини, Сейт, я не успела поблагодарить тебя за помощь. Этим утром ты помогла мне выбраться из замка.

Горничная молча кивнула, развернулась и выбежала из комнаты.

— Замечательно! — пробормотала Элли и сложила руки на груди. Медицинский обход — не слишком умная затея с ее стороны. Во всяком случае, не сейчас. Да и тяжелобольных в замке в данный момент нет. Если кто-нибудь серьезно заболеет или его жизни будет угрожать опасность, она сразу же это почувствует. Хочется также надеяться, что Сейт с Магед не станут распускать про нее ненужные слухи.

* * *

Боже, как ему хотелось поскорее вернуться домой! С каким нетерпением он ожидал этого момента весь день. И вот теперь, под бешеный стук сердца, он въезжал в замок по перекидному мосту.

Образ отважной целительницы неотвязно преследовал его весь день, не исчезая даже в самые трудные минуты, во время его жаркого спора с вождем соперничающего клана. Тут явно не обошлось без колдовских чар, подумал Ройс. Как он ни старался, у него не шел из головы ее образ в платье с низким вырезом и в крошечном кружевном наряде на чреслах.

А еще перед его глазами стояла другая картина: вот она опустилась на колени перед мальчишкой, угодившим под камнепад, и пытается спасти ему жизнь. Большую часть дня он мучился стойкой эрекцией.

Охваченный не меньшим раздражением, что и утром, Ройс соскользнул с разгоряченного скакуна на землю. Юный слуга по имени Дональд взял коня под уздцы.

— Пусть немного остынет, — бросил ему Ройс и заставил себя улыбнуться.

— Слушаюсь, милорд, — радостно ответил мальчик.

Ройс был зол, и злость эта направлена не только на Элли, но и на пройдоху Эйдана, соучастника этой глупой шутки. Ройс покраснел. Ни один мужчина его времени не мог даже мечтать о том, чтобы лицезреть красивую юную женщину в таком соблазнительном наряде.

Да, эта чертовка сыграла с ним жестокую шутку — подорвала его стойкость, заставила думать лишь о постельных утехах. Он был готов погрузиться в ее теплые влажные глубины, когда она отказала ему. Раньше женщины никогда ему не отказывали. Наоборот, всячески добивались его внимания, боролись за его благосклонность. Когда он дарил их вниманием, они умоляли его подарить им новое наслаждение.

Она обольстила его, а затем отвергла.

При этой мысли его щекам стало жарче прежнего. Неужели он с самого начала не видел: такая способна совратить самого папу римского? Из их поединка Эйлиос вышла победительницей. Она, а вовсе не он, оказалась хозяйкой положения!

Ройс терпеть не мог, когда его ставили в глупое положение, но еще больше ему не нравилось, когда кто-то пытался использовать его в своих интересах. Ему ничто не мешало настоять на своем, ведь она воспылала желанием не меньше, чем он сам. Будь на ее месте другая женщина, он подарил бы ей неземное наслаждение. Она взлетела бы к вершинам оргазма прежде, чем он донес ее до постели. Увы, на этот раз он оказался побежденной стороной.

Он ушел от нее не по своей воле. В то утро он хотел обладать ею сотню раз, мечтая увидеть, как она будет каждый раз терять рассудок от страсти и блаженства.

Не так! Нежно и ласково!

Он ушел от нее, ибо прочел в ее глазах муку, сомнение и раскаяние. Или он все-таки совершил двойную глупость? Кто поручится, что она на самом деле испытывала эти чувства? Но, черт побери, почему это должно его беспокоить?

Ройс вошел во внутренний дворик. Если Эйлиос ему небезразлична, то причина проста — она целительница и является частью великого замысла Древних. Она ему небезразлична потому, что она — Невинная и находится под его защитой. Он всегда чувствует ее чистую животворную силу, стоит ей оказаться с ним рядом. Невинные всегда чисты. Что касается Эйлиос, то она не только чиста — в ней есть что-то от ангела. Никогда еще он не встречал того, кто всей душой стремился бы помогать людям, кто так страстно мечтал избавлять страждущих от недугов. В этом своем стремлении Эйлиос превзошла даже Эласед.

Нет, эта хрупкая женщина заслуживает чего-то большего, нежели обычное покровительство, она заслуживает уважения. Он же в каких только грехах не обвинил ее — а все потому, что якобы было задето его самолюбие.

Она любит его. Желая лучше ее узнать, он самым бесстыдным образом, без спроса, проник в ее потаенные мысли — а ведь это не что иное, как вопиющее неуважение. Она любит его в будущем и, похоже, начинает проникаться к нему любовью и в настоящем.

Почему это так — ведомо одним лишь богам.

Казалось бы, он должен был прийти в ярость, но нет, он был не против ее глупых романтических чувств. Ройс выругался! Пожалуй, ему следует держаться от нее как можно дальше.

Ройс рывком распахнул дверь в обеденный зал и в следующее мгновение застыл как вкопанный.

Эйлиос стояла в центре зала подле пожилого крестьянина, бывшего воина. Голова Коиннеаха была окутана белым пульсирующим светом. Неподалеку, ожидая своей очереди на исцеление, стояли еще три деревенских жителя.

Ройса оглушило биение собственного сердца. Чистая белая аура Эйлиос привела его в состояние транса — ничуть не меньше, чем ее тело и красота.

На Эйлиос была длинная белая юбка с орнаментом из черных, красных и голубых цветов и уже знакомый корсаж. Ройс моментально узнал блузку, которую Эйдан купил для нее, и тот предмет из розовых кружев, который она надевает себе на грудь.

Кровь прилила к его чреслам. Голову обдало мощной жаркой волной. Ройс знал, что она ощутила его присутствие, однако виду не подала, потому что была сосредоточена на исцелении Коиннеаха.

Ройс с трудом подавил в себе дикое желание подбежать к ней и заключить в объятия, чтобы положить конец безумному ритуалу преследования и полета, обольщения и отказа. Почему бы нет?

Он больше не выдержит этого. У него есть физические потребности, и только она может удовлетворить их, это он знал абсолютно точно. Чтобы противостоять этому, он должен возвести каменную крепость вокруг своего сердца.

Они могут дарить друг другу радость и наслаждение, только они, и больше никто.

В эти минуты Ройс испытывал состояние близкое к обмороку. Он усилием воли заставил себя подумать о чем-нибудь другом, кроме испепеляющей страсти.

Неужели она лечит зубную боль?

Ройс сделал глубокий вдох и шагнул вперед, чувствуя, как к нему понемногу возвращается самообладание.

— Эйлиос! — позвал он.

Она зажала в ладонях лицо Коиннеаха и улыбалась старому воину. — Боль больше никогда не будет беспокоить тебя, — ласковым голосом заверила Элли старика.

Коиннеах в каком-то детском изумлении посмотрел на целительницу:

— Миледи! После целого года мучений я, наконец, не чувствую боли!

Лицо Эйлиос озарила улыбка.

— Это была инфекция, но она больше не вернется к тебе. Отправляйся домой и отдыхай!

Горцы — и стар и млад — наделены обостренным чувством собственного достоинства и гордости, но Коиннеах опустился на колени и поцеловал подол платья той, что принесла ему долгожданное избавление от боли.

— Спасибо вам, миледи. Благослови вас Господь. Вы святая.

Эйлиос рассмеялась мелодичным смехом, — так журчит горный ручеек среди замшелых камней.

— Я вовсе не святая, — возразила она, и ее улыбка тут же погасла. Она прикоснулась к плечу старика, побуждая его встать, а сама повернулась к Ройсу и устремила на него взгляд огромных черных глаз.

Он ответил ей укоризненным взглядом, словно хотел сказать: «Я же просил тебя не показывать окружающим твоего дара целительницы!» И вот только что трое деревенских жителей стали свидетелями того, как она избавила Коиннеаха от мучительной зубной боли.

Элли прикусила губу, но глаза ее радостно сверкнули — верный знак того, что она рада видеть его, хотя они расстались всего несколько часов назад.

— Привет, Руари!

Ройс не поверил собственным ушам. Раньше они с ней говорили только по-английски. Он знал, что Эйлиос понимает гэльский язык, но на этот раз короткое приветствие на родном языке показалось ему необычайно сладостным.

Он присмотрелся к ней. Губы подкрашены чем-то розовым. Интересно, каковы они будут на вкус? И вообще, какой вся она будет на вкус?

— Ты снимала зубную боль, — произнес Ройс.

— У Коиннеаха была сильная инфекция, — объяснила Элли, как будто оправдываясь, и на ее лице проступила тревога. Взгляд ее скользнул к подолу его рубахи, который буквально у нее на глазах почему-то начал топорщиться. От волнения Элли облизнула губы. Ройс не удержался и заглянул в ее сознание.

Ей тотчас вспомнился вкус его тела. Вспомнилось, насколько близки они были к любви этим утром. Ройс сделал глубокий вдох — нужно было заставить себя успокоиться.

— А что у остальных?

— Ума не приложу, что на них нашло. Они весь день идут ко мне один за другим. Зубная боль, простуда, ушибы, радикулит, — охотно перечислила Эйлиос. Но уже в следующий миг радость, вспыхнувшая в ее глазах, потухла, сменившись тревогой.

Досчитав про себя до трех, Ройс указал на больных, дожидавшихся своей очереди:

— Кто из них серьезно болен?

— Никто. Ройс повернулся к страждущим:

— Леди Эйлиос больше никого не будет лечить сегодня. Отправляйтесь по домам! Ступайте!

Двое мужчин кивнули, девушка церемонно поклонилась. Вид у всей троицы был расстроенный, однако все тотчас покинули комнату. Ройс сложил на груди руки и медленно повернулся к целительнице.

Он старался не думать о том, насколько она красива в этой яркой юбке и нарядной блузке. Старался не думать о том, что на ней сейчас наверняка тот самый кружевной лоскут, который больше открывает, чем скрывает.

— Ты слышала, как утром мальчишка назвал тебя колдуньей?

— Ты же сам знаешь, что слышала. Если ты зол на меня, то я это тоже знаю — достаточно взглянуть на твою алую ауру. Но ты молодец, что не даешь выхода своему гневу.

По правде говоря, в эти минуты он злился из-за утра. Ведь он сам не знал, чего хочет. Пусть она пока поиграет в свои игры. Он же должен поскорее подавить любые слухи о том, что в Кэррике поселилась колдунья! Не хотелось бы, чтобы по всей округе трезвонили, какими чудодейственными способностями обладает гостья лорда Ройса!

Придет время, и Моффат сам узнает, где ее искать.

Королевское семейство также может проявить интерес к целительнице. Король благочестив и мог бы счесть появление Эйлиос недобрым предзнаменованием, узреть в ней посланницу самого Сатаны. Королева честолюбива и наверняка пожелает использовать целительницу в своих целях. Ройсу было все равно, заинтересует Эйлиос Жанну Бофор или нет.

— Не хочу тратить время на споры с тобой, — сказал он. — Я давно понял, что ты никому не подчиняешься. Если тебе наплевать на волю собственного отца, то что тогда говорить обо мне, хозяине этого замка. Так что твое своеволие меня больше не оскорбляет.

Ройс отчеканил эти слова, вложив в них все свои чувства, и, подойдя к очагу, задумчиво уставился на языки пламени. Как же ему пережить этот вечер — и все последующие, — если похоть сжигает его адским огнем?

Он отчетливо чувствовал ее аромат. То была свежесть цветка, что-то удивительно чистое, как вода горного ручья, но куда сильнее был другой запах — запах женщины и плотского желания.

Ройс не сомневался: в эти мгновения Эйлиос исходит соком желания под этой юбкой и крошечным лоскутком розового кружева. Он крепко потер виски.

— Послушай, — услышал он за спиной ее голос, — я знаю, ты ужасно расстроился этим утром. Ты наверняка расстроен и сейчас. Скажи мне, что происходит?

— Я вижу, сдержаться выше твоих сил. Если кто-то болен, ты непременно придешь на помощь, — ответил он, отказываясь повернуться к ней лицом.

— Верно, приду.

Ройс заставил себя обернуться.

— В этом ты похожа на свою мать. Она никогда никому не отказывала, будь то Магистр или обычный Невинный.

Элли недоуменно посмотрела на него:

— Ты… ты знал мою мать? Откуда?

— Да, знал, — осторожно ответил Ройс.

У Элли закружилась голова.

— Но как?.. Подожди! Ты же еще не превратился в Ройса двадцать первого века! Ты не мог знать мою мать!

Похоже, он должен ее успокоить. Пока что она просто встревожена, но может не на шутку испугаться. Оказывается, ей ничего не известно.

Он попытался проникнуть в ее мысли, но в них царил полный хаос.

— Послушай, Эйлиос, давай сядем. — Он прикоснулся к ее руке.

— Я не хочу садиться! — выкрикнула она. Ее лицо сделалось бледным как полотно, лишь на щеках оставалось два небольших розовых пятнышка. Она собралась что-то сказать, но с губ ее не слетело ни единого слова, как будто она утратила дар речи.

Ройс крепко сжал ее руку.

— Мне очень жаль, что ты не знаешь всей правды об Эласед.

Элли резко отстранилась от него:

— Мою мать завали Элизабет! Элизабет Монро!

— Да, по-английски ее имя звучит как Элизабет, — согласился Ройс и улыбнулся. — Давай все-таки сядем, красавица, — вкрадчиво добавил он.

— О господи! — прошептала Элли в полной растерянности. — Когда? Когда ты знал ее? В какое время это было?

Ройс взял ее за руку и притянул к себе. Его тело буквально сгорало от похоти, но он подавил в себе плотское желание. Как же ей все рассказать? Ведь правда наверняка потрясет ее, как когда-то потрясла его самого. Ему вспомнилась собственная растерянность, когда он узнал, что его судьбой навсегда станет Братство, а его бабушкой была богиня.

— Впервые я встретился с Эласед в шестом веке.

Элли отреагировала на его слова невнятным возгласом.

— Твоя мать была великой целительницей, и ты на нее похожа, — добавил он.

Из глаз Элли брызнули слезы.

— Но почему она ничего мне об этом не говорила? Что все это значит? Неужели она тоже была внучкой бога?

— Нет, ее отец был самым главным богом.

С ужасом глядя ему в глаза, Элли все-таки опустилась на скамью.

— Значит, мой дед был богом?

— Да, — коротко ответил Ройс. Он еще не решил для себя, стоит ли рассказать ей самое главное прямо сейчас или немного повременить.

— Что еще ты хочешь мне сказать? — прошептала она. — Я же слышу, как ты размышляешь о том, что говорить мне, а о чем умолчать. Все это время я считала, что моя мать — целительница и язычница. Я даже была готова считать ее доброй и сильной колдуньей. Иначе как объяснить нашу религию — молитвы, врачевание, способность чувствовать присутствие зла.

— Эласед не была колдуньей. И ты, Эйлиос, никакая не колдунья.

Элли недоуменно посмотрела на него.

— Она была нашей верховной жрицей.

Дата добавления: 2015-08-03