Историческая наука в концепциях русской истории. 4 страница

С этих позиций Ленин выступил с критикой и народничества, и «легальных марксистов». Последние признавали развитие капитализма прогрессивным явлением, но по иному решали вопрос о его месте в будущем России и намечали иные пути ее преобразования. Подходя к рассмотрению вопроса с позиций экономической теории Маркса, Струве, Туган-Барановский и другие признавали закономерность, прогрессивность капитализма, но не видели классы, которые стоят за этим развитием. Они выступали апологетами капитализма, считали, что происходит нивелировка социальных сил и это дает основание для создания внеклассовой партии.

В работе «Критические заметки по вопросу экономического развития России» (1894 г.) Струве проследил изменения в хозяйственном быте с древнейших времен до современности. Капитализм он рассматривал как вершину товарного производства, обобществление производства и производителя. Он видел главный стимул развития в новых формах обмена, что, по его мнению, привело к победе крупного производства. Струве выступал за дальнейшее развитие капитализма, который по мере длительного процесса социальных преобразований обеспечит «гармоническое поддержание жизни». Только капитализм создает материальные и технические предпосылки, без которых новый строй невозможен. Носительницей экономического развития, по мнению Струве, является буржуазия. С ней он и связывал прогресс в обществе.

Таким образом, Струве сделал вывод об эволюционных преобразованиях: Новый экономический и социальный порядок будет результатом продолжительного непрерывного процесса преобразований. Таким образом, Струве опроверг утверждение народников об отрицательном воздействии на народное хозяйство развития капитализма, идеализацию ими системы натурального хозяйства.

Рассматривая пореформенное сельское хозяйство и оценивая реформу 1861 г. Струве, один из немногих, сделал вывод об увеличении производства хлеба на продажу в первой половине Х1Х в. Это, по его мнению, способствовало развитию денежного хозяйства и, следовательно, требовало расширения барщины, знаменовало прогресс в экономике. Вследствие этого Струве сделал вывод о том, что к отмене крепостного права привело не состояние самого крепостного хозяйства, оно находилось в «цветущем состоянии», а действия правительства в интересах расширения менового хозяйства и развития транспорта.

На большом архивном материале прослеживает процесс развития капитализма профессор политической экономии Петербургского университета Михаил Иванович Туган-Барановский (1865-1919) в работе «Русская фабрика в прошлом и настоящем» (1896 г.). Он первым указал на роль крупной торговли в создании крупной промышленности и необходимость для развития капитализма поддержки правительства, но не считал искусственным созданием петровские фабрики. Туган-Барановский показал отношение капиталистической фабрики и кустарного производства. Он констатировал, что капиталистическое развитие деревни отставало от общего экономического развития России. Связал это с сохранением пережитков феодальной системы, в частности, сохранением помещичьего хозяйства.

В статьях «Капитализм и земледелие» (1900 г.) «Земельная реформа. Очерки движения в пользу земельной реформы и практические выводы» Туган-Бпрановский пришел к выводу, что мелкое крестьянское хозяйство является одной из основ экономического развития России, оно составляет здоровую силу общества.

Таким образом марксисты и легальные марксисты сходились в признании существования капитализма в России и выступали вместе против народничества, защищавшего мелкое кустарное производство и общинное хозяйство, но резко расходились в политических выводах.

В духе теории «экономического материализма» исследовали социально-экономические отношения профессор Томского университета Петр Иванович Лященко (1878-1955 г.), профессор Киевского университета Митрофан Викторович Довнар-Запольский (1867-1934).

Лященко в работе «Очерки аграрной эволюции в России» (т.1. 1908 г.) затрагивал проблемы землеустройства, формирования торгового и промышленного капитала, где, по его мнению, ведущую роль играло барщинное хозяйство, накапливавшее средства для развития городских промышленных предприятий. «В основе развития государства лежало стремление к насаждению денежного хозяйства, а сама государственная власть является наиболее полным выражением этих тенденций», писал он. Лященко также как легальные марксисты игнорировал классовую борьбу крестьян и социальное развитие связывал с постепенным переходом к капитализму.

М.Ф. Довнар-Запольский признавал преобладающее значение экономического фактора в истории. Подобно Лященко и другим он усматривал хозяйственный прогресс прежде всего в развитии обмена, который осуществляется главным образом усилиями господствующих классов. Вслед за Ключевским он признал торговый характер Киевской Руси. В работах по истории Литвы и Белоруссии Довнар-Запольский связывал экономическую историю с необходимостью защиты интересов государства и развития его в ХУ1-ХУП в. Сторонники теории экономического материализма (Аристов, Корсак, Никитенко, Семенов, Небольсин и др.) на первое место в экономическом развитии ставили товарное хозяйство. Они поддерживали проведение реформ, подчеркивали огромное значение государства в развитии капитализма.

Одним из главных итогов работы исследователей социально-экономической проблематики было то, что они собрали и ввели в научный оборот громадный материал, новые комплексы источников – писцовые и переписные книги, разрядные книги, статистический материал, документы связанные с подготовкой и проведением реформ.

Борьба за «наследство». В конце Х1Х – начале ХХ в., особенно в период создания партий в России и революции 1905-1907 гг. одной из актуальных тем становится тема общественного движения в России, наследования революционных и демократических традиций. Борьба за «наследство» была отражением идейной борьбы, которые вели между собой либералы, социал-демократы и марксисты. Каждое направление стремилось найти корни своих политических программ в освободительном движении Х1Х в. и представить деятелей его как своих прямых предшественников. Они обращали внимание на те или иные стороны общественного движения, соответствующих их позициям. Политическая направленность взглядов историков, степень их профессиональной подготовки, связь с официальной наукой – все эти моменты вместе взятые и определяли особенности тех или иных концепций. Отсюда наличие больших разночтений в оценке тех или иных явлений не только между направлениями, но и внутри них.

Профессиональная историческая наука этого времени была преимущественно связана с либерально-буржуазной (кадетской) историографией. Наиболее крупными ее представителями были А.А.Корнилов. А.А.Кизеветтер, П.Б. Струве, П.Н.Милюков и другие. Они рассматривали общественную мысль и общественное движение с точки зрения генезиса либеральных идей, в едином потоке с правительственными мероприятиями и являлись апологетами реформ 60-70-х годов. В этом отношении характерна позиция одного из лидеров кадетской партии А.А.Корнилова (1862-1925).

В работах «Очерки по истории общественного движения и крестьянского дела в России», «Общественное движение при Александре П (1855-1881). Исторические очерки», «Крестьянская реформа», в очерках о Радищеве, декабристах, петрашевцах Корнилов изложил свои взгляды на освободительное и революционное движение Х1Х в. Эпоха великих реформ 60-х годов олицетворяла для Корнилова и других кадетских историков высшую ступень освободительного движения в России. Истинным носителем освободительных идей, с его точки зрения, были стремившиеся к «преобразовательной деятельности» дворянство, постоянно враждующее с самодержавно-бюрократической властью. Он стремился установить связь между декабристами, либеральными деятелями 60-х годов и реформами начала ХХ в.(Манифест 17 октября 1905 г.). Последовательно либеральная политика представлялась Корнилову лучшим средством предупреждения революции.

Особый интерес проявляла буржуазно-либеральная историография к герценовскому наследию как источнику идей либерализма. Корнилов прямо утверждал, что в письмах Герцена «К старому товарищу» заключено «существо нашего /кадетского – Ав./ миросозерцания», «центральная идея нашей партии». Милюков, Туган-Барановский, Кизеветтер стремились стереть грань между либерализмом и революционно-демократическим движением.

Определяя идейные основы партии народной свободы Струве, уже порвавший с марксизмом, писал о том, что Герцен отказался от революционных идей и является проводником мирного эволюционного развития.

В своих исследованиях либеральные историки обращали внимание на внутренний мир, психологию деятелей общественного движения Х1Х в. В этом отношении характерна работа Булгакова «Душевная драма Герцена», в которой он в отличии от других либерально настроенных ученых, считал, что Герцен не имел вообще никакой доктрины, ему были свойственны лишь «психологические переживания» и «умственные настроения». Он, по мнению Булгакова являлся «предвестником грядущего религиозного возрождения».

От общей тенденции в характеристике либералов освободительного движения отличалась позиция Павлова-Сильванского. Ему принадлежит первая научная биография Пестеля («Пестель перед Верховным уголовным судом») и ряд других работ о декабристах. В лекции 1906 г. в Высшей вольной школе П.Ф.Лесгафта Павлов-Сильванский говорил: «Радищев, декабристы, шестидесятые годы, народовольцы, марксисты и социал-демократы, народники с их преемниками социалистами-революционерами – таковы главные этапы нашего великого освободительного движения, беспримерного в истории по числу жертв, по силе героического самопожертвования» //606/

Либерально-народническая историография (Л.Э Шишко, Р.В.Иванов –Разумник, В.Е.Чешихин-Ветринский, В.Я.Богучарский) весьма неоднородная по своим мировоззренческим позициям, в оценке общественного и революционного движения середины Х1Х в. придерживались общих взглядов. Они рассматривали 60-е гг. как начальный период народничества, особенно выделяя роли А.И.Герцена – как родоначальника и основоположника народничества (Богучарский) и Н.Г.Чернышевского – лидера радикального революционного направления (Лавров).

Лавров считал, что в 70-е гг. Х1Х в. «революцонная доля русской интеллигенции взяла на себя обязанность сделаться центром нового движения». Базу этого движения, по его мнению, составило крестьянство.

Народническая историография, также как и либерально-буржуазная, обращали преимущественное внимание на развитие идей, на психологию его деятелей. С начала революции 1905 г. партия эсеров и ее теоретики эволюционировали к либерализму и именно эти черты стали выделять в творчестве своих предшественников.

В 90-е гг. Х1Х – начале ХХ в. происходит становление марксистской концепции освободительного движения в России. Г.В.Плеханов в работе «Наши разногласия» считал работы Н.Г.Чернышевского высшим достижением домарксова социализма, В.И.Ленин определил социальную основу народничества 60-70-х гг. Х1Х в. в крестьянстве и положил классовый критерий в основу периодизации революционного движения в России. Ю.М.Стеклов, Г.А.Куклин и другие рассматривали 60-е гг. как эпоху предшествующую русской социал-демократии. Подчеркивая преемственную связь революционного движения Х1Х в. с современной им политической борьбой, они представляли себя истинными продолжателями «идеалов отцов», наследниками революционеров-демократов - Герцена, Чернышевского, Добролюбова и других.

Изучение революционного и демократического движения Х1Х в. поставило вопрос о поиске сил направляющих историческое движение. Ученые, общественные деятели обратились к феномену интеллигенции. Именно интеллигенция являлась по Лаврову основой демократического и революционного движения. Ее задачей было, полагал он, подготовить и вызвать народное социальное восстание крестьян.

К теории «критически мыслящих личностей» Лаврова и Михайловского обратился историк и публицист Р.В.Иванов-Разумник в работе «История русской общественной мысли. Индивидуализм и мещанство в русской общественной жизни Х1Х в.». (1907 г.), в статьях «Об интеллигенции, Что такое махоевщина?», «Кающийся разночинец» (1910 г.) и других. История русской общественной мысли рассматривалась им как история русской интеллигенции, что по его понятию покрывало и понятие «Освободительное движение». Интеллигенция, в его определении, «этическая, антимещанская, внесословная, внеклассовая группа, для которой характерно творчество новых форм и идеалов, и активное проведение их в жизнь. Зарождение русской интеллигенции Иванов-Разумник относил во времени выступления Новикова и Радищева. Первыми подлинными интеллигентами, по его мнению, были декабристы, сделавшие попытку перейти от теории к практике. 1830-1840-е годы – блестящая плеяда интеллигентов – Чаадаев, Белинский, Станкевич. Социалистическое, народническое учение Герцена стало новой ступенью в развитии интеллигенции. В 1860-е годы она окончательно оформилась как внеклассовая и внесословная по своему составу, социалистическая в своем большинстве. Следующий выделенный Ивановым-Разумником этап – 70-е годы. Он называл его героическим, интересы личности и народа были признаны тождественными. Лавров, Михайловский обосновали народную политику, показали пример служения народу. Но они переоценили возможности интеллигенции. Отсюда трагический исход героической борьбы народа.

Проблема оценки освободительного движения и всей русской демократии, роли в ней отдельных классов и социальных групп общества, в том числе интеллигенции нашли отражение в сборнике «Вехи» (1909 г.) (С.Л.Франк, Бердяев, А.С.Изгоев, П.Б.Струве, М.О.Гершензон).

Общей платформой «Вех» является признание первенства духовной жизни над внешними формами общежития. Именно с этой точки зрения «Вехи» исследуют природу и идеологию русской интеллигенции. Духовный склад русской интеллигенции, ее «особое мировоззрение» – в центре внимания. Авторы сборника определяли интеллигенцию как замкнутый образованный слой русского общества, выступающий против типа государственности, который сложился в России. Интеллигенция, или «интеллигентщина» как окрестил ее Бердяев, отвергает мистику русского государства, его религиозные начала во имя рационального и эмпирического, а безрелигиозность является особым видом наивной религиозности. Интеллигенция в России отвела себе роль провидения, несущего свет и европейскую образованность. Но народ не понимает интеллигенцию, между ними существует глубокий разрыв.

Авторы «Вех» призывали интеллигенцию отказаться от самовосхваления и заняться самокритикой, пересмотреть свое мировоззрение и вернуться к духовной работе, перейти от интеллигентского морализма к религиозному гуманизму, соединяющему культуры. Интеллигенции, писал Гершензон, один из инициаторов создания сборники «Вехи», должна заняться выработкой самосознания, «самостоятельной внутренней работе души».

Сборник «Вехи» вызвал повышенный интерес к проблеме личность и общество. Неонародники рассматривали личность как носителя прогресса, этических и моральных ценностей. Общественная среда, по их мнению. является лишь проявлением личности. Все русское освободительное движение от Белинского до Михайловского ставило в центр внимания личность, во имя которой осуществлялся социальный и политический прогресс.

Марксисты подчеркивали политическую направленность сборника, выражающего суть кадетской партии. В статье «О «Вехах»». Ленин отмечал, что авторы сборника собирают «оружие для идейно-политической борьбы с демократией». Они окончательно порывают «с русским либерализмом вообще с русским освободительным движением, со всеми его основными задачами, со всеми его коренными традициями»1. Отношение Ленина к «Вехам» стало определяющим при его характеристике для всей советской историографии.

Ряд положений, высказанных авторами сборника вызвали критику и со стороны русских либерально-буржуазных ученых, и обострил полемику о роли интеллигенции и ее представителей в демократическом и революционном движении современности.. Главный недостаток русской интеллигенции критик «Вех» Кизеветтер видел в «подмене общественных вопросов вопросами личного усовершенствования», личной морали. Недостатки интеллигенции, считал он, возможно искоренить устранением «недостатков общественной жизни».

В оценке роли личности и интеллигенции проявились четкие различия между марксистами и либерально-буржуазной и неонароднической историографией. Последние два направления отрицали абсолютизацию марксистами классового принципа и выдвигали на первый план личность как необходимый стержень всякой общественной деятельности.

Либеральное направление представило свой взгляд на проблему интеллигенции в России в сборнике «Интеллигенция в России» (1910 г.). В статье Милюкова «Интеллигенция и исторические традиции», Д.Н.Овсяникова-Кульковского «Психология русского интеллигента», Туган-Барановского «Интеллигенция и социализм», Г.А.Гредескула «Перелом русской интеллигенции и его действительный смысл» - речь шла о том, что русская интеллигенция оказалась впереди всей остальной России по уровню своего развития. Она становится востребованной обществом. Знаменитое ее народолюбие, писал Туган-Барановский, говорит о появлении нового культурного типа, отличающегося от образованных людей Запада. Но широкие народные массы ничего общего с социальными увлечениями небольшой кучки интеллигенции не имеет. Интеллигенция только создается и только стремится к самоопределению. Но она всегда и везде была, есть и будет самостоятельной, ведущей силой в деле социальных преобразований. В этом сходятся мнения всех авторов. «Из политического тупика, - писал Струве, - в который мы зашли, страну может вывести только политическая и морально-нравственная интеллигенция. Она должна отмежеваться от партийной классовой идеи и опереться на идею нации в государственном и правовом смысле».

Иных взглядов придерживались марксисты. В книге «Шаг вперед два шага назад» Ленин характеризовал интеллигенцию как образованный слой людей, представителей умственного труда. Интеллигенция социальная прослойка, лишенная экономической, социальной, политической и идеологической самостоятельности. Она представитель непроизводительного труда и выражает интересы того класса, к которому примыкает. Любой класс, в том числе и пролетариат, вырабатывает свою собственную нтеллигенцию. Обстоятельства жизни, считал Ленин, делают интеллигенцию неспособной к организации. Она не имеет классовой опоры. Исключение составляет марксисты, интеллигенция нового типа.

Таким образом, в историографии отдельных проблем особенно ясно прослеживается политическая направленность концепций.

Историческая наука последней трети Х1Х – начале ХХ в. в поисках новых подходов к познанию и осмыслению истории обращалась к различным философско-историческим системам. В области методологии противопоставлялся материалистический подход, связанный с классовым осмыслением происходивших процессов и идеалистический, метафизический подход, делавший акцент на субъективные факторы, на психологические и эмоциональные составляющие тех или иных процессов. Особое внимание было обращено на теорию исторического познания, методологию, методы исследования.

Существующее многообразие подходов, однако, не создало многообразие конкретных концепций русской истории. Создаваемые концепции в сущности своей повторяли в той или иной степени основные положения старой схемы и в конечном итоге верх брала концепция, с некоторыми изменениями, государственной школы – история России есть история российского государства, являющаяся по своей социальной сущности государственно-охранительной (исключение составляли марксистская и народническая историография). Сохранение и следование традициям государственности происходило и на уровне рационального осмысления его основ и на уровне следования «заветам отцов».

Значительно расширилась проблематика исторических исследований. Обращение к большему кругу вопросов и использование различных подходов к их разрешению давала возможность представить исторический процесс с разных сторон, привлечь более широкий круг источников. Новым моментом в исторических исследованиях было обращение к ближайшему прошлому, к современности. Особый интерес наука этого времени обращала, это стало прямо или косвенно основным предметом исторического изучения, на личность, индивидуум, как стержень развития русской культуры, то есть русской истории в целом.

Несмотря на все новшества, появившиеся в исторической науке она осталась верной традиционным ценностям русской культуры, пониманию значения исторической науки в жизни каждой личности и общества в целом.

Многие положения исторических концепций концаХ1Х – начала ХХ в. оказали влияние на последующее развитие историографии и не только ближайших двадцатых годов, но и всей последующей советской и постсоветской исторической науки.

Источники и литература

Брачев В.С. Русский историк Сергей Федорович Платонов. СПб., 1995.

Бычков С.П., Корзун В.П. Введение в отечественную историографию ХХ века. Омск, 2001.

Вандалковская М.Г. П.Н.Милюков. А.А.Кизеветтер. История и политика. М., 1992.

Вандалковская М.Г. История изучения русского революционного движения середины Х1Х века. 1890-1917. М., 1982.

Историки России ХУШ- начало ХХ в. М., 1996.

Киреева Р.А. В.О.Ключевский как историк русской исторической науки. М., 1968.

Левандовский А.А. Из истории кризиса русской буржуазно-либеральной историографии. А.А.Корнилов. М., 1982.

Макушин А.В., Трибунский П.А. Павел николаевич Милюков: труды и дни. Рязань, 2001.

Малинов А. Погодин С. Александр Лаппо-Данилевский: историк и философ. СПб., 2001.

Марков А.А. А.А.Шахматов. М.,1981.

Михальченко С.И. Киевская школа в российской историографии /В.Б.Антонович, М.В.Довнар-Запольский и их ученики /. М.-Брянск, 1997.

Нечкина М.В. Василий Осипович Ключевский. М., 1974.

Нечухрин А.Н., Рамазанов С.П. Мир абсолютных ценностей. Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский // Историки России ХУШ – начала ХХ века. М., 1996.

Проблемы истории в трудах В.И.Ленина. М., 1973.

Рамазанов С.П. Кризис в ройссийской историографии начала ХХ века. Ч.1-П. Волгоград, 1999.

Ростовцев Е.А. А.С.Лаппо-Данилевский и петербургская историческая школа. Рязань, 2004.

Синицын О.В. Кризис русской буржуазной исторической науки в конце Х1Х = начале ХХ в. Казань, 1990.

Смирнов И.П. «От марксизма к идеализму. М.И.Туган-Барановский, С.Н.Булгаков, Н.А.Бердяев. М., 1995.

Тютюкин С.В. Г.В.Плеханов. Судьбы русского марксизма. М., 1996.

Хмылев Л.Н. Проблемы методологии истории в русской буржуазной истории в конце Х1Х – начале ХХ в. Томск, 1978.

Цамутали А.Н. Борьба течений в русской историографии во второй половине Х1Х в. Л., 1977.

Чернобаев А.А. «Профессор с пикой» или Три жизни историка М.Н.Покровского. М., 1992.

Дата добавления: 2015-08-03