Читайте также:
|
(Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. № 22. Ст. 2491)
Правовые категории в Постановлении: организация деятельности нотариата в Российской Федерации; передача отдельных государственных полномочий; принцип добровольности участия в объединениях; публично-правовой статус нотариусов, занимающихся частной практикой; частный нотариат; обязательность членства в нотариальной палате; лишение права на занятие нотариальной деятельностью.
Заявители: Эжвинский районный суд Республики Коми, гражданка О. В. Романовская (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ), Администрация Владимирской области (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).
Предмет рассмотрения: взаимосвязанные положения Основ законодательства о нотариате об обязательности для нотариуса, занимающегося частной практикой, членства в нотариальной палате и об осуществлении нотариальной палатой организационно-контрольных функций в сфере нотариальной деятельности.
Позиция заявителей: Эжвинский районный суд пришел к выводу о том, что подлежащие применению в рассматриваемом им деле положения, предусматривающие обязательность членства в нотариальной палате нотариусов, занимающихся частной практикой, не соответствуют статье 30 (часть 2) Конституции РФ, запрещающей принуждение к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем.
О. В. Романовская утверждала, что положения части четвертой статьи 2 и части первой статьи 24 Основ законодательства РФ о нотариате нарушают принцип равенства прав и свобод человека независимо от принадлежности к общественным объединениям, а также конституционные права на свободу пребывания в каком-либо объединении и распоряжения своими способностями к труду, выбора рода деятельности и профессии (статьи 19, 30, 37 Конституции). Также О. В. Романовская ссылалась на несоответствие положений пункта 3 части пятой статьи 12 Основ, наделяющих нотариальную палату полномочием обращаться в суд с ходатайством о лишении занимающегося частной практикой нотариуса права нотариальной деятельности за нарушение законодательства, статьям 3 и 11 Конституции, согласно которым властные полномочия должны осуществляться только органами государственной власти и местного самоуправления.
По мнению Администрации Владимирской области, нотариусы, занимающиеся частной практикой, выполняют государственные функции. В связи с этим заявитель оспаривал отдельные положения Основ законодательства о нотариате, предоставляющие нотариальной палате следующие организационно-контрольные полномочия: совместно с органом юстиции разрешать вопросы учреждения и ликвидации должности нотариуса, определять количество должностей нотариусов в нотариальном округе (части первая и вторая статьи 12); самостоятельно осуществлять контроль за исполнением нотариусами, занимающимися частной практикой, профессиональных обязанностей (часть первая статьи 34) и обращаться в суд с представлениями о прекращении их деятельности в случаях совершения ими действий, противоречащих законодательству РФ (часть вторая статьи 17), так как считал, что данные положения нарушают статьи 3 (часть 2) и 11 (часть 2) Конституции РФ. Также Администрация Владимирской области оспаривала конституционность частей первой и второй статьи 12 Основ законодательства РФ о нотариате, содержащих перечень вопросов, разрешаемых совместно органами юстиции и нотариальными палатами ввиду отсутствия правовых механизмов устранения возникающих разногласий.
Итоговый вывод решения: оспоренные положения об обязательности членства в нотариальной палате нотариусов, занимающихся частной практикой, как условии их профессиональной деятельности, связанной с осуществлением публичных (государственных) функций, не противоречат Конституции РФ.
Положения, возлагающие на нотариальную палату полномочия по организации деятельности нотариата, в том числе по учреждению и ликвидации должности нотариуса, определению числа должностей в нотариальном округе и осуществлению контроля за исполнением нотариусами, занимающимися частной практикой, профессиональных обязанностей, не противоречат Конституции РФ.
Федеральному Собранию при совершенствовании законодательства РФ о нотариате надлежит урегулировать механизм взаимодействия между нотариальными палатами и органами юстиции, поскольку его отсутствие может приводить к дефициту нотариальных услуг и нарушению прав лиц, заинтересованных в занятии нотариальной деятельностью.
Мотивы решения. (а) Нотариат в РФ служит целям защиты прав и законных интересов граждан и юридических лиц, осуществляя в соответствии с законодательством нотариальные функции от имени государства, что предопределяет публично-правовой статус нотариусов и необходимость эффективного контроля за их деятельностью, в том числе со стороны нотариальных палат как профессиональных некоммерческих объединений частных нотариусов, которые в силу закона основаны на принципах самоуправления и обязательного членства. Последнее выступает в качестве установленного законодателем условия их профессиональной деятельности. В силу публичного предназначения нотариальных палат для их организации неприемлем принцип добровольности, закрепленный в части 2 статьи 30 Конституции и характерный для членства в других объединениях, которые создаются исключительно на основе общности интересов граждан.
(б) Конституционный Суд РФ подтвердил выраженную ранее правовую позицию, согласно которой государство, обеспечивая оказание гражданам различных видов юридической помощи, обязано устанавливать с этой целью определенные профессиональные и иные требования; к компетенции законодателя относится и определение соответствующих условий допуска тех или иных лиц к профессиональной юридической деятельности с учетом ее публичной значимости (см.: Постановление от 28 января 1997 года № 2-П).
Кроме того, государство правомочно устанавливать для всех граждан, желающих осуществлять публичную (в данном случае - нотариальную) деятельность, обязательные условия назначения на должность и пребывания в должности. Поэтому обязательность членства занимающихся частной практикой нотариусов в нотариальной палате как условие занятия этой профессией не затрагивает ни конституционный принцип равенства, ни конституционные права на свободу объединения и свободный выбор рода деятельности и профессии. Вместе с тем членство в нотариальной палате и связанное с ним право осуществления частной нотариальной деятельностью не должны ставиться в зависимость от каких-либо иных, не установленных законом, условий, в частности от уплаты не предусмотренных законодательством вступительных взносов.
(в) Конституция РФ не запрещает государству передавать отдельные полномочия исполнительных органов власти негосударственным организациям, участвующим в выполнении функций публичной власти. По смыслу ее статей 78 (части 2 и 3) и 132 (часть 2), такая передача возможна при условии, что это не противоречит Конституции и федеральным законам. Наделение государством нотариальных палат в соответствии с законом отдельными управленческими и контрольными полномочиями в целях обеспечения в нотариальной деятельности гарантий прав и свобод граждан не противоречит Конституции. Ее статьи 45 (часть 1) и 48 (часть 1), закрепляя обязанность государства гарантировать защиту прав и свобод, в том числе права на получение квалифицированной юридической помощи, не связывают законодателя в выборе путей выполнения указанной обязанности. Им, в частности, определяются и способы контроля со стороны нотариальных палат за деятельностью нотариусов, занимающихся частной практикой. Предусмотренные Основами законодательства о нотариате способы контроля согласуются с международной практикой. При этом не исключен и иной государственный контроль, формы которого устанавливаются законом.
Международно-правовые документы, использованные в Постановлении: положения Резолюции Европейского парламента от 18 января 1994 года, характеризующие профессию нотариуса как публичную службу, контролируемую государством или органом, действующим на основании устава и наделенным соответствующими полномочиями от имени государства.
(3) Постановление от 3 марта 2004 года № 5-П по делу о проверке конституционности части третьей статьи 5 Федерального закона «О национально-культурной автономии»
(Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. № 11. Ст. 1033)
Правовые категории в Постановлении: национально-культурная автономия; право на объединение; свобода создания и деятельности общественных объединений; равенство общественных объединений перед законом; явочный порядок создания общественных объединений.
Заявители: граждане А. Х. Дитц и О. А. Шумахер (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).
Предмет рассмотрения: положение части третьей статьи 5 Федерального закона «О национально-культурной автономии» (с учетом редакционных изменений, внесенных Федеральным законом от 10 ноября 2003 года), касающееся образования региональной национально-культурной автономии граждан РФ.
Позиция заявителя: как показывает правоприменительная практика, рассматриваемое положение допускает создание в субъекте РФ только одной региональной национально-культурной автономии граждан определенной национальности, подлежащей регистрации в установленном законодательством РФ порядке. Этим нарушается принцип равенства общественных объединений перед законом, ограничивается свобода создания на основе полной добровольности любых общественных объединений и свобода их деятельности, что противоречит статьям 13 (часть 4) и 30 Конституции РФ.
Итоговый вывод решения: оспоренное нормативное положение не противоречит Конституции РФ, поскольку государственная регистрация одной национально-культурной автономии в субъекте РФ не препятствует деятельности других местных национально-культурных автономий или созданию и деятельности иных содействующих сохранению самобытности, развитию языка, образования, национальной культуры объединений граждан РФ, относящих себя к той же этнической общности.
Мотивы решения. Конституционный Суд рассмотрел два аспекта создания региональной национально-культурной автономии: 1) необходимость ее государственной регистрации и 2) возможность создания в субъекте РФ не более одной региональной национально-культурной автономии.
(а) Государственная регистрация региональной национально-культурной автономии необходима потому, что с ней связано не только приобретение соответствующим объединением прав юридического лица, но и возложение на органы государственной власти и органы местного самоуправления обязанностей по оказанию ей поддержки в реализации задач и целей национально-культурной автономии, гарантированной Федеральным законом.
(б) Возможность создания на территории субъекта РФ не более одной региональной национально-культурной автономии граждан, относящих себя к соответствующей этнической общности, имеет объективные основания. Обусловленные спецификой расселения граждан РФ, относящих себя к определенной этнической общности, организационные основы национально-культурной автономии в части, касающейся права местных национально-культурных автономий образовывать региональную национально-культурную автономию, направлены не на ограничение, а на защиту прав национальных меньшинств, в том числе путем создания необходимых фактических и юридических предпосылок их самоорганизации и возложения соответствующих обязанностей на органы публичной власти. Тем самым обеспечиваются условия для коллективного и самостоятельного решения этнической общностью соответствующих вопросов и достижения целей, ради которых она создается.
(в) Возможность создания на территории субъекта РФ только одной национально-культурной автономии не исключает других форм самоорганизации граждан по признаку принадлежности к той же этнической общности. В соответствии с Конституцией РФ и законодательством РФ могут создаваться другие объединения граждан РФ, относящих себя к соответствующей этнической общности, которые также содействуют сохранению самобытности, развитию языка, образования, национальной культуры, но не обладают статусом национально-культурной автономии, как он установлен Федеральным законом «О национальной культурной автономии».
Международно-правовые документы, использованные в Постановлении: положения статьи 1 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, статей 1, 27 Международного пакта о гражданских и политических правах, статьи 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, части 1 статьи 4 и статьи 7 Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств, касающиеся гарантий прав национальных меньшинств.
Особое мнение по данному делу представил судья А. Л. Кононов.
(4) Постановление от 15 декабря 2004 года № 18-П по делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 9 Федерального закона «О политических партиях»
(Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. № 51. Ст. 5260)
Правовые категории в Постановлении: политические партии; религиозные объединения; принцип светского государства; запрет на создание и деятельность политических партий по религиозному и национальному признаку; условия регистрации политической партии в качестве юридического лица; требования к наименованию политической партии.
Заявители: Коптевский районный суд города Москвы, общероссийская общественная политическая организация «Православная партия России», граждане И. В. Артемов и Д. А. Савин (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).
Предмет рассмотрения: пункт 3 статьи 9 Федерального закона «О политических партиях» в части, не допускающей создание политических партий по признакам национальной или религиозной принадлежности.
Позиция заявителя: оспоренные законоположения противоречат статьям 19 (часть 2) и 30 (часть 1) Конституции РФ, поскольку нарушают свободу объединений и принцип равноправия в ее реализации, и не согласуются со статьей 13 (часть 5) Конституции РФ, закрепляющей основания, по которым в РФ запрещается создание и деятельность общественных объединений.
Итоговый вывод решения: оспоренные положения не противоречат Конституции РФ.
Мотивы решения. Конституция РФ, гарантируя свободу создания и деятельности политических партий в РФ, в то же время устанавливает возможность ограничения права на объединение в политические партии федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (часть 3 статьи 55). Законодатель вправе урегулировать правовой статус политических партий, в том числе условия и порядок их создания, принципы деятельности, права и обязанности, установить необходимые ограничения, касающиеся осуществления права на объединение в политические партии, а также основания и порядок государственной регистрации политической партии в качестве юридического лица. При этом осуществляемое законодателем регулирование в силу статьи 17 (часть 1) Конституции РФ не должно искажать само существо права на объединение в политические партии, а вводимые им ограничения - создавать необоснованные препятствия для реализации конституционного права каждого на объединение и свободы создания и деятельности политических партий как общественных объединений, то есть такие ограничения должны быть необходимыми и соразмерными конституционно значимым целям.
Политическая партия - это общественное объединение, созданное в целях участия граждан РФ в политической жизни общества посредством формирования и выражения их политической воли, участия в общественных и политических акциях, в выборах и референдумах, а также в целях представления интересов граждан в органах государственной власти и местного самоуправления; при этом политическая партия является единственным видом общественного объединения, которое обладает правом выдвигать кандидатов (списки кандидатов) в депутаты и на иные выборные должности в органах государственной власти. Политическая партия надконфессиональна, внеконфессиональна, она не может создаваться для выражения и защиты тех или иных религиозных интересов; членами партии без каких-либо ограничений могут стать представители любой национальности и любого вероисповедания в соответствии со своими целями и устремлениями.
В отличие от политических партий религиозные объединения создаются с целью реализации свободы вероисповедания, права каждого объединяться с другими для исповедания определенной религии. Конституционный принцип светского государства и отделения религиозных объединений от государства означает, что государство, его органы и должностные лица, а также органы и должностные лица местного самоуправления, то есть органы публичной (политической) власти, не вправе вмешиваться в законную деятельность религиозных объединений, возлагать на них выполнение функций органов государственной власти и местного самоуправления, а религиозные объединения в свою очередь не вправе вмешиваться в дела государства, участвовать в формировании и выполнять функции органов государственной власти и местного самоуправления, участвовать в деятельности политических партий и политических движений, оказывать им материальную или иную помощь, а также участвовать в выборах. Таким образом, в РФ как демократическом и светском государстве религиозное объединение не может подменять политическую партию, оно надпартийно и неполитично.
Принцип светского государства в понимании, сложившемся в странах с моноконфессиональным и мононациональным устройством общества и с развитыми традициями религиозной терпимости и плюрализма (что позволяло, в частности, допустить в некоторых странах политические партии, основанные на идеологии христианской демократии, поскольку понятие «христианский» в данном случае выходит далеко за конфессиональные рамки и обозначает принадлежность к европейской системе ценностей и культуре), не может быть автоматически применен к РФ. В многонациональной и многоконфессиональной России такие понятия, как «христианский», «православный», «мусульманский», «русский», «татарский» и т.п., ассоциируются в общественном сознании скорее с конкретными конфессиями и отдельными нациями, чем с общей системой ценностей российского народа в целом. Поэтому конституционный принцип демократического и светского государства применительно к конкретно-историческим реалиям, сложившимся в РФ, не допускает создание политических партий по признакам национальной или религиозной принадлежности; такой запрет соответствует аутентичному смыслу статей 13 и 14 Конституции РФ во взаимосвязи с ее статьями 19 (части 1 и 2), 28 и 29 и является надлежащей конкретизацией содержащихся в них положений.
Недопущение использования в наименованиях политических партий слов и выражений, имеющих прямое отношение к какой-либо религии, церкви или национальности, является производным от запрета на создание и деятельность партий по религиозному и национальному признаку и в условиях многоконфессионального и многонационального общества имеет целью обеспечить «прозрачность» их участия в политической жизни, а также свободу совести и соблюдение принципа демократического и светского государства и отделения церкви от государства.
В то же время несоблюдение политической партией запрета на использование в наименовании каких-либо указаний на национальные или религиозные интересы не может служить достаточным основанием для ее запрета, хотя и является одним из условий официальной регистрации партии в качестве юридического лица. Если содержание устава и программы политической партии не подтверждает, что партия создается по религиозному или национальному признаку, то слова, указывающие на ее национальную или религиозную направленность, не должны употребляться и в названии партии, поскольку их использование в таком случае является искусственной привязкой к действительным идеологическим установкам партии, ее уставным целям и задачам. Регистрирующий орган вправе потребовать приведения наименования партии в соответствие с ее действительными уставными целями и задачами, что не является нарушением права граждан на объединение в политические партии, вытекающего из статьи 30 Конституции РФ, поскольку партия как таковая не запрещается (не запрещаются ни ее создание, ни деятельность), - при отсутствии иных законных причин для отказа в регистрации политическая партия должна быть зарегистрирована и может осуществлять свою деятельность.
Международно-правовые документы, использованные в Постановлении: пункты 1 и 2 статьи 22 Международного пакта о гражданских и политических правах, статья 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, закрепляющие право каждого на свободу объединения (ассоциации) и устанавливающие пределы ограничения указанного права.
(5) Постановление от 24 октября 2013 года № 22-П по делу о проверке конституционности абзацев первого – восьмого статьи 3 Федерального закона «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности»
(Официальный интернет-портал правовой информации (http://www.pravo.gov.ru); номер опубликования: 0001201310250009; дата опубликования: 25.10.2013)
Правовые категории в Постановлении: право на объединение в профсоюзы; свобода деятельности профсоюзов.
Заявители: Общероссийский профессиональный союз работников нефтяной, газовой отраслей промышленности и строительства; Общероссийский профессиональный союз работников государственных учреждений и общественного обслуживания Российской Федерации (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).
Предмет рассмотрения: абзацы первый – восьмой статьи 3 Федерального закона от 12 января 1996 года № 10-ФЗ «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности», которые содержат определения видов профсоюзных организаций, в той мере, в какой они служат основанием для решения вопроса о правомочии профсоюза самостоятельно определять свою внутреннюю (организационную) структуру.
Позиция заявителей: По мнению заявителей, положения статьи 3 Федерального закона «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности», которые содержат определения видов профсоюзных организаций, противоречат статьям 6 (часть 2), 7 (часть 2), 18, 30 и 55 (части 2 и 3) Конституции РФ, поскольку – по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, - устанавливают исчерпывающий перечень структурных подразделений профсоюза и тем самым препятствуют созданию иных, не поименованных в них структурных подразделений, то есть ограничивают его право самостоятельно определять в уставе свою внутреннюю структуру.
Итоговые выводы решения: положения абзацев первого - восьмого статьи 3 Федерального закона «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности», содержащие ряд определений видов профсоюзных организаций, не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 15 (часть 4), 30 (часть 1) и 55 (часть 3), в той мере, в какой эти положения рассматриваются в правоприменительной практике как устанавливающие закрытый (исчерпывающий) перечень видов профсоюзных организаций и их структурных подразделений и тем самым не позволяющие профсоюзам самостоятельно, исходя из возложенных на них законом и уставами задач определять свою внутреннюю (организационную) структуру, в том числе создавать не упомянутые в данном Федеральном законе профсоюзные организации и включать в их состав структурные подразделения, необходимые, по мнению профсоюза, для его эффективной деятельности по представительству и защите социально-трудовых прав и интересов своих членов.
Мотивы решения. Исходя из норм Конституции РФ, международного права и российского законодательства, деятельность профсоюзов подчинена целям их создания. Правовая природа и статус профсоюзов как общественных объединений обусловливают их правомочие самостоятельно определять свою внутреннюю (организационную) структуру, причем таким образом, чтобы обеспечить осуществление возложенных на них законом и уставами представительства и защиты социально-трудовых прав и интересов своих членов, в том числе решать вопросы о необходимости создания конкретных структурных подразделений и закреплять в уставе соответствующие положения.
Тем самым предполагается, что создание тех или иных структурных подразделений профсоюза не носит произвольного характера, – оно в значительной степени обусловлено структурой организации-работодателя, подчинено общей цели оптимизации сотрудничества социальных партнеров и связано с решением задач, возложенных на профсоюз, представляющий и защищающий социально-трудовые права и интересы своих членов в системе социального партнерства.
В статье 3 «Основные термины» Федерального закона «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности» приводятся значения применяемых для целей данного Федерального закона терминов, которыми определяются возможные виды профсоюзных организаций (их статус). Включение в текст названного Федерального закона этих положений было направлено на достижение определенности и ясности правового регулирования, обеспечение единообразия в понимании соответствующих терминов, исключение возможности их произвольного использования в организационном построении профсоюзов.
Между тем, как следует из представленных Конституционному Суду РФ материалов, в 2011 году данная статья была истолкована Министерством юстиции РФ, органами прокуратуры и судами как определяющая структурное построение профсоюза, содержащая исчерпывающий перечень видов профсоюзных организаций и не допускающая возможность создания профсоюзов других видов, а также создания в их структуре не предусмотренных ею подразделений. Тем самым в правоприменительной практике положениям абзацев первого – восьмого статьи 3 названного Федерального закона был придан смысл, расходящийся с целями, которые преследовал федеральный законодатель при их включении в данный Федеральный закон, что в нарушение требований статей 15 (часть 4), 17, 18, 30 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции РФ, а также общепризнанных принципов и норм международного права повлекло ограничение права профсоюзов – заявителей по настоящему делу самостоятельно решать вопросы, касающиеся их внутренней структуры, и признание недействительными отдельных положений их уставов.
Нормы международного права, использованные в Постановлении: пункт 4 статьи 23 Всеобщей декларацией прав человека; статья 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод; пункты 1, 2 и 3 статьи 22 Международного пакта о гражданских и политических правах; подпункт «а» пункты 1 и 3 статьи 8 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах; Европейская социальная хартия (пересмотренная) от 3 мая 1996 года; статьи 3 и 8 Конвенции МОТ от 9 июля 1948 года № 87.
Постановление от 8 апреля 2014 года № 10-П по делу о проверке конституционности положений пункта 6 статьи 2 и пункта 7 статьи 32 Федерального закона «О некоммерческих организациях», части шестой статьи 29 Федерального закона «Об общественных объединениях» и части 1 статьи 19.34 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях
Официальный интернет-портал правовой информации (http://www.pravo.gov.ru); (номер опубликования: 0001201404110018, дата опубликования: 11.04.2014)
Правовые категории в Постановлении: иностранный агент; некоммерческие организации; идеологическое и политическое многообразие; равенство перед законом; политическая деятельность; соразмерность наказания.
Заявители: Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации, фонд «Костромской центр поддержки общественных инициатив», граждане Л. Г. Кузьмина, С. М. Смиренский и В. П. Юкечев (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).
Предмет рассмотрения: взаимосвязанные положения пункта 6 статьи 2, абзаца второго пункта 7 статьи 32 Федерального закона «О некоммерческих организациях» и части шестой статьи 29 Федерального закона «Об общественных объединениях» – в той мере, в какой на их основании решается вопрос о признании некоммерческой организации, в том числе общественного объединения, выполняющей функции иностранного агента (далее – НКО – иностранный агент) и устанавливается обязанность некоммерческой организации, намеревающейся после государственной регистрации осуществлять свою деятельность в качестве НКО – иностранного агента, подать в уполномоченный орган заявление о включении ее в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента (далее – Реестр); положения части 1 статьи 19.34 КоАП РФ, предусматривающей за осуществление деятельности НКО - иностранного агента, не включенной в Реестр, административную ответственность в виде административного штрафа, налагаемого на должностных лиц в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей, на юридических лиц – от трехсот тысяч до пятисот тысяч рублей.
Позиция заявителей: оспариваемые законоположения не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 13 (части 1–4), 19 (части 1 и 2), 21 (часть 1), 29 (части 1 и 3), 30 (часть 1), 32 (часть 1), 45, 46 (части 1 и 2), 49, 51 и 55 (часть 3), так как они: 1) создают условия для дискриминации НКО, необоснованно и за рамками конституционно значимых целей ограничивают права членов НКО, получающих финансирование от иностранных источников, на объединение, свободное выражение своих убеждений, участие в управлении делами государства, свободу деятельности общественных объединений; 2) устанавливают адресованное НКО требование заявлять о себе как об иностранном агенте, что является свидетельствованием против самих себя и влечет более сложные правила деятельности, а также означает признание противоречия их деятельности интересам государства и общества, и при этом позволяют признавать НКО иностранным агентом во внесудебном порядке; 3) не содержат ясного и непротиворечивого определения содержащихся в них понятий и тем самым создают предпосылки для их неоднозначного толкования и произвольного применения; 4) допускают возможность привлечения к административной ответственности должностных лиц НКО - иностранных агентов, не включенных в Реестр, и применения к ним несоразмерных и несправедливых санкций, в том числе за деяния, имевшие место до вступления в силу федеральных законов от 20 июля 2012 года № 121-ФЗ и от 12 ноября 2012 года № 192-ФЗ.
Итоговый вывод решения: Конституционный Суд признал взаимосвязанные положения пункта 6 статьи 2, абзаца второго пункта 7 статьи 32 Федерального закона «О некоммерческих организациях» и части шестой статьи 29 Федерального закона «Об общественных объединениях» не противоречащими Конституции РФ, поскольку они направлены на обеспечение прозрачности (открытости) деятельности некоммерческих организаций, получающих денежные средства и иное имущество от иностранных источников и участвующих в политической деятельности на территории Российской Федерации.
Суд признал положение части 1 статьи 19.34 КоАП РФ, закрепляющее признаки состава предусмотренного ею административного правонарушения, не противоречащим Конституции, поскольку оно не предполагает наступление ответственности за осуществление НКО - иностранным агентом политической деятельности в Российской Федерации после подачи в уполномоченный орган заявления о включении Реестр, и не допускает привлечения к ответственности должностных лиц и юридических лиц за соответствующие действия (бездействие), имевшие место до установления ответственности за их совершение.
Суд признал положение части 1 статьи 19.34 КоАП РФ, предусматривающее минимальные размеры административного штрафа для должностных лиц в сумме ста тысяч рублей и для юридических лиц в сумме трехсот тысяч рублей, не соответствующим Конституции в той мере, в какой оно не позволяет правоприменителю надлежащим образом учесть имеющие существенное значение для индивидуализации административной ответственности обстоятельства и обеспечить назначение справедливого и соразмерного административного наказания.
Федеральному законодателю надлежит внести в КоАП РФ изменения, вытекающие из Постановления. Впредь до необходимых изменений размер административного штрафа за совершение административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 19.34 КоАП РФ, может быть снижен судом ниже низшего предела, определенного санкцией данной нормы.
Мотивы решения. Рассматривая вопрос об интерпретации оспариваемых норм, Суд отметил, что получение российскими НКО, принимающими участие в политической деятельности, иностранного финансирования не может ставить под сомнение лояльность таких организаций по отношению к своему государству (Постановление от 22 июня 2010 года № 14-П). Соответственно, законодательная конструкция НКО – иностранного агента не предполагает негативной оценки такой организации со стороны государства и не рассчитана на формирование отрицательного отношения к осуществляемой ею политической деятельности.
Что касается необходимости регистрации НКО, получающей иностранное финансирование, в качестве иностранного агента до начала политической деятельности, - данное требование направлено лишь на дополнительное обеспечение прозрачности (открытости) деятельности такой организации и не препятствует ей ходатайствовать о получении финансирования и получать его как от иностранных, так и от российских источников. Такая организация также не лишается возможности участия в политической деятельности, осуществляемой на территории Российской Федерации, и тем самым не ставится в дискриминационное положение по сравнению с НКО, не получающими иностранного финансирования.
Более того, само по себе получение НКО финансирования от иностранных источников и наличие у нее потенциальной возможности заниматься политической деятельностью на территории России не являются основанием для признания ее иностранным агентом. В силу презумпции законности и добросовестности деятельности НКО обязанность по направлению в уполномоченный орган заявления о своем включении в Реестр должна реализовываться в уведомительном порядке до начала осуществления политической деятельности при наличии действительных намерений принимать в ней участие (исходя из самостоятельной оценки НКО собственных намерений).
В случае если органы юстиции или прокуратуры полагают, что та или иная НКО необоснованно уклоняется от подачи заявления о включении в Реестр, они вправе в целях устранения допущенных нарушений вынести письменное предупреждение или прокурорское предостережение. При этом обязанность доказывания намерения НКО участвовать в политической деятельности или о реальном участии в таковой лежит именно на органах государственной власти, а само предупреждение или предостережение может быть оспорено в судебном порядке. Суд указал, что подтверждением наличия намерений участвовать в политической деятельности могут быть официальные документы НКО, публичные выступления ее руководителей, содержащие призывы к принятию, изменению или отмене государственных решений, направленные данной НКО в уполномоченные органы уведомления о проведении публичных мероприятий, подготовка законодательных инициатив и иные проявления социальной активности, свидетельствующие о ее желании заниматься организацией и проведением политических акций в целях воздействия на принятие государственными органами решений и проводимую ими политику.
Суд также высказал правовую позицию, согласно которой для признания НКО иностранным агентом денежные средства и иное имущество от иностранных источников должны быть не просто перечислены, а приняты данной НКО. При отказе от их получения (тем более до начала участия в политической деятельности) объявление НКО иностранным агентом не требуется.
Конституционный Суд отметил также, что оспариваемые нормы в системе действующего правового регулирования не предполагают наступления административной ответственности за осуществление НКО - иностранным агентом политической деятельности после подачи заявления о своем включении в Реестр. Они также не допускают привлечения к административной ответственности за действия, образующие признаки объективной стороны правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 19.34 КоАП, имевшие место до установления ответственности за их совершение. Что касается размеров административных штрафов, налагаемых в соответствии с санкцией данной статьи, Суд в соответствии с ранее высказанными им правовыми позициями (постановления от 17 января 2013 года № 1-П, от 14 февраля 2013 года № 4-П и от 25 февраля 2014 года № 4-П) указал, что оспариваемое положение действительно не позволяет правоприменителю во всех случаях надлежащим образом обеспечить назначение справедливого и соразмерного административного наказания и с очевидностью влечет также избыточное ограничение имущественных прав привлекаемого к административной ответственности лица.
Международно-правовые акты, использованные в Постановлении: положения Всеобщей декларации прав человека (пункт 1 статьи 20), Международного пакта о гражданских и политических правах (пункт 1 статьи 22), Конвенции о защите прав человека и основных свобод (пункт 1 статьи 11), закрепляющие право каждого на свободу объединения (ассоциации) с другими; положения Всеобщей декларации прав человека (пункт 2 статьи 29), Международного пакта о гражданских и политических правах (пункт 2 статьи 22) и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (пункт 2 статьи 11) о пределах осуществления права на свободу объединения (ассоциации) и особенностях ограничений данного права; положения Всеобщей декларации прав человека (статьи 2 и 19), провозглашающие право каждого на свободу убеждений и на свободное их выражение без какого бы то ни было различия, в том числе в отношении характера политических и иных убеждений, и Международного пакта о гражданских и политических правах, признающего право каждого беспрепятственно придерживаться своих мнений и свободно выражать их (пункты 1 и 2 статьи 19, статья 22); положения Рекомендации Комитета Министров Совета Европы от 10 октября 2007 года CM/Rec (2007) 14 «О правовом статусе неправительственных организаций в Европе» (пункты 11, 12), ориентирующие государства на то, что неправительственные организации должны иметь возможность свободно преследовать свои цели при условии, что и цели и средства их достижения соответствуют требованиям демократического общества, а также заниматься исследованиями, обучением и пропагандой по вопросам, которые являются предметом общественных дебатов, независимо от того, совпадает ли их позиция с политикой правительства или же требует изменения законодательства.
Суд также опирался на Соображения Комитета по правам человека от 31 октября 2006 года относительно сообщения № 1274/2004 «Виктор Корнеенко и другие против Беларуси», в которых было отмечено, что существование и деятельность ассоциаций, в том числе тех, которые мирным путем пропагандируют идеи, не обязательно положительно воспринимаемые правительством или большинством населения, есть краеугольный камень демократического общества.
Особое мнение по данному делу представил судья В. Г. Ярославцев.
(7) Постановление от 12 февраля 1993 года № 3-П по делу о проверке Указа Президента Российской Федерации от 28 октября 1992 года «О мерах по защите конституционного строя Российской Федерации»
(Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. № 9. Ст. 825)[8]
Правовые категории в Постановлении: свобода создания общественных объединений; разделение властей; полномочия Президента РФ; гарантии конституционных прав граждан.
Заявитель: группа народных депутатов РФ (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года)).
Предмет рассмотрения: Указ Президента РФ от 28 октября 1992 года № 1308, в котором содержатся следующие предписания: распустить оргкомитет Фронта национального спасения (ФНС); принять меры по недопущению создания и деятельности указанного образования и его структур; выполнять требование Конституции РФ о недопустимости создания и деятельности партий, организаций и движений, имеющих целью свержение конституционного строя, разжигание национальной и социальной розни, совершение иных противоправных деяний, и принять меры к пресечению деятельности экстремистских элементов; в месячный срок провести проверку фактов создания не предусмотренных действующим законодательством военизированных формирований, наличия у них оружия и принять меры к пресечению подобной деятельности.
Позиция заявителя: Указ не соответствует Конституции РФ.
Итоговый вывод решения: соответствуют Конституции РФ следующие положения Указа:
– содержащееся в пункте 2 Указа предписание председателям правительств республик в составе РФ, главам администраций субъектов РФ в той степени, в какой Конституция и закон наделяют их правом осуществлять соответствующие полномочия;
– пункт 3 Указа;
– пункт 4 применительно к полномочиям, которые вправе осуществлять министерства, упомянутые в данном пункте.
Не соответствуют Конституции РФ следующие положения Указа:
– содержащееся в пункте 1 Указа предписание о недопущении создания и деятельности Фронта национального спасения и его структур, поскольку в соответствии с установленными в РФ принципами разделения законодательной, исполнительной и судебной властей и разграничения компетенции между высшими органами государственной власти и управления право граждан на объединение может быть ограничено только решением суда на основании закона;
– признано не имеющим юридического значения содержащееся в Указе понятие «экстремистские элементы», поскольку оно не имеет определенного юридического содержания, что может при применении Указа привести к нарушению конституционных прав граждан.
Мотивы решения. ФНС по своей политико-правовой природе является общественным формированием, преследующим политические цели. Следовательно, на ФНС распространялись гарантии, установленные Конституцией для общественных объединений, в том числе политических партий. Предписание о недопущении создания и деятельности ФНС и его структур Конституционный Суд квалифицировал как меру, не соответствующую основополагающим конституционным принципам, в том числе принципу разделения законодательной, исполнительной и судебной властей, а также допустимости ограничения прав и свобод человека и гражданина только законом и лишь в той мере, в какой это необходимо в целях защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, законных прав и интересов других лиц. Из этих конституционных принципов следует, что Президент РФ может действовать только теми методами и только в пределах тех полномочий, которые закреплены за ним в Конституции РФ. Однако при этом нужно учитывать, что при принятии решения в соответствии с прежней Конституцией Конституционный Суд исходил из статуса Президента РФ как главы исполнительной власти в РФ. В соответствии с действующей Конституцией Президент не является главой исполнительной власти, а сфера ведения Президента трактуется Конституционным Судом с учетом «скрытых» («подразумеваемых») полномочий Президента РФ.
Вместе с тем правовая позиция, касающаяся принципа разделения властей и, соответственно, запрета на вмешательство в сферу компетенции судебной власти со стороны Президента РФ и исполнительной власти, сохраняет свою силу и в соответствии с действующей Конституцией РФ. В частности, это касается такой применяемой к общественным объединениям меры, как ликвидация, которая осуществляется на основании решения суда.
Свобода создания общественных объединений в РФ гарантируется постольку, поскольку граждане в процессе создания общественного объединения не нарушают Конституцию и законодательство.
Конституционный Суд сформулировал правовую позицию, в соответствии с которой используемые в нормативных правовых актах, затрагивающих права и свободы человека и гражданина, понятия должны иметь определенное юридическое содержание, так как неопределенность юридического содержания может привести при применении этих актов к нарушению конституционных прав граждан.
Особое мнение по данному делу представил судья А. Л. Кононов.
♦
Вопросы выявления конституционно-правового смысла статьи 30 Конституции РФ также затрагивались Конституционным Судом РФ в Постановлениях: (1) от 6 декабря 2011 года № 26-П; (2) от 28 февраля 2012 года № 4-П; (3) от 18 июля 2012 года № 19-П.
Дата добавления: 2015-08-03; просмотров: 136 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Статья 30 | | | Статья 31 |