Но официальная информация об инциденте была противоречивой. 9 страница

Следующее обвинение было по поводу того, что нашли в подвале жилого дома три мешка с нашими листовками. Как я уже говорила, они были откровенно не нашими – ксерокопиями, не типографскими, очень плохого качества. Одну листовку взяли, откопировали с нее много тысяч штук, сложили в пакеты, черные, большие, отнесли в подвал какого-то дома, тут же вызвали милицию, нашли эти мешки и сказали: «Вот неучтенный тираж». Я говорю: «Если бы вы пришли к нам в штаб, обыскали и нашли тираж неучтенный, это другое дело. А в каком-то подвале, какие-то отксерокопированные листовки? Они не наши, и это очевидно».

И третье обвинение. Одна радиостанция прогнала в течение дня рекламу «Голосуйте за Светлану и Сергея». Кто-то специально заказал этот ролик, еще и оплатил его радиостанции, подписал договор за наших кандидатов, подделав их подписи. На радиостанции есть ксерокопии протоколов о регистрации кандидатов. К слову, протоколы хранятся в сейфах избирательных комиссий, и доступ посторонних лиц к ним запрещен по закону. Договор написан и подписан, но подписи поддельные. Если экспертизу сделать, то несоответствие почерков подтвердится. Мы тут же среагировали, подали на эту радиостанцию заявление, сказали, что слышали рекламу, попросили показать договор. Рядовые сотрудники показали нам все документы, не понимая, почему мы их об этом просим. Начальство знало, что была фальсификация, а среднее звено, которое просто выполняло заказ, не было в нее посвящено. Мы отксерокопировали себе документы, сказали, что подпись поддельная. Однако и они не дремали: договор с Сергеем спрятали, сказали, он ничего не подписывал. Сотрудники радиостанции написали письмо, что не было ни оплаты, ни ролика в эфире, хотя его целые сутки все слышали. В суде признали, что эту рекламу заказали мы, несмотря на то, что подпись поддельная, и никто из нас не заказывал этой записи. Мы говорили: «Мы агитируем сразу за шестерых – у нас шесть кандидатов, а реклама была только за двоих».

Судебное заседание проходило с «закрытыми ушами» все четыре часа. Конкуренты не знали, что мы люди грамотные, что среагировали на все раньше них, мгновенно подали в РОВД, в прокуратуру по всем трем фактам фальсификаций: это не мы, просим разобраться. А на самом деле, никто ни в чем не разбирался. Слушали, дискутировали все четыре часа, а в конце заседания просто сказали: «Во всем виноваты вы сами, поэтому мы вас снимаем с регистрации». Произошло это в последний день предвыборной гонки. Вот вам народовластие, демократия – куплено вообще все, и суд куплен! Я тогда им сказала: «Если вы сейчас нас снимете, – а я знала, что они будут снимать, – учтите, что мы все равно дойдем до Верховного суда, восстановим кандидата, отменим результаты выборов в этом округе, и люди все равно выберут нашу Светлану». Но судьям было все равно, они больше боялись того, кто заказал этот спектакль.

Получилось, что больше четырех часов в суде мы просто лили воду в решето. Мы говорим: «Вы понимаете, это не доказано, это не ее подпись?» А нам в ответ: «Все равно она заказала». «Да это не она заказала, не ее подпись! Давайте сделаем экспертизу?» – ходатайствовали мы о проведении экспертизы почерка. «Нет, у нас сегодня последний день принятия решения, мы никакое ходатайство не будем принимать. Вы понимаете, что если мы отложим суд, то завтра это решение принять не сможем? Значит, мы сегодня, в последний день, все и решим». Просто суд шел откровенно в интересах нашего конкурента, объясняя нам, что он обязан нас снять сегодня, потому что завтра будет поздно. Все эти три факта были сфальсифицированы довольно грубо. Не доказано, что это все делала Светлана, ни одна личность не была установлена. Юридически судья не имела права принимать такого решения, она даже отказалась от договора на радиостанции как от улики, потому что суд понял, что если пройдет экспертиза подписей, установят, что это не подпись нашего кандидата: «Хорошо, мы этот договор не считаем, его нет». – «А что есть? Листовки?» – «Листовки тоже не считаем, потому что не определено, кто их и где нашел, куда принес». Может один кандидат напечатать десять тысяч листовок и отнести в подвал какого-то дома? Их что, хранить больше негде? И потом вдруг в этом подвале житель какой-то находит эти листовки и говорит: «Я нашел!» Я говорю: «Знаете, мы не для того деньги тратили, чтобы в подвал свои листовки складывать. У нас есть штабы, у нас есть квартиры. Это вообще реально?» И на это они сказали: «Хорошо, мы листовки отменяем и даже договор не имеем в виду. Но коробки-то разносили?» Я спрашиваю: «Кто разносил? Вы понимаете, что это может быть подставной человек?» – «Понимаем, но это делалось от имени вашего кандидата». Получается, что «виноват ты в том, что хочется мне кушать», другого не дано. Мы заявляли много ходатайств вызвать своих свидетелей, но нам сказали: «Вы понимаете, что сегодня последний день?» Мы говорим: «Да. Но посмотрите, как каждый факт фальсификации был обнаружен? Мы в первый же день обнаружили все фальсификации, написали заявление в РОВД, прокуратуру, в милицию. Что было принято по нашему заявлению?» Ничего. И после наших заявлений Избирком на следующий же день обвиняет нас в том, чего мы не делали. Мы обращаемся во все инстанции: «Наше заявление сделано раньше. Очевидно, что кто-то произвел подлог. Мы раньше попросили провести расследование». Не проводя расследований, не обращая внимания на наши заявления, проводят суд, который также не обращает внимания ни на одно наше заявление. Все было направлено на то, чтобы снять Светлану с дистанции. Это был беспредел, которого в нашей стране много. Но когда он происходит с вами, становится обидно. Нам сказали, что наш конкурент – серьезный человек, он будет хозяином района, и все. Это наша действительность. Мы пытались что-то доказать, но потом увидели, что им не надо вообще ничего доказывать, они и так все знают, но решили соблюсти процедуру.

Это был для нас хороший жизненный опыт, потому что слышать – мало, надо почувствовать на себе это административное и криминальное давление, когда тебя ни за кого не считают и ты никаких прав не имеешь, ты – никто здесь! Это жизнь, и ее надо знать. Наша Школа – школа жизни. Реальность, в которой мы живем, осознавать надо.

Когда перед началом этого процесса я увидела вошедшую в зал судью, на ней было написано, что решение уже принято. У нее было такое каменное лицо – пройти напролом сквозь всю процедуру суда к намеченной цели. А сидело на суде всего три человека, в том числе прокурор, которая произнесла заранее заготовленную обвинительную речь с абсолютно равнодушным дежурным видом. Ее поразительно не впечатлило то, что все заготовленные обвинения в ее речи были опровергнуты в ходе суда, и осталось лишь одно. Она произнесла речь, встала и вышла из зала заседания. После вынесения постановления, когда наши юристы зашли к судье в кабинет, она сказала им при закрытых дверях: «На меня оказали давление, я ничего не смогла сделать. Подавайте апелляцию». А мы-то целый месяц агитировали…

Но четверых свидетелей мы все же отстранили. Двоих из них мы разоблачили в лжесвидетельствовании: никто из нас их никогда не видел, а они говорят, что приходили к нам на занятия. Когда я вышла из зала суда, они сидели на скамейке в коридоре, развязно развалившись и насмешливо меряя нас взглядом. Я говорю своим спутникам: «Библию написали две тысячи лет назад. Лжесвидетельство – смертный грех, но до сих пор люди этого не понимают. Здесь они наговорят что угодно, но есть Божий суд. Жить-то они хотят или нет?» Как только я это сказала, всех этих свидетелей сдуло – нет их. Я спрашиваю: «Где они?» Мне говорят: «Они вышли на улицу, закурили и ушли».

И Сергея, мы думали, снимут без проблем. Ведь сценарий «нарушений» в его округе был тот же. Наш конкурент еще до выборов успел со всеми договориться – ни мэр, ни губернатор, ни крупный бизнес на его округ своих кандидатов не ставили, потому что он всем сказал: это мой округ. И никто с ним спорить не захотел. Такой у него был «авторитет». И тут появились мы в последний день подачи документов – непредвиденное обстоятельство. Он посчитал уже округ своим, как мы посмели в него вмешаться?! Удивительно, но Сергея суд не снял с дистанции.

Вся Россия так живет. Самара немного отличается от других городов, она является астрологическим сердцем России. Самара не зря была запасной столицей в Великую Отечественную войну. Если бы расстреляли Москву, сердце жило бы, Самара была бы. У нас в городе есть бункер Сталина, который ему специально построили, чтобы он оттуда правил страной. Все правительство здесь жило, дочь Сталина жила в военные годы. Все оборонные заводы со всей европейской части нашей страны переехали в Самару. На Урал почти никто не поехал – все осталось здесь. Сейчас же эти заводы благополучно разорились.

Самара – индустриальный город, очень большой. Я думаю, что мы не понимаем, что мы – хозяева, а наш дом разоряют. Не понимаем, что мы здесь люди, а значит, не имеем собственного достоинства, силы отстоять себя. И это самая большая наша беда. Все разобщены, не считают себя народом, страной не считают. Кем мы себя считаем? Просто «серой массой». Сидеть и не выделяться – наше кредо. В таком подавленном состоянии, в таком обществе ни один человек не может быть здоровым. Самое интересное, что не может быть здоров тот, кто угнетает других.

Когда ко мне приходят за помощью представители власть имущих, я стараюсь им вежливо отказать. В псалмах Давида эти люди называются «собранием мужей неправедных». Я восстанавливаю здоровье людям не таблетками и не физпроцедурами, не заговорами и не свечами. Я исцеляю осознанием. Если человек понял, где он неправ, где он нарушил законы этики, законы мира, он имеет все шансы восстановить свое здоровье почти с любой стадии болезни. Так устроен мир, и так устроен человек, который живет в этом мире. Мир простит человека, если человек попросит прощения. Но попробуйте хоть одного богатого заставить покаяться в нечестном способе приобретения этого богатства! Человек, который заслужил болезнь за нарушение закона равноправия, справедливости, хочет отдать часть своего богатства за то, чтобы мир позволил ему нарушать его законы дальше. Но природу подкупить нельзя. Так и судьи, и лжесвидетели когда-нибудь получат по заслугам. Бумеранг судьбы вернется к ним в самый неожиданный момент. Я это знаю, а потому остаюсь спокойна в любой ситуации.

После того беспредельного суда, где торжествующие конкуренты объявили избирателям, что Светлана больше не будет баллотироваться в их округе, мы приехали в рабочий поселок на территории нашего избирательного округа и собрали избирателей на митинг. Там мы рассказали, что наш конкурент сфальцифицировал все, о чем вы уже знаете. Довели до сведения избирателей и то, что он был дважды судим и сидел, поэтому подобные методы для него не проблема. Митинг был бурным, приехали представители избиркома, всеми силами пытались его прекратить, но мы сказали людям все, что хотели сказать. В этот же день вечером наш офис сожгли. Он сгорел дотла, вместе с оргтехникой, документацией и агитматериалами. Когда мы приехали по вызову к уже потушенному офису, пожарный, который ходил по груде пепла, увидя нас, сказал: «Ну теперь вы должны победить этих сволочей обязательно».

Когда меня на следующий день вызвали в милицию для снятия показаний, я смогла незаметно для следователя прочитать протокол допроса свидетеля. Это был мальчик-школьник, который жил в доме напротив и видел, как в сумерки, когда еще было светло, высокий мужчина подошел к окну нашего офиса на первом этаже и бросил сквозь решетку бутылку с зажигательной смесью. Была описана его внешность, довольно примечательная: высокий худощавый блондин с длинными волосами. Когда он убегал от пожара, то закрывал руками и воротником низ лица.

Я спросила следователя, который вел опрос: «Зачем вы целый час тратите на меня, описывая наши убытки? Ведь все равно вы не будете никого искать, это очевидно. Вам просто начальство не позволит». Она ответила: «Это моя работа…» – даже не пытаясь возразить ничего на мои слова.

На следующий же день мы видели этого высокого худого блондина и в другом месте, где мы обычно собираемся работать. Он стоял неподвижно и наблюдал, как мы выходим из подъезда. Кроме длинных волос альбиноса у него была такая же белая борода. Я поняла, что он ее и прятал, когда убегал: не хотел, чтобы его узнали. Я внимательно посмотрела на него и помахала ему рукой. Он повернулся и ушел. Наши агитаторы рассказывали, что видели раньше его на встречах во дворах, которые проводила команда нашего конкурента.

Это было предупреждением. Но мы не боялись этого совершенно. Преступники идут во власть, а мы им дорогу загородили. Мы отвоевываем свое гражданское достоинство и ждем, когда нас станет больше.

И еще у нас есть одна ученица – «божий одуванчик», которая никого не трогает. Так вот на нее тоже хотели подать в суд, потому что она якобы клевещет на одного из кандидатов в депутаты, что он покупает голоса. Она говорит: «Я эту фамилию вообще не произносила». Но юрист подает почему-то на нее в суд. Почему? Потому что эта девочка очень грамотная юридически, она третью выборную кампанию работает, знает все правила, и этому кандидату она просто стала опасна, поэтому ее и решили срочно убрать с участка. На нее подают в суд. Она говорит: «Можно я подам в суд встречно?» Я говорю: «Подавай».

Я считаю, что мы хорошо провели выборы в Городскую думу Самары. Я очень люблю всех, кто в них участвовал, все – большие молодцы, я и не ожидала такого успеха!

Столько грязи, сколько на этих выборах было, я не видела даже в Тольятти! По-русски говоря, Самара – это просто продажная женщина. Ее население массово продается за деньги: 100 рублей – такса за голос. Что ты за 100 рублей купишь? Но все продались с удовольствием. Вспомните, как люди продавали свои ваучеры, а потом в один прекрасный момент оказалось, что нашей общей страны уже нет! Есть только частная собственность. А за свой ваучер-то фактически никто ничего и не получил. В наследство не оставишь: ничего нет! Зато все гиганты промышленности перешли в частные руки к тем, кто скупил ваучеры у населения, и перешли они фактически за бесценок, а рабочие – в рабство.

То же самое на выборах – человек уже не помнит, куда он дел те 100 рублей, за которые продал свой голос. Голосование прошло, и на следующий день люди уже о нем забыли. А Дума того самого человека, который за 100 рублей голос продал, получила в рабство. Получается, что мы добровольно продаемся самым богатым кандидатам, а потом жалуемся, что, мол, этот богач нас угнетает. Простите, а он что должен был делать? Вам всю жизнь по 100 рублей в день давать?.. Это мышление Самары и всей России, народ не понимает происходящего.

Для моих агитаторов выборы стали великолепным жизненным опытом. Мы поняли, где мы живем. И в администрации поняли, что происходит: появились понимающие и самостоятельные люди. Наши кандидаты получили процент голосов, который даже меня впечатлил. Насколько куплены были все председатели! Мы все видели, что борьба была между мэром и губернатором, что жестко убрали людей мэра, жестко поставили всех новых председателей окружных и участковых избирательных комиссий, и каждый из них имел задание провести нужного кандидата в депутаты – голову бы с него сняли, если бы он не провел. Все «черные рычаги» были задействованы, но, тем не менее, при таком жестком административном формировании выборов, при такой низкой активности населения, при такой массовой продажности те, у кого здравая голова на плечах осталась, отдали свои голоса все-таки за нас.

Наш кандидат Сергей – слесарь-наладчик КИПа, ни разу не бизнесмен. Я все время смеялась над ним: он у нас был с самыми напуганными глазами. Когда наши кандидаты в депутаты собирались вместе, он отличался от них своими глазами, как у Чебурашки. Я говорила ему: «Что вы так боитесь? Бить не будут!» Хотя его-то как раз чуть не побили. И он набрал рекордное количество голосов – почти 21%! А те же самые победители административные с купленными и приписанными голосами, которые заводами и общежитиями гоняли людей на голосование, которые все административные рычаги употребляли, получили по 22% голосов. Все председатели комиссий в округе были из команды одного из кандидатов, они в период агитации ходили на все его встречи как поддержка, что абсолютно незаконно. Представляете, ему удалось всех своих преданных «крутых» агитаторов поставить председателями избирательных комиссий! Мы за два месяца агитации их всех знали в лицо. Все голоса были явно приписаны. Мы призывали на митингах людей голосовать против всех. Все так и получилось: в округе Светланы (которую сняли за три дня до процедуры голосования) оказался самый высокий процент кандидата «против всех» в Самаре. Люди мой призыв услышали. А нашу Светлану (о беспрецедентном снятии ее с кандидатов через суд я уже рассказывала) восстановили в 6 вечера накануне выборов – на следующий день в 8 утра началось голосование. Естественно, все думали, что она снята. Бабушки приходили на участок и открытым текстом спрашивали: «Где тут за голосование 100 рублей дают? Нам все равно, за кого голосовать». На этих ситуациях надо просто учиться.

Еще один наш кандидат, работавшая простым учителем школы в том же округе, где и баллотировалась, была по рейтингу первой, должна была пройти. Но все административные рычаги были пущены в ход и, как всегда, они оказались сильнее голоса населения. Вот выдержка из ее воспоминаний.

4 «Я баллотировалась по Промышленному округу. Могу назвать причины того, что моя кандидатура не прошла, хотя во время агитации почти все избиратели были за меня и против Е.

Во-первых, были собраны все директора школ, и им было объявлено, что по Промышленному округу должен пройти Е.

Во-вторых, меня вызывал директор школы (где я работала простым учителем) и провел профилактическую беседу, так как ему это велели сделать сверху. По-видимому, после беседы я должна была снять свою кандидатуру.

В-третьих, директора заводов Промышленного района заставляли своих сотрудников голосовать за «своих» (не давали зарплату, пока не проголосуют, обещали уволить, лишить жилья жителей общежития). Это сообщали сотрудники этих предприятий, когда были встречи со мной как с кандидатом, но говорить свои фамилии боялись.

В-четвертых, некоторые кандидаты, пользуясь своей властью и безнаказанностью, давали деньги людям, чтобы за них голосовали. А во время голосования один из кандидатов наливал выпить тем, кто за него проголосует. На наши заявления не реагировали.

В-пятых, когда на участках во время процедуры подсчета голосов на I место выходила я, то отправляли обратно комиссию пересчитывать голоса, т.к. была установка: «Победить должен только Е.!»

О. Е.»

Это унизительно – быть под управлением таких бандитов. И мы сделали вывод: наша задача – это просвещение народа, чтобы люди, наконец, поняли, где они живут.

Все административные и властные структуры очень боялись, что мы опять пойдем на выборы, потому что избиратель быстро понимает, что его интересы сможет защитить только реально существующая и действующая общественная организация, то есть мы. В прошедших выборных кампаниях, не имея опыта, мы не смогли противостоять черным технологиям административных рычагов. Мы не печатаем «левые» документы, не покупаем работу участковых комиссий. Этими приемами пользуются администрация и бизнес. Только такими запрещенными методами у нас вырвали победу, иначе представители народа прошли бы во власть. Год готовились к этим выборам мэр, губернатор, крупный бизнес – все было предопределено. Мы же потратили только два месяца жизни. И то, что мы совершили, – это чудо. Но это понимаем не только мы. Это понимают все, кто участвовал в выборах. Они нашу силу поняли. Исходя из этого, нас будут очень сильно пытаться закрыть. Потому что кому нужны такие неуправляемые сильные люди? Так хорошо управлялась Самара, все молчали, и тут кто-то начал говорить, да еще громко. А вдруг их услышат?

Если мы будем говорить, что политика – это грязь, – нет проблем: живите чисто, но в гробу, простите меня, – только там чисто.

Сила на этих выборах должна была быть народной, самарцы должны были захотеть новой жизни. Народ только в массе силен. Один из народа – никто. А сознание народа нашего еще спит. Надеясь разбудить его, я написала следующие стихи:

Господи, во все лихие годы

Молится Россия Небесам.

Ты провел народ сквозь все невзгоды,

И осталась вера в чудеса.

Господи, ты дал нам силу духа

Выстоять в войне, любой беде.

Разум дай не верить сплетням, слухам,

Видеть правду, жизни суть – везде.

Пусть все то, что сеет грязь и смуту,

Воздаяньем от тебя падет.

Пусть поднимется народ повсюду,

Солнце правды над страной взойдет!

Сжечь все иго тьмы, узнать двуличных

Помоги народу моему,

И увидеть чистых, гармоничных

Силу дай и сердцу, и уму.

Господи, прости, что позабыли

Обращаться сердцем в Небеса,

Что слепыми и глухими были.

Господи, пошли нам чудеса!

Если ваши чаяния совпадают с теми, что изложены в этих стихах – читайте их постоянно, вкладывая всю силу сердца, и передайте их другим. И общая мысль обязательно победит!

Выборы без нас:

мэр города Самары

Осенью 2006 г. Самара переживала очередной стресс в виде выборов, на этот раз – главы города. Самара – город богатый, и глава его, конечно, имел доступ ко всем его ресурсам. Про мэра ходили рассказы, сплетни, анекдоты – впрочем, как и везде. Его никто не любил, но почему-то на второй срок все-таки выбрали. Народ убедила следующая мысль: «Он, конечно, плохой мэр, но мы хоть знаем, чего от него ожидать». Песня «Эх, дороги!» по заказу радиослушателей транслировалась постоянно в знак напоминания об ужасающем состоянии дорог города. Всем было понятно, куда ушли деньги. И на антипиаре, на протестах и насмешках мэр вошел во второй срок. К третьему сроку в городе сколотилась крепкая антимэрская коалиция из того крупного бизнеса, на котором мэр хотел так же крупно нажиться. Представители «Волгопромгаза», «Нефтебурмаша», СОКа тоже захотели во власть, чтобы не кормить мэра. В то же время им представилась возможность вернуть себе то, что у них забрал мэр, встав у «кормушки» города. Поскольку и за той, и за другой стороной были крупные деньги и силы, драка была нешуточной. Была развернута война листовок на заборах Самары, которые несли самые черные обвинения в адрес сторон. Я в то время путешествовала по Кайласу, и меня эта история не занимала, потому что я не видела смысла входить в противостояние с кем-либо за тот народ, который все еще спит. Люди, как и раньше, хотели хорошую власть, но не хотели сами участвовать в наведении порядка в своем городе. А это иждивенческая психология. Зачем сажать на шею иждивенцев? Они нужны тому, кто хочет управлять безраздельно, поощряя пассивность управляемых: «Ты спи, народ, мы за тебя порулим». Мой принцип мышления противоположен этому: «Если хочешь счастья, добудь его своими руками. Никто тебе его на блюдечке не принесет».

Итак, за месяц до выборов в полный разгар боя я вернулась в Самару. Интересно наблюдать выборы со стороны, не участвуя в них. Агрессивные и безвкусные плакаты, лозунги, листовки бросались в глаза. Лица кандидатов, приглашающих голосовать за себя, были одинаково искусственно самоотверженными, как это ни прискорбно. Безучастные агитаторы ходили вокруг своих «шалашей» с теми же портретами оплачивающих их боссов. Было легко и радостно на душе, что мы не участвуем в этом очередном кошмаре. Но не тут-то было. В тот же день в моем кабинете зазвонил телефон, и некто, впервые появившийся на политическом небосклоне Самары, попросил меня о встрече. Я вспомнила его лицо на щитах с непонятным лозунгом «Вперед, Самара!» и вежливо отказалась. Но он настаивал, терпеливо ежедневно изводя моего секретаря и меня. Через несколько дней я подумала, что мне как психологу будет интересно знакомство с человеком, абсолютно неизвестным городу, но рассчитывающим стать его мэром. Я и мой заместитель по внешним связям согласились, наконец, выпить с ним чаю в близлежащем кафе.

Перед входом нас ждал худенький молодой человек лет тридцати пяти, весь в движении и полете. Когда мы сели за столик, он четко и быстро представился, описал себя и свой бизнес, весь послужной список и просьбу о том, чтобы все ученики моей Академии агитировали за него. При этом он несколько раз подчеркнул, что отец учил его быть честным и трудолюбивым. На что моя помощница сказала лениво: «А меня моя мама учила…» После моего вопроса: «А почему мы должны агитировать именно за Вас?» – он горячо воскликнул: «Вы же мне верите?!» «Вам? – искренне удивилась я. – Вам еще чуть за тридцать, а вы уже собственник банка, мясокомбината, порта. Вот у моей помощницы ничего нет, кроме квартиры, и ей я верю. А вам верить – я не первый день на свет родилась», – ответила я. Разговор был приятным, светским, и все это сошло за шутку. Но поскольку напористость моего собеседника не снижалась, и он лукаво намекнул, что слышал, что мы секта, я решила познакомить его со своими учениками, а также дать своим ученикам еще один урок жизненного опыта, познакомив их со своим собеседником.

Очередное занятие Академии было частично посвящено знакомству с вышеописанным кандидатом в мэры города Самары. Он зашел в зал со своим помощником бравого военного вида, в котором один из моих учеников узнал знаменитого представителя криминала города Ульяновска. Позже наш кандидат это отрицал, говоря, что этот человек – редактор местной газеты. Молодой кандидат в мэры вышел на сцену к микрофону, и встреча началась.

Наших гостей поразил полный зал слушателей Академии и то, что я многих называла по имени, когда они поднимали руку для вопроса кандидату. Вопросы были грамотные и показывали глубокое знание людьми сути проблем. Они спрашивали о программе мэра, программе развития города, которой у нашего гостя явно не было. Ни на один конкретный вопрос ответить он не смог. А люди вставали один за другим, засыпая его вопросами по острым проблемам города. Было видно, что наш кандидат не ожидал такой грамотности и активности, просто глубины мысли от тех людей, в ком он был настроен увидеть туман и фанатизм сектантства. Запись этой встречи тоже сохранилась, поскольку мы имеем традицию записывать все абсолютно, что происходит на наших занятиях. Через полчаса, выходя из зала вспотевшим от напряжения, наш кандидат сказал моей помощнице: «Нет, это не секта». На следующий день он опять позвонил с предложением о сотрудничестве, на что я уже с чистой совестью ответила: «У моих учеников вы доверия не вызвали». Было очевидно, что он и не рассчитывал стать мэром, просто ему нужно было заявиться фигурой в политической игре. И это у него получилось. Поскольку мэром было выбрано главное действующее лицо регионального отделения партии «Справедливая Россия», а бывший молодой кандидат сейчас занял пост его заместителя по партии. По понятиям политического бомонда, это является значительным успехом в его только что начавшейся политической карьере. Таким образом, все правила и приемы нынешней светской жизни соблюдены, и я не в обиде на своего мимолетного знакомого за «секту». Надеюсь, что и он не в обиде на меня за мои искренние воспоминания.

Губернская дума.

Промышленный округ

Почему мы решили опять попытать счастья в выборах? Ведь за три попытки можно было уже чему-нибудь научиться и многое понять. Административных рычагов, которые до сих пор играют решающую роль в выборах, у нас по-прежнему нет и быть не может. Но прошедшие выборы мэра показали, что активность населения в желании принять участие в своей собственной жизни и жизни города все-таки растет. А еще меня немного подзадорил журнал «Город», корреспондент которого брала у меня интервью по поводу мэрских выборов. Было видно, что у нее на языке вертится вопрос, почему я не пошла кандидатом в мэры, если я знаю как. У меня тогда был один ответ: «А кому это нужно? Мне нужно сделать граждан равноправными и благополучными, или это нужно самим гражданам?»

Действительно, я создала огромную организацию, развила ее до всероссийских масштабов, научила людей быть грамотными, сильными и здоровыми, и это приносит мне удовлетворение от самореализации в жизни. Поскольку я – Водолей, а это знак, который всегда в поиске и развитии, мне хочется идти дальше. В «Агни Йоге», которую дала миру Елена Ивановна Рерих, сказано: «Неиспользованная энергия разрушает изнутри». А в детстве мой брат-физик говорил мне: «Откуда у тебя столько энергии? Тебе дать точку опоры, и ты перевернешь мир!» Действительно, мне всегда хочется что-то делать, а потом любоваться созданным. Но сейчас я уже знаю, сколько грязи в политике, и не всегда хочется в нее наступать. И вот подходят очередные выборы. Перед нами как любителями этого мероприятия снова встает вопрос: быть или не быть? Конечно, лучше быть. Когда меня спросили, почему я в очередной раз решила идти на выборы, ведь очевиден расклад административных сил, я вспомнила цитату из статьи В. Ленина «Памяти Герцена», которую мы учили наизусть в школе, про этапы роста революционного движения в России. Начал он с характеристики декабристов: «Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена... Герцен развернул революционную агитацию. Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями «Народной воли». Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом».35

Я считаю, что выборы – это время, когда можно агитировать, то есть просвещать. И очередной этап просвещения мы обязаны были провести, иначе мы не имеем права называться Академией развития.

Дата добавления: 2015-08-05