Но официальная информация об инциденте была противоречивой. 5 страница

Опытные люди мне говорили: «Светлана Михайловна, здесь драка будет. Там боролись за бонусы в конверте, еще неизвестно, сколько дадут, а здесь – реальный кусок». Бонусы – это когда каждому депутату – их у нас в Государственной думе 450 человек, они на пересчет все – платят в конверте деньги за голосование. За это кандидаты в депутаты и дерутся на выборах, чтобы им 4 года платили за их голос. Получается, что люди для себя туда рвутся, и правильно все наши избиратели говорили: «Все вы хороши»! А когда выборы мэра города, кандидаты дерутся за реальный кусок, за город, за его деньги: борются капиталы и интересы.

Когда меня спрашивали, почему я выбираюсь не в Самаре, я отвечала, что мэра Тольятти будут выбирать 14 марта одновременно с президентскими выборами, а мэра Самары – только через два года. Как Бог дает, так и надо делать. К тому же в Тольятти люди в своих письмах просили: «Светлана Михайловна, не уходите с горизонта, печатайтесь в газетах». Большая тогда поддержка от людей шла – переживали те тольяттинцы, которые голосовали за меня.

Как все было на этот раз

Когда я приехала в Избирком, меня спросили: «А что же вы так поздно подали документы? Уже месяц все во всю силу агитируют». Конечно, я знала, что там выборы идут давно, но совершенно не желала в них участвовать – какой я мэр, зачем мне это надо… А оказалось, что и эти выборы были нам просто необходимы.

Так, пока меня уговорили баллотироваться на этот пост, осталось три дня до конца сбора подписей, поэтому мы зарегистрировались по залогу. Залог был в 150 тысяч рублей, и он возвращался после выборов, если кандидат набирал больше 3% голосов. Но здесь нужно было уже действительно добиваться, идти просто напролом, потому что прежнего мэра поддерживала вся администрация. На самом деле, когда я была на встречах в предвыборной кампании, народ просто криком кричал – кто он такой, как ему не стыдно и т.д. Я тогда поняла, что тольяттинцы не любят своего мэра…

Ангажированные СМИ и городские чиновники на протяжении нескольких лет активно поддерживали миф о мэре как о «крепком хозяйственнике». Это, в конце концов, надоело горожанам.

4 «Вазовские металлурги упрекали мэра в профессиональной и административной непригодности: мусор неделями не вывозится, дороги в автомобильной столице в ужасном состоянии, сауны и казино, как грибы, растут возле школ, а детские сады, напротив, закрываются (из выступления на митинге протеста возле мэрии). Реформа ЖКХ, которую обещал провести мэр, провалена полностью».25

4 «…Ситуацию, которая в настоящее время сложилась в нашем городе: кризисное состояние жилого фонда, особенно старой его части, разбитые дороги, разгул криминала, социальная напряженность, – невозможно исправить в одночасье… Жилой фонд и инженерные сети, особенно внутридомовые, пришли в кризисное состояние. Многие дома находятся в аварийном состоянии и представляют угрозу для жизни их обитателей…»26

4 «Результатов нет. И это в городе, где находятся такие промышленные гиганты, как ВАЗ, Синтез-Каучук, Волгоцеммаш, Куйбышев-Азот, которые дают существенную прибыль в бюджет! Поэтому Дума поручила специальной комиссии подготовить информацию по недоверию мэру. Вопросы касались санитарного состояния города, работы городского транспорта и коммунально-энергетических сетей, социального обеспечения, медицины и образования». 27

Народ на третий срок такого мэра избирать явно не хотел.

В выборной кампании на пост мэра города отношение членов избирательных комиссий и администрации Тольятти к нам ужесточилось. Никаких сомнений на этот счет не было. Вся администрация встала против меня, потому что я не пришла и не представилась, никому из областной администрации не сказала: «Можно, я буду мэром?» Я этого не спрашивала, а у них на договоренностях и взаимных условиях все строится. Все решается наверху, а все выборы – спектакль, который просто оформляет это решение. Поэтому нам еще до выборов говорили: «Куда вы полезли? Третьими вы будете, за вас уже все решили».

Действительно, кто бы нам позволил стать первыми? Тольятти – богатейший город, в карман кладут сотнями тысяч, миллионами, и вдруг такой кусок непонятно кому отдать, а они еще и не воруют! Это еще опасней, потому что это – пример. Люди посмотрели бы и сказали, что, оказывается, честно жить можно. У людей в сознании бы что-то повернулось, а это еще страшнее, чем деньги отдать… Ведь русский человек Берлин взял – не американцы. Но потом американцы сделали свою валюту всемирной, присвоив себе плоды победы в мировой войне.

Мы можем все, но нам нужна цель. На карту уже давно поставлена судьба России, и каждый человек ее решает. Нужно всегда работать своей головой, а также своими руками и ногами. Почему люди так часто говорят: «Зачем нам это надо? Политика – грязное дело, а мы чистенькими останемся и будем ждать, пока всю нашу Родину распродадут с молотка. Она – большая, долго будет распродаваться». А на самом деле уже недолго осталось…

Так, несмотря ни на что, мы решили еще раз попытать счастья. Я тогда говорила своим агитаторам: «Мы были неизвестными перед первыми выборами, нам очень трудно было начинать. А сейчас мы начали, добились известности, и отступать уже нельзя». Нашей задачей стало очень весело и активно провести эту кампанию. Мы решили охватить весь Тольятти, особенно Автозаводский район, который крепко держит ВАЗ. Основным методом стала агитация по квартирам.

Когда мы в первый раз на выборах агитаторов инструктировали, мы сами не знали, как это будет. Нам просто люди, которые уже занимались выборами когда-то в другом месте, дали все распечатки инструкций для агитаторов. Там была интересная памятка: «Звоня в дверь, будьте готовы, что вас обругают, вышвырнут». Потому что к выборам люди относятся отрицательно, тем более когда вы приходите в квартиру: «Что это вы меня дома потревожили?» И еще там было написано: «Психологически подготовьтесь и по одному не ходите».

Любая политическая партия хочет свои конкретные интересы отстоять, а я хотела для народа и для страны. Мои ученики – очень дружелюбный народ, поэтому они приходили в любую квартиру, как к себе домой, как к родному человеку, которого давно не видели. Открывается дверь, а вы мысленно говорите: «Здравствуйте, мы с вами так давно не виделись, очень приятно, что мы с вами опять встретились». После этой фразы вам уже хочется поговорить с этими людьми по душам. С любого настроения можно человека к себе расположить. У нас был интересный опыт. Тольяттинцы рассказывали: «Мы идем, звоним в дверь. Нас спрашивают: «Кто там?» Мы отвечаем: «Соседи». Действительно, соседи по подъезду. Когда свой дом прошли, слово уже привязалось, и мы говорили «соседи» даже в других домах, а что – из одного же города, а что – россияне же. И это здорово работало, никто и не спрашивал потом: «Какие соседи?»

На первых выборах нам не хватало силы напора, потому что по своему воспитанию в русле метода этики мы все безобидные и добрые. Избиратели и подумали тогда про меня: «Что эта женщина добрая сможет сделать?» Хорошо, что добрая, это мы донести сумели. А то, что я сильный человек, что меня нигде не пускают, тормозят, а я все равно иду, этого мы до людей не донесли. Русский человек любит видеть в лидере крепкого хозяина, его силу.

Про нас конкуренты говорили: «Секта! Иначе бы они не агитировали бесплатно». Получается, что только платно можно агитировать за кандидата? Кандидат – обязательно купленный, агитаторы – купленные? А не стыдно быть купленным агитатором, ходить за кого-то агитировать за деньги? Кота в мешке продавать? «Ты что продаешь, у тебя товар качественный хотя бы? А может, ты продаешь отраву?» – «Так мне все равно, мне же платят...» К сожалению, это сейчас типично. Неужели знать, за кого действительно лучше отдать голос, ходить ради идеи бесплатно – это ненормально? Это секта? Если так думать, то общественные городские субботники тогда, простите, тоже секта. Для расширения кругозора обратимся к различным трактовкам этого модного нынче слова и к истокам этой моды.

4 «В мессианских сектах, распространенных в Римской империи в первые века н.э., формировалось христианство как религиозно-общественное движение рабов и других бесправных слоев населения, которое после ряда модификаций стало государственной, церковно-организованной религией…»28

То есть если брать исторические корни – почти все религии, в том числе и христианство, выросли из сект.

4 Термин «Тоталитарная секта» ввел Александр Леонидович Дворкин. Он родился в Москве в 1955 г. В 1977 г. эмигрировал в США «по политическим мотивам» и был лишен российского гражданства. В 1983 г. после женитьбы на гражданке США Дворкин получил американское гражданство и остается гражданином США до сих пор. В 1991 г. после падения Горбачева вернулся в Россию и с 1992 г. поступил на работу в Отдел религиозного образования и катехизации Московского Патриархата, где возглавляет Информационно-консультативный центр священномученика Иринея Лионского. Официально Центр занимается «изучением новых религиозных движений и распространением информации о них». По сути же, Дворкин возглавляет активную борьбу РПЦ с любыми новыми религиозными и духовными движениями в России, именуемыми им «сектами».29

4 Деструктивное религиозное объединение (тоталитарная секта) – это авторитарная иерархическая организация любой ориентации, разрушительная по отношению к естественному гармоническому, духовному, психическому и физическому состоянию личности (внутренняя деструктивность); а также к созидательным традициям и нормам, культуре, порядку и обществу в целом (внешняя деструктивность); практикующая скрытое психологическое насилие, выражающееся в целенаправленном установлении отдельным лицом или группой лиц в своих узкоэгоистических целях незаконного контроля над сознанием, поведением и жизнью других личностей без их добровольного и осознанного согласия для формирования и поддержания незаконной зависимости и покорности доктрине и лидерам, стремящимся через неинформированное использование преданных им и зависимых от них адептов к незаконному обогащению и незаконной власти.30

4 Десять признаков тоталитарной секты

1. Претензии на «харизматическое» лидерство.

2. Претензии на истину в последней инстанции.

3. Внешняя благопристойность и лицемерие.

4. Контроль жизнедеятельности всех членов.

5. Програмирование сознания, чаще с помощью страха.

6. Строгая иерархия.

7. Молитвы, мантры, гипноз.

8. Религиозная реклама.

9. Корыстный и политический интерес элиты секты, активные попытки проникновения во власть, желание иметь своих агентов в государственных и властных структурах.

10. Поддерживается элитарная ментальность.31

Вот по таким признакам деятели РПЦ причисляют ту или иную неугодную им организацию к «сектам». Но, если внимательно вчитаться в эти пункты, то под любой из них попадает любая церковь, в том числе и православная, а также все крупные мировые финансовые корпорации и даже военные организации и политические партии.

Позднее мы поняли, что обвинение в сектантстве – это просто убедительный ход черного пиара. Убедительный, потому что в наше время люди всего боятся, а особенно неизвестного. Страх – привычное чувство нашего народа, которое он даже не замечает. Действительно, чем можно держать в подчинении такую огромную массу нищего народа такой маленькой кучке властных управленцев? Только страхом. Страх перед чиновником в крови у русского человека. Поэтому перенаправить это чувство на конкурентов в выборах и сделать методом черного пиара было нетрудно.

В то время мы и не думали о политической партии, у нас был энтузиазм, как в былые комсомольские годы, когда вся страна все строила, и всем это нравилось. Мы решили попробовать зажечь народ желанием действия. Это большое искусство – разбудить спящего много десятилетий человека, объяснить ему, что происходит.

И в Тольятти на выборах мэра мы проводили социальный эксперимент: мы хотели понять, может ли народ хоть что-то сам для себя сделать или он пассивно согласен так и быть заключенным? Если верно последнее, тогда нечего и копья ломать. Люди часто говорили, что мэром должен быть хозяйственник. «Она, – спрашивали, – хозяйственник?» А если человек с безработного состояния создал огромный всероссийский Центр? Это ли не хозяйство? Что такое хозяйство, как его понять?

Выборная кампания для нас была не шуткой – мы не просто выбирали, а мы отстаивали свое гражданское достоинство. Надо создавать общественное движение, вести политическое, юридическое, социальное просвещение населения – консультационные пункты открывать, помогать людям отстаивать свои права. Опыт показал, что очень много неверия в людях, потому что выбираются только те, кто помогает зарабатывать на городе деньги отдельно взятым богатым людям. Так по всей России и во всем мире. Многие мои ученики-тольяттинцы работают в мэрии. На выборах депутатов в Государственную думу некоторых из них направили в участковые избирательные комиссии. Незадолго до дня выборов они рассказывали: «Светлана Михайловна, нам спустили инструкции, что должна пройти «Единая Россия», кого выбирать из одномандатников и как это делать». И мы приложили все усилия, чтобы проконтролировать сам процесс выборов – наши наблюдатели и члены с совещательным голосом были на каждом избирательном участке.

Как мы работали – о фильме и понимании

Мы знали, что нужен фильм о кандидате, особенно в последние дни предвыборной кампании. Заказали его в одной телекомпании, и через две-три недели попросили их показать, что получилось. Приехали, когда все сроки уже прошли, а они говорят: «У нас еще ничего не готово, даже «рыбы» нет». Мы им отдали огромную коробку архивных пленок для просмотра – может быть, оттуда что-нибудь выберут, историю развития Академии и пр. Ничего не сделано – оператора нет, режиссера нет. Это было в воскресенье в 11 утра, а в понедельник этот фильм мы должны были уже в эфир ставить. Так работают у нас в России. Люди с этой телекомпании подумали, а потом и говорят: «Ладно, мы пойдем в воскресенье монтировать». «А что монтировать вы будете? Вы нам хоть кадры отсмотренные покажите, может быть, нечего из них монтировать». Ничего не показали – ничего у них нет, и при этом сказали: «Вообще, мы – профессионалы, если обещали…» Что делать?

Я звоню человеку, который не работает ни в какой киностудии, но просто меня понимает и уважает. Он – талантливый кинорежиссер со своей съемочной группой. Мы делали с ним года четыре назад рекламу книги «Азбука счастья» – он раз 30 заставил меня что-то сказать. А потом рассказывает мне: «Светлана Михайловна, мы сидели час с моими операторами и смотрели, как завороженные, все 30 проб. Как закончилось, мы словно очнулись, поняли, что надо что-то выбирать, работать с материалом. Поставили кассету еще раз, и снова как завороженные одно и то же смотрели тридцать раз, не отвлекаясь. Потом выключили: «Так, все-все, работать!» Он просто меня очень хорошо тогда понял и почувствовал, и у нас здорово все получилось.

На момент выборов мы с ним уже года полтора не встречались, я просто нашла его телефон и позвонила: «К.В., горим, нужен фильм». – «Когда?» Я говорю: «Завтра в эфир». Он: «Что?!» Это было, как я уже говорила, в 11 утра в воскресенье. Только из уважения он не бросил трубку и попытался меня убедить, что это – нонсенс, что это невозможно даже смонтировать, не то что снять, ведь кадров-то у нас не было. Я ему говорю: «Вы же знаете, что со мной будете работать…» Он: «Да, – так безнадежно, – я попробую». А он тогда еще болел, кашлял – сам никакой, жизнь никакая. Я говорю: «Да на вас смотреть больно, давайте я вас полечу…» И в тот же день у него уже не было кашля. В 11 мы с ним поговорили. Две его съемочные бригады отказались в таких жестких условиях работать – ведь это не спать, не есть сутки. Тогда он нашел человека, который в три часа дня выехал из Самары и весь остаток дня меня снимал. Полтора часа материала они отсняли для десяти минут фильма. Ночью этот режиссер монтировал фильм. Он сам написал и сам начитал текст. Я приехала, посмотрела монтаж, кое-что поправила, и получился замечательный фильм. В нашей жизни таких примеров было много. Мы знаем, что нет ничего невозможного, если есть большая необходимость и большое желание победы...

А мы все ждем…

За неделю до выборов я, проанализировав обстановку в Тольятти, так говорила своим агитаторам: «Ребята, посмотрите на свой город. Серьезное социальное расслоение, очень много нищих, которые не могут даже одеть своих детей, чтобы они ходили в школу. Очень много детей в школу просто не ходят. У вас сейчас нет пенсий, зарплат – это плохо. Если я стану мэром, сделаю вам хорошо, дам пенсии, зарплату – будет больше денег, будут люди лучше кушать. Дальше что? Народ изменится? Нет. Он ничего не хочет: голосовать не хочет, думать, организовываться не хочет». До такой степени наша черта национальная – лень и «не хочу» выросла! Почему очень легко русские люди говорят: «Не пойду, не буду»? Потому что это наша национальная черта – «ну и не надо!» А кому и что ты этим докажешь? Ну и не будет ничего, ведь ты у своих детей отбираешь. Кому ты это доказываешь?.. И я тогда сказала своим ребятам: «Если я дам все людям, что они скажут?» Они скажут: «Еще давай, больше пенсий. Нам теперь надо жить еще лучше…» У человека это «дай» до бесконечности. Пассивность населения – главная его беда.

Согласно психологии, все у нас в стране получилось логично! Кто наверх вылез? Активные, шустрые, которые все знают и понимают. Ведь многие из них тоже были десять лет назад никто. А все остальные сидят дома – добрые, порядочные, ничего не делают и говорят: «А у меня это должно само быть». Не должно само быть – побегай столько же, и у тебя все будет. Самая активная часть населения, как Ленин говорил, пролетариат, стала самой пассивной. Теперь самая сознательная часть трудящегося населения должна образовывать самую отсталую часть своего же класса. Мы в своем классе сильны только массой – нас много, 80% всего населения. Надо поднять эти 80%, объяснить, что происходит. Только объяснять надо не с позиции, что ты – дурак, а я – умный, а так: «Мы с тобой наравне, у нас с тобой одни интересы. Я это понял, давай вместе во власть пойдем!»

Отличительная черта политики, которая до сих пор меня поражает, – абсолютная беспринципность и легкость обмана. Политики настолько легко не держат свое слово и не считают нужным это делать, что не верят не только друг другу, но даже самим себе! Забавно, что, спрашивая меня о чем-то, такие политики уже заранее, независимо от ответа, не верили мне. Это было видно. Меня так и подмывало спросить: «Если вы ничему не верите, какой смысл в ваших разговорах?» Но, тем не менее, переговоры, договоренности продолжают быть основным средством политики. Корысть, карьеризм и культ денег в этих кругах выросли до такой степени, что теряется любой здравый смысл взаимоотношений людей. Именно поэтому невозможно сотрудничество профессиональных политиков нашего времени и простого народа, который они обирают под видом заботы о нем.

Иногда представители данной категории человечества мне говорили: «Вы же умный человек, идемте к нам, у нас тут хорошо, тепло и сухо». Я говорю: «Нет, я придворным не буду. Мой метод на вас не распространяется». Нельзя лечить их моим методом, ведь мораль и этика для них просто не существуют. Такие деятели будут искать причины своих болезней в своем морально-этическом облике? Не будут. Поэтому я им отвечаю: «Нет, мы с вами с разных планет».

Итак, чиновники презирают народ, а народ презирает чиновников. Как говорит простой человек о кандидатах в депутаты во время выборов, я видела в одном новостном телевизионном сюжете. Человек рабочей внешности на вопрос корреспондента ответил коротко: «Все они сволочи!» Зная это, мы все-таки возмущаемся: «А что это они нам мало пенсий дали? А что это они…» Так вы же их презираете, а они вас! Эту реальность нам надо осознать, из тумана пора уже выйти. Вам никто ничем не обязан, мало того, они только и озабочены тем, как с вас побольше взять. Аппетиты у них растут, а вы нищаете…

Вы сказку Джанни Родари про Чиполлино читали? Там синьор Помидор обирал простых жителей до такой степени, что у кума Тыковки получился домик, который даже бока его не мог прикрыть, они наружу вылезли, но все равно синьор Помидор требовал с него последний кирпич от этого домика. Так сейчас во многом и происходит – последнее отдай. А люди при этом говорят: «А что это они нам не дают?» Да они с тебя последнее возьмут, проснись! Надежды надо уже бросить эти давно и объяснять людям: «Вы поймите, что происходит, не ждите уже больше ничего». А население, хоть и презирает политику, но все равно ждет: «Когда нам, наконец...»

Выборы под гипнозом

Что такое мэр в наше время, в нашем обществе? Это – хозяин на царстве, с которым у определенной кучки населения есть денежные, властные, деловые отношения, и вместе они презирают всех остальных по праву хозяев, по принципу банды. Известно, что администрация городов берет с бизнесменов по каждому вопросу, который она должна решать по долгу службы, взятки. Они являются аналогом дани, которой бандиты облагают все тех же предпринимателей. Об этом шла речь на предвыборной встрече в клубе тольяттинских бизнесменов: ни одну подпись без взяток не получишь. Я пошла на эти выборы только потому, что мне надоело быть униженной в собственном государстве, с меня тоже много требовали взяток. Я нигде и никому их не даю, это принцип. Поэтому мы очень мешали власть имущим со своей демократией.

Настолько сильна драка за власть, настолько крепко они ее держат, настолько они никому ее не дают! Сохранить свою власть как средство обеспечения себя местом у кормушки, которая дает еще и наслаждение от превосходства, – смысл жизни власть имущих. Какие здесь честные выборы? Вы о чем? Участвуя в выборах, мы пытаемся отобрать у кого-то очень большой кусок. Причем этих «кого-то» достаточно много, они достаточно агрессивны, особенно в Тольятти. И во время этих выборов я им доставила много неприятностей, потому что еще до выборов все было определено: кандидатура мэра была согласована с Федеральным центром и с местными олигархами. А тут я, несогласованная...

На протяжении всей кампании я шла первым-вторым рейтингом, по независимым опросам населения даже была первой. Но произошло то, что и должно было произойти. Ведь не зря у политтехнологов бытует пословица: «Не важно, как голосуют, важно, как считают!» Никто и не думал, что нас будут ждать с распростертыми объятиями, чтобы усадить на кресло мэра. Очень точно было рассчитано необходимое количество вбросов: и за главного кандидата хорошо вбросили, и за следующего, и за третью кандидатуру тоже, на всякий случай. А бюллетени с моим именем еще и убирали из пачек при подсчете. И даже при всех этих условиях у нас было третье место! Самое высшее руководство области и города слало ко мне ходоков, чтобы во втором туре я подарила кому-то свои голоса. На что я отвечала: «Не призову, мне они не нравятся»…

Так я познакомилась с технологией манипулирования доверием избирателей. Подарить голоса – это значит призвать своих избирателей голосовать за того, кто с тобой договорился. Избирателям вы говорите, что программа такого-то кандидата вам наиболее близка, и за спинами этих избирателей вам протягивают пачку денег либо место в каком-нибудь кресле. На всех встречах и на все просьбы я говорила: «Никому голоса своих избирателей я не отдам!» Заявила о своем нейтралитете откровенно в прессе и сказала, что те слухи, что я поддерживаю одного из них, – ложные, ни с кем я не договаривалась, и моим именем играть не надо.

Естественно, административные рычаги все были мгновенно включены, проводились собрания по всему Тольятти, на которых говорили избирателям: «Голосовать вам больше не за кого, кроме как за главного кандидата. Поставьте подпись, что вы это сообщение прослушали». И люди из страха подписывались. На самом деле, кто это проверит? Кто с ними в кабинку войдет? Весь город дрожал в напряжении: кто будет мэром?

Будучи на избирательных участках наблюдателями, наши люди поняли, что выборы – это битва за власть, битва за влияние, за деньги. Мы шли порядок наводить, а они – деньги собирать, и очень большие деньги – на оплату агитаторов, подкупы комиссий и избирателей. Если столько сил, здоровья на это кладется, столько денег тратится, значит, все-таки это для них того стоит. Но они не понимают, как можно жить по-другому, кроме как по закону «рука руку моет»: деньгами обмениваются, властью, помощью друг другу. Все остальные для них – плебеи, пусть себе живут внизу, только не очень возмущаются... Страшно это все! И эти люди не понимают, что все равно в мире видно все. Но мы как народ как хотим жить: одураченными или смекалистыми, хозяевами или рабами?

Да, мы могли победить несмотря на административные рычаги, которые ВАЗ крепко держит, без помощи «крутого» бизнеса, который договорился обо всем со всеми, – мы могли только честно победить голосами простых тольяттинцев. Почему мне не удалось стать мэром города? Фактически наши противники мой первый рейтинг уронили до третьего. Потому что тольяттинцы поверили черному пиару, выброшенному на страницы газет перед самым голосованием. Здесь впервые мы познакомились с таким явлением как черный пиар. Немного о том, что это такое. Этот способ манипулирования общественным сознанием пришел к нам с «дикого», жадного Запада и, как ни горько, прижился у нас. Он является не только средством обливания грязью конкурента, но и средством одурачивания масс, игры на их самых низких чувствах. Этому будет посвящена отдельная глава. Здесь лишь скажу, что было много черного пиара обо мне – разных гадостей, но ни одного факта. Говорили, что, мол, она плохая, она целительница, деньги с вас собирает, не верьте ей и т.д. Но об этом позже.

На выборах мэра бюллетени на многих участках снова подкинули. Мы ждали этого, наблюдатели были готовы поймать за руку любого. Но факт был очевиден: никого не поймали, а бюллетени подкинули. Как они могли это сделать? Ответ поразил даже нас. Был применен гипноз на высоком профессиональном уровне!

После этих выборов мы проводили расследования. Наши люди, кто стоял на участках, стали вспоминать, что во время выборов на участках были такие люди, которые не подходили к спискам, а сразу шли голосовать. На участках было так, что один человек за троих кидал бюллетени. Рассчитали в процентах, сколько надо, чтобы главный кандидат был первым и превратился в любимца публики, несмотря на то, что его не любит весь город.

Простой народ энергоинформатики не понимает, поэтому его этой энергоинформатикой можно развернуть в любую нужную сторону. Ведь это вид гипноза. Мы на собственном опыте поняли, что технологии влияния на человека в обществе используются широко всеми, кто не ленивый. Понимали ли люди, что на них воздействовали психически, применяли гипноз? Наши наблюдатели на участках видели, что избиратели вели себя, как зазомбированные. Для нас это было понятно, методика известна: садится маг над картой города, фантом общий избирателей создает и посылает ему внушение. Но и это еще не все. Впервые на этих выборах был употреблен новый метод, ноу-хау. Когда задавленная память после выборов начала открываться, одна женщина-наблюдатель, которая приезжала к нам из Ханты-Мансийска, вспомнила: «Светлана Михайловна, вы знаете, я честно работала, наблюдала, а в один момент так устала, что села и думаю: «Все бесполезно!» Словно черная туча накрыла. И в это время шевелиться не могу, как в оцепенении сижу и вижу, что заходят четыре парня, пятая – женщина, не подходя к спискам и к кабинкам, сразу идут к избирательным урнам, кидают бюллетени и уходят. Причем много у них бюллетеней было. А когда они ушли, я в себя стала постепенно приходить, и думаю, то ли мне это показалось, то ли нет…» Это и есть новый метод: профессионалы ходили, вводя в гипноз присутствующих на участке физически – не где-то там над городом по фантому, а на месте появлялись, кидали бюллетени и уходили с участка. Народ этого не понимал – просто не помнил и не видел – так вводили в сильный гипноз. Позже человек, близкий к высоким кругам, подтвердил нам, что из Москвы была вызвана команда гипнотизеров.

А ведь это тоже риск, надо быть настолько уверенным в себе, что тебя никто не дернет за полу, не остановит: «Куда ты?» – а что все действительно будут в трансе, в гипнозе. Когда я в первый день после выборов пришла на работу, мне на стол положили письмо из Сибири. Молодая женщина пишет: «Я учусь на кассира-операциониста в валютном отделе. Получилось так, что я сама, не понимая как, отдала через стекло своей кабинки хорошую сумму денег человеку. Потом я долго не могла понять, кому отдала и как. Когда начала интересоваться, выяснила, что многие кассиры этим страдают – отдают огромные суммы денег, не понимая, кому и как». На самом деле, это гипноз, энергоинформационное воздействие, которое сейчас широко используется. И дальше она пишет: «Я прошу Вас научить меня от этого защищаться». Этот вид гипноза, когда человек сам все делает, но его сознание отсутствует под внушением, применял еще Вольф Мессинг. В технологиях выборов это высший пилотаж. А люди думают, что выбирают...

4 «Вольф Мессинг бывал в Кремле. В СССР его хорошо знали, он с успехом выступал в Бресте. Вести о нем дошли и до Сталина. Ему стало интересно побеседовать с человеком, который читает мысли другого. Мессинга пригласили в Кремль. В беседе с ним Сталин интересовался положением дел в Польше, расспрашивал его о гастролях в разных странах, а потом в шутку сказал:

– Вы, товарищ Мессинг, сможете выйти отсюда, если я не подпишу вам пропуск?

– Без этой бумажки? Оставьте ее себе на память!

Дата добавления: 2015-08-05