Читайте также:
|
УВЕРТЮРА
Девушки, вы — как деревья,
когда наступает апрель,
вышла весна на кочевья,
и нигде не видна еще цель.
I
Теперь они женщины сами,
отошли от бывалых затей,
и родили детей,
и родили детей,
и знают, средь этих цепей
будет время тянуться годами.
Только благовест Ave Maria
их разбудит от вечных трудов.
Тогда они снова другие
и устало выходят на зов.
И от первой весенней струи
встрепенувшись вольней и чудесней,
вспоминают улыбки свои, как старинные песни.
вспоминают улыбки свои,
как старинные песни.
II
Выйду я в призрачный свет,
крадусь дорогой глухою.
Смуглой собравшись толпою,
девушки смотрят вослед.
И вдруг запоют, и во тьму
улыбнутся, не зная кому,
полные смутной истомы:
сестры, покажем ему,
кто мы.
III
Королевского рода вы все.
Ваши сокровища — песни
и вечер весенний.
Бледный юноша ждет у сиреней,
но бледнее еще и прелестней
сказки его сновидений,
как неясные розы в росе.
Под луной, в золотой полосе,
королевского рода вы все.
IV
Волна шумит и бьет,
и вас с собой кружит,
и всё, что вас гнетет,
и что у вас болит —
у вас поет!
Что вас зовет от бренных, от земных
забот?
Быть может, это в небесах иных
полет?
И здесь, и там ваш голос не утих,
и всё, и всё, когда придет жен их,-
пройдет.
V
И видят девушки: домой
за чёлном чёлн спешит,
и смотрят, в кротости немой,
как воды воют под кормой,
и с ними ветер вековой
в вечерний час ворчит.
Беда ушедшим от земли:
с усталых плаваний пришли
одни пустые корабли,
их не венчает флаг:
давно сорвал его вдали
суровый враг.
VI
Вы, девушки, — легкие чёлны,
качаетесь, бьетесь о волны; —
но к берегу времени вечно привязаны,
ваши сны недосказаны
и скользят над водой.
Порою, заботливо-нежный,
вас ветер целует прибрежный,
и ветер берет вас с собой —
пока не натянется привязь…
и, ласке его не противясь,
вы шепчете все об одном:
«Теперь мы — как лебеди, сестры,
и раковин поезд наш пестрый
по озеру тихо везем».
VII
Средь поля сестры пронесли
из золотой соломы сети —
и всю окрестность оплели
и светлым золотом зажгли;
и смотрят — робкие, как дети:
«Куда же мы зашли?»
Тяжелый вечер пал на них.
И сестры в темноте готовы
идти вперед, на чьи-то зовы;
уже трепещут их покровы,
и в каждом сердце возглас новый:
«Кто мой жених?»
VIII
Вышли сестры вдоль реки
в степи, в светлые посевы,
и сплетают под напевы,
как степные королевы,
королевские венки.
И от них всегда струится
золотистая зарница,
как вечерняя хвала;
и солома полевая,
их слезами налитая,
тяжким золотом легла.
IX
В трепет вешней тишины,
после пасмурной разлуки,
вышел месяц сребролукий;
и дрожат они — и в муке
все заламывают руки
к ветру, вестнику весны.
С робкой нежностью идут,
словно их стесняют платья;
и молитвы, и заклятья
к тайне первого объятья
в час торжественный несут.
X
Улицы прямо ведут
к золоту, к огненной цели.
Покинув минутный приют,
девушки так захотели:
не скажут «прости» под лампадкой
старым, а надо бы: вдаль,
туда, где иная печаль,
все уходят украдкой
и сплетаются в нежности краткой,
и у каждой раскинется шаль
на плечах неожиданной складкой.
XI
Уже на рощу лег осенний
убор, — и сестры пленены,
Но, словно тайны, словно тени,
встает от лоз, от их сплетений,
волна бывалых вдохновений,
печаль прощальная весны.
И вечер крадется нежданно.
В саду, склонив свое чело,
тоскуют розы средь тумана.
Им больно, словно от обмана,-
созрело лето их так рано
и от плодов изнемогло.
Перевод А. Биска
XXVI
Слова, всю жизнь прожившие без ласки,
непышные слова — мне ближе всех.
Я их одену в праздничные краски,
услышу тихий, благодарный смех.
Откроется, о чем они молчали,
о чем не знали сами до сих пор.
Они в стихах ни разу не бывали
и робко входят, опуская взор.
Перевод Г. Ратгауза
XXVII
Дрожа, ощущаю порою
по жизни глубинный свой путь.
Слова воздвигались стеною,
а за ними синеет грядою
и сияет их суть.
Еще не ясны мне приметы,
но есть такая страна:
коса там звенит с рассвета,
и лодка плещется где-то,
и кругом — тишина.
Перевод Т. Сильман
Из цикла «ЯВЛЕНИЯ ХРИСТА»
Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 198 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| XXI. КАСАБЬЯНКА | | | II. ЖИВОПИСЕЦ |