Сцена вторая

Звонок в дверь. Входит Василий.

Екатерина (холодно) Зачем пожаловал?

Василий. Кать, да брось ты, нашла время ссориться. Мы же не чужие люди.

Екатерина. Иногда свои хуже чужих, знаешь об этом?

Василий. Нельзя быть такой обидчивой. Ты и в детстве такой была, все время обижалась.

Екатерина. Отлично. Меня всегда восхищает: как это люди знают, что нужно и что не нужно, правда, только когда это относится к другим. По-твоему я должна спокойно принимать хамство? Между прочим, от близкого человека это бывает гораздо больнее, чем от чужого.

Василий (машет рукой). Это все понятно… Только… давай не будем!

Екатерина. Что ты за человек такой? Все у тебя просто.

Василий. Разве это плохо? Ты же сама говорила, что хотела бы жить легко. Так учись… А то ты все усложняешь, из всего делаешь трагедию. Иногда простое решение – самое лучшее. Даже в бизнесе. И вообще надо быть проще, извини за банальность.

Екатерина. У тебя это недурно получается.

Василий. Если ты хочешь меня обидеть, то у тебя ничего не выйдет.

Екатерина. Ну да, ты толстокожий. Тебя не проймешь.

Василий. Правильно. Иначе бы я давно лежал как твой Валерик носом к стенке или пил горькую, как многие. Что, лучше было бы, если бы я приходил к тебе сшибить рубль на выпивку?

Екатерина. А так ты приходишь за куда большими суммами.

Василий. Но ведь я всегда отдаю. И когда надо, ты можешь на меня рассчитывать. Что делать? Се ла ви. Каждая сотня приносит еще сотню, поэтому жалко вынимать из дела. Все туда идет, а это такая прорва.

Екатерина. А не боишься все потерять?

Василий. Типун тебе на язык. (Пауза). Да я стараюсь подстраховываться. И потом, кто не рискует, тот шампанского не пьет.

Екатерина. Знаю-знаю… Ты всегда был азартный. Только что вспоминала, как мы тогда с тобой в лодке, на озере, помнишь? Это ведь ты меня подбил взять эту лодку, и тут вдруг этот шквальный ветер. Откуда он взялся?

Василий. Ха, еще бы не помнить. Я тогда крепко струхнул, уж больно все неожиданно и всерьез. Ведь могли перевернуться и вообще.

Екатерина. Небо еще такое свинцовое было и волны. Страшно!

Василий (с искренним восхищением). Но ты тогда молодцом. Не сдрейфила. А я еще вспомнил брата отца, который утонул там. Я всегда об этом помнил, особенно когда заплывал далеко.

Екатерина. Но ты все равно заплывал так, что мать начинала сходить с ума. И я тоже пугалась.

Василий. Что правда, то правда. Любил. В юности тянет на подвиги.

Екатерина. Непуганые потому что. Помнишь, как отец говорил.

Василий. Ну да, их-то как следует настращали – и большевики, и вообще. Слово боялись сказать лишнее, только и дело: тише, тише… Ненароком сосед какой бдительный услышит.

Екатерина. Жили же тем не менее. И теперь вспоминают не без с ностальгии.

Василий. А дядя Витя? Он что, просто так утонул, что ли?

Екатерина. Что ты хочешь сказать?

Василий. Ну да, сердце подвело. А только, выпив, он частенько грозился свести счеты с жизнью. Ты что, не в курсе?

Екатерина. С чего бы ему?

Василий. А просто не нравилось ему – и все. Власть прежде всего. Как-то он меня в пьяном виде посвятил в свои переживания, поскольку никого больше рядом не было. Ты, парень, говорит, вряд ли поймешь, а только ничего хорошего с этой властью не будет. Злая она. Сколько кровушки выпустила. Мы для нее только материал, гумно, одним словом. Чем ты талантливей, тем для нее опасней. Все сделает, чтобы тебя зарыть. Неглупый был человек, стихи писал, песни пел, на аккордеоне играл, а как на грудь примет – веревку начинает намыливать. Актерствовал, правда, не без того. Ну и догрозился.

Екатерина. Только у него все равно сердце больное было.

Василий. Не только сердце. Хотя мужик был о-го-го! Только очень чувствительный. Все на нерве. Не утонул бы, так что-нибудь с ним все равно бы случилось.

Екатерина. Неужели ты его так хорошо помнишь?

Василий. Не то чтобы хорошо, но помню. Он мне нравился. Он не был похож на остальных. Что-то было в нем эдакое, даже не знаю как назвать. Хорохористое. Изюминка в нем была.

Екатерина. А почему я не помню?

Василий. Память девичья, не расстраивайся. Иногда это вовсе ни к чему – много помнить.

Екатерина. Да ну тебя!

Василий. Ну-ну, только не обижайся. (Пауза). Да, собственно, а что я хотел? Во, вспомнил (Видно, что он играет), не дашь мне взаймы?

Екатерина. А, вот ты зачем явился… Так я и подозревала. (Жестко) Нет денег!

Василий. Кать!

Екатерина. Я сказала: нет! Ты что, не понимаешь? Впору самой одалживать.

Василий. Кать!

Екатерина. Всё, закончили разговор. Иди! И без тебя тошно.

Василий. Ладно, ладно, нет так нет. Сейчас, только позвоню. (Набирает номер телефона. Говорит в трубку.) Это я. Всё как договорились. Пока нет, но будет обязательно.

Екатерина. А где твой любимый мобильник, бизнесмен хренов?

Василий (спокойно). Ты представляешь, увели среди бела дня. Садился в такси, сзади подошли и тоже вроде как интересуются, не подвезут ли. И так легонько меня сзади подталкивают. Мы уже тронулись, когда я вдруг хватился: мобильника-то нет. Стервецы! Вот так. Ну я, разумеется, сразу позвонил операторам, деньги заблокировали. Надо теперь срочно покупать новый, а денег свободных нет. Такая вот петрушка.

Екатерина. Ничем тебе, к сожалению, помочь не могу.

Василий. Я понял. Может, у матери есть?

Екатерина. Не совестно тебе? Так зайти к ней ты не спешишь.

Василий. (неожиданно нервно) Слушай, не капай ты мне на мозги, поздно меня уже воспитывать. И потом, не каждый же день воруют мобильники. (Достает из кармана пиджака плоскую фляжку, отвинчивает крышку и делает глоток). Допекло…

Дата добавления: 2015-08-05