Особый знак

Обращу внимание на слова Коковцова о том, что царица сначала не слишком

хорошо понимала, о чем говорит отец. Это весьма интересное замечание. Еще

когда он вернулся в Покровское после странствований, об-щавшиеся с ним

обратили внимание, что он "стал го-ворить непонятно". Речь идет не о

косноязычии, а о том, что суть его речи была для слушающих затемнена. И

толь-ко после того, как отец "настраивал", как сказали бы мы сейчас,

собеседника на свой лад, приходило ощу-щение ясности.

Приведу здесь только одно из многочисленных сви-детельств. Труфанов:

"Феофан рассказывал: Вот Божий человек! И говорит-то не так, как мы,

грешные. Было раз так. Государь, государыня с наследником на руках, я и он

сидели в столовой во дворце. Сидели и беседова-ли о политическом положении

России. Старец Григо-рий вдруг как вскочит из-за стола, как стукнет кула-ком

по столу. И смотрит прямо на царя. Государь вздрог-нул, я испугался,

государыня встала, наследник зап-лакал, а старец и спрашивает государя: "Ну,

что? Где екнуло? Здеся али тута?" -- при этом он сначала ука-зал пальцем

себе на лоб, а потом на сердце. Государь ответил, указывая на сердце:

"Здесь; сердце забилось!" -- "То-то же, -- продолжал старец, -- коли что

будешь делать для России, спрашивайся не ума, а сердца. Сердце-то вернее

ума..." Государь сказал: "хорошо", а го-сударыня поцеловала его руку,

произнесла: "Спасибо, спасибо, учитель".

Труфанов, разумеется, привел этот случай, чтобы посмеяться. Но урок --

в другом. Чтобы не дразнить гу-сей, не буду говорить о боговдохновенности.

Умному -- достаточно.

Приведу здесь слова Гурко. В них важно все, но осо-бое внимание обращу

на конец отрывка: "Ненависть столичного общества к Распутину государыня

объясня-ла себе, между прочим, и тем, что он принадлежал к крестьянству, а

не к тому избранному кругу, который почитал доступ во дворец своим

исключительным пра-вом. Между тем членов этого общества государыня ве-личала

не иначе как "бриджистами", а то обстоятель-ство, что Распутин принадлежал к

народным массам, в глазах царицы было его большим преимуществом: она думала,

что слышит от него как бы голос земли".

Именно "голос земли" слышала Александра Федо-ровна и он давал ей

неизмеримо больше, чем хор голо-сов "бриджистов".

Интересно представить себе, как внешне могли выг-лядеть беседы отца и

Александры Федоровны.

У отца и после прибытия в Петербург, естественно, остался его прежний,

сибирский выговор. Он произно-сил слова на о, например, -- милой и т.п.

Интонации у него тоже были особые, сибирские. Его речь даже чисто внешне не

была похожа ни на что ранее слышанное Александрой Федоровной.

Русская же речь императрицы по-своему отличалась от правильного

выговора. Она сохранила сильный акцент. И тем не менее, они прекрасно

понимали друг друга.

Отец повторял: "...не на словах, а духом действитель-но..." (Есть нечто

подобное и в его "Житии...": "Всегда нужно... считать себя низким, но не на

словах, а духом действительно"). Я понимаю это так, что речь идет о

"действительном духе", позволявшем отцу не подчинять своей воле, как

ошибочно трактуют многие, а объяс-нять и показывать выход.

Собственно слово при этом играло важную роль, но роль только облечения

духа в "словесную плоть".

Отмечу и другое. Некоторые из тех, кто оставил вос-поминания об отце,

говорят, что строй его записок раз-личался в зависимости от темы и

назначения. Дескать, когда надо было решить какой-то практический воп-рос,

"у старца находились ясные слова". Но ничего стран-ного в этом как раз и

нет. Ответ уже дан в приведенной фразе. "Практический вопрос" не требует

такого особо-го напряжения, как наставления.

Дата добавления: 2015-08-05