Сан Педро.

Светлана удивленно смотрит на меня: «Ты это серьезно?» - «Абсолютно». «Но ты знаешь, что в настоящее время это запрещено законом и за это даже могут посадить в тюрьму». «Возможно, но я готов на риск». «Это очень опасно, некоторые, испытавшие это зелье так и не вернулись обратно. Нет, их тело осталось здоровым, а душа так и не вернулась в тело. Они стали сумасшедшими. Да и с шаманами иногда лучше не встречаться.

Знакомая моей подруги, так же как и ты хотела познакомиться с шаманом, чтобы обрести, на её взгляд мистические таланты и постичь их опыт и знание. Мы долго её отговаривали, но она сделала это. Она ушла из дома, оставив лишь записку, в которой было написано: «Не ищите меня, я обрела наконец-то учителя-шамана. Когда будет возможно, свяжусь с вами сама. Простите меня за этот шаг и прощайте».

Поначалу мы думали, что эта её блажь скоро пройдет и через недельку она вернется, но по истечению двух месяцев мы серьезно заволновались. Подали заявление в полицию, начались поиски и допросы её знакомых, в том числе и меня. Полиция пыталась выяснить, кто из её новых знакомых вывел на шамана, и кто этот шаман. Полиция перерыла ближайшее Андское нагорье в поисках европейки, но все безрезультатно. Так и прошел год, за ним ещё один. Лишь на третий год она была обнаружена в безлюдных местах плато Альтиплана.

На вид она была совершенно нормальная, к шаману претензий от полиции не было, но что случилось с её сознанием, это уму непостижимо.

Она не реагировала на своих друзей, родственников, подруг, как будто бы они были ей совсем не знакомы. Она прибывала в каком-то ином состоянии, отрешенном от этого мира. С большим трудом, применив силу, её удалось вывести в город. У её квартиры поставили охрану, так как она несколько раз пыталась убежать к своему шаману. Над ней долго трудились психологи, чтобы вернуть её к нормальной жизни, но почти безрезультатно. Сейчас она уехала в Европу, и мы не знаем, как сложилась её судьба».

«Да, хотелось бы пообщаться с этой женщиной. На мой взгляд, сумасшедшей является не она, убредшая покой и гармонию в себе, а город. Людям свойственно считать не ненормальным то, что не вписывается в их среднестатистические наклонности и общепринятые нормы морали.

Света, всё же я тебя прошу помочь встретиться с шаманом. Чтобы постичь глубинную традицию индейцев и их культуру, надо погрузиться без остатка в их некоторые обряды, главнейшим из которых я считаю инициацию через глюкогенный кактус. На мой взгляд, смещение точки сбора моего сознания пойдёт на пользу и раскроет некоторые возможности».

«Хорошо, я подумаю об этом, есть одна идея, постараюсь завтра ответить тебе на этот вопрос» - сказала Светлана. Дойдя до площади, мы распрощались. Утром следующего дня Светлана позвонила мне: «Я тебя поздравляю, кажется, твоя просьба разрешима. Я зайду к тебе в отель через полчаса, встретимся у ресепшн.

Идем по узким улочкам, мощеным гранитным камнем среди домов времени Конкисты.

«Я вкратце объясню тебе о проделанной вчера работе и о том, куда мы направляемся» - говорит Светлана. «Вчера я обзвонила всех своих знакомых и выяснила, что то о чем ты просишь, возможно. Сейчас мы направляемся в одну маленькую туристическую компанию, хозяином которой является сам шаман – брухо. Эта семейная компания, в которой работают два брата и сестра. С ней мы сегодня и встретимся».

Пройдя под арку, мы заходим в двухэтажное здание, подъезд которого расположен в центре небольшого уютного дворика. Вывески нет даже на входной двери, из чего я предполагаю, что турфирма размещается в собственной квартире. «Не смущайся» - говорит Светлана. «Эта фирма только образована, да и их клиент крайне редкий по своим запросам вроде тебя».

Она звонит в высокую, покрытую темным лаком деревянную дверь. Раздается стук каблучков, дверь открывается и на пороге показывается очаровательная девушка лет двадцати пяти. «Доброе утро, я жду вас, проходите пожалуйста в эту комнату». Она присаживается за обширный канцелярский стол, предлагая и нам присесть на стулья, стоящие рядом.

Светлана представляет меня: «Мой друг из Москвы, Сергей». «Ванда Рохас» - грациозно протягивает мне свою руку девушка. В её коротком взгляде блеснул огонёк любопытства и нечто большего, что сразило моё сердце. В высокой стройной девушке с карими очами и длинными черными волосами чувствовалась какая-то аристократическая гордость. Нет, не гордыня, а именно гордость, свойственная индейцам, происходящим от великих вождей.

Что-то подсказывало, что она именно из них, и будь это до колонизации Америки быть ей принцессой династии инков. Как оказалось впоследствии, я был прав. Светлана, видимо переговорившая с Вандой ещё вчера, уточняла по-испански некоторые детали моей предстоящей миссии. Вскоре она огласила мне план будущего мероприятия.

«Сергей, как я тебе говорила то, что мы затеяли, карается мистичным законом, поэтому никто кроме нас об этом не должен знать. Завтра утром Ванда зайдет за тобой в отель, и вы на рейсовом автобусе поедите в одно селение, где она передаст тебя своим братьям, старший из которых шаман. Он также на автобусе повезет тебя к предгорью Урубамбы, где вы через горы доберетесь к священному для индейцев месту, долине реки Урубамбы. Дальше они объяснят тебе, что делать».

Меня посетила ещё одна идея: «А нельзя ли после Долины Урубамбы побывать на Мачу Пикчу, будет ли это по пути или нет?». Светлана сказала что священная долина находится на пути к Мачу Пикчу, и в Куско нет смысла ради этого возвращаться. Она перевела вопрос Ванде. Та закивала головой и через пару минут мой новый маршрут совместимыми со Светланой усилиями, был скорректирован.

Светлана объяснила мне, что после Урубамбы она встретит меня со своими братьями, и мы отправимся в Ольянтайтамбо. Там меня они посадят на поезд, идущий к Мачу Пикчу, где я буду встречен гидом из местной туристической компании. По возвращению обратно в Ольянтайтамбо меня встретит Ванда с братьями и отвезет обратно в Куско.

Предложенная программа меня полностью устраивала. После заполнения Вандой некоторых бумаг и квитанций, я подписал их и оплатил счет. Признаюсь честно, при заполнении бумаг я не сводил глаз с прекрасной девушки, что-то в её гордой и, как мне показалось, одинокой душе было созвучно мне.

Она почувствовала мой взгляд и слегка покраснела. Да, давно я не испытывал такого чувства. Кажется, я влюбился как шестнадцатилетний мальчишка. Это было не свойственно мне, ведь я был избалован вниманием красивых женщин и относился к их искушениям как к чему-то само собой разумеющемуся, а тут любовь с первого взгляда. Прощаясь, я с трепетом поцеловал руку Ванды.

В этот же день, в другом турагенстве, специализирующимся на программах по Амазонии, я приобрел туристическую путевку в верховья реки Амазонки. Эта поездка должна состояться на следующий день после моего возвращения из Ольянтайтамбо.

Ранним утром Ванда позвонила и сказала, что ждет меня в фойе отеля. Взяв еще вчера сложенный рюкзак с необходимыми вещами, волнуясь как школьник перед контрольной, спускаюсь по лестнице вниз.

Ванда, сидящая за стеклянным столиком фойе, увидев меня, встает с нежной застенчивой улыбкой, протягивая мне руку. Приветствую её тёплым поцелуем и скупыми английскими фразами. Мы направляемся на автовокзал, разместившийся в двух кварталах от гостиницы. Автобус уже ждет. Мы занимаем первые от водителя места. Лучшего для созерцания предстоящей дороги места не найти. Старенький автобус заполнен на половину, мы пришли вовремя.

Новые пассажиры со своим скарбом неторопливо рассаживаются на сидения. Слева от нас садятся две полные женщины какого-то редкого племени. На головах у них огромные цветастые шляпы, утыканные большими, сантиметров до пятнадцати булавками, разместившимися рядами. В корзине одной из них повизгивают морские свинки, видимо чувствующие, что скоро станут обедом.

Их многочисленные юбки источают неприятный запах. Заходят еще пару индейцев, несущих в своих корзинах несколько уток и гусей. Ванда поясняет мне, что эти люди возвратились с воскресного базара, где они приобрели всякую живность. Я спрашиваю, зачем у женщин справа на шляпах столько булавок.

«Наши индейцы, в особенности женщины, очень суеверны. Каждая из булавок на её взгляд защищает от того или иного человека, духа либо события. Например, от сглаза, соседки, которая заинтересовалась чужим супругом, от приворота шамана, которому недоброжелатели заказали навести порчу. Булавки для нее это своего рода обереги»

Автобус трогается, покрякивая и похрюкивая своей живностью. Индейцы сидят в гордом молчании, невозмутимо уставившись в спины впередисидящих. Мы также молчим, созерцая проплывающие пейзажи.

Какая-то неодолимая сила притяжения влечет меня к Ванде. Несколько минут борюсь с собой, но сила поглощает меня без остатка. Своею левою ладонью я с нежностью покрываю её правую. Она видимо ждала этого. Её тоненькие длинные пальчики начинают сжимать мою ладонь. Я с трепетом сжимаю её. Сильнейший импульс высокого напряжения пробежал от сердца к сердцу, создав поле, объединившее своей энергией наши души и тела.

Остатки мысли, закружившись вихрем в голове, покинули её предел. Интеллект потерял свои способности. А нужен ли он сейчас? – конечно нет, ведь произошло слияние душ, которые ведут свой сакральный разговор на неведомом разуму языке.

Это молчание не только не смущало меня, наоборот, хотелось, чтобы оно длилось как можно дольше, чтобы автобус наш ехал и ехал. Ванда кладет свою голову мне на плечё, я прижимаюсь своей щекой к её высокому лбу. Её густые вьющиеся волосы ложатся мне на плечи. Блаженству нет предела. За окнами пролетают какие-то пейзажи, которых совершенно не замечаю.

Да, воистину загадочное и не поддающееся никакому научному анализу это чувство – любовь, да еще с первого взгляда. Вчера еще я не был знаком с этой девушкой, а сегодня ни зная ни чего друг о друге, наши души слились в единстве и гармонии.

Неожиданно меня посещает мысль, я представил её своей невестой в белоснежном платье. Таких мыслей в своей жизни я пожалуй не припомню, а тут вот впал в юношеский романтизм. Эта тема дала пищу для ума, и я погрузился в приятные мечты.

Мне необходимо сказать ей что-то важное. Мне очень хочется, чтобы наша встреча имела продолжение.

Я глажу руку Ванды. Она с нежностью смотрит на меня. Набравшись духу, говорю: «Ванда, мне очень хочется с тобой встретиться по возвращении из этой поездки. Я хочу пригласить тебя в ресторан или на дискотеку, как ты пожелаешь».

Девушка, сжав мою руку своей ладошкой, ответила: «Я буду ждать твоего возвращения, и мы пойдем в ресторан».

Я прошу номер её телефона, предлагая бумагу и ручку. Красивыми латинскими буквами на бумаге ложатся слова: «Ванда Хибаха Рохас и цифры нескольких телефонных номеров».

«Вот мы и подъезжаем, здесь я и передам вас своим братьям».

Мы первыми выходим из автобуса: «А вот и они». К нам подходят двое молодых красивых мужчин, одному на вид лет за тридцать, другому – не более двадцати пяти. «Это Леонардо» - представляет она своего старшего брата. «Можно просто Лео» - протягивает мне руку он. «А это мой младший Альберто» - с радушием пожимаю и его руку.

«Минут через пятнадцать подойдет наш автобус, и мы отправимся дальше» - говорит Лео.

Я предлагаю все вместе сфотографироваться. Сфотографировав Ванду с братьями, я занял место Альберто, а затем запечатлелся с той, ради которой и возникла идея фотографирования.

Вот и наш видавший виды, старенький автобус. «Я буду встречать вас здесь. До скорой встречи» - говорит Ванда, протягивая руку. Чтобы не скомпрометировать её перед братьями, пожимаю её ладонь.

Старенький, полупустой автобус ползет в гору, наполняя салон выхлопным газам. Хорошая дорога вскоре заканчивается и начинается грунтовая, вернее скальная.

Автобус нервно подпрыгивает на неровностях дороги. На какие неудобства не могут отвлечь меня от приятных воспоминаний слова: «Я буду ждать тебя» - приятной мелодией звучат в моём сердце.

Мы въезжаем в небольшое селение и останавливаемся на базарной площади. Идем по узкой улочке с торговыми прилавками, завешенных от солнца кусками брезента. Приходится всё время нагибаться, так как высота брезентовых навесов рассчитана на маленький рост индейца.

Местные продавцы несколько озадачены приездом в их далеко не туристические места европейца.

Вскоре мы покидаем пределы селения и выходим на пыльную горную дорогу. С относительно широкой и пологой дороги мы ступаем на узкую горную тропу, круто взбирающуюся вверх. Солнце нещадно палит, обжигая своими лучами, обгореть не боюсь, ведь я путешествую по южным странам уже более двух месяцев.

Леонардо спрашивает, успел ли я сегодня позавтракать или пообедать. Отвечаю, что когда посещаю места силы, то в этот день как правило ничего не ем. Сегодня не исключение. Лео одобрительно кивнул головой: «Это очень правильно, так как сегодня тебе предстоит отведать «Сан Педро», а эта штука на сытый желудок крайне опасна. Сан Педро – это глюкогенный кактус».

«А ты шаман – брухо?» - обратился я к Леонардо. «Нет, брухо – это колдун, который занимается своими темными делами, а я шаман – курандеро. Курандеро переводится как знахарь. Я магическими действиями вызываю и извлекаю силу растения. Эта сила называется нагваль. По средствам её я исцеляю людей, а также погружаю их в мистические состояния. Используя Сан Педро, я помогаю людям получить силу от великого духа.

И лишь немногие избранные Духом, принимающие посвящения могут овладеть сверхъестественной силой при помощи этого глюкогенного кактуса. Большинство принимающих его довольствуются общением с духами, это опасно, так как заблудившаяся в сферах темных духов может не вернуться обратно. Такой человек становится сумасшедшим до конца своих дней.

При лечении больных я использую этот кактус для выяснения духовной причины болезни, после чего начинаю лечить нужными травами.

Вообще Сан Педро может освобождать душу от телесных оков, позволяя ей свободно странствовать и возвратиться в тело по своему желанию.

Выпущенная на свободу душа освобождает, таким образом, своего владельца от оков повседневной реальности и вводит его в неведомые сферы другой реальности, позволяя ему общаться с предками».

«А используют черные шаманы этот глюкогенный кактус» - спрашиваю я.

«Конечно, например колдуны племени Conibo-Shipibo используют его в своих магических битвах с другими могущественными колдунами. Также души этих шаманов летают в облике птиц либо путешествуют на магическом челноке, которым управляют демоны, чтобы возвратить потерянные или украденные души.

Эти колдуны используют Сан Педро для овладения душой врача или того, кого закажут клиенты, чтобы сделать его уязвимым для смерти. Такой человек обречен. Моральный аспект этих колдунов - брухо, совершенно не беспокоит».

Я удивлен познаниями Леонардо. «Откуда у тебя эти знания?»

«Весь наш род, вся его история связана с этим промыслом, поэтому знания мне достались от них. Окончив университет, я еще думал работать по своей специальности, но силы предков сделали своё дело, и я рад этому. Иногда, кажется, что в моих ритуалах и камланиях присутствуют они, помогая и наделяя меня огромной силой».

От такой исчерпывающей информации я потрясен. Солнце садится за высокий хребет. Жара резко спадает. Мы начинаем спускаться в зеленую долину, разместившуюся на небольшом плато между двух рукавов реки.

«Это священная долина индейцев, сюда наши предки приходили умирать по окончании своих земных дней. Это место шаманов. Раньше под страхом смерти, нельзя было простым индейцам заходить на эту территорию».

«По-испански, имя Сергей, произносится как Серхио», горит Лео. «Так меня и называй» - отвечаю я.

Вскоре мы спустились в небольшую долину и, перейдя по выступающим из воды камням русло ручья, оказались на просторной поляне.

«Здесь мы и остановимся» - объявил Леонардо, снимая рюкзак. «Вы с Альберто устанавливайте палатку, а я, пока еще не стемнело, сделаю одно важное дело. Мне нужно сходить к своему коллеге-шаману, живущему за этими горами, кстати, там уже начинается территория Бразилии. Мой коллега приготовил то, раде чего мы и пришли, это Сан Педро».

Леонардо покинул нас и быстрой походкой направился в сторону седловины между скал, видимо являющуюся перевалом. Мы с его братом принялись за установку палатки.

По завершении дела, я спросил индейца, для чего нам нужна палатка, ведь мы вполне могли обойтись спальными мешками и даже без них, ведь ночи в это время года вполне тёплые.

«Конечно, могли бы обойтись и без них, но дело не в комфорте, а в безопасности. Использование глюкогенного кактуса Сан Педро, тем более его применение среди европейцев, в настоящее время у нас преследуется полицией.

Чтобы не рисковать и скрыть наши действия от ненужных случайных и неслучайных глаз, мы и взяли с собой палатку, ведь в тюрьму нам совсем не хочется. Еще одна причина в том, что здесь водятся далеко не домашние звери, приходящие ночью на водопой, да и ядовитые змеи тоже встречаются».

Я ложусь на траву и устремляю свой взор в синеву неба, по которому плывут редкие облака, отражающие золотом свет закатного солнца. Тени поглощающие еще освещенную часть ущелья, находятся в непрерывном движении. Я вслушиваюсь в, казалось бы, монотонное журчание ручья и понимаю, что оно вовсе не монотонно. Ручей поёт песню радости и эту песню слушает ущелье с его горами, деревья и цветы, и все видимомое и невидимомое, находящееся здесь.

Лёгкое дуновения ветерка, коснувшееся моего лица и всколыхнувшего стебли травы, вызвали во мне улыбку. Да, конечно и вам приятна песня ручья, а, может, вы по-своему подпеваете ему.

Мне захотелось влиться и своей песней в их ансамбль всеобщей гармонии. Я достал из рюкзака варган или камус, как его ещё называют, который давно залежался без дела.

Если сказать точнее, это были три варган разной величины и тональности, спаянные в один общий инструмент. Прижав к губам и уперев его грани к передней части зубов, указательным пальцем я колыхнул язычок его стального резонатора, издав звук похожий на дуновение ветерка. Затем, вслушавшись в ручей, попытался повторить звуки его песни.

Вскоре я был поглощен в сотворчестве со стихиями, окружающими меня. Потревоженные странными для этих мест звуками, птицы огласили своими голосами долину, поросшую диким кустарником и деревьями.

Внезапно в моем поле зрения появилось изумлённое лицо Альберто, о котором я совершенно забыл. Он рядом со мной. В его горящих глазах я почувствовал неподдельный интерес к моей игре, да и к самому инструменту, который он видел впервые.

Присев на траву, я отложил инструмент в сторону. Альберто, с вожделением глядя на варган, попросил осмотреть его.

«Как эта металлическая рамка может издавать такие дивные звуки. Я потрясен твоей игрой. В своей жизни я еще не виде такого инструмента, а ведь я играю в местном музыкальном ансамбле».

«На каком инструменте ты играешь» - спросил я.

«На бамбуковой флейте. В нашем ансамбле звучат национальные инструменты Перу, никакой электроники, все настоящее. Я хотел бы научиться играть на этом инструменте, а где его можно купить?».

«Купит его у вас вряд ли возможно, в других странах его также плохо знают. Его история из древней Руси. Первый варган, изготовленный из рыбьей кости, был найден на реке Днепр, ему около пяти тысяч лет.

Затем появились варганы из дерева. Стальные варганы XIII-XVI в. в. были найдены при раскопках древнего Новгорода, Владимира и других городах. Эти инструменты наравне с гуслями и балалайками были особо любимы в народе, за что видимо и были запрещены в XVI веке решением главного Стоглавого Собора Православной Церкви. Позднее этот инструмент был принят коренными народами Сибири, точнее, сибирскими шаманами. Они, можно сказать, поженили свой бубен с нашим варганом. Теперь в компаниях шаманов присутствуют эти два древнейших инструмента.

Мне почему-то кажется, что и с вашей бамбуковой многорядной флейтой варган найдет общий язык».

«Я тоже об этом подумал. Было бы здорово, если бы в нашем ансамбле появился такой инструмент, но где его взять» - с грустью сказал Альберто.

«К счастью я взял с собой несколько и с радостью подарю тебе их, но для начала должен тебя кое-чему обучить».

Порывшись в кармане рюкзака, я достал два варгана, один из которых передал не верящему еще в такую удачу индейцу. Для простоты обучения я использовал второй варган. Мой ученик оказался весьма талантлив, так как вскоре у нег начали получаться некоторые звуки. Технику игры он также старательно перенимал.

Когда стемнело, мы забрались в палатку. Альберто включил переносной электрический фонарь.

«Мне очень хочется побывать в России, но это так далеко и почти не осуществимо, да, цены у вас не маленькие».

«Да, к сожалению капитализм проник в наше общество в своем самом неприглядном виде, но я буду рад видеть тебя, Леонардо и Ванду в любое время. У меня в Москве целый дом, который мы с отцом недавно построили, так что приезжайте на любой срок и в любое время».

Послышались тихие шаги, полог палатки открылся и появился Леонардо. «Все в порядке, Сан Педро с нами. Мой брат сейчас покинет нас, так как мы должны с тобой остаться вдвоем».

Выходя из палатки, Альберто сообщил, что завтра он с Вандой будет ожидать нас в индейском поселке. Пожав друг другу руки, мы распрощались.

Лео предложил мне присесть на траву. Из заплечной сумки он вытащил листов восемь коки и передал их мне, достал также и себе.

«Собери листы в правую руку, словно игральные карты и раздвинь их верхние части. Я выполнил это требование. «Теперь подуй на эти листья.

Твоё дыхание должно быть наполнено любовью к духу коки. Попроси «этот дух наделить тебя его силой и знаниями». Я выполнил и это.

«Когда почувствуешь, что листья к тебе благосклонны, собери их вместе в одну стопку и не спеша начинай жевать, откусывая небольшими кусочками, но не выплевывая жевательную смесь, а накапливая её под языком. Кое что я тебе расскажу про это растение.

Употребление листьев коки способствует устранению усталости, подавлению чувства голода и боли. Индейские женщины жуют эти листья при родах. Индейцы используют коку в ритуалах, гаданиях, кладут в гроб покойнику. Когда юноша сватается к девушке, он дарит в подарок отцу будущей невесты листья коки. К счастью употребление этих листьев не вызывает зависимости и побочных эффектов. Практически все водители такси в Южной Америке сутками жуют листья коки, так как в случае сонливости или усталости уменьшается желание спать и пробуждает дополнительные силы».

Я только сейчас обратил внимание на то, что голод, который я испытывал десять минут назад, прошел, а ведь я сегодня ни вкушал ничего. Усталости тоже как не бывало, да и сонливость исчезла.

«Кока была священным растением инков, её применение в Южной Америке имеет как минимум пятитысячелетнюю историю. Растение это используется в Андах, Чили, Бразилии, на Карибских островах, но наиболее распространено оно в Перу, Боливии, Колумбии, Венесуэле и Эквадоре. Потребление листьев коки также оказывает анестезирующее действие на горло и кишечник, поэтому индейцы для исцеления пьют чай из листьев коки».

Впоследствии, мне действительно посчастливилось исцелиться таким чаем от кишечного отравления и даже от головной боли.

Спустя пятнадцать минут, когда листья коки хорошо смоченные слюной превратились в комочек, находящийся под языком, я почувствовал онемение слизистой оболочки. Как объяснил Лео, это алкалоиды кокаина впитываются через слизистую оболочку.

Он подал мне скатанный в шарик какую-то смесь, состоящую, по всей видимости, из извести или щелочи.

«Это ллипта» - сказал он. «Она помогает смягчить терпкий вкус листьев, а самое важное, способствует извлечению алкалоидов из коки. Ллипта делается из растительной золы, в данном случае из сожженного подорожника и обожженного известняка. Положи её в рот и тщательно прожуй вместе со сгустком листа».

Выполнив это, вскоре почувствовал радостное возбуждение и эйфорию.

«Как я и говорил» - продолжил Лео: «Лист коки и кокаин – это разные вещи. Препарат кокаин крайне опасен тем, что он вызывает привыкание, которое очень тяжело остановить, а иногда и невозможно. Многие погибают от чрезмерных доз.

Применение препарата кокаина вызывает гиперактивность, человек быстро превращается в живой труп».

Я вспомнил одно выступление по телевидению, когда президент Венесуэлы Уго Чавес, выступая с трибуны парламента, харизматично заявил на весь мир о том, что лист коки – это национальный продукт индейцев Южной Америки. Он сказал, что не позволит командос из США сжигать плантации коки, из которой производятся многие национальные продукты, лекарства, косметика и прочее. Уго Чавес открыл лежащий на трибуне пакет с листом коки и пережевывая лист за листом продолжил: «Это Европа и США, породив препараты из коки стали употреблять их без меры и не всегда в лечебных целях. Отсюда и наркомания. У нас этого нет и быть не может, так как в нашей древней традиции существует культура потребления листа, а не безрассудие потребления препарата». На протяжении всего выступления президент Венесуэлы уминал лист за листом, что тогда меня сильно развеселило.

Я спросил у Лео, откуда у него такие познания в области медицины и фармакологии, на что он ответил, что окончил университет и даже собирался стать врачом, но его наставник-бенефактор поставил его на иной путь.

Что такое бенефактор спросил я: «Это мой учитель, который инициировал и посвятил меня в шаманы. Это тот, кто учит меня всем премудростям тонкого мира».

Стало холодать, пришлось одеть шерстяной свитер. Я посмотрел на черный небосвод, на котором стали появляться неведомые мне звёзды и созвездия.

«Да, и занесло же меня сюда» - подумалось мне. Ночной туман окутал заросли кустарника и все ущелье, находящееся за ним, лишь горы, освещенные голубоватым светом полной луны, излучали нечто таинственное и мистическое. Где-то в зарослях раздался вой шакала, эхом отразившись от скал ущелья.

«Это знак» - сказал Лео: «Пора приступать к задуманному. Сан Педро приглашает тебя.

Раздвинув полог палатки, он вошел внутрь, я следом за ним. Мы уселись на свои спальные мешки. Лампа, которую мы так и не выключили во время ухода Альберто, излучала слабый свет.

Раскрыв свою тканевую сумку, Лео извлек оттуда литровую, пластиковую банку, наполненную какой-то зеленоватой жидкостью. Открыв крышку, он передал банку мне: «Это и есть Сан Педро, кактус, растущий за теми скалами. Он мелко перемолот, не бойся, в нем нет колючек. Пей его мелкими глотками, сколько сможешь. Когда выпьешь, должна наступить рвота.

С твердым намерением испить сею чашу до дна, я отрешенно вкусил из нее.

Молочно-зеленоватая, густая жидкость с мелкой фракцией кактуса, оказалась отвратительной, горькой на вкус, чем-то похожей на крупно отжатый в соковыжималке столетник, растущий на наших подоконниках, которым любят лечиться пожилые люди.

Отключившись от вкусового анализа, я самоотверженно хлебаю эту жидкость, делая продолжительные паузы, чтобы преждевременно не отрыгнуть все это.

Передав Лео фотоаппарат, прошу его сфотографировать меня за этим занятием. После небольшой фотосессии, индеец отключил почти разрядившийся фонарь.

Мы сидим в полной тишине и темноте.

Жидкость допита мной и я, отключив свое аналитическое мышление, сижу, погрузившись в безмолвие.

Минут через семь, Лео спрашивает, не чувствую ли я тошноту? «Если будет подташнивать, не стесняйся и скажи, чтобы я успел открыть палатку, а ты, сунув два пальца в рот, смог очистил свой желудок. Тошноты я не чувствовал.

Через несколько минут Лео повторил свой вопрос. Когда он третий раз задал этот вопрос, мне стало даже немножко стыдно за то, что не оправдаю его надежду. Чувствовалось его волнение и сомнение в том, что он дал мне возможно недостаточную дозу, а может быть и сам кактус вовсе не Сан Педро.

Но причина была не в этом, а в том, что в этот день мой желудок был пуст. Другой причиной было то, что я совершенно не думал ни о чем. Вскоре совесть взяла надо мной верх и я начал настраивать себя на эффект рвоты, и это случилось.

Я попросил Лео открыть полог палатки. Индеец заторможенными движениями начал расшнуровывать сам полог, видимо он немало пожевал листа коки. Рвота, подступившаяся к моему горлу, лавиной извергалась из моего чрева на еще нераскрытый полог палатки. Извинившись за это безобразие, я достал из рюкзака махровое полотенце и начал протирать стенку и пол палатки, наполнившейся противным запахом.

Лео предложил мне умыться и прополоскать рот в ручье. На свежем воздухе, после омовения в ручье, находящемся метрах в двадцати пяти от палатки, я быстро пришел в себя.

Луна уже скрылась где-то за горой, но поляна освященная светом звезд и отраженным от хребта лунным светом, хорошо видна. Сказочный пейзаж словно излучает голубоватое свечение. Кажется, вот-вот на поляне покажутся гномы или русалка вынырнет из ручья.

Над головой, на всем видимом пространстве небосвода ограниченного ущельем, протянулось огромное созвездие Ориона с его самой яркой звездой ночного неба. Это альфа «Большого Пса» с её огромным солнцем, звездой «Сириус». «Ему и на нашей, евразийской стороне неба нет равных. В отличии от нашего расположения Ориона, здесь он перевернут вверх ногами. Для всех индейцев эта звезда особая.

Маяйнский календарь отсчитывает свой пятитысячелетний цикл, связанный с Сириусом. Один раз за это время, наша солнечная система совершает оборот вокруг этого светила. Именно с него на нашу планету раз в пять тысяч лет, трансцендентным образом спускаются боги, которые приносят нам знания и культуру, а позже покидают нас, и возвращаются обратно на Сириус.

Кстати говоря, ученые и астрономы подтвердили пятитысячелетнюю цикличность оборота нашего солнца вокруг Сириуса. Историки также подтверждают, что именно пять тысяч лет назад, на всех континентах зародились великие народы, давшие миру культурный цивилизационный толчок. Индейцы считают, что те неземные пришельцы стали царями этих народов и просвещали их до своего ухода. Тогда, пять тысяч лет назад зародились великие царства в Южной Америке, в Африке, в Китае и других землях. Появилась письменность, математика, астрономия.

Поднимаю руки к небу, посылая свою любовь небесам, созвездиям Ориона и Большого Пса, с яркой Бетельгейзе и ярчайшей звездой Сириус.

В своей негласной молитве к Господу, который над всем и во всем, а также ангелу хранителю и всем его небесным силам я прошу защиты. Защиты от темных сил элементалов, которые могут атаковать или увлечь меня при погружении в силу Сан Педро. Пусть лучше я ничего не увижу и не почувствую, чем погружусь в темные коридоры сил зла.

Разведя руки в стороны, я начинаю вращение вокруг своей оси, применив практику дервишей с элементами йоги.

Активизирую пальцы рук. Правая ладонь начинает излучать энергию любви ко всему сущему, а левая впитывать ответные энергии посылаемые космосом, нашей планетой и её творениями. После каждых тридцати оборотов направляю энергию в чакры, последовательно сводя руки над солнечным сплетением, над областью сердца и лба. Повернувшись вокруг оси сто раз и начав повороты в другую сторону, я мельком увидел изумленное лицо Лео, который опять засомневался в силе Сан Педро. Меня это несколько рассмешило. Закончив свое упражнение, я сообщил, что готов к своему астральному путешествию.

Мы снова вошли в палатку и уселись на спальные мешки, обхватив колени руками. Кстати говоря, в такой позе спят настоящие индейцы, а их супружеские пары засыпают в такой же позе, но сидя спиной к спине. Считается, что только в такой позе они остаются воинами даже в сновидениях, а сон для некоторых индейских племен более важен и реален чем дневное времяпровождение. Вспоминаю глаза таких индейцев, которые напрочь лишены эмоций и взгляд их слегка скошен. Складывается ощущение, что они даже передвигаясь, находятся в сновидении.

Но не дай вам Бог, чем-то обидеть их, дни ваши могут быть сочтены и гибель от какой-нибудь странной болезни вам обеспечена. Конечно, это не относится ко всем индейцам, но встречаются целые племена таких ночных практиков. Довелось мне встретиться с такими ребятами в Мексике, Панаме, Перу. Они наводят страх даже на соотечественников. Кстати говоря, технику засыпания в сидячем положении я использовал в практиках выхода из тела.

Тогда, сконцентрировав намерение и волю, доведя себя до изнеможения, не позволяя себе погрузиться в сон, я ловил точку засыпания. Цепляясь за нее и оставляя на теле энергетическую нить, словно спасительную нить Ариадны, я пускался в астральное путешествие.

Мое настоящее поглощалось каким-то неземным вихрем засасывающим в воронку, переходящую во вращающийся энергетический тоннель. Я видел свое удаляющееся тело, оставленное на кровати, и в тоже время знал, что тело это не я.

Мое настоящее я, уже начинало свое путешествие, сначала осторожно вокруг дома, микрорайона, затем все дальше и дальше. Преддверием всех своих астральных полетов была жесткая установка и намерение не погружаться в темные и непонятные области, избегая сферы зла. Позднее я довел практику оставления тела до одного лишь намерения и мог оставлять его, например, сидя в вагоне метро, причем возвращался в тело на нужной остановке.

Посветить в свои опыты я не мог ни родственников, ни коллег, понимая опасность того, что меня могут принять за ненормального. Лишь с немногими, близкими по духу людьми я поделился этой информацией.

Сам путь точки засыпания до мгновенного выхода из тела, пришлось искать и постигать самому, ведь учителей у меня не было. Конечно, прочитав Кастанеду с его опытами выхода из тела, я пытался применить их на практике, но результатов не было, поэтому пришлось найти свой путь.

Главное, что я извлек из этого опыта, это осознание неограниченных возможностей, скрытых в человеке и понять то, что тело лишь носитель более тонких тел. Также я постиг и то, что носителем мысли является намерение, а носителем намерения сила воли, и не работает в этом материальном мире одно без другого.

Через два года, мне пришлось отказаться от этой практики. Причиной этому стала опасность того, что мир материальный для меня, становился все менее интересным. Покидая тело, я чувствовал эйфорию и радость освобождения от сил притяжения, а возвращаясь обратно, меня одолевало дипрессивное состояние от понимания ограниченности наших возможностей на земле.

Второй причиной отказа стало осознание того, что Господь воплотил нас в этом грубом теле не случайно, а для выполнения миссии, сообразной данным людям талантам.

Отвечать нам придется перед Ним за данные на временное пользование таланты.

Я понял, что благое дело на земле стоит гораздо выше наших опытов и успехов в мире астральном, постигать и отрабатывать которые нам стоит не ранее, чем мы оставим эту землю.

Третьей причиной стала в какой-то степени и занятость, поглощавшая свободное время. Будучи архитектором, пришлось выполнить большой объем работы связанной с проектированием.

Четвертая причина самая банальная, это лень и моя черта характера, не привязываться к достигнутому, ведь то, что ранее казалось чудом стало для меня обыденным делом.

Но я сильно отвлекся описанием прошлого, вернемся к главной теме.

Леонардо закрыл полог палатки и мы оказались в абсолютной тьме.

Сев в позу лотос, положив ладони рук на бедра и склонив голову, я принял весьма устойчивое положение и погрузился с закрытыми глазами в состояние внутреннего покоя и ожидания чего-то неизвестного. Через несколько минут я услышал звук, напоминающий очень протяжный свист. После продолжительной паузы свист повторился.

Неужели началось? – подумалось мне. На всякий случай задал вопрос Лео, не он ли свистит. «Да, это я» - ответил он.

Мне вспомнилась древняя традиция буддийских лам свистеть над телом усопшего и наша русская поговорка «Не свисти в доме, а то высвистишь», имеется в виду свист в доме к покойнику.

«Лео, зачем ты свистишь?» - спросил я. «Так меня учил мой учитель, свист поможет тебе попасть в трансцендентное состояние».

«Давай обойдёмся без него, меня интересует только сила Сан Педро, а не постановочные декорации, к тому же традиция свиста связана с умиранием человека.

Например, в Тибете, корда умирает человек, приглашаются два буддийских монаха-ламы, один из которых сидя у тела покойного читает тибетскую книгу мертвых, ведя таким образом душу усопшего по коридорам загробного мира. В зависимости от оплаты этой услуги, такие чтения могут длиться до сорока дней.

Чтобы тело не разложилось, его, как правило, поднимают на заснеженную часть скалы и там совершают это таинство.

Второй же лама садится у изголовья и начинает свой протяжный, заунывный свист, как говорят у нас на Руси, высвистывает душу. Этому свисту ламы учатся много лет, так как неправильный звук, интонация или техника, может погубить самого ламу или его коллегу, сидящего рядом.

Буддисты считают, что истинная смерть человека наступает не с остановкой его сердца либо других органов, а тогда, когда некое энергетическое волокно, называемое серебряной нитью жизни, не покинет тело.

Кстати говоря, современные исследования и эксперименты с усопшими подтверждают тибетскую версию.

Сама нить жизни, связывающая человека с океаном божественной жизни, в котором воплощаются и поглощаются все творения, исходит из нашего темени на голове. Лама своим свистом позволяет темечку раскрыться. В темени образуется отверстие, в которое можно даже просунуть палец. Лишь только после этого тело покойника готово к кремации, душа и жизненные силы отошли к небесам, нить оборвана.

Практике свиста учатся ламы на протяжении пятнадцати лет, так как недоученность здесь равна самоубийству.

Лео, тяжело вздохнув, сказал: «Я учился этому не много. Мне хотелось бы научиться этой практике у тибетских лам. Но это так далеко от нас и стоит наверное безумно дорого. Если я когда ни будь наберу достаточно средств, обязательно поеду туда».

Лео замолчал, молчал и я. Мне захотелось немного отвлечь его. Пошарив рукой в углу палатки, я подтянул поближе свой рюкзак и достал свой варган.

Среди кромешной темноты, разрезая тишину безмолвия, раздался странный для этих мест вибрирующий низкий звук, переходящий в отголоски удаляющегося эха. Я сделал паузу, позволяя звуку раствориться в тишине ночи.

Раздался удивленный голос Лео: «Что это?». «Это звук одного из самых древних музыкальных инструментов и имя ему варган или камус.

«Потрясающий звук пробирает до самой глубины души» - сказал Лео, и попросил сыграть на этом инструменте.

Я начал игру, издав звуки подобные завыванию ветра в горах, переросшие в редкую, а затем все более усиливающуюся дробь дождевых капель. Перейдя с высокой на самую низкую тональность варгана, я погрузился в извлечение звуков, подобных хриплому камланию сибирского шамана. Завершил свою музыкальную зарисовку я звуками имитирующими низвержение лавины или камнепада.

После образовавшейся паузы, в которой растворялась сконцентрированная энергия спонтанной импровизации, Лео сказал: «Лучшего инструмента для шамана быть не может. Его звуки способны мгновенно отключать внутренний диалог. Он завораживает даже разум, который теряет свою силу, а это в нашем деле самое важное».

«Как звук бубна шамана, так и звук варгана является носителем намерения, если находится в руках посвященного» - ответил я. «В руках просто музыканта мы услышим только звуки. Сегодня, когда ты ходил за Сан Педро, я немного ознакомил Альберто с техникой игры и подарил ему варган. У него большие способности, а главное желание играть на этом инструменте. Действительно ты прав, лучшего инструмента для шамана пожалуй не найти. Я буду рад подарить его и тебе. Завтра утром покажу, как играть на нем». Леонардо искренне поблагодарил меня.

И снова мы погрузились в тишину ночного безмолвия.

Я уже начал сомневаться, как вдруг мир словно перевернулся. Все то, что связывало меня с привычным трехмерным миром, с его совокупностью чувств, потеряло свое значение.

Словно мешок, я падаю на спину. Внезапно своды палатки растворились, и я увидел две горы с седловиной, которые действительно находились в положенном им месте, но что-то странное случилось с этими горами. Они, оторвавшись от своих оснований, начали медленно падать в противоположную от меня сторону. Упав, горы обнажили идеально ровную плоскость своих срезанных оснований, словно демонстрируя себя.

Возможно моя мысль, связанная с любопытством, сместила точку моего зрения прямо к срезу скалы. Вначале я увидел обычный шершавый, рваный срез гранитной породы, но точка моего зрения продолжила свое смещение уже в мир минеральный.

Передо мной предстала минерально-энергетическая картина основания скалы. Я вижу бесчисленное количество неразрывно прижатых друг к другу кристаллов, а затем их кристаллические решетки. Они излучают ярчайший, почти солнечный свет. Приблизившись еще ближе, я вижу, что свет исходит от сил, направленных перпендикулярно друг к другу от каждой кристаллической решетки. Погрузившись в ее пространство, я чувствую огромное давление соприкасаемых кристаллов друг на друга. Колоссальная энергия векторов силы, сдерживающих форму кристаллической решетки, излучает ярчайший свет.

Точка моего зрения удаляется, и вот я вижу основания двух скал, имеющих цвет раскаленной лавы. Но вот эти скалы опускаются, занимая свое естественное положение.

Мое нечто, снова возвращается в палатку, своды которой быстро материализуются в свой нормальный вид. Я вижу в каком-то голубоватом свечении свое тело, лежащее на спальном мешке.

Внезапно, в метре над моей головой образовалось тонкое, ярко-желтое кольцо, диаметром около двух метров. Это кольцо начинает движение по часовой стрелке, переливаясь всеми оттенками от золотисто-желтого до огненного.

Вдруг на огненном кольце появляться какие-то странные сущности, которые двигаются и бегут по замкнутому кругу. Отождествить их с какими-то нашими земными созданиями я по началу не мог, лишь одно напоминало нечто похожее на бегущую в галопе двуногую лошадь без головы.

Что-то подсказывало, что весь этот хоровод устроен ради того, чтобы развеселить меня. Действительно в формах этих огненно ярких сущностей было нечто весёлое. Эти странные сущности, похожие на животных, кривлялись, горцевали и танцевали в своем хороводе. Они излучали эмоции радости и веселья.

Я рассмеялся. Вскоре смех перешёл в хохот. Мне показалось, что и сущности обрадовались моему веселью. Вглядевшись в каждую из них, я увидел, что формы их невозможно описать трехмерным измерением, да и цвет их совсем неземного происхождения.

Мне захотелось запомнить каждую сущность и зарисовать утром, так как поднять свои конечности сейчас я был не в силах.

Интересно то, что мои органы чувств стали совершенно иными, их возможности казались неограниченными, поэтому запомнить и зарисовать этих элементалов показалась крайне просто. Не стоит говорить о том, что в нормальном состоянии я не мог описать ни одно из них, так как данные мне с рождения органы чувств оказались бессильными.

Не знаю, кем или чем писался сценарий того, что увидел, и еще предстояло увидеть, но думаю, что не моим, блуждающим в бессознательности, разумом. Я склонен думать, что мне слегка приоткрыли светлую часть тонкого мира элементалов и духов. Моя свобода выбора закрыла погружение в темные миры, намерением, которое я создал еще находясь на поляне.

Круг с сущностями, почувствовавшими, что мой интерес к ним пропал, исчез также внезапно, как и появился.

Я снова увидел себя беспомощным, лежащим на спальном мешке. Лео, повернувшись ко мне спиной, крепко спал.

Мне захотелось провести эксперименты над своим собственным телом и я, точнее мой разум, дал команду моей руке пошевелить указательным пальцем. Это оказалось нереальным, но мой невидимый безмолвный гид, этого странного мира, снова пришел на помощь. Поместил меня в начальную точку старта, в мой разум, превратив в нейрон.

Я оказался в нервной системе, ведущей своё начало из головного мозга. Очутившись в середине довольно таки широкого тоннеля, находясь в нейроне, словно подводная лодка, я поплыл в дальнее путешествие в сторону своего пальца. Мой нейрон нес в себе импульс команды поднять палец.

Я осторожно, боясь не заблудится в коридорах пересекающихся тоннелей, пробираюсь по неизведанной системе нервопровода.

С большим интересом рассматриваю стены своего тоннеля, чем-то напоминающие своей фактурой вывернутого на изнанку земляного червя с его кольцеобразной структурой оболочки. Тоннель серого цвета далеко не прямолинеен и диаметр его также не одинаков. В местах пересечения с другими тоннелями, ведущими к различным органам, диаметр расширяется. Редкие импульсы, в виде светящихся сфер, опережая меня, несутся по своим адресатам, а мой, не спеша продолжает свой путь к пальцу руки.

Мне становится смешно от того, что казалось бы простая команда поднять палец, выполняется столь долго.

Прошло, по меньшей мере, минут пятнадцать, прежде чем мой импульс доплыл до цели, которой явилась мышца пальца. Мышцу в целом я не мог рассмотреть, так как попал в её волокна. Произошла какая-то вспышка, мой импульс потерял своё существование. Правый указательный палец наконец-то вытянулся.

Я снова увидел своё тело. Мне захотелось ещё раз провести подобный эксперимент, но с пальцами на левой ноге.

И вот снова в знакомом тоннеле несусь в сторону назначения. Путь не близкий, но это почему-то веселит меня. Когда минут через двадцать, как мне показалось, палец ноги пошевелился, я захохотал и вновь увидел своё тело, подёргивающееся в конвульсиях смеха.

Были показаны и другие чудеса этого странного мира. Но вскоре что-то пошло не по плану моего незримого гида. Об этом подсказывало волнение, которое до сей поры не проявлялись. Слева от меня образовался голубоватый туман, который поглотил меня и переместил в мир, чем-то похожий на наш.

Типичный перуанский пейзаж, каменистое плато с невысокой травой, гряда камней у предгорья, поросшего редким кустарником. Но что это за синий объект, разместившийся на камне?

Дата добавления: 2015-08-05