Снова в комиссариате

Прошло несколько дней. В три часа ночи, 3-го августа раз­дался звонок. Я открыл дверь. На пороге стоял дежурный дворник и неизвестный мне воен­ный, который под расписку дал мне новую повестку, пригла­шавшую меня явиться в город­ской военный комиссариат в 9 час. утра. Повестки разносились ночью, чтобы наверняка застать людей дома.

Рано утром я позвонил по те­лефону директору Института; его жена любезно мне ответила, что он сегодня утром вылетел на аэроплане в Москву по специ­альному вызову из соответст­вующего министерства (тогда еще — народного комиссариа­та). Потерпев неудачу, я позд­нее позвонил его заместителю. Того не оказалось, ни дома, ни в Институте. Создалось «угро­жающее» положение. Не пойти, по совету директора, я не мог, ибо меня представитель комис­сариата застал дома и найти законный повод для неявки и оформить ее — уже не было времени.

Без официальной санкции Института и вмешательст­ва дирекции, не идти было нельзя. Я избрал самый нор­мальный путь, который был бы наиболее естественен для всех людей, если они имеют дело то­же с нормальными людьми. Я решил пойти и объяснить соз­давшееся положение, полагая, что действия военных чинов­ников в СССР подчинены хотя бы до известной степени логике и здравому смыслу.

{9} Но я ошибся. В военном ко­миссариате, как всегда, было много народа. Выяснить зачем меня вызвали мне не удалось. Сдав свою повестку, я стал ждать. Скоро меня позвали...

В большой залитой солнцем комнате, у письменного стола, сидела группа военных. На председательском месте, в цент­ре, находился майор, с двумя орденами на груди, полученны­ми им, как я узнал впоследст­вии, за финскую кампанию. Мне предложили сесть. Просмотрев мою учетную карточку, майор обратился ко мне:

— Товарищ Константинов, вы в армии до сих пор не служили. Вы числитесь у нас, как специ­алист, но сейчас мы вас исполь­зовать по специальности не мо­жем. Нам нужны строевые ко­мандиры. Поэтому мы хотим вас послать на трехмесячные курсы командного состава, на которых вы переквалифицируетесь в строевого командира.

— И кем же я буду потом, — осведомился я.

— Командиром стрелкового взвода — коротко ответил он.

Я возмутился.

— Товарищ майор, неужели у нас так много квалифицирован­ных ученых, что вы посылае­те их командирами стрелковых взводов? Учтите, что моя спе­циальность применима в армии. Специалистов по моей профес­сии и моей квалификации в Ле­нинграде всего три человека.

Недавно вы двух моих студен­тов, учившихся у меня, послали в армию работать по специаль­ности, а меня посылаете «учить­ся» на командира взвода!

— Что же делать, — возра­зил майор — нам не нужны сейчас ученые, а нужны солда­ты.

— Но ведь это весьма близо­рукая точка зрения!

— Вам не дано право оцени­вать действия военного коман­дования, — вспылил майор.

— Товарищ майор, разреши­те вопрос, — обратился к майо­ру молодой капитан с интелли­гентным лицом, сидевший на конце стола и с явным сочувст­вием ко мне наблюдавший эту сцену.

— Пожалуйста....

— Товарищ Константинов, — обратился ко мне капитан, — вам уже за 30 лет?....

— Да...

— Вы занимались когда ли­бо спортом?...

— Очень мало и в ранней мо­лодости....

— Каким именно?

— Водным спортом....

— И только?...

— Да....

— Товарищ майор, — обра­тился он к председателю, — я думаю, что едва ли здесь, что либо получится....

— Ничего справится — про­бурчал майор.

— Товарищ майор, — снова заговорил я, — ведь я же {10} забронирован за Институтом...

И в кратких словах я изло­жил ему суть дела.

— Все это может быть и так, — сказал майор, — но дело в том, что данная комиссия имеет право действовать самостоя­тельно, да и кроме того у меня нет сейчас на вас соответствую­щих бумаг. Они к нам не посту­пали. Через неделю вы должны явиться в школу и за эту неде­лю пусть ваш директор выяс­нит этот вопрос. Но вообще все должны идти сражаться! От­дайте ваш паспорт, вот вам удостоверение о мобилизации и направление в школу. Явитесь в нее 10 августа. На здоровье вы, конечно, не жалуетесь?....

Разговор был окончен.

Я вышел на улицу. Остава­лась надежда, что в имевший­ся семидневный срок эта неле­пость будет исправлена. Но где то в глубине души росла уве­ренность непоправимости слу­чившегося.

Глава 3.

Дата добавления: 2015-08-05