Народное ополчение

Но самая большая трагедия была с так называемым «народ­ным ополчением». Нельзя не сказать о нем, ибо этот поли­тический блеф Сталина стоил народу сотен тысяч жизней, сотен тысяч напрасных жертв. Объявив начавшуюся войну — войной «отечественной», Кремль решил показать, что эта «оте­чественная» война ни чем не от­личается от народной войны 1812 года, или борьбы с поляка­ми в XVII веке, когда было создано знаменитое народное ополчение Минина и Пожарского. Необходимо было показать всему миру, что и в СССР весь народ как один поднялся на врага. Внешним выражением этого должна была явиться ор­ганизация «народного ополче­ния».

Практическая абсурдность этой затеи заключалась в том, что принципы добровольной ор­ганизации народного ополчения в XVII веке, при фактическом отсутствии, или крайней слабо­сти в тот момент, регулярной армии, ничего общего не имели с нашим временем и являлись тогда, видимо, единственной воз­можностью организации воору­женных сил. Даже ополчение и партизанские отряды в войне 1812 года представляли собой, по существу, боевые единицы организовавшиеся из различных контингентов, — находившихся по тем или иным причинам вне армии. Это обстоятельство, сов­местно с ярко выраженным принципом добровольности, и составляло их характерную чер­ту. Пусть читавшие «Войну и мир» Л. Н. Толстого вспомнят как, на каких началах и при ка­ких условиях создавалось это народное движение.

Советское «народное ополче­ние» ничего общего не имело с действительно добровольным народным движением. Неле­пость этой затеи проявилась в том, что ополчение состояло, главным образом, из контингентов уже и без того подлежащих мо­билизации в армию в начале {6} войны. Контингент, еще в тот момент не подлежащий призы­ву, находился в ополчении в подавляющем меньшинстве. В это время процесс мобилизации армии далеко еще не закончил­ся, ибо мобилизационный аппа­рат военных комиссариатов и соответствующих военных уч­реждений не мог «переварить» того количества людей, которое подлежало призыву. Лю­дей было более чем достаточно и никаких ополчений вообще не нужно было. Но политика тре­бовала декорации добровольной народной борьбы с врагом. И жертвой этого было, так на­зываемое «народное ополчение».

Инициатива создания «народ­ного ополчения» была проявле­на не снизу, т. е. она исходила не от народа, а была продикто­вана сверху. В связи с этим, бы­ла широко развернута пропагандная компания, ничем не от­личающаяся от всяких иных массовых кампаний, к которым так привык советский человек. Всех, так или иначе, теоретиче­ски способных носить оружие, вызывали по месту работы в партийные или профсоюзные комитеты, где подвергали со­ответствующей «обработке» и предлагали записаться в опол­чение. Колеблющимся в упор предлагали следующий неслож­ный силлогизм: «если вы лю­бите родину и преданы партии Ленина — Сталина, то вы, ко­нечно, хотите защищать ее с оружием в руках. Если вы не хотите, то значит вы чуждый нам человек, а может быть и враг?...» Каждый знал, что мог практически означать отказ и не многие шли на него.

Были собраны сотни тысяч людей. Плохо вооруженные и почти не обученные, они, во имя необходимой правительству по­литической декорации, должен­ствующей свидетельствовать о морально-политическом единст­ве страны, были брошены в са­мое пекло войны. Большинство из них погибло, расстрелянное и раздавленное немецкими тан­ками, много сдалось в плен, а остальные, в очень скором вре­мени, были расформированы и распределены по регулярным частям красной армии. Блеф с «народным ополчением», стоив­ший сотни тысяч жизней, так­же бесславно провалился, как провалилось знаменитое «народ­ное финское правительство», созданное во время войны с Финляндией.

Дата добавления: 2015-08-05