Подсудность жалобы ratione temporis

Факультативный протокол вступает в силу через три месяца со дня депонирования государством, участвующим в Пакте, его ратификационной грамоты или документа о присоединении (ст. 9 пункт 2). Ни Протокол, ни Регламент Комитета по правам человека не предусматривают никаких сроков, в какие жалоба может быть подана Комитету. Этот вопрос однозначно урегулирован в Европейской конвенции о защите прав человека, которая постановляет, что жалоба может быть подана только в срок 6 месяцев со дня исчерпания всех внутренних средств защиты. Оговорки этого типа нет в Факультативном протоколе, а, следовательно, возникает вопрос, что является критерием приемлемости жалобы – момент вступления в силу Пакта (которым устанавливается каталог прав человека), или момент вступления в силу Факультативного протокола (которым устанавливается система индивидуальных жалоб).

Разрешение этого вопроса имеет капитальное практическое значение для граждан нашей страны. Польша ратифицировала Пакт в 1977 г., а Факультативный протокол лишь в октябре 1991 г. Итак, возникает вопрос, могут ли жалобы, подаваемые Комитету, касаться нарушений прав человека в 1977 – 1991 гг., или только тех нарушений, которые имели место после вступления в силу Протокола в отношении нашего государства? Иначе говоря, необходимо рассмотреть возможность обратной силы Факультативного протокола.

Факультативный протокол, являясь особым договором, не имеет все-таки самостоятельного статуса, так как применение его норм функционально связано с Пактом о гражданских и политических правах. Протокол устанавливает лишь механизм международного контроля за исполнением государствами обязательств, вытекающих из Пакта.

Комитет признавал неприемлемыми те жалобы, в которых обвинение в нарушении прав человека касалось действий органов государства, предпринятых до вступления в силу Пакта в отношении этого государства. В обосновании своего решения о неприемлемости жалобы ratione temporis, Комитет констатировал, что «жалоба касается фактов, которые имели место до вступления в силу Пакта и Факультативного протокола».

Анализ практики позволяет, однако, отметить, что Комитет довольно последовательно применял два исключения из упомянутого принципа. Во-первых, Комитет принимал решения о приемлемости жалобы, когда нарушения прав человека продолжались после вступления Пакта в силу в отношении данного государства. Так, например, Комитет установил, что «рассмотрению дела не препятствует тот факт, что арест предположительной жертвы предшествовал дате вступления в силу Пакта и Протокола в отношении Уругвая, так как инкриминируемое нарушение продолжалось после этой даты…». Подобно этому, в другом деле Комитет счел жалобу приемлемой, так как «действия, в ней описанные, продолжавшиеся после вступления в силу Пакта, показывают нарушения прав человека…”. Во-вторых, Комитет признавал допустимыми те жалобы, в которых обвинение в нарушении прав человека касалось, правда, периода, предшествовавшего вступлению в силу Пакта, но последствия этого нарушения являются устойчивыми. Намерением Комитета является, однако, - как кажется, – рестриктивное толкование оборота «устойчивые последствия», так как на эту оговорку он ссылался очень редко.

Комитет применял ретроактивно Факультативный протокол в обстоятельствах, в которых он одобрял обратную силу Пакта, то есть в ситуации, когда нарушения прав человека продолжаются, либо их последствия существуют после вступления в силу Протокола. Только в нескольких делах Комитет установил, что ратификация Протокола имеет ретроактивное последствие, несмотря на то, что не имеет места ни одно из этих двух условий. В своих рассуждениях Комитет исходил тогда из предпосылки, что для оценки действий государственных органов существенное значение имеет факт взятия на себя международных обязательств (ратификация Протокола). Аналогичную позицию занимала по многим вопросам Европейская комиссия по правам человека.

Комитет часто, однако, отступал от принципа ретроактивности Протокола. Это позиция весьма неблагоприятная для жертвы нарушений прав человека, так как она закрывает доступ к международной процедуре даже тогда, когда инкриминируемые государству нарушения прав человека имели место за несколько дней или за несколько недель до вступления в силу Протокола.

Государство может путем оговорки, внесенной в момент ратификации, исключить ретроактивность как Пакта, так и Протокола. Такая оговорка имеет обязательную силу для Комитета. Народная Польша ратифицировала Пакт без оговорок, а Республика Польши не внесла оговорок к Факультативному протоколу. Итак, можно считать, что в случае Польши Комитет применит Протокол ретроактивно даже тогда, когда не будет продолжения нарушений, ни их устойчивых последствий.

Содержание жалобы. Подсудность жалобы ratione materiae

Факультативный протокол не определяет точно условия приемлемости жалобы ratione materiae. В ст. 3 указывается, что Комитет не принимает сообщения, «…которое, по его мнению, представляет собой злоупотребление правом на представление таких сообщений или несовместимо с положениями Пакта». Таким образом, это положение говорит только о двух предпосылках приемлемости жалобы, тогда как Комитет указывал на материальную несостоятельность жалоб в разных ситуациях. Вот эти ситуации:

a) жалоба касается нарушения прав, которые не установлены в Пакте,

b) жалоба несовместима с Пактом,

c) обвинение касается нарушения положения пакта, эффективность которого по отношению к данному государству исключена оговоркой,

d) жалоба не документирована или плохо обоснована,

e) предварительное исследование жалобы не подтверждает нарушения никакого права,

f) предметом жалобы являются положения, применение которых не подлежит, по мнению Комитета, контрольной процедуре, предусмотренной в Факультативном протоколе.

Принимая решение о неприемлемости жалобы ratione materiae, Комитет нередко ссылается на несколько из выше указанных предпосылок. Так, жалоба, которая отклоняется ввиду отсутствия нарушения какого-либо права, как правило, является одновременно плохо обоснованной.

Комитет на практике остерегался декларировать злоупотребление правом на подачу жалобы и использовал скорее общую клаузулу об ее несовместимости с положениями Пакта. Однако, ввиду специфики этой предпосылки, она будет представлена в следующем пункте.

Ad a). Комитет во многих случаях отклонял жалобу ввиду того, что формулируемое в ней обвинение касалось нарушения прав, не гарантируемых в Пакте. В качестве примера можно указать на несколько категорий относительно часто повторяющихся дел.

Комитет отклонял все жалобы, авторы которых требовали защиты разных аспектов права собственности, так как Пакт не гарантирует этого права. Обвинения касались чаще всего национализации, экспроприации и ограничения свободы распоряжения собственностью.

Многочисленные жалобы касались обязательной военной службы; в связи с обвинением в отказе дать возможность несения альтернативной гражданской службы. Комитет установил, что жалоба неприемлема, так как Пакт не запрещает введения обязательной военной службы. В данном деле автор жалобы аргументировал также, что установление обязанности альтернативной гражданской службы вместо военной службы является противозаконным в свете положений Пакта.

В нескольких жалобах были сформулированы обвинения в том, что обязательная воинская повинность в армии, оснащенной атомным оружием, равносильна участию в преступлении против человечности и против мира. Авторы считали себя жертвами нарушения права на жизнь (ст. 6 Пакта) и запрета пыток (ст. 7 Пакта). Комитет принял решение о неприемлемости жалобы ratione materiae, указав, что Пакт не запрещает обязательной военной службы, а авторы жалоб не могут ссылаться на нарушение вышеуказанных прав исключительно по поводу возлежащей на них обязанности нести такую службу.

Автор одной из жалоб отказывался в своей стране платить ту часть налога, которая предназначена на военные цели, ссылаясь на соображения совести. Комитет отклонил жалобу, мотивируя это тем, что данный вопрос не охвачен положениями права о свободе религии и совести.

Комитет принимал решения о неприемлемости ratione materiae каких-либо жалоб, авторы которых оспаривали решения об экстрадиции. Комитет аргументировал это тем, что «нет в Пакте никакого положения, которое квалифицировало бы как противозаконное требование экстрадиции»”.

Специфическая категория жалоб, которые отклоняются как неприемлемые ratione materiae, это такие жалобы, авторы которых рассматривают Комитет как своего рода очередную апелляционную инстанцию. Так, например, автор жалобы, приговоренный к наказанию штрафом за нанесение побоев кондуктору метро в ходе спора на тему действительности билета, инкриминировал нарушение права на справедливое разбирательство дела (ст. 14 Пакта). Он аргументировал это тем, что приговор первой инстанции был издан на основании поддельных доказательств. Апелляционный суд отклонил ревизию, мотивируя это тем, что суд первой инстанции «правильно оценил факты». Комитет принял решение о неприемлемости жалобы ratione materiae, а в обосновании говорится: «… апелляционная юстиция государств-участников властна оценивать факты и доказательства по делу. Комитет в принципе лишен компетенции формулировать такие оценки, он не может также подвергать сомнению мотивы приговоров, выносимых национальными судами. Исключения из этого правила возможны только тогда, когда автор жалобы докажет, что оценка доказательств, произведенная национальными судами, была явно произвольной, или суд грубо нарушил обязанность беспристрастности». Идентичную позицию Комитет занял в связи с обвинением, что один из документов, представленных на бракоразводном процессе, был неправильно оценен национальным судом, а также в связи с жалобой, автор которой утверждал, что национальный суд издал приговор исключительно на основании информации, доставленной полицией. Заинтересованное государство доказало, что обвиняемый имел возможность представить в ходе процесса любые доказательства и информацию, но этой возможностью не воспользовался. Комитет принял решение о неприемлемости жалобы.

Комитет многократно подчеркивал, что он некомпетентен производить оценку фактов и оценку показаний свидетелей, которая производится национальными судами.

Аналогичных примеров можно привести много. Позиция Комитета должна быть предостережением от опрометчивой подачи жалоб лицами, недовольными судебными приговорами. Право на справедливое разбирательство дела ясно сформулировано в ст. 14 Пакта и нельзя ожидать его расширительного толкования.

Сложившаяся до сих пор практика позволяет сформулировать вывод, что Комитет не толкует положений Пакта расширительно. Вот пример, может быть, банальный, но хорошо характеризующий указанную тенденцию. Ст. 14 Пакта гарантирует обвиняемому, который не понимает или не говорит на языке, применяемом в ходе судебного заседания, помощь бесплатного переводчика. Автор жалобы, несмотря на то, что хорошо знал язык, на котором велось разбирательство дела, требовал бесплатного переводчика, аргументируя это тем, что он предпочитает пользоваться другими языком. Национальные суды отклонили это ходатайство. Комитет признал жалобу неприемлемой, обосновав это тем, что «право на справедливое разбирательство дела не означает, что обвиняемый должен иметь возможность высказываться на языке, которым он пользуется нормально, или на языке, на котором ему легче всего говорить». Пакт не гарантирует также отдельному лицу права выбора языка, на котором должно вестись судебное заседание.

Ad b). Комитет признавал жалобу несовместимой с Пактом в ситуации, когда она касалась права, сформулированного в Пакте, но толкование, данное ему автором жалобы, либо означало нарушение другого права, либо извращало смысл права, на которое ссылался заявитель. На практике дело касалось здесь ситуаций, в которых авторы жалоб были вовлечены в деятельность, направленную на разрушение некоторых прав, установленных в Пакте. Так, например, автор жалобы, которая была приговорена в своей стране за возобновление деятельности фашистской партии, которая была в законодательном порядке распущена, требовала защиты права на объединение. Комитет установил, что запрет деятельности фашистской партии соответствует Пакту и на основании ст. 3 Факультативного протокола отклонил жалобу как несовместимую с Пактом. В другом деле автор жалобы выдвигал обвинение в нарушении свободы слова (ст. 19 Пакта), так как государственные власти запретили ему распространять антисемитские листовки. Комитет сослался на ст. 20 пункт 2 Пакта, который запрещает подстрекательство к дискриминации и выступления в пользу ненависти, и признал жалобу «несовместимой с положениями Пакта в значении ст. 3 Факультативного протокола».

В аналогичных ситуациях Комитет ссылался иногда на оговорку «злоупотребления правом на жалобу», о которой будет говориться ниже.

Ad c). Государства-участники Пакта внесли около 150 оговорок по существу, которые исключают либо ограничивают юридические последствия охваченных ими положений. Число оговорок не вызывает, однако, беспокойства, так как они обычно касаются сугубо частных вопросов, часто второстепенного значения. Большинство оговорок касалось ст. 10 и 14. В связи со ст. 10 оговорки касались, как правило, абсолютизации требования отделения лишенных свободы арестованных от взрослых. Оговорки к ст. 14 касались, например, ограничения, на некоторых территориях, права на защиту ввиду отсутствия подготовленных кадров или из-за того, что государство по финансовым соображениям не в состоянии гарантировать защитника по назначению суда. Несколько оговорок касалось одноинстанционности производства перед некоторыми судебными органами (Конституционный суд). Случались оговорки, исключающие эффективность ст. 11, которая запрещает наказания лишением свободы за невыполнение договорных обязательств. Относительно много оговорок было внесено к ст. 20 пункт 1, который формулирует запрет пропаганды войны, ввиду того, что законодательный запрет этой пропаганды мог бы ограничивать свободу слова.

Доныне в своей практике Комитет принял только несколько решений о неприемлемости жалобы ввиду оговорок, внесенных заинтересованным государством. Польша, как уже упоминалось, ратифицировала Пакт без оговорок.

Ad d). В Факультативном протоколе нет положения, которое уполномочивало бы Комитет отклонить жалобу ввиду того, что она «недокументирована либо необоснована». Тем не менее, такую аргументацию мы находим иногда в решениях о неприемлемости жалобы. Так, например, автор жалобы, приговоренный к 20 годам тюремного заключения, выдвинул обвинение в том, что судебное разбирательство было несправедливым, а адвокат плохо представлял его интересы. Комитет констатировал «отсутствие какого-либо доказательства, что приговор суда был произвольный». Ошибки, совершенные адвокатом, который был определен по выбору самого обвиняемого, не могут вменяться в вину государству. В решении об отклонении жалобы говорится, что «обвинения неправильно и недостаточно обоснованы».

Когда по оценке Комитета жалоба была явно плохо обоснована, тогда в мотивах решения об ее отклонении он чаще всего указывал, что «автор не пользуется правом на притязание в свете ст. 2 Факультативного протокола».

В ситуации отсутствия информации, делающей достоверными обвинения, Комитет, как правило, прибегал к формуле, что «никакие факты не были представлены, чтобы показать, что автор жалобы является жертвой нарушений какого-либо положения Пакта». Таким образом, отклонение жалобы ввиду ее недостаточного обоснования связано, как правило, с аргументацией об отсутствии нарушения какого-либо права.

Ad e). Комитет не требует, чтобы автор жалобы указал, которые положения Пакта были, по его мнению, нарушены. Достаточно здесь точное и документированное сформулирование обвинений.

Решение о неприемлемости жалобы ввиду отсутствия нарушения положений Пакта принималось чаще всего тогда, когда обвинение касалось нарушения запрета дискриминации (ст. 26 Пакта) или нарушения прав меньшинства (ст. 27 Пакта), Комитет оценивал в этих делах, носит ли дискриминационный характер дифференциация прав, являющаяся последствием индивидуального решения, принятого на почве национального права. Вот пример. Автор жалобы выдвинул обвинение, что способ исчисления назначенного ему пособия по безработице был для него невыгодный (по сравнению с ситуацией других безработных). В результате он считал, что является жертвой нарушения принципа равенства перед законом и недискриминации. Комитет, ссылаясь на свою прежнюю практику, указал, что ст. 26 Пакта имеет применение также к дискриминации в области пользования системой социального страхования, несмотря на то, что эта материя регулируется в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах. Комитет установил, что по отношению к автору жалобы был применен закон, который касается всех безработных в аналогичной ситуации. Исчисление относительно низшего пособия было результатом определенного стечения обстоятельств, а не результатом дискриминационного применения права по отношению к автору. Мотивируя свое решение об отклонении жалобы, Комитет занял позицию, согласно которой «ст. 26 Пакта не касается дифференциации ситуации, если она является результатом одинакового применения всеобщего права о пособиях».

В другой ситуации авторы жалобы выдвигали обвинение, что отказ присуждения семейного пособия на детей, взятых на воспитание, ведет к дифференциации ситуации детей, происходящих от брака, и детей, взятых на воспитание. Они аргументировали при этом, что эта дифференциация не обоснована и не опирается на объективные критерии, так как все дети воспитываются вместе, – а это значит, что она носит дискриминационный характер в понимании ст. 26 Пакта. Комитет, установив, что решение по данному делу было принято в соответствии с национальным законодательством, согласился с позицией заинтересованного государства, согласно которой существуют «объективные различия между детьми, родившимися в браке, и детьми, принятыми на воспитание». Таким образом, по мнению Комитета, не наступило нарушение ст. 26 Пакта.

Вышеуказанное дело во многих отношениях подобно представленному ранее делу о пособии по безработице: оба они касаются сферы социального обеспечения, решения были вынесены согласно внутреннему законодательству, авторы выдвигали обвинение в нарушении принципа равенства прав. В деле о пособии по безработице жалоба была отклонена на этапе исследования приемлемости, в другом деле – лишь в результате исследования жалобы по существу, то есть на втором этапе контрольной процедуры. В обоих делах Комитет одинаково обосновал свою позицию: представленные факты не указывают на нарушение ни одного из прав, установленных в Пакте.

Этим делам уделено здесь столь много места, чтобы стало ясным, что решение Комитета о приемлемости жалобы не исключает того, что в результате контрольной процедуры Комитет установит, что не наступило нарушение положений Пакта. На этапе устанавливания условий приемлемости довольно поверхностно исследуется содержание выдвигаемых обвинений.

Решения о неприемлемости жалобы ratione materiae ввиду отсутствия нарушения положений Пакта были связаны не только с разными аспектами принципа недискриминации. Так, например, Комитет занял позицию, что принцип non bis in idem (ст. 24 пункт 7 Пакта) касается исключительно юстиции данного государства, но не является препятствием для двукратного осуждения того же самого лица за то же самое деяние в двух государствах. Жалоба по этому делу была признана неприемлемой ratione materiae ввиду отсутствия нарушения Пакта. В нескольких делах, инициированных жалобами, внесенными военнослужащими, Комитет установил, что ограничение некоторых прав по отношению к лицам, отбывающим военную службу, не является нарушением положений Пакта.

Ad f). Факультативный протокол дает Комитету компетенцию рассматривать жалобы, которые касаются нарушения «любого из прав, перечисленных в Пакте». Доныне в своей практике Комитет отклонял как неприемлемые ratione materiae все те жалобы, предметом которых было нарушение общих принципов, содержащихся в части I и II Пакта. Так, например, Комитет занял позицию, что право народов на самоопределение (ст. 1 Пакта) налагает на государства общие обязательства и в результате не может быть автономной процессуальной предпосылкой. Комитет декларировал также неприемлемость жалобы ratione materiae, когда обвинение касалось только нарушения ст. 5 пункт 1, который запрещает государству, группе лиц или лицу заниматься какой-либо деятельностью, направленной на уничтожение любых прав и свобод, установленных в Пакте. На это положение можно ссылаться только в соединении с другим положением, содержащимся в части III Пакта.

Дата добавления: 2015-07-24