Моделирование динамики Западной цивилизации

Опираясь на результаты анализа, выполненного выше, рассмотрим альтернативные виртуальные сценарии эволюции западной цивилизации в первые десятилетия XXI в. Западная цивилизация включает США, Западную Европу и Канаду, в значительной мере в ее ареале находятся также Австралия, Новая Зеландия и некоторые страны Восточной Европы.

1. Сохранение существующего положения, возможно, с неко­торыми структурными изменениями. Финансово-экономический, политический, военный, технологический и пропагандистский по­тенциалы, накопленные Западом, достаточно велики, чтобы в те­чение длительного времени противостоять поступающим со всех сторон ударам, которые могут подорвать устойчивость мирового хозяйства. Предпосылки для этого существуют. На долю развитых стран приходится около 65% валового мирового продукта (ВМП). Подлинными хозяевами мировой экономической жизни являются ТНК – транснациональные корпорации, базирующиеся главным образом в развитых странах. Систему ТНК образуют около 4 тыс. объединений, которые обеспечивают выпуск 40% ВМП, контроли­руют 80% торговли высокими технологиями и 90% вывоза капита­ла. Произошла интернационализация хозяйственной деятельнос­ти мировой цивилизации, контроль над которой установлен ТНК. Западные страны проводят политику ограничения националь­ного суверенитета снятия барьеров на пути свободного движения капиталов и ресурсов в сфере мирового рыночного хозяйства. Правда, требуя этого от своих торговых партнеров, в случае необ­ходимости они вводят систему преференций собственных нацио­нальных интересов. В результате такой политики капиталы и ре­сурсы приобрели высокую степень динамизма, их концентрация происходит там, где капиталовложения наиболее выгодны, а риск потерь минимален.

В итоге менее развитые страны во многих случаях не только лишаются внешних инвестиций, но и теряют собственные капита­лы, а также наиболее талантливых и энергичных людей. Механизм ТНК работает словно дьявольский насос, выкачивая из этих стран капиталы, ресурсы и таланты. Богатые страны становятся еще бо­гаче, а бедные остаются бедными навсегда.

Следствием этих процессов является тот факт, что страны За­пада не только сохраняют, но и постоянно укрепляют собственное положение мирового научного и технологического лидера. Это создает для них предпосылки сохранения своей роли ведущего центра в мировом рыночном хозяйстве и позволяет поддерживать совокупный военный потенциал на уровне, достаточном для пре­вентивного исключения нежелательных случайностей.

2. Мировая тоталитарная система во главе с единственным лидером – США. Разумеется, это экстремальный сценарий, но явные признаки движения в этом направлении имеются уже в настоящее время. Рассмотрим их на примере книги, которую написал авторитетный американский политолог и государственный деятель Збигнев Бжезинский. Он дал своей работе весьма симптоматическое название – «Великая шахматная доска», имея в виду Евразийский материк, на полях которого, по его словам, в XXI в. развернутся основные сражения за мировое господство. Задача США, пишет Бжезинский, состоит в том, чтобы, используя свое экономическое и военное превосходство, не допустить появ­ления в этом регионе другой сверхдержавы, которая могла бы стать соперником Америки и угрожать ее «глобальному благополучию». Бжезинский перечисляет страны, излишняя «активность» кото­рых может войти в конфликт с геостратегическими интересами США. Среди этих стран Германия, Франция, Россия, Китай и Индия, но почему-то нет Великобритании и Японии. Глава, посвя­щенная России, имеет предельно уничижительное название – «Черная дыра». Цели американской политики на геополитическом пространстве этой «дыры» Бжезинский формулирует с ци­ничной откровенностью: не допустить возрождения евразийской империи, которая способна помешать осуществлению американ­ских геостратегических целей.

Бжезинский не единственный американский политолог, кото­рому мировая цивилизация XXI в. представляется как геополитическое пространство, где будет узаконена роль Америки как пер­вой, единственной и последней истинно мировой сверхдержавы. Иной вариант той же версии атлантического мондиализма предла­гает профессор Френсис Фукуяма в программной работе «Конец истории». Динамизм истории, утверждает он, был обусловлен ис­ключительно иррациональными факторами, которые в конце кон­цов уступили место законам разума, рыночной экономики с ее денежным эквивалентом всех человеческих ценностей, либераль­но-демократической идеологии. В результате история прекратила течение свое и в мире формируется «новый порядок», основанный на атлантической модели.

Третью разновидность мировой тоталитарной системы описы­вает Жак Аттали в книге «Линии горизонта». Суть его идей состо­ит в том, что наступающая эпоха есть «эра денег», когда геополи­тическая структура мира определяется не культурными, этничес­кими, религиозными и прочими факторами, а распределением центров мировых бирж, информационных центров, крупных про­изводств. Властителями в этом «геоэкономическом» мире снова, естественно, оказываются страны Запада, а еще точнее – трансна­циональные корпорации.

Многие геостратегические решения США и НАТО соот­ветствуют этой доктрине. Согласуются с ней действия Междуна­родного валютного фонда, Всемирной торговой организации, дру­гих учреждений, контролируемых Западом.

Отметим, что опыт истории свидетельствует; судьба всех империй, претен­довавших на мировое или по меньшей мере региональное господ­ство, в конечном счете была одинаковой – их ждал неизбежный крах. В ближайшем будущем, предостерегает Бжезин­ский, две трети обедневшего человечества не смогут в своих дейст­виях придерживаться тех ограничений, которыми руководствуют­ся лидеры привилегированных стран. А потому, делает он вывод, перед Америкой как ведущей державой открыта в настоящее время лишь одна узкая историческая возможность.

Чтобы не упустить эту возможность, пишет Бжезинский, Со­единенные Штаты должны взять на себя «три великие обязаннос­ти имперской геостратегии, которые заключаются в предотвраще­нии сговора между вассалами и сохранении их зависимости от общей безопасности, сохранении их защиты и недопущении объ­единения варваров».

Если Бжезинский настаивает на жестком варианте установле­ния мировой тоталитарной системы, то Дж. Сорос рекомендует выбрать другой, «мягкий» сценарий установления капиталисти­ческой системы контроля над мировым сообществом. Идеи Сороса близки к концепции «геоэкономики» Ж. Аттали. В качест­ве ключевого фактора он выделяет концепцию открытого общест­ва, последовательное проведение которой в жизнь позволит, по его мнению, почти автоматически решить поставленную задачу.

Можно видеть, что в основе всех подобных мондиалистских проектов лежит концепция «избранничества» западной цивилиза­ции. Хочется привести оценку этой древней, как сама Библия, концепции, которую дает французский социолог и психолог Люсьен Леви-Брюль: принимая эту идеологию, западный человек «опус­кается в некий адский круг. Ибо эта преграда, становясь все более непроницаемой, используется для отделения одних людей от дру­гих и для оправдания в глазах меньшинства его претензий быть единственной человеческой цивилизацией. Такая цивилизация, основанная на принципе и идее повышенного мнения о себе, явля­ется гнилой с самого своего рождения».

3. Финансовая катастрофа Запада. Профессор Йелъского университета Пол Кеннеди в книге «Вступая в XXI век» предуп­реждает, что одной из главных причин упадка мировых империй всегда было военное перенапряжение. На нужды Министерства обороны в США расходуется более 250 млрд. долл., что составляет около 15% национального бюджета, или 3,2% валового внутренне­го продукта. В американских вооруженных силах служат 1,45 млн. человек и еще 2,2 млн. трудятся на предприятиях военно-промыш­ленного комплекса. Расходы на ежегодные закупки вооружений достигают 44 млрд. долл. Все это немалые цифры даже для такой богатой страны, как США, ВВП которой составляет около 8 трлн. долл.

После отмены соглашений Бреттон-Вудса о золотом стандарте доллара финансы из обслуживающего, посреднического звена пре­вратились в самостоятельный системообразующий элемент миро­вого хозяйства. Возникли мировые финансовые центры. Произо­шла глобализация капитала, включение в его сферу национальных экономик многих стран. На условиях, выгодных Западу, в ряде этих стран происходит образование формирующегося рыночного хозяйства (emerging market economics).

За счет возникновения дополнительных посреднических цепо­чек произошло резкое усложнение хозяйственной жизни. Это ведет к подрыву жизнеобеспечения многих стран и к дальнейшему росту финансовой неустойчивости.

По удачному выражению И. Шумпетера, деятельность капита­листической системы приобрела характер «разрушительного со­зидания»: укрепление стран Запада происходит за счет разруши­тельного воздействия на остальной мир. Эти процессы усиливаются с помощью распространения низкопробных масс-медиа, ком­пьютерных игр, пропаганды насилия и т.п.

В 1960 г. среднедушевой доход в 20% развитых стран относился к среднедушевому доходу в 20% наиболее бедных как 30:1. В ре­зультате политики, проводимой Западом, к середине 1990-х годов этот показатель возрос до 80:1.

В условиях быстро развивающейся финансовой экономики ми­ровой рынок ценных бумаг превысил 50 трлн. долл., причем еже­годный прирост составляет более 50%. Стоимость ценных бумаг в десятки раз превысила объем фактической материальной стоимос­ти. На мировом рынке сформировалась гигантская финансовая пирамида, направленная острым концом вниз, а потому готовая рухнуть в любой момент под действием того или иного случайного фактора. Появилась форма капитализма, для которой труд пере­стал быть необходимостью.

В своем развитии, которое продолжалось более 400 лет, капи­талистическая система неоднократно испытывала серьезные структурные кризисы. Каждый из этих кризи­сов находил решение на уровне структурных и функциональных преобразований. Однако становление информационного техноло­гического уклада и возникновение феномена финансовой эконо­мики поставили капиталистическую систему в принципиально новые, никогда ранее не бывавшие условия. Поэтому выход из того кризиса, в котором она находится сейчас, также должен быть новым, основанным на достижениях современной науки.

Из теории социосинергетики следует: утратив свои системооб­разующие признаки, система после прохождения точки бифурка­ции уже не сможет вернуться к прежнему устойчивому аттрактору. Разрешить системный кризис западная цивилизация, а вместе с ней и мировое сообщество в целом смогут лишь на путях одного из тех альтерна­тивных сценариев, о которых речь пойдет дальше.

4. Раскол мирового сообщества. Резкое усиление тех кризис­ных противоречий, о которых шла речь выше, может привести сначала к утрате согласованной геополитической и экономичес­кой стратегии, которой придерживается союз стран Запада, а затем и к обострению противоречий между ними. Второе направление, по которому может происходить обострение конфликтных ситуа­ций, касается расхождения интересов различных государств и их союзных группировок. Агрессия США в Ираке показала; раскол западных союзников становится реальностью.

Эту вторую возможность исследовал Сэмюэль Хантингтон в книге «Столкновение цивилизаций». По его мнению, победа Запада в «холодной войне» и торжество либерал-демократии при­вели лишь к временному успеху. Очень скоро у незападных наро­дов начнут выходить на передний план цивилизационные и рели­гиозные факторы. Хантингтон полагает, что более реалистичной геополитической стратегией Запада была бы не мондиалистская доктрина, а бинарная концепция «Запад и Все Остальное».

В качестве наиболее вероятных противников Запада Хантинг­тон называет Китай и группу исламских государств (Иран, Ирак, Ливия и др.). Западу целесообразно не усиливать противостояние с Россией, а, напро­тив, обеспечить с ней более тесное взаимодействие в целях недо­пущения опасного разрастания локальных конфликтов.

Если экономическое, политическое и военное могущество за­падного союза будет подорвано, то дело может даже не дойти до крупномасштабных межцивилизационных конфликтов. Гораздо более опасными для мирового сообщества как целостной самораз­вивающейся системы могут оказаться локальные сепаратистские и террористические движения. Центры таких движений в настоя­щее время существуют даже в таких благополучных западных странах, как Великобритания, Испания, Бельгия, Канада, Италия. В XXI в, в связи с разработкой и распространением по всему миру все более эффективных и дешевых средств массового поражения опасность этих движений будет только нарастать.

Все увеличивающийся разрыв по уровню благосостояния и по состоянию культуры, между развитыми и бедными странами, ис­черпание природных ресурсов и демографический взрыв послу­жат естественным фоном нарастания раскольнических настро­ений.

5. Экологическая катастрофа. Развитие по этому сценарию возможно как на уровне отдельных географических регионов, так и в глобальном масштабе. Если справедливы оценки В.Г. Горшко­ва, Н.Ф. Реймерса, Р. Риклефса, Б. Кольера и других специалистов по экологии, то вероятность экологической катастрофы в XXI в. достаточно велика. Такой ход событий предвидел еще Жан Батист Ламарк, который писал: «Можно, пожалуй, сказать, что предназна­чение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар не пригодным для обита­ния».

Переходу к этому эволюционному сценарию в значительной мере способствуют принципы материального потребительства и фаустовского отношения к окружающей природной среде, прочно усвоенные западным человеком.

6. Новое средневековье. В 410 г. вождь остготов Аларих привел свои отряды под стены Рима. «Вечный город» был взят штурмом и подвергнут страшному разграблению.

Если вы посмотрите на карту Римской империи, составленную всего за 10-15 лет до этих событий, то увидите огромное государ­ство, правда, разделенное на Западную и Восточную части, для которого внутренними были и Средиземное, и Черное моря. Существовал большой комплекс причин, приведших к этой исторической катастрофе мирового масштаба. Это был глубокий системный многофакторный кризис.

Следуя этому подходу, составим перечень проблем, каждая из которых таит зерна тяжелых кризисных последствий для современной западной цивилизации. Большинство этих проблем достаточно подробно рассмотрено в предыдущих главах, по некоторым другим надо дать дополнительные пояснения. Вот этот перечень:

1. Экологический кризис.

2. Демографический взрыв.

3. Энергетический кризис.

4. Обострение противоречий между Севером и Югом.

5. Финансовая катастрофа.

6. Межцивилизационный раскол.

7. Разрастание локальных конфликтов, рост терроризма.

8. Духовный и религиозный кризис.

9. Идеологическая инерция, нежелание и неумение идти на радикальные реформы вопреки кратологическим архетипам.

10. Неспособность преодолеть инерцию потребительства и Фаустовский комплекс отношения к природе.

11. Научный кризис, отсутствие стратегических программ перехода к устойчивому будущему.

12. Биологическое вырождение, эпидемии, генетические болезни.

13. Снижение пассионарной напряженности, отсутствие харизматических лидеров.

Быть может, наибольшую опасность в этом перечне представ­ляет последний, тринадцатый, фактор: если у людей опускаются руки, ничего хорошего их ждать уже не может. При провозглаше­нии Американской декларации независимости Бенджамин Фран­клин сказал замечательные слова: «Мы, конечно, должны держаться вместе, либо, по всей видимости, нас повесят поодиночке».

Иные настроения были в Риме накануне его окончательного крушения. Удивительное равнодушие к его участи проявляло население империи. Легионы подолгу не получали жалованья. Крестьяне страдали от непосильных налогов. Патриции предавались разврату и оргиям. Почти половина дней в году посвящалась публичным зрелищам. Кажется, никого не занимало, какая участь ждет страну.

Гибель этого мира, который уже не мог и больше не хотел защитить самого себя, была неотвратима. Наступление темных веков Средневековья стало совершенно неизбежным.

После ужасов Первой мировой войны и революционных бурь, прокатившихся по разоренным полям Европейского континента, русский философ Николай Бердяев написал небольшую книгу «Новое средневековье». Он видел многие признаки наступления эпохи новых темных веков: распространение мистических учений, возрождение магии и колдовства, кризис научного знания, страстные споры о тайнах божественной жизни. Иллюзии земного счастья утрачивают силу, а ощущение мирового зла становится все сильнее. «Мы уже средневековые люди, – писал Бердяев, – не только потому, что таковы судьба и фатум истории, но и потому, что хотим этого».

7. Переход к постиндустриальному обществу. Завершая книгу «Грядущее постиндустриальное общество», Дэниел Белл писал: «Постиндустриальное общество ведет к появлению нового утопизма... Утопия всегда считалась формулой гармонии и совершенства в человеческих взаимоотношениях. В древней мудрости она выступала концепцией желаемого, к которому человек всегда должен стремиться, но которое по самой природе вещей недостижимо. И тем не менее, эти представления служили точкой отсчета для суждений о людях, идеалом, которым надлежало измерять реальность. Современная гордыня попыталась пре­одолеть этот разрыв и воплотить идеал в жизнь, но в результате перспектива достижения идеала затуманилась, а идея потеряла свой блеск. Возможно, было бы более разумно вернуться к преж­ней концепции».

Последуем этому мудрому совету выдающегося американского социолога, которому принадлежит авторство концепции постиндустриального общества, и будем считать этот сценарий тем идеалом, с которым надо связывать благополучный исход к устойчивому, регулируемому будущему.

Подводя предварительные итоги выполненного анализа, можно утверждать, что западный мир достиг порога гигантской бифуркации. Дальнейшая его эволюция может происходить в со­ответствии с одним из альтернативных виртуальных сценариев.

Синергетический принцип подчинения позволяет определить минимальный набор регулировочных параметров порядка, соот­ветствующих максимальной вероятности выхода на каждый из этих альтернативных сценариев. Подбор групп таких параметров для всего спектра возможных эволюционных сценариев называет­ся методом джокера.

Прогнозная самодостаточность этого метода статистического «взвешивания» эволюционных сценариев следует из синергетического принципа инверсии будущего: если система начинает под действием случайных факторов эволюционировать в сторону вы­бранного сценария, то после некоторого момента ее дальнейшее движение в этом направлении становится устойчивым – вступает в силу свойство аттрактора «притягивать» близкие режимы.

Следуя методу джокера, заменим реальную социоэкологическую систему – западную цивилизацию – ее моделью, описывае­мой комплексом параметров порядка. В пространстве материаль­ной культуры Запад следует определить как общество потребле­ния. А потому, повторяя логику, использованную выше при анализе возможностей сохранения Советского союза, введем энергетический параметр, который определяет уровень материального благосостояния населения:

В таблице приведены наборы джокеров для всех семи вир­туальных сценариев эволюции западной цивилизации в первые десятилетия XXI в. и даны результаты расчетов вероятности эво­люции по этим сценариям.

Результаты расчета малоблагоприятны для западной цивили­зации. Суммарная вероятность эволюции по сценариям, которые можно считать для нее благополучными (первый, второй и седь­мой), не превышает 20-25%. При этом «благополучие» первого и второго сценариев представляется весьма относительным: за поро­гом прогнозных 10-20 лет, скорее всего, произойдет соскальзыва­ние к сценариям, далеким от оптимизма, поскольку первые два эволюционных сценария не включают снятия основных кризис­ных противоречий. Последняя надежда – сценарий перехода к постиндустриальному обществу. Однако его автор Д. Белл видит в нем признаки утопии: вряд ли этот переход станет возможным, если Запад – и в первую очередь США – будет по-прежнему противопоставлять себя всей остальной части человечества.

Сценарии эволюции Запада в XXI в.

Дата добавления: 2015-07-20