Глава 14. Через год прибыла новая партия переселенцев из центральных Губерний России

Через год прибыла новая партия переселенцев из центральных Губерний России. С ними приехал Киселёв Данила Андреевич. В царской армии он дослужился до чина капрала. Встречаясь с местным населением, надевал военный мундир. Вся грудь у него была увешана наградами. Здороваясь с аборигенпми, подавал им всего два пальца, приговаривая: «Хватит вам, нехристи и этого». Он первым стал нанимать батраков, сначала из местного населения, а потом и земляки, и сородичи работали на него. Он стал первым богачом в селе. Детей его раскулачила Советская власть.

Имущие крестьяне и купцы построили себе в центре села большие дома – улица получила название «Поперечная». Они же, выражаясь современным языком, стали спонсировать церковь. Уже с 1885года церковь была на содержании богатых людей и местных властей. Церковь вела учёт тех, кто родился, умер, сочетался браком. Заменяла аптеку и больницу, открыла Воскресную школу. Была единственным культурным центром села. Авторитет церкви был велик. Ни одно дело не начиналось без благословения батюшки. Первым правил службы, приехавший с первой партией, священник Феропонт. Последним священником был Павлов.

ОТ АВТОРА

Так, во второй половине девятнадцатого века, начиналось строиться моё родовое село - Канонерка. Орешек стал Арефием Ивановичем, уважаемым в волости человеком, был избран судьёй - по разбору жалоб местного населения. Это был мой прадед. Желание его исполнилось, он женился на Христине, родил четырёх девочек и четырёх мальчиков, были и другие, но умерли во младенчестве. Жену потерял рано. Христина скончалась при очередных, тринадцатых родах. Дети, которые остались в живых - Илья, Иван, Александр (мой дед) и дочь Варвара, которую все племянники называли тётка Варка. Киселёвы расплодились, и образовали целую улицу – Кисели.

На Империалистической войне мой дед стал коммунистом, вернувшись в начале семнадцатого года, принимал участие в становлении Советов. Был первым председателем Сельского Совета села Канонерка. При Колчаке он и его старший сын Иван ушли в партизаны, но в связи с предательством двоюродного брата – Васечки, как его называли в селе, деда взяли в плен колчаковцы. Сидел он в Семипалатинской тюрьме, пока не освободили Красные. А сына Ивана – Колчак мобилизовал в свою армию, но тот сбежал вначале двадцать второго года из-под Омска, отморозил ступни ног, долгое время скрывался от Колчака на Балапане. Одна пожилая казашка выхаживала его мазями, травяными ваннами. Иван долго болел, но от гангрены она его спасла, хотя он и остался инвалидом на всю жизнь.

Дед Санька просидел в тюрьме зиму и лето двадцать первого года. За это время его тридцать раз выводили на расстрел. Этим занималась «Чёрная сотня», прибывшая из Оренбурга. В крае свирепствовали банды Анненкова, (как их называли в советское время). По рассказам мамы, обычным делом «Чёрной сотни» было по утрам, перед завтраком, выводить всех заключённых и выстраивать вдоль забора. Затем объявляли каждый раз по-новому: - «Нынче стреляем пятого или десятого, или третьего». Как когда им приходило в голову. Иногда они исполняли своё «чёрное дело», даже не предупредив, так что бедные люди, почти все верующие, уходили из жизни, даже не покаявшись. Дед чудом остался жив. Чудом ли? Не заслуга ли в этом моей бабушки – Сергиенко Марии Прокопьевны, которая с грудным младенцем на руках, постоянно навещала его в тюрьме (три дня на быках туда, три – обратно, вся жизнь в дороге!), задаривая охрану. И откупалась бабушка своим приданым - золотыми, зашитыми в пояс, который ей подарили на свадьбу её родители. А так же имуществом, которое оставалось в семье. Лошадей забрал Колчак. Были проданы быки и коровы, от стада осталась одна коровёнка, чтобы не лишать детей молока, прокормить семью, да пара быков. На её руках было четверо детей. Двое старших вели уже свои хозяйства. Заботой бабушки оставалась и пашня.

Как эта тихая, покорная, забитая женщина могла перенести все невзгоды и не согнуться? Поистине «Гвозди бы делать из этих людей – в мире бы не было крепче гвоздей». Умерла бабушка четырнадцатого декабря тысяча девятьсот сорок первого года. Не вынесла всех тягот, отправив на фронт последнего сына – Фёдора, а так же надорвавшись на огородах. Канонерских огородах, которые высасывали все силы из женщин! Умерла от удара, как говорили раньше. Царство небесное, Марья Прокопьевна. Вечный покой, которого ты не видела при жизни.

Прадед Арефий к старости ослеп. Не имея возможности по-иному, помочь близким – он стал возничим, курсируя между селом и пашней. Его глазами была моя мама, сопровождавшая его во всех поездах, и, запомнившая рассказы о его юности; о переезде в даль неизведанную.

КОНЕЦ

Дата добавления: 2015-07-20