Глава Восьмая. Самая Долгожданная.

Было бы наивно полагать, что ночевка после дня отдыха в Долине Девяти Озер выделилась из общего ряда и не принесла никаких трудностей. Сон коллектива в данном случае сопровождался самыми низкими за весь поход температурами. Так, по крайней мере, нам сообщали датчики, заложенные природой. Борьба с холодом, уверенно наступавшим и достигшим апогея с первыми признаками рассвета, велась при помощи увеличения числа нательных одеяний и повышения герметичности наших спальных мешков. Это означало, что такая изысканная роскошь, как спальник, расстегнутый наполовину для удобства бессознательных телодвижений, оказалась в ту ночь строго табуирована в интересах сохранения здоровья членов экспедиции.

Остужающее утро привело к тому, что оттягивать начало очередного походного дня мы не стали. Сварганив дежурный сублимированный омлет, закусив его родственным творогом и заполировав ароматным чаем, мы, вооруженные бодростью и уверенностью в собственных силах направились вниз по долине. Вот только скорость нашего хода в первые часы восьмого экспедиционного дня немного действовала на нервы младшего из группы, пошатнувшиеся после не самой продуктивной с точки зрения сна ночи. Мне казалось, что идем мы чересчур размеренно и неспешно. Скорее всего, подливала масла в огонь зарождавшегося негодования близость цивилизации, которая с каждым километром все ощутимее присутствовала в воздухе. Командор быстро идентифицировал неуставные настроения в коллективе и разрушил их ироничной и воодушевляющей речью на первой же короткой остановке, поступив, как и подобает духовному лидеру.

Спуск давался нам относительно несложно. Рюкзаки утратили былую громоздкость и изрядную долю собственной массы, да и плечи уже порядком закалились по ходу пути. Нагрузка на ноги и вовсе практически не чувствовалась на контрасте с испытаниями, преодоленными буквально пару дней назад. Весело шагая, мы проследовали мимо Девятого Озера, возле которого обнаружили несколько специально оборудованных стоянок и, порадовавшись этому обстоятельству, миновали их.

По мере нашего снижения, мир флоры крупнел и матерел на глазах. После пары часов пути мы уже преодолевали полюбившиеся карликовые березы вместо покрытых мхом камней. К тому времени участники похода окончательно отошли от ночных морозов во многом благодаря прекрасной погоде, сопровождавшей группу на протяжении всего дня. Ввиду того, что все окружавшие обстоятельства, так или иначе, настраивали на благодушный и даже романтический лад, группа чаще и чаще переключала локус своего внимания на раскинувшиеся вокруг нее творения природы.

Разумеется, наметанный глаз ответственного за фотографический отчет участника экспедиции раз за разом фиксировал интересные с данной точки зрения пейзажи и их отдельные элементы. Но, начиная с первого дня второй недели нашего пути, ему приходилось рассчитывать только на собственные опыт и шестое чувство в деле фокусирования и цветовой выдержки. Графический дисплей позаимствованного у моего друга аппарата воспринял максиму «Увидеть Долину Девяти Озер и умереть» буквально и бесцеремонно почил в бозе. Тем самым он обрек нас на интуитивное фотографирование на время остававшейся части похода и не самый простой разговор с хозяином устройства. Но, так как до Петербурга мне и поломавшемуся чуду техники оставались от четырех до пяти тысяч километров, группа решила не сосредотачиваться на неисправности и заниматься текущими делами.

К одному из таких дел смело можно отнести идентификацию все чаще попадавшихся на околотропных территориях грибов. К нашему пусть не глобальному, но сожалению, съедобные представители могучего и загадочного царства едва составляли двадцатую часть от встречавшихся жителей и в то же время отпрысков грибниц. Экземпляры, прошедшие досмотр с пристрастием отправлялись ожидать своей кулинарной миссии в макушку моего рюкзака.

Тропа упрямо вела нас все ниже и ниже, иногда выводя на равнинные участки, которые, как правило, вмещали в себя небольшие водоемы. Впервые за время путешествия мы встретились с таким явлением как пересыхающие озера. Эти, отрезанные от ручьев вместилища горной влаги, по-видимому, становились жертвами аномально высоких температур на среднегорье. Одно из таких озер, названное навигатором Ягодным, и вовсе было замечено нами в процессе превращения в болото. Быть может, поэтому ягод около него мы и не обнаружили.

Зато столкнулись с ними в больших количествах, когда сплошная кустистость вокруг нас уступила место редкому, но становившемуся все более уверенным, перелеску. Тут-то мы впервые решились испробовать пестревшие всеми возможными тонами синего ягоды, очень напоминавшие изображения в Интернете, подписанные «Голубика». На случай гипотетического отравления, мы сделали с помощью полуисправного фотоаппарата несколько снимков, на которых запечатлели подозрительно притягательные кусты, дабы, в случае чего, упростить задачу выявления причин скоропостижной гибели незадачливых и не совсем юных натуралистов.

Мгновенного паралича не последовало, и мы от души напитались сладкими ягодами, проигноривав в то же время соседствовавшие кусты с твердыми красными плодами. Они также имели вероятность быть увиденными ранее на страницах всемирной сети и зваться, в свою очередь, брусникой, но рисковать во второй раз подряд мы отчего-то не стали. Хотя, забегая вперед, скажу, что экспертиза фотографий авторитетным источником, приходящимся участникам похода дядей и отцом, соответственно, показала безвредность оставленных нами без внимания плодов.

Лес плотнел и густел на глазах. Периодически на пути стали появляться весьма необычные сборные конструкции, которые поначалу были приняты нами за продукт причудливого стечения природных обстоятельств. Речь о приставленных к могучим стволам под определенным, примерно в 45 ̊, углом отесанных брусках и поленьях в метр-полтора длинной и до пятой части метра в диаметре. Когда такая комбинация повторилась в очередной раз, глава экспедиции, осмотрев ее наметанным оком, заключил, что это ни что иное, как хитроумные ловушки для местных грызунов, расставленные таежными охотниками. В доказательство он направил мой взор на незаметные с расстояния куски алюминиевой проволоки, намотанные на прилегавший к живому стволу элемент. На конце каждого отрезка металла была сделана небольшая, диаметром в несколько сантиметров, петля, в которой и должен был по нашей версии найти свое последнее пристанище пробегавший по этому опасному сооружению зверек. Однако, то ли силки давно не заправлялись наживкой, то ли белки и их сородичи раскусили этот хитроумное творение охотничьих рук, то ли грызуны покинули пересекавшиеся нами места, но ни в одной из встреченных нами ловушек пленных или убитых мы не обнаружили.

Лес, полностью поглотивший видимое пространство, наполнялся различными звуками: от прозаических завываний ветра до будоражившего душу треска неразгаданного происхождения. Еще одним штрихом в палитре голосов таежного леса стали тщательно скрывавшиеся от нашего ока птицы, то и дело издававшие разного рода крики, стоны и напевные вокализы. Порой, правда, им не удавалась сохранять конфиденциальность, и они вспархивали с насиженных мест буквально в нескольких метрах от ничего подобного не ожидавших участников похода. Такие мимолетные и всегда внезапные встречи, думается, оставляли неизгладимые впечатления в душах всех их непреднамеренных участников.

В одном из улетевших, уж не знаю по каким признакам, я безапелляционно признал вальдшнепа, виденного доселе лишь в далеком детстве в иллюстрациях к произведениям Аксакова. Имя, присвоенное мною очередному вспорхнувшему пернатому обитателю таежного леса, очень позабавило руководителя экспедиции, который предложил пойти дальше и наречь его ни много, ни мало Румпельштильцхеном. Смысл этой лексической единицы мне на тот момент известен не был, но слово было больно оригинальным, посему возражений не последовало, тем более самого счастливого обладателя нового шестнадцатибуквенного имени уже давно не было в зоне видимости, и предъявлять доказательства принадлежности к иным родам и сословиям он не собирался.

Примерно на шестой час пути лес представил на наш суд еще одну единицу звукового наполнения воздуха: шум воды, исторгавшийся постепенно окружившим нас конгломератом рек. Тропа дала нам возможность пройти в непосредственной близости от солидного и весьма бурного водопада, а через некоторое время вывела к месту слияния нескольких потоков в одну внушительную реку. Несколько сотен метров группа следовала вдоль нее, а затем решилась перебраться на противоположный берег.

Спасавший нас прежде брод в данном случае отсутствовал ввиду серьезных по местным меркам глубин порожистого потока. Оставалось искать мост, обозначенный на всех имевшихся в нашем распоряжении картах. Он предстал перед нами в виде хаотически упорядоченных стволов вековых деревьев, образовывавших кратчайший путь с одного берега на другой. Устойчивость данного сооружения не подвергалась сомнениям с нашей стороны и мы, по очереди, пересекли мост, с осторожностью и в ускоренном темпе миновав его центральный отсек, оказавшийся вотчиной невиданных размеров паука, с недоверием на нас взиравшего двузначным числом своих выразительных глаз.

Приборы подсказывали, что место нашей будущей стоянки находится всего в нескольких сотнях метров от пункта переправы: техника не подвела. Через пару минут мы вышли к небольшой опушке, на которой, кроме несчетных сотен заливающихся стрекотом цикад, располагалось такая достопримечательность, как настоящая сибирская таежная изба. Это величественное, полностью деревянное жилище, по нашей информации являлось собственностью местного лесничества и становилось пристанищем егеря каждую зиму. В иные же сезоны изба по большей части пустовала, а значит, могла представлять интерес для туристических групп, проходящих по одному из самых востребованных маршрутов Арадана. Дом мог стать местом оригинального ночлега, в нем можно было пополнить запасы продовольствия или наоборот оставить излишки для будущих групп, но самым важным для нас, безусловно, было наличие скромной пристройки, в которой мы с большим внутренним облегчением распознали помещение, предназначенное для гигиенических процедур, баню.

После беглого осмотра мы сделали вывод о том, что на ближайший вечер являемся безраздельными хозяевами этой миниатюрной усадьбы. Само строение состояло из прихожей, в левой стене которой виднелась дверь в банный отсек, и просторной комнаты, в которой стояли массивные лежанки, стол и стулья, а также висели разнообразные приспособления, необходимые для выживания в тайге.

На столе, занимавшем место возле окна, мы обнаружили тетрадь, в которой делали отметки туристические группы, проходившие по данному маршруту. Также там лежали образцы провизии, оставленные теми же коллективами: в основном чай, сахар и продукты быстрого приготовления. Больше других из предметов интерьера нас заинтересовал мудреный радиоприемник, время от времени начинавший по собственной инициативе передавать развеселые песни на волнах иностранных, но не идентифицированных, государств. Во избежание международных конфликтов и исчерпания ресурса батареек, мы переключили местного трибуна в режим ожидания.

От идеи ночевать в избе было решено отказаться, дабы не тревожить витавший в ней русский дух и не поставить в неловкое положение хозяев, вполне способных заглянуть поутру. С другой стороны, проведение банных мероприятий даже не выносилось на обсуждение. Мы обнаружили в прихожей добрую поленницу дров, а в самой банной комнатке все необходимые приспособления: ковшики, чаны и полки. Убедившись в том, что вечернему свидания с паром и моющими средствами ничто не угрожает, группа переключилась на действия, которые было необходимо совершить прежде.

В то время как я занимался установкой палатки, Сергей изучил прилегающие территории на предмет наличия дров и соорудил на месте предизбенного костровища прообраз будущего огня. Как показалось, делал он это под четким руководством пробегавшего мимо местного жителя, облаченного в костюм земноводного. Приличных размеров ящер величественно продефилировал по наспех собранным дровам, одобрительно кивнул и деловито покинул поле нашего зрения.

Впечатленный таким визитом командор отправился изучать соседствующий с опушкой пригорок, располагавшийся по левую руку от таежного дома. Мне же выпало пойти направо от избы к ревущему потоку, совсем недавно пересекавшемуся нами, для добычи питьевой воды. По пути я к своему удивлению, перетекавшему в праздник души и сердца, отметил обилие съедобных грибов на осваиваемой нами территории и, донеся воду до лагеря, незамедлительно отбыл на сбор моховиков и обабков. Наполнив две солидных размеров миски, я удовлетворился, подивившись отсутствию грибов, испорченных разного рода паразитами и червями. Скорее всего, эти вредители в горах столь интеллигентны, что сосредотачивают свое внимание только на не съедобных для человека экземплярах.

После того, как закончилась продолжавшаяся немалое время чистка грибов, мы с братом вооружились исполинским чаном и принялись заимствовать у горной реки воду, необходимую для бани. После трех организованных и не очень ходок по узкой тропе, насыщенной резкими поворотами и громадными стволами поперек пути, довольная и слегка подмоченная группа зажгла отнюдь не символический огонь и открыла трубы. Дым торжественно повалил. Баня затопилась.

Отведя на достижение ею оптимального состояния около трех часов, мы переключились на приготовление ужина, в меню которого, как впрочем и практически всегда, попали изысканные деликатесы: грибной суп и грибное же пюре. Похлебка получилась шикарная, а вот с имитацией толченого картофеля возникли определенные затруднения. Консистенция будущего лакомства была рассчитана не совсем верно, и котелок не сумел вместить все желаемое: часть очередного кулинарного шедевра перелилась через край вмещавшей его посуды. Коллектив недолго горевал относительно данной утраты, заключив, что удобрять почву отправились излишки, которые не имели бы пользы для организмов участников похода. Да и некогда особо было предаваться унынию. Следующим пунктом в расписании стояла долгожданная таежная баня.

Не так-то просто описать эмоции человека, оказавшегося с мылом в руках, а до того в течение одиннадцати с лишним дней довольствовавшегося влажными салфетками в качестве единственного средства очищения кожных покровов. В данном случае, я даже не буду пытаться этого сделать. Скажу лишь, что мероприятия прошли без сбоев. Мы с братом провели достаточно продолжительное время, восседая на расположенной в опасной близости от печи полке. Затем поочередно обработали свои тела мылом, составленным исключительно из природных компонентов, обдали себя контрастирующими по температуре струями воды и довольные результатом переместились в едва различимую в горных сумерках палатку.

Она преподнесла нам еще не успевшее остыть грибное пюре в сочетании с ягодным чаем, заправленным лимонно-сахарной изюминкой. Эти уточенные удовольствия составили предпоследний элемент в мозаике этого очень солнечного и приятного во всех отношениях дня. Завершающим звеном, конечно же, стал мирный, крепкий и такой домашний сон, сопровождавшийся, по крайней мере у меня, мыслями о том, что уже на следующий день мы закончим наш непростой путь и выйдем к столь опостылевшей, но все еще родной цивилизации. О той маленькой, но чрезвычайно важной детали, что Усинский тракт не особо почитаем автомобильным транспортом, думать в те сладостные и теплые минуты совершенно не хотелось.

Дата добавления: 2015-07-20