Глава Первая. Самая Изнуряющая.

В роли встречающего нас с хлебом-солью хозяина взялся выступить приличных, а для городского жителя, и удивительных размеров усатый представитель царства насекомых. Черный жук, принадлежность которого к одному из отрядов или семейств установить не удалось, принялся налаживать тактильный контакт с главой экспедиции. Когда, нужные участки тела Сергея оказались пройденными нашим новым знакомым, он перешел, а вернее, перелетел на самого младшего из двигавшихся в горы. Это стало первым испытанием: усач был настроен весьма дружелюбно, но это не добавляло мне энтузиазма. Казалось, что он непременно укусит и сделает это в самый неподходящий момент в самой неприятном месте. На просьбы посодействовать в решении проблемы сразу же откликнулся старший брат: он рассказал о том, что жуки всегда ползут наверх, что и было подтверждено самым, что ни есть включенным наблюдением. Как ни странно овладение этой информацией не привело к сколь-нибудь заметным позитивным результатам. Местный житель никак не собирался отвлечься и последовать настоятельным рекомендациям улететь вверх, к родственникам и домашнему очагу.

Сергей, воодушевленный моими попытками справится с первым на нашем пути диким зверем, рассказал, что таким нехитрым образом горы общаются с нами, хотят узнать, кто же пожаловал на их территорию. Смирившись с тем, что нужно достойно вести себя в гостях, я обещал больше не поднимать паники, из-за живых существ, в размерах уступающих среднестатистическому спичечному коробку, и уговорил сенсея снять насекомое с изнывающих и взбудораженных кожных покровов.

Пройдя несколько сотен метров пути, мы вышли к первому природному препятствию, являвшему собой границу между трассой и тропами, ведущими непосредственно в горы. Препятствием была река Бакланиха. Довольно бурный поток обладал каменистый дном и разлился шириной примерно в 20 метров. Глубина речушки в самых опасных местах составляла не более метра, а чаще – вполовину того меньше. Так что – это было идеальное испытание для перехода в состояние полной концентрации: утонуть – не утонешь, но в случае одного неосторожного шага можешь оказаться мокрым с ног до головы да еще промочить поклажу, чего допускать совсем не хотелось, особенно учитывая прогнозируемые ночные температуры.

Подойдя к реке, мы поприветствовали супружескую пару с маленьким ребенком. Они наслаждались природой на берегу водоема, который мы готовились штурмовать. После непродолжительного диалога и обоюдных напутствий, родители и чадо быстро собрались и отправились домой, мы же – двинулись навстречу природе. На хронометре навигатора было начало четвертого. Первым, как и полагается, шел главный логист экспедиции, за ним – младший по званию. В качестве спецодежды были использованы единственные на всю экспедицию шлепки и подвернутые штаны; обувь проследовала на противоположный берег по воздушным каналам. Обошлось без эксцессов: вымокшие ноги на тот момент не представлялись чем-то трагическим, так как палящее Сибирское Солнце не переставало радовать и греть.

Перед нами раскинулась долина, поперек которой лежала тропа, отмеченная в избранном нами маршруте. Растительность была представлена травами и низкими кустарниками и оказалась оккупирована звенящими тучами цикад. Или кузнечиков. Достоверно установить не представляется возможным, да и разница, как кажется, не существенна. Под какофонию, издаваемую этим степным оркестром, мы двинулись вперед и вверх, постепенно набирая необходимую высоту.

Чуть было не запамятовал отметить, что в данном повествовании Вы не найдете присущих профессиональным скалолазам и альпинистам терминов, так как записи велись суровым дилетантом. Да и особо развернутых описаний окружавшей на протяжении пути местности не ждите, у нас как-никак был фотоаппарат. Придется Вам мириться с упором на эмоции, ощущения и впечатления тех, кто пережил данное чудесное путешествие.

Маршрут был поделен на суточные отрезки, которые, в свою очередь были разбиты на относительно небольшие, судя по навигатору (от 300 до 5000 метров), пространственные промежутки. На деле же (ввиду виляния тропы и постоянного движения вверх-вниз) они оказывались не такими уж и простыми. Траектория нашего движения не поддавалась четким алгоритмам, но неуклонно вела к новому и вожделенному. То и дело мы пересекали притоки небольших речек, притоки притоков и просто ручейки – становилось спокойно за перспективы насыщения организма питьевой водой.

Во время одной из остановок, мы заметили целенаправленное движение впереди. Мрачные мысли о новых обитателях Арадана, желающих познакомиться, не успели даже появиться: нам навстречу уверенно приближались коллеги по цеху. Группа любителей горного туризма из Красноярска состояла из четырех человек примерно одного, превосходящего мой вдвое, возраста. Трое мужчин и женщина поделились, что возвращаются из гор, так и не выполнив запланированного по вине перманентных погодных катаклизмов, которые в течение ряда дней не давали им возможности совершать восхождения. Мы обменялись добрыми пожеланиями и стали уверенно наращивать дистанцию друг от друга.

По мере движения недомогание, отошедшее было на задворки шкалы ощущений при виде великолепия вокруг, стало постепенно выбираться на лидирующие позиции. После прохождения каждой новой контрольной отметки сознание начинало все активнее требовать от органов, отвечающих за слух, донести из уст направлявшего движение фразу о том, что остался последний решительный рывок. Однако лоскуты, выстраивавшиеся в маршрут первого дня, только начинали приобретать ясные очертания. Наконец, долина осталась позади, а взгляду открылся первый на пути подъем в 300 метров высотой, покрытый солидными деревьями, преимущественно усеянными хвоей. Не стоит правда думать, что означенная высота подразумевает расстояние равное данному числу в обычной жизни. Информация к размышлению: у нашей группы на этот подъем ушло около полутора часов, причем не самых простых.

Если бы в середине этого изнуряющего восхождения мне предложили бы телепортацию в Санкт-Петербург в обмен несколько лет рабства, не исключено, что я крепко задумался бы над подобной сделкой. Чем выше взбирались наши рюкзаки, тем сложнее было контролировать поведение собственных конечностей и мыслительные процессы. Не отвлекали ни чудесные виды, ни громадные следы неведомых кошачьих, ни отлично различимая и хоженая тропа, ни хорошее настроение и песни руководителя экспедиции. Я вспомнил и недосып, и всех самых близких родственников, и смену поясов, и теплую кровать, и отказ от еды в Танзыбее, и даже формулу Захера, - мысли закружились в плотный и бессвязный поток. Казалось, еще чуть-чуть и меня можно будет подавать к столу.

Но помутнение рассудка еще можно было перенести, благо Сергей всячески подбадривал, не давал расклеиться. Но вот незадача – ноги, те самые ноги, которым так много внимания уделялось при подготовке, взбунтовались. Представьте себе: Вы на университетской дискотеке. И как-то, по случайному стечению обстоятельств, оказывается, что Вы мертвецки пьяны, но, в то же время, понимаете все, что происходит вокруг Вас. Вы видите, куда нужно пойти, знаете, что нужно сказать, вот только мозг не передает эти сигналы куда бы то ни было. В результате вместе того, чтобы пригласить на танец Танечку с третьего курса, Вы всем телом держитесь за стену и наблюдаете за путешествием собственной слюны по парадному одеянию. Представили? Абсолютно то же самое я чувствовал в заключительные минуты нашего первого мини-восхождения. Идти и нужно, и даже почти что хочется, но ноги не желают этого делать. Заключения о нецелесообразности поездки в моей голове сменялись мыслями о фатальных последствиях будущих перевалов, а также выводами о полной несостоятельности младшего брата начальника экспедиции.

С таким беспорядочным психологическим багажом в моем сознании мы все-таки дошли до первой серьезной отметки. Это событие совпало с появлением в поле зрения используемой годами стоянки с костровищем, бревнами в качестве посадочным мест и площадкой для установки палатки. Брат, сохранявший бодрость и не выказывавший никаких признаков усталости, объявил получасовой привал. О планах на оставшуюся часть суток мне знать ничего не хотелось. Ощутив свободу плеч от пока не ставшего их частью рюкзака, я с радостью отправился за питьевой водой к озеру, судя по картам именовавшемуся Поднебесным (согласно иным источникам оз. Пуговка). Спускаясь к водоему, я салютовал совершавшему какие-то особо важные перемещения бурундуку, который, хоть и отказался приблизиться на расстояние, пригодное для фотографирования, но настроение изрядно приподнял.

После легкого перекуса, сопровождавшегося созерцанием и попытками всячески расслабить казавшийся напрочь обессиленным организм, мы отправились преодолевать первый Араданский перевал, перевал Скалистый. В высоту он был чуть менее ста метров и представлял собой отвес, испещренный массивными каменными глыбами, торчавшими из него. По ним-то мы и проследовали вверх до наивысшей точки перевала. Мысль о скором завершении походной части дня воодушевляла, а крекер с вкраплениями лука придавал сил. Перевал остался позади, что позволило нам насладиться гладью озера в новой перспективе. Но любоваться времени особо не было, так как перед нами простиралась новая, заключенная меж гор разной высоты долина, в которую мы поспешили спуститься, дабы найти место для палатки и костра до наступления темноты. Оказалось, приборы давали абсолютно верную информацию – стоянка была обнаружена без видимых проблем.

Расставившись, мы приступили к приготовлению первого походного ужина и осмотру местных прелестей. Взор остановился на повторявшихся каждые 30-50 метров небольших ямках, площадью равных добротной коробке из-под обуви. Мы выстроили несколько гипотез их происхождения и назначения, а узнав от всесильного навигатора, что имя им, скорее всего, поноры, решили, что это жилища каких-то местных обитателей. Пусть этот вариант не имеет ничего общего с тем, который предлагают энциклопедии: наш все равно романтичнее.

Еще одним непонятным природным феноменом стали крупные (до 20 метров в диаметре и, на глаз, до 10 метров в глубину) воронки. Их стенки были покрыты борщевиком и иными кустистыми травами таким образом, что дна не было видно вообще. Тут наши фантазии двигались в строго определенном и весьма зловещем направлении: сказались подкованность в разделе знаний, связанных с кинофильмами, и отсутствие границ у воображения. Совет экспедиции решил, что это не что иное, как ловушки, ориентированные на больших и плохо координированных особей, представляющих продуктовый интерес для разработчика данных устройств. По схеме, беззаботное существо (будь то олень, медведь, горный турист, не готовый к смене часовых поясов и испытавший помутнение за время подъема на 300 метров), сделав один неловкий шаг должно было неминуемо скатиться к горлышку воронки, чтобы один на один встретиться с хозяином, уже наточившим столовые приборы. Проверять верность наших рассуждений не стали: элемент загадочности не помешает, особенно если учесть, что травы в большинстве воронок были примяты, словно по ним не так давно кто-то съезжал, а вот кустов загнутых в обратном направлении мы не заметили. Видимо, уходить из этих импровизированных столовых является плохим тоном.

Увлекшись размышлениями, мы не сразу сумели зажечь костер, хотя материала для совершения данного действия вокруг хватало. Сергей снабдил меня всем необходимым, повесил котелок и отправился прогуляться на одну из близлежащих вершин. Для проформы он сделал мне предложение составить ему компанию, но чуда не произошло, и специалист по упаковке сухофруктов остался завершать работу над ужином и охранять палатку от кого бы то ни было.

Суп, весьма напоминавший добротную кашу из невыведенной крупы, был готов, костер доедал остатки имевшихся в шаговой доступности дров, джинсы, получившие водяной урон во время переправы, становились все более ощутимой преградой на пути сохранения организмом температурной гармонии с окружающей средой, Солнце, дарило последние лучи долине, любезно приютившей нас, а брат все не появлялся. В голову полезли рассуждения о том, смогу ли я один выйти обратно к трассе, что скажу родителям пропавшего, стоит ли идти на розыск предполагаемой жертвы гор и как быть с полным котелком супа-каши, одному ведь не осилить. В момент, когда мозг судорожно пытался ответить на вопрос о том, куда обращаться для присвоения вершине имени того, кто остался на ней навсегда, вдалеке стали различимы приветственные взмахи рук, возвещавшие спуск Сергея с локального пика.

Он пожурил за недобросовестное обращение с костром, которому я благополучно дал уснуть, не придав значения последовавшим на это оправданиям, связанным с печальными думами. Засим состоялась трапеза, сопровождавшаяся разного рода восторгами, относящимися к кулинарным талантам поварской группы и удивительной сочетаемости не самых подходящих для совместных действий, на первый взгляд, ингредиентов.

После чаепития и устранения следов нашего пребывания рядом с костром, личный состав экспедиции перекочевал в палатку, где уже были постелены пенки, а спальные мешки настойчиво предлагали свои услуги. Джинсы отправились на просушку, но тут же выяснилось, что термоштаны, приготовленные мною для сна были далеки от идеала: либо они рассматривались как средство для облачения всех туристов сразу, либо у них просто не было резинки. Довольно значительный недостаток ввиду всех пертурбаций первого дня пути стал лишь поводом для поднятия настроения и никак не воспрепятствовал тому, что практически сразу же после выключения походного фонаря, располагавшегося в купольной части палатки, участников путешествия овеял и полностью охватил глубокий, нежный и такой приятный сон.

Дата добавления: 2015-07-20