Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава Третья. Самая Перевальная.

Читайте также:
  1. Авторский долг. Лед набухает. Самая трудная любовь
  2. Геометрия – самая священная и почитаемая наука Древности. Космическая модель является основой некоей универсальной глобальной символической модели
  3. Глава 57. Самая электризующая презентация, которую я когда-либо видел
  4. Глава Восьмая. Самая Долгожданная.
  5. Глава Вторая. Самая Густонаселенная.
  6. Глава Девятая. Самая Праздничная.
  7. Глава Десятая. Самая Познавательная.

 

То, что имело место в наших головах во время второй ночевки на Араданской земле, сложно поддается описанию. Хотя бы потому, что едва ли возможно точно описать то, о чем ты раньше и понятия не имел. «Человек проводит во сне треть своей жизни, мы видим тысячи и тысячи самых разнообразных сновидений, что же в них может быть удивительного?» – возразите Вы и будете совершенно правы, до тех пор, пока не окажетесь во власти подсознания в нескольких десятках метров от озера Красное. Самой близкой аналогией, как кажется, может служить серия короткометражных фильмов, объединенных главным персонажем. Это были самостоятельные эпизоды, а не пертурбации внутри одного сновидения. Не знаю, откуда, но непоколебимая уверенность в этом присутствует.

Все, кроме центрального героя, менялось с максимально возможной скоростью: окружающий мир, жанр, длина серии, цветовая гамма. Этот опыт даже нельзя назвать сном – скорее речь можно вести о десятках новых жизней за несколько часов – насколько все четко, красочно и натурально. Наконец, самое главное, после пробуждения в памяти остался не только обрывок последней грезы, как мы успели привыкнуть, а целая галерея чудесных и не поддающихся внятному пересказу видений. Описание, конечно, то еще, но я ведь предупреждал.

С восторженных разговоров о просмотренном и стартовал третий день в горах. Пробуждение, однако, было не таким уж и сладким, как могло бы показаться, ведь его спровоцировали отрицательные утренние температуры тех мест, предположительно обусловленные близостью больших объемов весьма прохладных вод. Проще говоря, морозные воздушные массы успешно просочились в палатку и оккупировали ее. Теплые спальные мешки, подкожный жир и безразмерное термобелье в определенный момент сдались, и не оставили группе вариантов, кроме как, заняться приготовлением ободряющего и открывающего новые походные сутки завтрака.

Вкусив сублимированного омлета и почти что профессионально упаковав лагерь, доблестная команда вышла в путь. Первой остановкой стала палатка Доктора, которому были вручены два пакета сухофруктов. В благодарность он попытался было освежить в нашей памяти давешние рассказы об охотничьих склонностях своей питомицы, но мы, сославшись на переменчивость погоды, вынуждены были отказать себе в этом удовольствии.

Перед тем, как впервые столкнуться с серьезным перевалом, нам предстояло преодолеть километр по той самой долине, что приютила нас минувшей ночью. Набрав приличный темп, мы уверенно двигались в сторону шумевшей впереди воды. Затруднять наше продвижение пытались кустарники и травы, плотно окаймлявшие тропу и усыпанные обильной горной росой. Как результат – ноги участников экспедиции постепенно начали мокнуть. В особенности это касалось командора, один из ботинок которого дал значительную течь и стал на глазах превращаться в клон небезызвестного Хохи из программы «Большой Фестиваль». С другой стороны, уверенно вступавшее в свои права Солнце давало надежду на скорую помощь начинавшим мерзнуть ногам.

Согретые в верхней половине туловища и подмоченные снизу участники похода подошли к источнику звуковых колебаний – весьма резвому потоку, который выступал в качестве местного аналога Рубикона, отделяя долину от начала перевала с загадочным названием Прапор Юности. Мнений относительно происхождения данного топонима было несколько: во-первых, сам перевал своим рельефом, предположительно, с одного из ракурсов мог напоминать первопроходцам какую-то часть известного им в юные годы прапорщика; во-вторых, перевал мог таить в себе сложности и требовать немалых усилий, чем когда-то мог славиться ненавистный и суровый прапор, известный тем, кто давал имя географической единице; наконец, мы решили, что название мог изобрести и сам прапор, ностальгируя на вершине о безвозвратно ушедшей молодости.

Все варианты имели свои недостатки, но устранять их было некогда, ибо брод, найденный нами был не так уж и безопасен. Снова включились все мыслимые защитные механизмы, осторожность и инстинкт самосохранения затмили иное, и группа оказалась у подножия перевала категории сложности 1А. Представитель Северной столицы, не имевший понятия о символической нагрузке данного обозначения, воспринял его всей серьезностью, ведь те немногочисленные перевалы, что были им не без приключений пройдены доселе, не были категорийными. На вопрос чем же именно обусловлено выделение данного участка горного пути, вожак ответил, что конкретных показателей присвоения категорий в общем-то нет, и в дело здесь вступает целая совокупность объективных и не очень факторов. Оставалось просто идти вверх, сохраняя максимальный уровень концентрации и выдержки, мысленно ставя себя в один ряд с первопроходцами и размышляя о прапорах и категориях.

Сам по себе подъем не вызывал заметных затруднений. Организм уже практически полностью привык к предлагавшимся ему нагрузкам и определенному темпу посильному каждому из двигавшихся в группе. Погодная ситуация и вовсе была более чем благоприятной: набравшее мощь светило вынудило максимально минимизировать присутствие одежды на наших телах и параллельно заставило забыть о сложностях, вызванных мокрыми кустами. А уверенность в том, что проблемы эти отпали на продолжительный срок, вселял тот факт, что преодолеваемый склон был практически лишен сколь-нибудь заметного присутствия зелени: кругом были разного, но почти всегда исполинского, размера величественные камни.

О них разговор особый. Доктор в своем, уже становившемся легендарном, спиче мельком упоминал о неких «живых камнях». Воображение, конечно же, не оставило это словосочетание без образа: отчего-то им стал дальний родственник Спанч Боба – Стоун Боб, являвшийся каменной копией собрата, мило улыбавшийся и приветственно размахивавший хворостом. На деле же все оказалось куда интереснее. Тропа вела нас вверх, иногда запрыгивая на валуны, иногда просто-напросто теряясь в них. Так или иначе, нам зачастую приходилось взбираться непосредственно по камням. Тут-то и начиналось самое интересное для человека привыкшего бороздить лестницы и асфальтированные дороги. Стоило не совсем уверенно встать на камень, порой размерами походивший на среднестатистический шкаф, и он начинал мерное движение вниз, естественно прихватывая с собой озадаченную персону с рюкзаком. Почувствовать себя горным серфером в полной мере, слава Высшим силам, все-таки не довелось, однако, для того чтобы впредь сохранять полную концентрацию хватило уже одного вида того, как камни вылетевшие из-под ног стремительно набирают скорость и с треском разбиваются о собратьев.

Для городского жителя подобное поведение громадных глыб было в высшей степени аномальным и стрессогенным. Они качались, двигались из стороны в сторону, ломались и просто начинали скользить вниз без всякого предупреждения. В таких нестабильных и неустойчивых условиях передвижение цепочкой становилось весьма опасным, так как на идущего следом мог вылететь не только получивший свободу валун, но и собрат по экспедиции. Исходя из данных вероятностей, мы немного растянули наш пелотон, двигаясь на расстоянии 5-10 метров друг от друга. Что не мешало переговариваться и даже исполнять песни поднимавшие боевой дух, как минимум, половины участников экспедиции.

На то, чтобы оказаться на вершине, у нас ушло порядка трех часов размеренного и перемежаемого остановками перевального пути. Оглянувшись, мы стали свидетелями прекрасного вида на покинутую нами долину, причем озеро уже отсутствовало в фокусе, что говорило о размерах пересеченной нами территории. Было решено с пользой провести некоторое время на вершине Прапора Юности: состоялся легкий перекус, после которого Серега отправился фотографировать окрестности и смотреть на те края и долины, не попавшие в наш маршрут, вид на которые открывался с перевала. Я же был оставлен приглядывать за верхней одеждой сохнущей на этот раз от влаги собственного тела.

Когда команда снова оказалась в сборе, мы с энтузиазмом отчертили локальную цель на ближайшие несколько часов. Необходимо было пройти всего-навсего километр по периметру хребта, соединявшего Прапор Юности с перевалом Медвежий, чтобы оказаться на его вершине. Высота его была практически той же, что и у только что пройденного, а значит, идти предстояло вперед и, лишь изредка вверх. Неужели подобное может вызвать сложности у тех, кто только что преодолел без видимых потерь категорийный перевал? Полные светлых чувств и позитивного настроя, мы продолжили поход. Коллапс подкрался незаметно.

Окружавшая нас по мере движения по хребту обстановка была до боли знакомой: те же подвижные камни, та же небогатая растительность, то же волшебство вокруг. Единственной интересной деталью, выбивавшейся из ставшей привычной каменной действительности, стали пауки, отсутствовавшие, как класс, на протяжении всего Прапора Юности. Чем так привлек членистоногих склон, соединявший два перевала, осталось неизвестным, хотя возможно дело было в разнице объемов солнечного света приходящегося на описываемые территории.

Из факта переживания за судьбы пауков, можно сделать вывод, что тропа, ведущая на вершину перевала Медвежий, напоминала скоростное шоссе. Так оно и было примерно до тех пор, пока она не пропала из поля нашего зрения. Приборы, карты и подсознание подсказывали, что тропа непременно где-то поблизости, но глаза в упор отказывались идентифицировать ее. Было решено двигаться сообразно ощущениям и глазомеру. Тем временем камни стали покрываться все более богатыми слоями зелени, в качестве которой служили кусты карликовой березы, а хребет, вдоль которого мы двигались, постепенно менял угол своего наклона в сторону увеличения.

Движение без тропы сопровождалось пробами и ошибками. Группа не раз меняла планы по ходу небольших отрезков: так, например, чтобы пройти на несколько метров вперед порой приходилось преодолеть столько же вверх, отступить на десяток метров назад, а затем проделать в два раза больший путь вниз. Подобная арифметика забавляла только по первости. Приходилось все чаще останавливаться, дабы правильно высчитать траекторию, однако, и это не всегда помогало. Тропа периодически обнаруживала себя, но столь же искусно пропадала в самых неожиданных точках пути.

Наконец, мы попали в низкорослые заросли, расположенные таким образом, что продвинуться возможно было лишь одним способом, известным каждому школьнику по урокам физической культуры. Нужно было всего-навсего подтянуться и сделать так называемый выход силой. И вроде бы ничего страшного, да только: 1). позади было порядка пяти часов изматывающей ходьбы под палящим Солнцем; 2). под нами простирался вид на полукилометровый спуск, скатываясь по которому камни расщеплялись на сотни себе подобных по уже известной нам схеме, что безусловно исключало возможность неосторожных движений и наличия дополнительных попыток; 3). оттолкнуться от чего бы то ни было не представлялось возможным, так как стоять приходилось на игриво настроенных булыжниках; 4). в качестве турника должны были использоваться кусты карликовой березы, едва достигавшие полуметра длиной (об их толщине предпочитаю умолчать); 5). уклон уверенно стремился к отметке в 90 ̊, что фактически исключало возможность помогать себе при подъеме ногами; 6). наконец, до конца не было понятно поможет ли нам преодоление этого препятствия в достижении заявленной цели.

Теперь предлагаю Вам мысленно пройтись по данным условиям и высчитать степень собственной готовности к штурму описанного барьера. Если предложенные пункты ни в коей мере не поколебали Вашу уверенность в способности справиться с той задачей, что встала в тот солнечный день перед нами, думаю, такая мелочь, как 30 килограммов за плечами и подавно не стали бы помехой. Мы рассудили таким же образом, а вернее, и рассуждать особо не стали. Младший член команды не склонный думать долго и по существу ринулся на зеленую стену и сам не заметил, как сумел с нею совладать. Виной тому, наверняка, были эмоции, сдобренные незнанием того, что предстояло сделать. Будь я чуть поразумнее и расчетливее, возможно до сих пор сидел бы в нерешительности где-то между Прапором Юности и Медвежьим.

Настала очередь шефа, впечатленного видом потуг товарища и его рассказами по горячим следам, которые едва ли прошли бы цензуру в мало-мальски цивилизованном обществе. Если первого квазискалолаза оберегал ореол неизвестности, то второй был знаком со всеми прелестями горного подтягивания. Сергей резонно решил, что закрепленная на макушке рюкзака бутыль с питьевой водой может стать серьезной помехой и нарушить баланс при взбирании на локальную вершину. Так как оставлять емкость на пути было не очень уважительно по отношению к природе, брат попытался переправить ее ко мне посредством броска. Вот только рука размахнулась, а плечо раззудилось, не совсем так, как этого хотел командор, и бутылка сорвалась вниз по склону, набирая скорость космическими темпами и закончив свой путь где-то вне поля нашего зрения. Так старший участник экспедиции получил визуальное представление о том, чем может завершиться не совсем удачное применение физкультурных навыков на просторах Арадана.

К счастью, все прошло благополучно, а главное приблизило нас к заветной тропе. Смешанные чувства от неожиданно проинспектированного аттракциона не покидали нас не протяжении всего оставшегося похода, да и по сей день фогографический вид на перевал Медвежий не оставляет равнодушным. Как Вы можете догадаться, после такого оставшиеся сотню-другую метров до вершины мы прошли лихо, на эмоциях. Оказавшись в высшей точке перевала, мы практически без промедления начали спуск по его противоположной стороне в долину Араданских озер, которая должна была стать местом нашей третьей ночевки.

По определению, да и опять же из повседневного опыта, спуск всегда проще подъема, вот только горное движение вниз заставляет с изрядной долей скепсиса взглянуть на это утверждение. Тропа, снова пришедшая нам на помощь, вела нас по каменным угодьям, перемежающимся травами и «сыпухой», подвижным слоем почвы из камешков и кусков дерна, всегда готовых под тяжестью человеческого тела последовать в сторону указываемую законом тяготения. «Сыпуха» эта безостановочно вырывалась из-под ног, что опять-таки предписывало движение на расстоянии друг от друга: кому приятно, когда в спину летят камешки, камни и камнища?

Как только мы пообвыклись с данной особенностью местного покрытия тропы, спуск пошел в штатном режиме. Хватало времени даже фиксировать появление на близлежащих камнях существ, напоминающих полевых мышей, но существенно превосходящих их в размерах. Сенсей сообщил, что имя им сеноставки и распространены они почти во всех гористых местностях.

Долина, которой мы достигли примерно через час после нахождения в высшей точке Медвежьего, была заполнена цветами: очень яркими, неведомыми и столь же прекрасными. Созерцание благоухающего чуда по ходу пути и приближение к месту стоянки настраивали на лирический лад. Тропа вновь решила, что ей необходимо провести некоторое время в одиночестве, но мы с пониманием отнеслись к этому и без видимых сложностей самостоятельно миновали Большое Араданское озеро, а следом за ним и Малое. После еще нескольких сотен метров ходьбы перед нашим взором раскинулась опушка, на которой мы и выбрали подходящее, как нам на тот момент казалось, место для стоянки.

Меж тем, ставшее уже привычным Солнце, уступило доминирующее место на небосводе облакам, которые при ближайшем рассмотрении оказались тучами, а температура резко, если не сказать, мгновенно упала до отметок, сравнимых с показателями поздней осени в Средней Полосе. Налицо были все симптомы приближающегося дождя, что заставило нас немедля расположиться и выстроить последовательность действий на вечер. После установки палатки, юнга был выслан к ближайшему ручью за водой, а глава экспедиции отправился обследовать территорию на предмет наличия дров. Ручей оказался самой настоящей рекой, спускаться к которой в одиночестве было боязно, ввиду крутости обрыва и собиравшейся непогоды. Вернувшись в лагерь, я обнаружил главного с новостями о том, что топлива в округе не наблюдается: и правда, кругом были низкие кустарники и травы, камни же горению не поддавались, исключая родственные связи со столь дорогими сердцу сланцами.

Моросящий дождь заставил нас переместиться в палатку, где началось одно из главных таинств каждого похода – приготовление ужина. Было решено употребить дареного хариуса в качестве основы для ухи. Чистка рыбы превратилась в интересное действо, сопровождавшееся так типичными для этого дня пробами и ошибками. Когда оба экземпляра стали пригодны для погружения в котелок, походная группа в полном составе отправилась к реке, дабы пополнить запасы воды, избавиться от неупотребляемых в ухе частей рыбы, вымыть посуду и просто освежиться.

Нашему взору предстала полноводная река в несколько метров шириной, вытекавшая из системы Араданских озер и низвергающая свои воды куда-то вдаль. Ее берега украшали солидных размеров снежники, что было весьма и весьма удивительно, если учесть дневные температуры. Как было выяснено при помощи тяжелой умственной работы, солнечные лучи не могли попадать на тело реки из-за близости мощного хребта, у подножия которого она неслась. Копилка впечатлений пополнилась вечной мерзлотой, соседствовавшей с резвым водопадом.

По пути к палатке мы обнаружили несколько съедобных на вид грибов, которые по всеобщему согласию присоединились к хариусам, разнородным приправам и солям, вермишели быстрого приготовления, – всему тому, что составляет типичную, как показалось, для Арадана уху. Котелок дымил, а варево, создававшееся в нем, источало непередаваемо чудесный аромат, распространявшийся по всей палатке, в которой, собственно говоря, и происходил процесс приготовления пищи, так как за бортом начался нешуточный шторм, сопровождавшийся серьезными осадками. До разведения костра в центре нашего временного обиталища мы не дошли, ограничившись использованием газовой горелки. Устройство добавляло в палатку горячего воздуха, сжигая, в то же время ощутимые объемы кислорода, что приводило к неизбежному проветриванию – таким образом, довольно низкая температура внутри палатки практически не менялась, но чувствовали мы себя комфортно.

Получившееся яство превзошло все наши самые смелые ожидания: компоненты совместились наилучшим образом и в результате дали вкус, возможный лишь в тот момент, в том самом месте. Пожалуй, та уха стала квинтэссенцией кулинарных изысков, имевших место во время похода. Следовавшие далее в меню того вечера пюре с всевозможными добавками и обязательный малиновый чай не могли затмить непередаваемого послевкусия, оставшегося от такого, на первый взгляд, прозаического супа. В ходе приема пищи группа обсудила разницу во взглядах у альпинистов и обычных романтических походников на присвоение перевалам категорий. Одинаковые по сложности, согласно рейтингу профессионалов, Прапор Юности и Медвежий оставили в наших душах столь разнящиеся спектры впечатлений, что впору было отказаться обращать внимание на данные указанные в специализированной литературе и просто всегда быть готовыми ко всему.

Прекрасный ужин после изнуряющего дня, приправленный задушевными беседами, дал вполне логичные результаты: на горизонте появился гостеприимный Морфей. Прежде чем вступить с ним в еженощный диалог, мы с боссом надежно, как нам казалось, укрепили полиэтиленовую пленку поверх палатки с помощью любезно предоставленных долиной камней. Затем, руководитель экспедиции огласил план марш-броска, заявленный на четвертый день, после чего все осветительные приборы, а именно, находившийся под куполом палатки, налобный фонарь, были погашены, и мы укутались в спальники, пожелав друг другу спокойной ночи. Однако пророческим это напутствие оказалось далеко не для всех участников похода.

 


Дата добавления: 2015-07-20; просмотров: 51 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава Предварительная. Самая Протяженная. | Глава Первая. Самая Изнуряющая. | Глава Пятая. Самая Расслабляющая. | Глава Шестая. Самая Разнообразная. | Глава Седьмая. Самая Непредсказуемая. | Глава Восьмая. Самая Долгожданная. | Глава Девятая. Самая Праздничная. | Глава Десятая. Самая Познавательная. | Глава Завершающая. Самая Спокойная. |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава Вторая. Самая Густонаселенная.| Глава Четвертая. Самая Необъятная.

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.011 сек.)