Все мое, сказало злато 2 страница

— Откуда ты, прекрасное дитя? — удивленно спросил его Саша.

Глядя ему в глаза, Витек присел на корточки и вытер нож о куртку киллера.

— А ты говорил — сам справишься, — сказал он с легкой насмешкой в голосе.

— Ладно, я был неправ! — извинился Белов. — Уходим отсюда! Делаем ноги!

— Зачем ноги? — рассмеялся Злой.

Он вышел из подворотни на улицу и показал на древний «москвичок», стоявший у тротуара с работающим на холостых оборотах двигателем. — Делаем колеса. Прошу садиться в кэб, сэр. Я его на сутки нанял... Ну, и что бы ты без меня делал?

— Молчи, убийца, — с деланной строгостью одернул его Белов, устраиваясь рядом с ним на переднем сиденье скрипучего раритета. — Смотри у меня, последний раз прощаю. В случае повторения буду пороть, как Сидорова козла...

XXXVI

Анфиса Геннадиевна Белоусова была довольна собой и своей жизнью. Ей всего тридцать лет, а она уже художественный руководитель лучшего Дворца культуры в регионе! Может, она далеко не идеальный худрук, как это утверждают злопыхатели, но зато ее ценит начальство за сексуальную общительность и мастерство в постели, а в жизни это гораздо важнее, чем умение просто хорошо петь или делать большой батман. Да, ее ценят, и не только в духовном плане, но и в материальном!

Ее наивный Белоусов, школьный преподаватель русского языка и литературы, до сих пор уверен, что они живут на его нищенскую зарплату. Как бы не так! Желающих заплатить ей деньги — хоть пруд пруди. Приходится изворачиваться и вешать мужу лапшу на уши. То ее вызывают в поликлинику к гинекологу для профилактического осмотра, то заболела подруга, то в магазин привезли удивительно дешевые кофточки. Белоусов, бедняжка, верит ей, как себе.

Единственное, что достает ее в этой работе, — необходимость самой ездить к клиентам. Иногда она представляла себя домашним доктором, который выезжает к пациентам независимо от погоды, состояния собственного организма или настроения. Еще у Чехова в его пьесах (или рассказах) врачи страдали от этой невозможности принадлежать себе. Людмила Львовна, приобщившая Анфису к торговле телом, называет это издержками производства и пенками популярности.

Придумывать причины неожиданного отъезда, ложиться на чужое постельное белье, смывать с себя пот в незнакомой ванной комнате — вот что мучило ее больше всего.

Все остальное, включая моральные и этические аспекты, для Анфисы не имело значения! Святую обязанность замужней женщины она честно выполняет, Белоусов доволен ею в постели, она не отказывает ему в близости, охотно отдается при первом же с его стороны намеке на желательность интимной близости. От него не убудет, если она так же успешно станет ублажать и других мужиков. Не бесплатно!..

Проснувшись около одиннадцати, Анфиса Геннадиевна приняла душ, позавтракала, по привычке сделала легкий мейк-ап и легла на диван перед телевизором. Работа у нее была вечерняя, поэтому с утра ей делать было нечего.

Когда ее мобильный исполнил арию герцога из «Иоланты», она крайне неохотно включила телефон. Звонивший представился как Сергей Литвиненко. Не вдаваясь в детали, он пригласил ее к себе в номер в гостинице «Сибирский самородок».

Она начала было возражать и ссылаться на занятость этим вечером, но Сергей, как пароль, назвал имя ее подруги: Людмила Львовна, дескать, всегда готова рекомендовать его как особо доверенного и проверенного клиента. Деньги не имеют значения, в смысле, «мы за ценой не постоим». Эта фраза сыграла роль катализатора...

Анфиса Геннадиевна влетела в гостиничный номер Литвиненко, как дачница, опаздывающая на электричку. На пороге сбросила туфли, по пути к кровати стянула с себя мини-юбку и колготки, бросила налево розовую кофточку, направо красный бюстгальтер и с криком: — Только быстро! — упала полностью обнаженной на постель: трусиков на ней не было изначально. — В нашем... распоряжении... не больше часа, — проговорила она, пытаясь между словами восстановить дыхание. — Цена — в экзотической позе сто двадцать у.е., в обычной — сто. Оплата — немедленно. Деньги на стол и снимай портки. Сейчас покажу тебе небо в алмазах и фейерверк над Москвой!

Литвиненко с удовольствием отсмотрел это стриптиз: Анфиса Геннадиевна ему очень понравилась. С таким идеальным телом впору художникам позировать или сниматься в рекламе нижнего белья!

Но он не собирался сейчас заниматься сексом, даже экзотическим. Позже, после завершения операции «Киднеппинг», он с удовольствием оприходует и эту представительницу красносибирской самодеятельности.

— Погодите раздеваться! — крикнул он и поднял вверх правую руку, как будто собрался тормозить проезжающую машину. — Разговор пойдет не о сексе. Хотите заработать десять тысяч баксов за один день?

Анфиса Геннадиевна вздрогнула и села на кровати. Такого еще не было! Клиенты, конечно, не ограничивались подачками — духами, цветами, бесплатными путевками, — нет, они платили, и неплохо. Но тут такая гора денег, да к тому же наличными! Он представила себе эту пачку... Что может потребовать от нее это симпатичный супермен? Убить мужа? Изменить Родине?

— За что такие деньги? — прошептала она и закрылась, насколько это возможно, подушкой. — Что я должна сделать? Минет Амбрамовичу? Тодорковскому? Или им обоим?

— Работа не пыльная, зато денежная, — пояснил Литвиненко, силой отобрал у нее подушку и подал ей колготки и юбку, поднятые с пола. — Организуйте пикник с участием супругов Рыковых. Желательно без участия охранников или, самое большее, с одним. Остальное вас не касается. Аванс — треть суммы вознаграждения. Удастся вытащить их в указанное мной место — еще треть. Остальные — после завершения операции. — Он аккуратно взбил подушку, положил ее в изголовье.

— Какой еще операции? — надев колготки и юбку, Анфиса почувствовала себя неловко в полуобнаженном виде и стыдливо прикрыла соски ладонями.

Сергей принес ей остальную одежду.

— Я сказал операции? — удивился он. — Извините, я хотел сказать: после завершения пикника. Обычный прикол, Анфиса Геннадиевна, только и всего! Друзья Олега Алексеевича задумали подшутить над ним...

Объяснение шито белыми нитками, но Алиса видела перед собой только деньги, которые высыпал перед ней на постель наниматель. Чудесные банковские упаковки, перетянутые сверху цветными резиночками!

Странное все-таки задание — организовать пикник без телохранителей! Уж не задумал ли этот атлетически сложенный красавец расправиться с мужем подруги? Намек на какой-то прикол, шутку, которую, якобы, кто-то задумал это, конечно, отговорка, версия для дурачков. Говорят, деньги не пахнут... Еще как пахнут, иногда — кровью...

Ну и пусть себе пахнут! А работы-то всего ничего! Практически ни за что такие деньжищи! И после этого ей больше не нужно будет мотаться по чужим квартирам и ублажать похотливых коммерческих директоров и их заместителей.

Придется, конечно, придумать повод для пикника, но Анфиса Геннадиевна верила в свою изобретательность и воображение. Уговорить Татьяну, жену Рыкова, не составит труда. В этом Анфиса была уверена на все сто процентов! Таня поет в хоре Дворца культуры и хорошо к ней относится как к подруге и художественному руководителю... А Татьяна, в свою очередь, уломает Рыкова.

— Попробую, — решительно сказала она.— Когда вам это нужно?

— Время и место узнаете позже, — загадочно улыбнулся Литвиненко.

— Зачем это... Ну, пикник... да еще без охранников?

Литвиненко понял: недалекая и глупая на вид женщина почти раскусила его.

— В смысле прикола я пошутил, — признался Литвиненко. — Просто есть необходимость поговорить с олигархом с глазу на глаз. Вы сами должны понимать — его офис не место для откровенной беседы, там все стены в жучках. Что до отсутствия охранников, причина та же: лишние уши.

— Тогда не десять тысяч, а одиннадцать, — твердо сказала она, — или ищите другую дурочку

Литвиненко сдержанно улыбнулся. Переговорщица из Анфисы никакая. Зато она жадная, клюнула на предложение, осталось только подсечь рыбешку.

— О'кей, — кивнул Литвиненко, отсчитал аванс с учетом требуемой суммы, а остальные деньги отложил в сторону. — Остальное получите после выполнения заказа...

XXXVII

Олег Алексеевич Рыков был глубоко порядочным, интеллигентным человеком. Он никогда не опускался до брани, тем более до грязной матерщины. Общаясь с сотрудниками, не повышал голоса, старался не обижать их даже в том случае, если они были абсолютно не правы или заваливали порученное задание. Короче говоря, он был реликтом, редким в наши дни исключением!

Случайная измена жене так глубоко его травмировала, что после этого он так и не оправился. Ел себя не переставая, расцарапывал душевные раны. Никакие самооправдания и уговоры не помогали. Да, он был пьян! Да охмурила его случайно подвернувшаяся шлюшка! Он даже по-настоящему удовольствия не получил, просто выбросил из себя вместе со спермой накопившееся напряжение. И все же воспоминания о происшедшем постоянно мучили его. Узнает Таня — ни за что не простит, соберет вещи и уедет в Хабаровск к родителям.

Не выдержав терзаний, он пошёл в церковь, к исповеди, покаялся в прелюбодеянии. Пожилой батюшка укоризненно покачал головой, но отпустил невольный грех. Дышать стало легче. Но он все равно постоянно комплексовал и готов был сделать для жены все, что угодно. Вот почему Олег Алексеевич был с ней необычайно ласков, предупредителен, старался выполнить любую ее просьбу, чуть ли не каждый день дарил цветы и драгоценности...

В тот вечер Татьяна, понизив голос до шепота, долго болтала с кем-то по телефону. Он не прислушивался к разговору — сидел в своем кабинете и разбирал бумаги. Женские радости и огорчения его не касаются, ему не хватает времени даже для любимой работы.

Обстановка вокруг комбината накалена до предела, денег катастрофически не хватает. Не только для ликвидации многомесячных долгов по зарплате, но и для оплаты сырья, оборудования, запчастей от многочисленных поставщиков! Короче, завал полный, впору пулю в лоб себе пустить!

Татьяна неслышно вошла в кабинет, подкралась к мужу сзади и обняла его за шею.

— Олег, сколько можно сидеть взаперти, как узник замка ИФ? Ты и есть узник офиса! Неужели нет желания развеяться? Давай, бросим все и рванем в тайгу? Анфиса предлагает поехать на шашлыки.

При упоминании этого имени Олег Алексеевич слегка вздрогнул, но жена, слава богу, ничего не заметила. Господи, до чего он докатился! Мало ему агонизирующего предприятия, так еще совесть замучила!

— Прости, Танюша, мне сейчас не до развлечений. Комбинат требует полной отдачи. Нас обложили со всех сторон: прокуратура, менты, налоговая инспекция, банки в кредитах отказали! Короче, классический наезд. Какой пикник, о чем ты? Давай отложим поездку на весну...

— С комарами, гнусом и прочими таежными радостями? Ни за что! Я и так заперлась ради тебя в четырех стенах, как таинственная Тамара. Мы же практически не видимся! Ну, пожалуйста, порадуй меня, поедем, а? Неужели я не заслужила такой малости? За один день ничего с твоим предприятием не случится — не обанкротится и не развалится. Поедем, Олежек, очень прошу! Не только я, твоя любимая Анфиса Геннадиевна тоже просит!

Любимая? Неужели Таня узнала о его проступке? Вдруг тогда в комнату заглянул кто-нибудь? Увидел на полу парочку, занимающуюся сексом, и подкинул супруге соответствующую анонимную записку. Так, мол, и так, скорблю вместе с вами, но молчать не в силах. Ваш муж имеет любовницу... Тогда его отказ ехать на пикник в компании с Анфисой может показаться жене подозрительным!

— Ну, если твоя подруга просит, — несколько театрально рассмеялся Олег Алексеевич, — придется согласиться. Только не завтра — завтра день будет загружен под завязку, предстоятпереговоры с налоговиками.

Таня взвизгнула от восторга, потерлась щекой об ухо мужа и расцеловала его в маленькую, похожую на тонзуру, плешь на макушке.

— До чего же ты у меня хороший! Только знаешь что — давай поедем втроем: ты, я и Анфиса. Без твоих мордастых телохранителей. Как в молодости: мы и река!

Странная просьба жены не удивила Рыкова. Он знал о ее переходящей в фобию неприязни к охранникам. Действительно, что за удовольствие отдыхать под конвоем? Но, с другой стороны, слишком много последнее время развелось Вильгельмов Теллей, Робин Гудов и других вольных стрелков... Возразить — жена обидится, а предупредить не помешает.

— Видишь ли, Танюша, сейчас стало слишком опасно ездить без охраны...

— А водитель зачем? Пусть он охраняет!..

— Ну, хорошо, хорошо, — подтвердил свое решение Олег Алексеевич. — Послезавтра, ладно?..

«Как все-таки здорово, что Анфиса придумала эту поездку! — радовалась Татьяна. — Она такая выдумщица, такая фантазерка — позавидуешь! Хоть и ходят про нее всякие слухи, но обыватели всегда завидуют молодости и успеху!»

— Поздравляю, — недовольным, скрипучим голосом буркнул в трубку Зорин, будто прошелся рашпилем по ржавому железу. — Причитающиеся тебе деньги уже переведены. Как ты просил, в Швейцарию... Ну все, отбой!

Минуту назад ему на мобильный позвонил возбужденный Литвиненко и сообщил, что все идет по плану. Значит, Рыков скоро исчезнет. Хоть это хорошо, а то совсем доконал Берестовский. Каждый день звонит и выдвигает новые претензии. Сегодня вот упрекнул в недостаточной активности и нецелевом расходовании переведенных миллионов. Необходимо, дескать, максимально ускорить захват комбината и представить отчет о финансовых затратах: кому, сколько, когда и за что выплачено.

И это требование представить отчет настораживает. Герман Моисеевич не отличается особой жадностью, однако расчетливость у него в крови. Его кредо — денежки счет любят. Но Зорин не был бы Зориным, если бы не запустил руку в миллионы Берестовского. Придется составить фиктивные списки получателей и услуг, на оплату которых ушли денежки олигарха. Это не проблема.

К тому же, если удастся похищение Рыкова и захват комбината, то победа спишет все мелкие и смертные грехи. Завладев комбинатом, Берестовский не станет мелочиться...

XXXVIII

Погода великолепная — безоблачное небо, легкий, бодрящий мороз. Олег Алексеевич сидит рядом с водителем, подруги, Таня и Анфиса, щебечут на заднем сидении. Черный «Мерседес» летит по заснеженному шоссе, как болид Формулы 1. Как хорошо, что он выбрался из города! Последнее время он чувствует себя каким-то, механическим придатком к своему предприятию. А человек создан для движения, для воли, как птица для полета... Бросить бы все и сбежать куда-нибудь в горы, где ни одной живой души на сто верст кругом! И ни налоговой инспекции, ни охраны!

Правда, непривычное отсутствие охраны портит Рыкову настроение, он оглядывается на сугробы, заснеженные кроны деревьев, густой кустарник. Повсюду ему чудятся киллеры и грабители. Иногда Олег Алексеевич оглядывается на жену и любовницу.

Неужели он, добропорядочный семьянин, обладал этой красивой женщиной, Анфисой? Он вспомнил, как стонала она под ним на полу, как сильно сжала коленями его бедра, потом выпрямила ноги, подняв их вверх буквой V и закричала, как... Как зверь, как сумасшедшая! Таня никогда не ведет так себя в постели, во время оргазма молчит. Она вообще очень сдержанная...

— Олег, почему ты такой угрюмый? Как старый строгий муж? — с шутливым недовольством спросила Татьяна. — Неужели присутствие в машине двух очаровательных женщин тебя не радует? Осыпай нас комплиментами, развлекай! Вообще, забудь обо всех проблемах, расслабься, милый!

— Отстань от мужика, — посмеиваясь, одернула ее Анфиса Геннадиевна. — Наверно, он вспоминает какое-то забавное любовное приключение. Вон как улыбается смущенно!

— Я покажу ему любовь на стороне! — за восклицанием последовал легкий профилактический удар кулачком мужу в спину.

— Разве можно так обращаться с сильным полом? — снова рассмеялась Анфиса, будто приглашала его вспомнить комнату во Дворце культуры, пушистый ковер и два сплетенных тела на нем. — Мужчин нужно кормить, ласкать и выгуливать... на поводке.

Таня рассмеялась, оценила шутку. И Рыков повеселел. Нет, все-таки она ни о чем не догадывается! И слава богу, все образуется...

Шутливая перебранка с женщинами успокоила его. Да и чего бояться, если о поездке в тайгу никто не знает? Тем более, он не говорил своим сотрудникам, где собирается провести время. Просто объявил, что завтра его не будет...

Возле охотничьей избушки «мерседес» остановился. Шофер замешкался в машине, и Рыков первым выбрался наружу, открыл заднюю дверь, чтобы подать жене руку. Однако выйти она не успела!

Неожиданно из тайги выбежали трое мужчин с автоматами. Они были в камуфляже и черных масках! Водитель попытался выхватить пистолет, но автоматная очередь прошила его насквозь, и он завалился на бок, на соседнее сиденье. Не обращая внимания на крики испуганных женщин, двое бандитов оглушили Олега Алексеевича ударами прикладов и потащили волоком в тайгу.

Только сейчас Анфиса Геннадиевна поняла, что она наделала! Не иначе, как бес ее попутал с этими деньгами! Ведь она так любит Таню! И ее мужа Рыкова! И еще она любит жизнь!

— Что вы делаете? — крикнула она, пытаясь перегнуться через переднее сиденье, вынуть пистолет из мертвой руки водителя.

Это ей удалось, но налетчик с выглядывающей из-под маски короткой норвежской бородкой опередил ее: прошелся очередью по салону «мерседеса». Анфиса была убита на месте. Рыкова выпала из салона спиной на холодный снег. И сил пошевелиться уже не было. Было очень больно где-то в груди, там, где раньше билось сердце. Последнее, что она увидела в жизни, был парок, поднимающийся над залитой ее кровью кожаной обивкой сиденья...

XXXIX

В управлении Введенского ожидала приятная новость — появился, наконец, Муса. И не только появился, но и ожидает генерала в известном ему месте.

Через час переодетый в штатское Введенский вошел в двухкомнатную конспиративную квартиру в обычном панельном доме на юге Москвы...

Усталый, похудевший Муса — кожа да кости — сидел на кухне за столом и бегло просматривал свежие газеты. Отстал в тайге от жизни, надо наверстать упущенное...

Читая о зверских расправах ваххабитов над мирным населением, о взрывах и обстрелах колонн с гуманитарной помощью, о нападениях на милиционеров, чеченец болезненно морщился, проклинал Омара, Хаттаба и всех земляков-сепаратистов, втянувших Чечню в бессмысленную войну. Он искренне считал, что сотрудничество с Россией гораздо выгоднее для чеченцев, чем война и вражда...

При появлении Введенского Муса, не дожидаясь расспросов, торопливо заговорил, мешая русские и чеченские слова.

Он не трусливый шакал, сбежавший от нечестивцев, покарай их Аллах, опозоривших чеченский народ. Ему известны тропы, по которым в горы доставляются золото, куда везли закупленное в русских арсеналах и за рубежом оружие, он знает, где прячутся вожаки ваххабитов. Он не бросил порученное дело, не трус и не предатель! Введенский терпеливо ждал, когда Муса выговорится. Ведь это был не панегирик самому себе, а крик души честного человека, возмущенного преступлениями отщепенцев. Наконец, Муса успокоился.

— Прости, Игорь Леонидович... Ты сам знаешь, что сейчас творится в Чечне. Сердце болит...

— Все понимаю, и, поверь мне, сочувствую... Если тебе грозила опасность, то уйти от расправы — твоя обязанность, в этом нет ничего позорного. Поэтому не ругай себя, друг...Теперь — о деле. Тебя вычислили, да?

Муса понял сказанное, как обвинение в провале, и снова завелся. Минут десять, не меньше, горячий кавказец перечислял свои заслуги, неоценимую помощь, которую он оказывал и федералам, и чеченской милиции.

Перебить его, значит обидеть. И снова Игорь Николаевич терпеливо ожидал окончания монолога. Он отлично понимал состояние своего разведчика. Долгое пребывание в стане ваххабитов, когда приходилось рассчитывать каждый свой шаг, каждое слово и каждый жест, постоянная напряженность, ожидание разоблачения и немедленной казни — все это не лучшим образом отражается на нервной системе. А теперь налицо постфронтовой синдром — сознание полной безопасности влечет за собой нервную разрядку и потерю психического равновесия.

Наконец кавказец перешел к делу.

— Ты меня прости, Игорь Леонидович... Сам понимаешь, накипело! Вчера меня вызвал Омар и велел срочно ехать в Москву. Задание — организовать базу для шахидок и склад для хранения взрывчатки... Понимаешь, друг, это ведь будущие матери. Их напичкают наркотиками и другими средствами, подавляющими волю, пошлют на смерть! А эти девочки, можно сказать, еще жить не начали. Аллах видит, как больно смотреть на них! — Муса поднес ладони к лицу, помолился.

— С кем предстоит связаться, кто тебе должен помочь? В одиночку такой базы не создать.

— Как всегда, ты прав, Игорь Леонидович. В Москве я должен найти своего старого знакомого. Кличка — Кабан. За деньги он готов на все. Омар вручил мне восемьсот тысяч баксов на проведение операции. Но мобильник Кабана не отвечает! Где его искать, ума не приложу!

— Это не твоя забота, — улыбнулся Введенский. — Спасибо за бесценные сведения. Отдыхай.

— Как отдыхать? — возмутился разведчик. — У нас нет времени. Надо срочно искать Кабана... Спросишь, зачем? А вдруг Омар послал к нему еще кого-нибудь, кроме него? Или позвонил? Он хитрый, всегда старается трижды подстраховаться. Он даже велел снабжать пояса шахидок радиовзрывателями! Если смертница испугается и не сможет соединить контакты, ей помогут: другой террорист — пошлет радиосигнал.

Введенский одобрительно потрепал разведчика по худому плечу. Молодец парень, правильно рассуждаешь! Обезвредить предателя не менее важно, чем покарать организаторов взрывов.

Задание Мусы о многом говорит. Прежде всего, о планах сепаратистов провести в столице серию очередных террористических актов. Где именно: в электричках, в метро, в автобусах, на рынках, в домах? В каждом вагоне, возле каждого ларька или в подъездах жилых домов милиционеров или сотрудников службы безопасности не поставить. Значит, нужно ударить по болевому центру — по базе, которую должен создать Муса...

Куратором Мусы Введенский решил назначить опытнейшего Воскобойникова. Это решение привлечь его к задуманной операции возникло не от недоверия к Мусе — просто Игорь Леонидович по-человечески боялся и переживал за него... Парень на грани нервного срыва...

XL

Кабан третий месяц сидел без копейки денег. А разве это жизнь — без полных карманов баксов, без навороченного джипа, без дорогих ресторанов и дешевых женщин? Стыдоба, позор! Сколько раз, как ванька-встанька, он падал и снова поднимался под ударами судьбы, но такого еще не было. Бывший авторитет снова превратился в бесправную шестерку.

И во всех его бедах виновны два человека: Белый и Зорин! Обоих давно следовало грохнуть, но, к сожалению, теперь их не достать.

Ходят слухи, что его конкурент Белов пропал, растворился в таежной глухомани. Зорин тоже уехал из Москвы.

Это они во всем виноваты! Если бы ни они, никогда бы Кабан не связался с чеченцами, а тем более с чеченскими террористами! Да и бежать с Надеждой Федоровной в Эмираты ему бы не пришлось. При одном воспоминании об этой эпопее у него волосы дыбом встают.

Все началось с бутылки водки, с которой он вышел в легком подпитии на улицу из отеля в Дубаи. Кто же знал, что эти чертовы арабы ни хрена в жизни не понимают, не знают, в чем настоящий кайф? Зациклились на своих идиотских кальянах!

А затем события стали развиваться с голливудской быстротой: месяц в вонючей тюрьме за публичное потребление алкоголя, потеря всех трехсот тысяч баксов, украденных смывшейся с ними в Шаржу Надеждой Федоровной, бегство его самого из-под стражи на территорию российского консульства — приключений хватило бы на дюжину Джеймсов Бондов. То, что его деньги не пошли на пользу подлой Надежде, угодившей из-за них в гарем эмира Абу-Даби, слабое утешение...

А самым невеселым во всей этой истории было то, что теперь его ищут собственные же бывшие братки, чтобы повесить за одно место. Кражу общака ему никогда не простят!

Слава богу, наконец-то нарисовался новый заказчик. Если судить по телефонному разговору, богатенький буратино. Неужели появилась реальная возможность встать на ноги? Правда, пока не ясно, в чем суть работы — обычное предложения встретиться и обсудить вопросы взаимовыгодного сотрудничества. Звонивший пообещал, что в накладе, дескать, он не останется, наоборот, получит приличные бабки. Как узнал заказчик номер его мобильника, кто ему трекнул, как выражаются в Одессе, без разницы. Главное — деньги!

Странным показалось Кабану то, что работодатель с самого начала стал играть в конспирацию. Встречу назначил не в шикарном ресторане или обычной забегаловке, а на остановке автобуса на Кутузовском проспекте.

Каково же было его удивление, когда он увидел перед собой своего старого знакомого — Мусу Джохарова! Который по его предположениям должен был сидеть если не на Лубянке в подвалах бывшего КГБ, то уж в каком-нибудь лагере в Коми точно. Или в Лефортове. А он на свободе разгуливает и деньгами разбрасывается!

Кабан сначала сделал вид, что не узнал старого приятеля и огляделся по сторонам. Ничего подозрительного — пассажиры ожидают появления своего автобуса... Кто-то читает газету, кто-то рассказывает соседу что-то смешное, должно быть, анекдот. Муса жестом предложил присесть на лавочку автобусного павильона. Выглядел он неважно: изможденный какой-то, бледный, похож на туберкулезного больного.

— Ты откуда такой высушенный, — поинтересовался Кабан. — На тебе что, черти воду возили?

— Золото, — невесело пошутил Муса, и перешел к делу. — Есть работа. Найди и купи в ближнем Подмосковье дом в деревне, незаметный, неброский. Желательно, чтобы рядом была станция железной дороги.

— Заметано, — обрадовался Кабан, работа не бей лежачего. — Сколько дашь?

— Аванс — десять тысяч, сделаешь все, как надо, еще двадцать, итого — тридцать. Годится?

Тридцать тысяч баксов? Неплохо, совсем неплохо! Но Кабан для виду скорчил разочарованную гримасу. Мелочь, мол, кошке на молоко и то не хватит. Надо бы добавить! Но Муса сидел и с каменным лицом смотрел на Кабана. Уж кто кто, а он-то его знал как облупленного! И тот согласился, принял его условия.

Когда обрадованный заключением выгодного договора Кабан прыгнул в автобус, за ним последовали два паренька из службы наружного наблюдения, проще говоря, топтуны. Задачи две. Первая, выяснить, где проживает объект слежки. Вторая, с кем он еще встретится.

Если все будет спокойно, ему помогут снять дом под базу, вернее, наведут так, что он и не заметит. Муса доложит Омару о выполнении задания. Останется ждать появления шахидок с сопровождающими и грузом — взрывчаткой...

XLI

Пока не закончилась посадка на самолет, Белов не отрываясь смотрел в иллюминатор на выход из аэровокзала. Провожал настороженным взглядом каждый автобус или тягач, проехавший мимо них. Удачное бегство из города еще ни о чем не говорит — узнав о гибели своего горе-киллера, Грот ни перед чем не остановится, бросит на поиски убийц всю свою криминальную гвардию.

Турбины низко загудели, несколько минут летчики прогревали двигатели самолета. Наконец, лайнер двинулся с места, медленно пополз по рулежной дорожке, застыл на взлетно-посадочной полосе... Загорелось табло — пристегнуть ремни, не курить! Капитан по громкой связи представился и объявил о маршруте полета.

Турбины взвыли, лайнер напрягся, как стайер перед стартом, и помчался по бетонке. Быстрей, быстрей! И круто взмыл над землей. Остался внизу аэровокзал, здания города превратились в спичечные коробки, тайга — в заснеженное темно-серое море невидимых отсюда чахлых сосен и березок...

В это время и появились «опоздавшие». Из здания аэропорта выбежали несколько парней, вслед за ними медленно вышел Грот. Увидев стартующий самолет, парни остановились, повернулись к своему шефу и замахали руками, что-то объясняя. Наверное, оправдывались... Поздно дергаться — поезд ушел, вернее улетел...

Можно не сомневаться, думал Саша, что одураченный Грот не успокоится — свяжется с Хасанюртом, предупредит своих партнеров по оружейному бизнесу, что авиарейсом Красносибирск — Махачкала летит к ним без приглашения теплая компания из четырех человек. Значит, в столице солнечного Дагестана скорее всего их ожидает далеко не теплая встреча! Ну что же, усмехнулся, кто предупрежден, тот вооружен!

Это не первая и не последняя драка в его жизни! Наоборот, Саша почувствовал прилив сил... Как всегда, опасность вызвала у него всплеск энергии, заставила мозг работать в интенсивном режиме.

— Саша, ты последнее время неправильно питаешься, нервничаешь, — бубнит справа Доктор Ватсон. — Стресс — опасная штука, нельзя так издеваться над организмом, — он достал фляжку и плеснул из нее в пластиковый стаканчик немного тягучей ароматной жидкости. — Вот, поправь здоровье, я уже подлечился. Федю уговаривать не пришлось. А Витек дрыхнет.

Этот точно! Витек обладает удивительной способностью засыпать и просыпаться в заданное время. Неважно, гром ли гремит, радиоприемник орет с максимальной громкостью или по соседству ругаются пьяные мужики. Прикажет себе: спать, подъем в семь часов тридцать пять минут утра. И отключается. С тем, чтобы в назначенное время вынырнуть из глубокого сна. А гул турбин авиалайнера на него вообще подействовал, как снотворное. Сразу после взлета он несколько раз зевнул, повертелся в кресле, устраиваясь поудобнее, и захрапел. Захрапел не то слово: зарокотал, как морской прибой.

— Можно Витька на озвучку бегемотов приглашать на Мосфильм, — прокомментировал его мастерство Федя, сидевший между доктором и Злобиным. — Или даже космических чудовищ...

Дата добавления: 2015-07-26