Хождение за туманом 1 страница

I

Неужели жизнь действительно — продолжение сна, как это утверждает великий философ земли русской Федька Лукин? Недавно в сильном подпитии он выдал очередную глубокую мысль, что каждый человек, дескать, ведет двойную жизнь: одну во сне, другую — наяву. Главное, не перепутать!..

Обычно братья приходят к Белову во сне. Космос садится в изголовье, прислонившись к спинке кровати и опустив на пол вытянутые длиннющие ноги. Пчела бегает по комнате, что-то доказывает, с кем-то спорит. Фил стоит в дверях, скрестив на груди мускулистые руки, и улыбается в пространство перед собой. Они хором и поодиночке отвечают на Сашины незаданные вопросы, будто вынимают их прямо из его подсознания.

Но на этот раз во сне вместо братьев он увидел с высоты птичьего полета развернутую панораму боя в горах. Он словно на крыльях летел над зажатой между скалистыми горами долиной. За каменной грядой засели духи, на кромке леса — наши. Между ними — зеленая опушка, принакрытая утренним туманом. Обе стороны лениво обмениваются автоматными очередями. Но это обманчивое впечатление: по всему чувствуется, что противники готовятся к очередной атаке.

Он всей душой потянулся к своим и оказался за поваленным деревом. На нем была форма десантника, а в руках такой знакомый еще по службе на границе АК. Словно слившись с прикладом, он ищет мушкой противника. Тот не заставил себя долго ждать — показался из-за камней. Саша собрался было спустить курок, но вдруг заметил, что у врага вместо лица — оскаленная волчья морда. Белов замешкался, и волк снова скрылся за камнем.

«Чертовщина какая-то!», — думает Саша и вдруг видит, что по лужайке между ними медленно идет светловолосая девушка.

Он хочет крикнуть ей, чтобы остановилась, повернула назад, но тонет крик в утреннем тумане, как в стерильной вате. И вдруг боль в ноге — он оглянулся — к нему со всех сторон ползут крысы. Одна — большая, серая, противная... Он с размаху прикладом прямо по ощерившейся морде — раз! Вся серая банда врассыпную...

И тут к нему перекатывается из-за соседнего дерева прапорщик Ковальчук. Он в камуфляжной куртке, на голове — бандана цвета хаки. И что странно: вроде бы они одновременно и десантники, заброшенные в тыл противника, и партизаны. Одеты они слишком вразнобой для вояк регулярной армии. Хотя в боевых условиях, естественно, никто и не щеголяет в голубых беретах, в парадных мундирах с иконостасом орденов и медалей.

— Живой пока, Белов? — весело кричит Ковальчук.

— Норма, — коротко отвечает он.

— Не дрейфь, парень, вертушки на подходе. Держись!

Белов смотрит на девушку: та остановилась на тропинке, и лицо ее он видит так явно, словно она совсем рядом, рукой можно до нее дотронуться. И одновременно она прямо в зоне обстрела стоит, начнут с той стороны палить, зацепят ведь! Белов изо всех сил сжимает автомат, как будто это может ей помочь... И вот высунулся из-за камня тот самый волчара, да только теперь он бородатый, в чалме какой-то, тянет длинные руки к девушке. Белов плавно нажимает на спусковой крючок, и в ту же секунду голова взрывается, как спелый арбуз. Во все стороны летят красные ошметья. Смотрит на тропинку Белов, а девушки нет — исчезла, словно в воздухе растаяла...

II

Белов проснулся... Ну и сон — бред какой-то полный. Душно, наверное, в комнате, оттого и сны такие дурацкие снятся. На потолке комнаты его квартиры лежит яркая, как луч лазера, полоска света, пробившегося сквозь щель в портьерах. Судя по всему, денек будет солнечный! За окном громко чирикали воробьи, подавая пример общительности и деловитости... Но ни вставать, ни шевелиться не хотелось... Обычно самые дельные мысли приходили ему именно в это время — утром, после пробуждения, на свежую голову. Он подоткнул подушку повыше, заложил руки за голову и задумался.

Странный сон... Во-первых, он не только в Чечне, но и на Кавказе ни разу в жизни не был. Не довелось, поскольку все вопросы, связанные с поставками наркоты из южных регионов, конкретно — Туркестана, решал Космос. Причем нередко он действовал на свой страх и риск, лишь потом ставя в известность его и Пчелу. Во-вторых, он сам служил не в ВДВ — в погранвойсках. К голубым беретам, соответственно, отношения не имеет!

А вот Антон Ковальчук — фигура реальная. Так звали старшину его заставы, благодаря которому погранец Белов познакомился с пастухом дядей Рахмоном. Тот еще историю рассказал о вскормленном им волчонке, который вырос и погиб, защищая его от стаи волков-соплеменников.

Перед глазами все стояло лицо девушки с тропинки, причем так четко, словно он видел ее наяву. Белов в сны не верил, сонников не читал, но иногда любил поразмышлять, что да что означают порожденные его подсознанием образы...

Крысы, волки, Кавказ и Ковальчук — все смешалось в этом сне. Вообще, крысы, как любила бывшая жена Ольга повторять, — это враги. Хотят укусить — замышляют против него злое дело. Удалось отбиться — значит, ничего у них не выйдет. А что за враги у него в наличии на данный момент. Да почти и нет никаких!

После президентского помилования и последующей реабилитации вряд ли кто-нибудь решится наехать на него. К тому же, он теперь не один — рядом с ним надежные друзья-товарищи: Федя, Витек, Док, Степаныч. Пока еще не братья, какими были Фил, Космос и Пчела, но такие же верные друзья, на которых можно положиться...

С другой стороны, в России нет ничего постоянного. Сегодня так, а завтра этак, послезавтра и вовсе наоборот. Помилование ничего не значит, президент, поди, и забыл о его существовании. Разве мало у него других проблем?

Большинство его врагов либо уничтожено, либо бежало из страны. Кабан по слухам вроде бы удрал за границу с общаком собственной бригады... Каверин и Макс давно горят в аду...

После того, как он отошел от управления Фондом Развития, его жизнью перестали интересоваться и бывшие помощники, и конкуренты. В том числе и ребята с Кавказа. С одной стороны, это хорошо, но с другой как-то непривычно: не привык он маячить на заднем плане...

Так что врагов никаких нет, а если и появятся, то только свистнет он, разбегутся, как те крысы из сна по щелям. Вот только к чему это приснился его сослуживец по заставе, старшина Ковальчук? Больше пятнадцати лет не снился ни разу — а тут вдруг выплыл из глубин памяти, да еще в таком сне. И ведь это он его спас, помог от врагов отбиться, а сам погиб!

Нет, все-таки пара-тройка крыс осталась и куснуть Белова для них наивысшее удовольствие. Тот же господин Зорин! Бывший его наставник в мире политики, многолетний партнер по легальному и не совсем легальному бизнесу... Вот он по-прежнему опасен и никак не может простить Белову, что кое от каких кормушек. Белов его отодвинул. Теперь Виктор Петрович покинул одно чиновничье кресло и пересел в другое, повыше! Теперь он член Совета безопасности России. Есть такая песня: «Мне сверху видно все, ты так и знай...»

А тот, кто много знает, видит и понимает, да еще хочет, — многое может, это старая истина. На прямое противостояние с Беловым и открытые пакости Зорин вряд ли решится. Он побоится столкнуться лоб в лоб с Ельциным, за спиной которого стоит Семья и магнат Берестовский. А вот удар из-за угла — на это он способен. Опасный противник!

Неужели та жирная серая крыса, которой удалось укусить его во сне за ногу — это Зорин? Пожалуй, да! Некоторое «портретное сходство» налицо! Он крыса и есть.

«И куда это крысолов Введенский подевался?» — с сожалением подумал Саша и сам себе удивился. Ведь он когда-то самым искренним образом ненавидел милейшего Игоря Леонидовича...

Впрочем, известно, куда он подевался! Введенский тоже пошел на повышение: теперь он заместитель председателя ФСБ (была соответствующая заметка в газете), генерал, и ему и не до своего бывшего подопечного — Белова, и не до Зорина — у него теперь другая высота полета, другая орбита.

И к тому же все фээсбэшники, как по команде, после указа Ельцина о нем дружно забыли. Они — псы государевы: есть команда «фас», грызут, есть команда «фу» — отпускают. Но с другой стороны — это Саша знал по прежнему опыту — Введенский нагрянет, когда его не ждешь, совсем как любовь из старой песни в исполнении Утесова. Так просто ФСБ из своих мягких лап никого не отпускает!

III

Размышления прервал звонок мобильника. «Кому это я понадобился в такую рань?» — лениво подумал Белов, взял со столика рядом с кроватью телефон и нажал кнопку включения. В трубке раздался до боли знакомый женский голос.

— Здравствуй, Саша... Узнаешь?

У Белова в прошлом, как у любого успешного и богатого мужчины, было много женщин. Они льнули к нему, летели, как бабочки на огонь. Одни довольствовались двумя-тремя ночами и исчезали без следа, другие изо всех сил пытались надеть на него хомут, а когда это не удавалось, тоже уходили из его жизни, разочарованные. А вот эта любовь осталась в памяти, изредка напоминая о себе болезненными уколами.

— Конечно, узнал, Оленька, — сказал он, стараясь говорить как можно ровнее. Единственное, чем он выдал свое волнение, это ласковое имя: так он называл жену в минуты близости. — Слушаю...

— Встретиться нет желания? — сухо спросила она.

Явно не на любовное свидание приглашала. Белов едва не ответил вопросом — зачем? Но вовремя удержался. Что разбито, того не склеишь, что было, того не вернуть...

— А какие проблемы? — спросил Белов. — Что-то с Ванькой?

Вроде, кроме сына их больше ничто и не связывает?

— Разве нам не о чем поговорить? — в голосе бывшей жены прозвучала обида. — Успокойся, я не собираюсь оправдываться или обвинять тебя во всех грехах. Может, и я в чем-то виновата. Время покажет, кто из нас прав. Разговор предстоит чисто деловой... Согласен или отказываешься?

Последняя фраза была произнесена на грани издевки. Говоря бандитским языком, Ольга брала его на понт, цепляла на слабо. Явная провокация! Ольга знает, что он никогда не отказывался от встреч независимо от степени их опасности. Не тот у него характер. Видимо, она научилась манипулировать людьми. Однако, это очень похоже на вызов на дуэль.

— Где и когда? — по-деловому спросил он.

— Помнишь заведение под названием «Метель»? — спросила Ольга.

Голос ее стал спокойнее, она поняла, что подцепила его на крючок.

Саша усмехнулся — еще бы ему не помнить «Метель», когда с этой забегаловкой связаны лучшие минуты его прежней жизни. Супруги Беловы в сопровождении братьев не раз оттягивались в нем по поводу и без повода.

— Если не возражаешь, через два часа... — добавила Ольга.

— Договорились, — ответил Саша, положил мобильник на столик и встал с постели.

Натягивая джинсы, он размышлял о предстоящей встрече с бывшей женой. Ехать на встречу с Ольгой ему не хотелось.

Возвратившись после амнистии в Москву, Белов решил не переселяться с Гуриевича в родительскую квартиру, тем более, что рядом жили все его новые друзья. Они с таким расчетом и покупали жилье в одном районе, чтобы до места работы — ООО «Дистрибуторъ» — можно было дойти пешком в течение нескольких минут...

После неожиданной амнистии пришлось переоформлять квартиру, купленную по фальшивому паспорту, на свое новое-старое имя. В милиции к нему не привязывались, потому что получили указание свыше «не трогать Белова».

Интересно, что задумала Ольга? Последняя их встреча в офисе Фонда Реставрации закончилась грандиозным скандалом. Бывшую жену просто трясло от ненависти к нему. Кто знает, что она предпримет в таком настроении? Ехать одному не хочется, а брать с собой свою компанию тоже незачем: не светские они люди...

Саша поднялся по лестнице на первый этаж обычного панельного дома на улице Гуриевича, остановился возле скромной, почти незаметной таблички ООО «Дистрибуторъ-2», и прислушался. Из офиса не доносится ни звука. Он толкнул незапертую дверь и тихо вошел, стараясь не привлекать к себе внимания. Партнеры сосредоточились в бывшей гостиной типичной московской квартиры, переделанной под офис небольшой фирмы. Его появления никто не заметил.

Федор сидит с толстой книгой за директорским столом, видно, Библию опять штудирует. Что-то он последнее время ударился в религию. Говорит, что по-новому прочитал Новый Завет и готовится открыть человечеству новые истины и горизонты веры. Выписки какие-то все время делает на клочках бумаги. С некоторых пор он задумал эпохальный труд — новую трактовку Священного писания.

Витек Злобин, стоя напротив него лицом к окну, играет со своим, похожим на небольшое мачете, ножом. Выписывает, крутит им в воздухе восьмерки: туда-сюда, туда-сюда, технику отрабатывает. Слава богу, что метанием сейчас не занимается. На стене в офисе он повесил деревянный щит, по наущению Федьки выполненный в виде силуэта бюста Бонапарта в треугольной шляпе. Лукин называет эту мишень Наполеоном Карловичем.

Поверхность ее, точнее, его, вся испещрена следами попаданий, кусок треуголки вообще отсутствует. На щите красуется вырезанная тем же ножом надпись: «Хочешь мира — готовься к войне». Лозунг этот Злобин услышал в какой-то телевизионной передаче. Он все готовится к встрече с каким-то невидимым противником.

Присутствует также Станислав Маркович Вонсовский, он же Доктор Ватсон, точная копия звезды российской эстрады доктора Розенбаума. Этот сидит в кресле у окна и весь ушел в себя. В последнее время Ватсон нарасхват: у него открылся талант экстрасенса. Теперь он не режет по живому, как подобает хирургу, а лечит наложением рук. Ватсон три месяца ходил на семинар шаманов Сибири в московском Центре нетрадиционной медицины. И все это время друзья над ним подтрунивали, а Витек, которого Федор называет инстинктивным материалистом, даже перешел к открытым издевательствам.

Но однажды, когда Злобина донимала головная боль, — следствие полученной еще в первую Чеченскую кампанию травмы, Ватсон помассировал ему виски, и все прошло. После этого сеанса «научного шаманизма» Витек успокоился и Ватсона донимать почти перестал. Но зато стал его называть не Доком, а Докой...

Вообще и Саша, и все они вместе взятые, кроме Степаныча, он-то как раз при деле, неимоверно маются от безделья — цели в жизни нет, бизнес их не интересует... ООО «Дистрибуторъ-2» и без них работал бы, как часы, благодаря Арсению Степановичу Власову. Вот он — настоящий хозяин, у него от природы или от бога дар создавать рабочие места и расширять сферы влияния!

Все они, кроме Степаныча, тоскуют по прежней вольной жизни. Посади бродягу в клетку, он, гляди, и помереть может, как воробей, самая свободолюбивая птица из всех существующих. Надо бы их вывести из этого застоя, но как?

— А ну, быстро грабли в гору все! — не своим голосом заорал Белов и тут же пожалел, что пошутил.

Витек, не разобравшись, метнул в его сторону свой нож, а Федя с Ватсоном, вскочив, застыли в оборонительных позах. Если бы Белов не пригнулся, дал бы повод Доктору применить свое искусство врачевателя. Нож с глухим стуком впился в дверь позади Саши.

Разобравшись, что к чему, «дистрибуторы» с недовольным ворчанием вернулись на свои места, а Саша извинился за дурацкую шутку. Он с трудом выдернул нож из двери и протянул его рукоятью вперед Витьку со словами:

— Не балуйся режущими предметами, оттяпаешь еще себе что-нибудь ненароком. Ты подумал бы сначала, что Степаныч скажет, когда увидит, что ты опять имущество портишь, дискобол хренов?

— Ты бы сам подумал, зачем тебе лишняя дырка в голове, — парировал Витек и вложил мини-мачете в ножны. Однако убирать не стал, а принялся подбрасывать и ловить его рукой, как жонглер.

Белов сел за стол, поинтересовался, куда подевался гендиректор? Оказалось, тот отправился в ментуру подмазывать какого-то начальника, чтобы тот разрешил ООО «Дистрибутор-2» организовать стоянку перед домом для машин фирмы.

— Фидель, нет желания прокатиться? — спросил Белов.

Лукин аккуратно заложил страницу листком, заполненным его мелким убористым почерком, сунул Библию в стол и поднялся без лишних вопросов.

— Я раб медной лампы и того, кто ею владеет, — сказал он, имитируя узбекский акцент. — Что прикажешь сделать, господин, разрушить город или построить дворец?

Всегдашний оппонент его Злобин недовольно фыркнул. Похоже, он ревновал Белова ко всем окружающим, даже к дворникам и дворовым собакам.

— Нашел кого звать! Ни машину водить не может, ни защитить в случае чего — бездарность! Одна Библия в башке, да еще философская дурь в довесок, — язвительно сказал он. — Уж лучше возьми Доку, он хотя бы скорую шаманскую помощь окажет в случае чего. Глухие встают на уши, когда он начинает делать пассы. Давай лучше я поеду, ты же знаешь, я без помощи рук любому пасть порву, — он подкинул нож, в полете ловко поймал его за рукоятку и резким движением сбросил ножны на пол.

— Тебя только с цепи спусти, вротвейлер ты наш, — беззлобно пошутил Федя. Такой уж у него характер — не умеет злиться, даже насекомое не способен обидеть. Отбивается от нападок Витька короткими, на первый взгляд безобидными репликами. — Когда поедем, Саша?

— Да сейчас и поедем... — ответил Белов. — Ты оденься поприличнее, побрейся. Все-таки я на свидание к своей бывшей супруге еду.

— А-а-а, на свидание, — разочарованно протянул Витек, метким броском поразив деревянного Наполеона в самое сердце, — в таком случае и Фидель сгодится...

IV

Ольге нелегко дался даже этот короткий разговор с Александром. Нахлынули воспоминания... Время частично стерло в памяти размолвки и скандалы, в голову приходило только хорошее: первые встречи, прогулки по Москве... признание в любви... Трудно сказать сейчас, чего было больше — горького или сладкого. Ухаживания красивого парня, первая незабываемая близость, рождение Ванечки... Такое из памяти не выбросишь. И там же — попытка Саши насильно овладеть ею!

Но теперь это не важно, не это главное. Откровенный разговор необходим не для того, чтобы возвратиться в прошлое. Пришла пора восстановить официальные отношения, расставить по местам все знаки препинания. Нужно подать на развод и разойтись цивилизованно, как белые люди. НО как быть с разделом имущества?

Бывшая супруга бывшего главы Фонда Реставрации сравнительно быстро привыкла к безраздельной власти над людьми, к большим деньгам, к праву регулировать финансовые потоки и распоряжаться банковскими вкладами. Наивная девчонка-скрипачка превратилась в зрелую, знающую себе цену женщину — бизнесвумен. Это она принимала продуманные решения, заставляла подчиненных воплощать их в жизнь, сама отвечала перед ними за неудачи.

А после возмутившей ее торжественной встречи, устроенной сотрудниками Фонда вернувшемуся из небытия Белову, она разогнала весь старый, еще помнивший его и бригаду, контингент Фонда. Сменила секретарей и помощников, ужесточила охрану. Перебралась на девятый этаж в кабинет, который прежде занимал Белов...

Неожиданное возвращение Саши из небытия походило на взрыв, угрожающий самому существованию ее Фонда.

А если Александр, несмотря на все миролюбивые заявления, потребует отступного? Вдруг он снова захочет возглавить Фонд, вернуть себе утраченное положение? Что тогда? Тогда ее ожидает возврат к прежнему, в прежнее состояние, когда она была никем, бесправной куклой при директоре театра Карабасе Барабасе?

Одна только мысль о возможности подобного оборота дел приводила ее в состояние сильного раздражения. Поэтому она и решилась на откровенный разговор с бывшим мужем. Нужно раз и навсегда выяснить, насколько тверд он в своем намерении отойти от дел. Как он собирается поступить, не захочет ли восстановиться в Фонде? Неужели он оставит ее и своего сына нищими?

Не посоветовавшись со Шмидтом, который с удивлением и опаской наблюдал за перевоплощением любовницы в этакую Марфу Посадницу московского розлива, она приехала с утра в офис, заперлась в кабинете, приказала никого к ней не пускать и набрала номер Белова, который добыли ее новые помощники...

Он сразу назвал ее Оленькой. Как раньше, когда они еще были близки. Неужели Александр все еще любит? Если это так, то ее задача намного упрощается. Нет, она не собирается ложиться с ним в постель — эта жертва, пожалуй, не понадобится. Достаточно будет немного пококетничать, повздыхать, вспомнить прежние их отношения, притвориться, что гложет легкая ностальгия.

Зато Сашка расслабится и, вполне возможно, им легче станет управлять. Тем более, столько воды утекло... Где он теперь, кремень Саша Белов? Может быть, превратился в пластилин? За спиной у него таких финансовых средств и таких сил, как у нее, уже нет.

Просто прийти и сесть на ее место он не сможет! Для новых сотрудников Фонда, которых набрала Ольга, Белов никто — человек с улицы, его и на порог не пустят. Сесть в кресло руководителя Фонда, которое она сейчас занимает, он сможет, только заявив о своих правах через суд. Пусть заявляет. У нас закон что дышло — куда повернешь, туда и вышло! Пока суд да дело, начнется волокита...

«В крайнем случае Белова можно и устранить, если он упрется...» — подумала Ольга и испугалась.

Нет, она еще не дозрела до такого решения. Все-таки Белов — это отец ее сына, ее первый муж, человек, которого когда-то она очень сильно любила. Нет, убийство — это не выход. Просто надо показать Саше, что в борьбе за Фонд у него шансов на победу почти нет — она засела здесь крепко, как камень в булыжной мостовой, так просто ее не выбить!

Она опять вспомнила, как он ее назвал — Оленька! А если он хочет восстановить семью? Может, он поэтому и согласился сразу на ее предложение встретиться? Хорошо, если так. Она согласится, но на определенных, очень жестких условиях: перевод половины всех вкладов в Швейцарии на ее имя, передача контрольных пакетов акций предприятий, предоставление права распоряжаться основными фондами без его согласия!

Лучше получить половину состояния на мирных условиях, чем затевать войну, которая, несмотря на российские законы, вернее, благодаря ним, может закончиться ее поражением.

Белов — не просто везунчик, он хитрый и ловкий везунчик, и это качество позволило ему выжить в свирепых криминальных войнах девяностых годов, разбить всех врагов и даже войти в Государственную Думу в качестве перспективного политика. Он опасный противник, и недооценивать его нельзя.

Да, восстановить формально семью — это хорошая идея. Все-таки роман со Шмидтом себя исчерпал. Дмитрий помог ей подняться на вершину власти, и теперь стал мешать. Путается только под ногами. В силовых решениях надобность почти отпала, бизнес легализирован, криминальные авторитеты ее фактически не достают. Почувствовали, что бандитскому капитализму приходит конец, пришла эпоха позитивизма! Они и сами в большинстве своем стали стремиться к правильному ведению дел.

Бурный секс с Дмитрием, от которого она в свое время потеряла голову, тоже остался в прошлом. Она давно уже не вызывает у него никаких чувств. И он еще ответит ей за это пренебрежение! К тому же одной вещи она никогда ему не простит: его обидного отказа перевести ей в Майами деньги на скрипку Адометти! Хотя по сути он был прав, играть на уникальном инструменте у нее нет времени. У нее ни на что не хватает времени, кроме бизнеса!

За час до назначенного времени Ольга выехала от офиса Фонда. Впереди ее «мерседеса» — джип охраны, позади — второй. Чтобы Белов видел, какой она стала, как его «лягушонка в коробчонке едет»...

V

Белая, «пятерка» медленно двигалась в потоке машин на Садовом кольце. За рулем — мрачный Белов, рядом с ним — задумчивый Федя. Саша хмурился, у него из головы не выходило неожиданное предложение Ольги встретиться. В принципе, он догадывался, о чем пойдет речь. Конечно, о его возможном возвращении в Фонд. Никак она не успокоится, неужели не понятно, что этот вопрос его просто не интересует?

Впрочем, нечему тут удивляться. Так всегда и бывает в жизни: встречаются в море двое кораблей, плывут некоторое время одним курсом, борт о борт трутся, а потом расходятся кто куда! А все потому, что сначала они начинают внутри себя дрейфовать в разные стороны. То ли это с возрастными изменениями связано, то ли природой заложено, как программа? И у всех она разная. Во всяком случае, не всем дано до конца жизни в одном направлении изменяться, параллельно...

Федя с любопытством разглядывал машины за окном, прохожих, жилые здания, торговые центры. Он никак не мог привыкнуть, и главное, не хотел привыкать к шумной городской жизни! Когда он оказался за бортом цивилизации и приземлился на свалке, в Москве все было по-другому, скромнее как-то. Раньше проскочит по улице «мерин» или «рено» — разговоров на неделю, а сейчас даже длинный «линкольн» никого не удивляет. А этот скромный, цвета кофе с молоком, «пежо» не первый раз мелькает в зеркале заднего вида! Ну, конечно, не успели они отчалить от своего дома, как он приклеился!

— Саша, кажется, нас пасут...

— Вижу, что пасут. Не верти башкой, веди себя спокойно... Сейчас проверим.

Федя не ошибся, их действительно пасли. Нагло, бесцеремонно, не прячась за другие машины, висели на хвосте. Будто предлагали поиграть в салки. Ну, что ж, придется поиграть.

Белов перестроился в правый крайний ряд. «Пежо» повторил его маневр — тоже перестроился. Показав правый поворот, белая «пятерка» не повернула, наоборот, подсекла черную «Волгу» и укрылась за длинной фурой. Вдруг пастух решит, что преследуемый лох все же свернул, и помчится искать его.

Не получилось. «Пежо» обогнул фуру и снова сел на хвост. Опытный, гад! А если мы сделаем так! Белов доехал до перекрестка и, повернув направо, влетел в знакомый проходной двор. Постоял минут пять и неторопливо выбрался на параллельную улицу. Туда, где его поджидал пастух. И снова движение в тандеме с преследователем. А время подпирает. Наверное, Ольга уже сидит в «Метели» и нервничает.

Белову страшно захотелось узнать, кто сидит за тонированными стеклами иномарки? Устроить маленькую аварию: неожиданно затормозить, так, чтобы «пежо» ткнулся мордой в задний бампер «пятерки»? Нельзя — немедленно появятся гаишники, а встреча с ними небезопасна. Даже с учетом президентского прощения. К тому же он не успеет появиться в «Метели» в назначенное время. Остановиться и подойти к «пежо»? А где гарантия, что его не встретит пуля?

На въезде на Волгоградское шоссе Белов заметил маскирующихся под окружающую среду гаишников. Сделал вид, что собирается повернуть направо, включил поворотник, потом финтанул налево, и под зоркими взглядами ГАИ снова стал законопослушным участником дорожного движения. А вот преследователь заметался, два раза пытался перестроиться в другой ряд и своей паникой привлек к себе внимание гаишников.

Белова тоже тормознули, но для него — ни малейшей опасности: документы в полном порядке, оружия в машине нет, на вид он типичный лох на скромном «вазоне», а позади в «пежо» — явная жирная рыбешка. Один гаишник подошел к «пятерке», другой направился к «пежо».

Теперь их пастуху придется если и не выйти из салона, то хотя бы опустить тонированное стекло. Здесь одной секунды будет достаточно для «опознания».

Так и получилось. Из салона «пежо» вышел Кабан. Белов удивился даже, подумал, что обознался, что не Кабан это, а просто похожая морда: поговаривали ведь, что многострадальный авторитет осел где-то то ли в Турции, то ли в Арабских Эмиратах. А он, гляди-ка, опять в Москве и опять шакальим промыслом занимается — следит за ним. Интересно, по чьему-то заданию, или у самого в скудном умишке какой-то план зародился?

Скромно одетого Белова гаишники отпустили сразу, а когда вдобавок еще увидели измученного алкоголем Федю, то решили, что убогого обижать — грех. А вот «пежо» задержали. Инспектор заставил толстого водителя помигать поворотниками, включить и выключить подфарники и дальний свет, долго копался в багажнике, потом проверял номера двигателя, шасси и кузова. То есть, применил давно отработанные методы воздействия на психику водителя — больно уж Кабан выглядел аппетитно — из заднего кармана его джинсов торчал бумажник. Кажется, Кабану очень не хотелось расставаться с «трудовыми сбережениями», он пытался что-то объяснить недовольным милиционерам, прижимал к груди руки, что-то объяснял, на что-то ссылался.

Белов, бросив Кабана на растерзание гаишникам, влился в поток автомобилей, на перекрестке свернул, проехал два квартала — еще раз свернул. Убедившись, что все чисто, медленно двинулся к Новому Арбату. Прибыв на место, он посмотрел на Федю и сказал:

— Сейчас мне предстоит важный разговор. Посиди здесь. Если что не так, ну ты знаешь, что может случиться, быстро уезжай отсюда. В «Метель» не суйся.

— Ты же вроде на свидание ехал, — напомнил Федя разглядывая эскорт из двух джипов с молодчиками на стоянке «Метели». С английской королевой, что ли, свидание?

— С королевой, это точно, но не английской, — усмехнулся Белов. — Вообще-то, ничего плохого случиться не должно, но двигатель на всякий случай не глуши.

Федор кивнул, мол, понятно, если бы предстояла резня, то вместо него поехали бы Витек или Доктор. Белов вышел из машины и направился ко входу в «Метель».

VI

Обстановка в «Метели» осталась без изменений. Словно не было прошедших пяти лет и по-прежнему за бортом бушует дикий ельцинский капитализм. Правда, вместо знакомого солидного официанта появился новый — юркий парень с хитрыми глазками и профессиональной улыбкой гарсона. Белов не удосужился переодеться, пришел в своем любимом джинсовом костюме родом с Измайловского рынка, поэтому официант не воспринял его как серьезного клиента. Немного поправило реноме Белова сообщение о том, с кем он встречается.

Ольга сидела за столиком для vip-гостей. Перед ней чашка кофе. Увидев жену, Саша прямо-таки физически ощутил исходившую от нее волну враждебности. И хотя одновременно от нее веяло уверенностью в себе, он понял, что она собирается защищаться: сидит зажатая, будто закованная в броню дорогущего делового костюма стального цвета.

Дата добавления: 2015-07-26