Хождение за туманом 2 страница

Саша почувствовал легкое волнение. Все же перед ним не посторонняя женщина — жена, с которой его связывают долгие годы совместной жизни, счастливые и не очень. Переходить в наступление он не собирался, но и от язвительного приветствия удержаться не смог.

— Здравствуй, Снежная королева, — сказал он вполне дружелюбным тоном. — Как говорится, сколько лет, сколько зим...

— Привет, Белый, — поддела она его в свою очередь, но, почувствовав, что с самого начала разговор принимает не тот оборот, сменила тон на более деловой: — Вообще-то у меня к тебе серьезный разговор.

— О Ваньке? — предположил Белов. — Мне тоже нужно с тобой о нем поговорить. Я по нему скучаю... Ты не имеешь права запрещать мне с ним встречаться.

— Это зависит от тебя, от твоего поведения. Но я с тобой не об этом хотела говорить, а о Фонде. Я хочу знать твои намерения, и кажется, имею на это право. Будущее, и мое, и сына, зависит от твоего решения. Ты появился в Москве, но никакого интереса к Фонду не проявляешь. Я теряюсь в догадках — что ты себе думаешь? Как собираешься жить дальше? Я не хочу однажды вместе с Ванькой оказаться на улице, в нищете...

— Я же тебе уже говорил, что Фонд меня не волнует. Что еще я должен сделать для вас со Шмидтом? Повеситься на фонарном столбе под твоими окнами? — расстроено спросил Белов.

Очень не вовремя подошел к ним давешний официант с подносом, заставленным блюдами. Очевидно, Ольга все-таки сделала заказ и просила принести его только тогда, когда подойдет человек, которого она ждет. Скользнул вопрошающим взглядом по даме — все ли хорошо, более внимательно посмотрел на ее кавалера. Подвело его плохое знание физиогномики — не угадал он в нем Человека, вовремя не уделил внимания клиенту. Теперь только поспешил исправить свою ошибку, расставил тарелки на столе, пожелал приятного аппетита и удалился.

Дождавшись ухода гарсона, Ольга принялась перечислять пункты «договора о ненападении». Говорит и постукивает вилкой по столу, как судья молотком.

— Запомни, я забочусь прежде всего о благополучии нашего сына. — подвела она черту под своим ультиматумом. — Если ты согласен на эти условия, я позволю тебе иногда встречаться с Иваном.

— Я вижу, ты была бы рада, если бы мне деньги вообще были бы уже ни к чему, — хмуро пошутил Саша. — Ты уж извини меня за то, что я зачем-то остался жив...

— Ты меня неправильно понял, — начала оправдываться Ольга, но тут же отбросила экивоки, наклонилась к бывшему мужу и сказала прямо: — Отдай мне Фонд! Я привыкла к нему, Белов! Отдай мне его весь, ведь ты все равно его у меня не отсудишь! За моей спиной...

И тут она начала перечислять, что и кто стоит ее спиной... Белов только диву давался. Ничего себе аппетит! Маленькая скрипачка превратилась в какую-то анаконду, которая готова проглотить больше, чем может переварить. Вот почему она не может себе представить, что он действительно хочет отказаться от наследства Бригады. Что ему ни к чему кресло председателя, мало того, ему не нужны деньги, которые он сделал на наркотиках в той, прошлой жизни! Это были грязные деньги, на них была кровь людей, из-за них погибли не только Кос, Фил и Пчела, но и сотни, а может быть, и тысячи наркоманов. Прикасаться к этим деньгам — значит снова стать прежним Беловым.

— А если я откажусь, наймешь киллера, да? — спросил он, едва заметно улыбаясь.

Ему хотелось понять, насколько далеко зашла Ольга в своих претензиях и в борьбе за то, что, в общем-то, по совести ей не принадлежало.

— Саша, почему ты думаешь обо мне так плохо? — изобразив обиду, спросила она. — Ведь я любила тебя. В нашем разрыве виноваты мы оба. Но согласись, что ты сделал для этого гораздо больше, чем я. Единственное мое желание — обеспечить безбедную жизнь нашему сыну. Неужели ты не понимаешь?

Анаконда, самая настоящая анаконда! Когда она успела набраться этого бесстыдного притворства? И в таких количествах! Неужели она всегда была такой жадной, нахрапистой. Где были его глаза? Не исключено, что это она сдала его Кабану, который так нахально пасет его! Одно ясно, Фонд можно использовать для давления на Ольгу в плане его общения с Иваном. Он имеет право общаться с сыном! Поэтому Белов решил не отказываться окончательно и бесповоротно от наследства Бригады: нужно максимально затянуть процесс передачи дел.

— Хорошо, я подумаю, как нам поступить с Фондом, — устало сказал он, — скорее всего, я соглашусь на твои предложения. Но я в ближайшее время собираюсь уехать из Москвы. Вернусь, тогда оформим отношения так, как ты этого хочешь.

— Только, пожалуйста, возвращайся скорее, милый, — произнесла Ольга совсем другим тоном.

Она попыталась скрыть удовлетворение, даже восторг, охвативший ее при этих словах Саши, но это ей плохо удалось. Белов глядел на нее исподлобья и понимал, что она уже не остановится. Если понадобится, уберет его с дороги. Наймет кого-нибудь, благо киллеров в России сеять не надо, они сами родятся. Климат что ли у нас такой — благоприятствующий?

Белов встал, кивнул ей на прощанье, положил на стол три сотни баксов за заказ, к которому так и не притронулся, и направился к выходу.

«А может быть, та крыса, которая меня укусила во сне, — это и была Ольга?» — подумал он расстроено.

И опять ему представилось лицо девушки, стоявшей на тропинке в его странном сне. Странным было и то, что описать ее внешность он бы не точно не смог, а встретил бы — узнал из тысячи.

Белов молча сел в машину, резко, со скрипом тормозов развернулся на маленьком пятачке, и выехал с паркинга на непозволительно большой скорости. Федор ни о чем не его спрашивал, чувствовал, что Саше не до разговоров. На нем буквально лица не было, когда он вышел из ресторана.

VII

Белов ехал по улицам Москвы, лавируя между сверкающими дорогими иномарками и скромными изделиями отечественного автодрома, и чувствовал себя лишним на этом празднике капитализма.

«Да перегрызите вы тут все друг другу глотки в погоне за деньгами и властью! — думал Саша с раздражением. — Все, ребята, дальше играйте без меня! Вся эта мышиная, нет, крысиная возня мне по фигу... Москва — такая же помойка, как свалка под Карфагеном. Где больше скверны, это еще вопрос... Надо переписать жизнь набело, другого выхода нет».

— Слышь, а ты живой вулкан видел? — спросил он деликатно молчавшего Федю.

— Видел по телевизору в фильме ВВС...

— Нет, я про другое, — улыбнулся Белов, — настоящий вулкан с выбросами пепла, с потоками лавы! Представляешь, заглянуть в его жерло?

— А зачем?

— Ну, почувствовать мощь Земли... Красиво, должно быть, — попытался растолковать свои ощущения Саша. — Представляешь, на Камчатке горячие гейзеры бьют из-под земли, как фонтаны, кругом ни души на сотни километров, только камни и небо. А знаешь, какая природа на Дальнем Востоке?!

— От себя, Саша, не убежишь, — проницательно заметил, повернувшись к нему, Федя, — все равно судьба догонит... Помнишь картину «Меньшиков в Березове»? Он ведь там умер в ссылке, в Сибири, но зато в согласие с собой пришел. Даже благодарен был Богу за то, что тот его лишил власти и богатства. Показал, что это все прах и суета. Без этого он так бы и ушел из жизни нераскаявшимся грешником. Он ведь был величайшим казнокрадом в истории России. Теперешним до него далеко!

— Надоело все, — задумчиво произнес Белов, включая левый поворотник и нажимая на газ. — Гонки-обгоны эти, нон-стоп, бизнес этот крупный и мелкий. Я ведь в своей жизни высоко поднялся, а потом скатился вниз. И что – опять карабкаться наверх по тому же пути? Скучно, не хочу больше... И город этот. Не могу братьев своих забыть. Вот и в «Метели» мы когда-то вместе сидели, по улицам этим ходили. Надо уезжать отсюда. Я всегда хотел геологом стать...

— Грабить Землю, отнимать у нее спрятанные в ней богатства? — спросил Федя ехидно. — Это не то же самое, чем ты занимался до сих пор?

— Не передергивай, — беззлобно усмехнулся Белов, — не то же самое. Это как охота и собирательство — древнейшие профессии человека. Поедешь со мной на Дальний Восток?

Федя ответил, не задумываясь:

— За тобой хоть пешком по воде... — и, подумав, добавил: — А я думал, что древнейшая профессия, — это проституция...

Когда они вошли в офис «Дистрибутора», Витек и Ватсон играли в шахматы. Причем Злой бессовестно мухлевал, а Доктор делал вид, что этого не замечает.

— Мужики, не надоело в духоте сидеть? — весело спросил Белов.

— Да вроде не душно тут, — ответил Ватсон, — окно открыто.

— Я не в том смысле, — пояснил Белов. — Я к тому, чтобы уехать куда-нибудь за тридевять земель!

— А что, я бы уехал! — нагло беря пешкой ферзя через все поле, согласился Витек. — Есть на этот счет какие-то идеи?

— Я бы сел в поезд «Москва-Владивосток» и просто поехал, куда прямая выведет,— сказал Ватсон. — Страна у нас большая, где душа подскажет, там и сойдем. А то живем тут, как канарейки в клетке. А мы ведь по жизни бродяги!

Похоже, все думали об одном и том же, мечтали избавиться от рутины городской жизни. Белов воспрял духом. А ведь правда, что сидеть на одном месте, чего ждать? Все же он не дилетант, за спиной — Геологический институт. С такой профессией да не найти в Сибири или на Дальнем Востоке занятия по душе? Да хоть вольным старательством заняться. Металл и воля, красиво звучит!

Все-таки заглянет он в жерло вулкана! Доберется до горбатой горы и заглянет внутрь, в самое нутро! Команда у него подобралась что надо. Доктор есть, духовный наставник есть, ворчун-задира есть, все немного повара... Налицо полный комплект для отличной встряски. Вулкан ждет, а лава в жерле кипит, и он в него заглянет! И так слишком долго это откладывал!

И пусть его ищет Ольга, пусть его ловит Кабан, пусть скрипит зубами Зорин — он будет уже далеко: спать в палатке, есть из котелка, горстями закидывать в рот дикие ягоды и штопать свитер, пропахший дымом костра.

VIII

Виктор Петрович Зорин, которого Белов посчитал толстой крысой из своего сна, не был ни злодеем-бармалеем из детских ужастиков, ни безгрешным ангелом. Обычный высокопоставленный чиновник, поднаторевший в подковерных сражениях, битый-перебитый, тертый-перетертый. Он исповедовал две, на первый взгляд противоположные догмы. Первая — чем выше взлетишь, тем больнее падать. Вторая — внизу озябнешь, наверху согреешься. Все остальное — приложение к ним.

В соответствии с этими законами он втерся в доверие к Семье, но на всякий случай старался не афишировать близость к трону. В непредсказуемой России все возможно — уйдет Президент, или его уйдут, как-то посмотрит новый Гарант конституции на связи старого чиновника? Может и вышибить из кремлевских кущ коленом под зад.

Зорин охотно принимал за свои услуги вознаграждение от благодарных бизнесменов, которые наивные, несведущие люди называют взятками. Да именно так — компенсацию за посредничество и компетентность! А формы такого вознаграждения бесконечны. Поэтому он не отказывался ни от подношений борзыми щенками, ни от застолий и саун с непременным участием жриц любви. Не чурался плотских удовольствий... Лариса Генриховна, как умная женщина, закрывала глаза на грешки мужа и в гораздо большей степени был озабочена его карьерой, чем мелкими разборками на тему «с кем спал, где ночевал»?

Его место в номенклатурной обойме позволяло ему надеяться на повышение! И год назад, незадолго до отставки Ельцина Виктор Петрович, немного поломавшись для виду, согласился сменить кабинет и перебрался в кресло члена Совета безопасности России.

Соответственно, вырос оклад, но это не главное. Деньгами он и на прежнем месте не был обижен: и официальными, по ведомости получаемыми, и конвертируемыми, то есть извлекаемыми из заклеенных конвертов. Зато значительно расширились сферы влияния и, соответственно, возможность увеличить доходы. Вот только ездить много приходится по стране, а здоровье уже не то.

Кроме секса одна только страсть поддерживает его на плаву — незатухающая ненависть к Белову, который достал его своей везучестью и пренебрежением ко всему, что составляло для него смысл жизни. Подумать только, этот пацан, депутат недоделанный, бандит, помилован и отпущен на свободу! И кем — самим Президентом страны, с подачи Введенского и Хохлова!

А унижение в кремлевском зале, когда он вынужден был поддакивать Белову, — это же все равно, что самого себя публично высечь! Такое не прощается! Замочить его — вот единственно правильное решение проблемы. Потому что Белов — это и есть проблема!

Виктор Петрович не мыслил себе существования без врагов, считал такую жизнь прозябанием и пустой тратой времени. Впрямую противостоять генералу Введенскому, вознесенному на недосягаемую высоту — об этом даже подумать глупо. Но генералу можно пустить пыль в глаза, и в этом тумане наступить случайно на Белова. Ой, мол, не заметил. Первое правило чиновника — в мутной водичке легче рыбку ловить. Там где порядок — там и ответственность. А ответственности любой чиновник боится!

Первый этап предстоящей расправы над Беловым — слежка. Для этого из Эмиратов за обещание поддержки и защиты был вытащен Кабан и приставлен следить за Беловым. Как человек, которому Белый в жизни тоже не раз дорогу перешел, Кабан был идеальной фигурой для этой цели. Куда Белов ездит, с кем общается — все это нужно было знать для того, чтобы не просто наступить на Белова, а наступить и раздавить...

Размышления Зорина прервал зуммер переговорного устройства. Удивительно аппетитное создание его новая секретарша Вера, пухленькая, фигуристая, ну просто сдобная булочка. При одном взгляде на нее у любого мужика, даже в его возрасте, просыпаются животные инстинкты.

Верочка — совершенно другой тип женщины, нежели его Лариса Генриховна, и по фигуре, и по характеру. В очередную командировку он обязательно возьмет ее с собой и там проверит ее способности и возможности. Рядом с ней он, несмотря на возраст, чувствовал себя Казановой...

— Слушаю тебя, милая, — с несвойственной ему нежностью ответил Зорин и оживился, представив себе симпатичное личико девушки.

— К вам генерал Введенский, — официальным тоном сообщила Вера.

Вот это финт! Заместитель, председателя Федеральной службы безопасности, генерал, не вызвал к себе чиновника, не пригласил, не попросил прийти — сам заявился. Неужели фээсбэшники докопались до чего-то существенного?

Введенский вошел в кабинет, прикрыл за собой дверь и, Не подавая руки, расположился в кресле. Он был в штатском, неброский, но модный темно-синий костюм сидел на нем, как мундир на гвардейском офицере. Галстук неяркий, в тон костюму. По сравнению с Зориным — просто нищий проситель. Но зато какая уверенность в себе, еще бы, за спиной такая Контора стоит!

— Здравствуйте, Игорь Леонидович, — привстав, первым поздоровался хозяин кабинета. — Как здоровье, как служба?

— Спасибо. Не жалуюсь... Виктор Петрович, я пришел для того, чтобы сгладить некоторые шероховатости в наших отношениях...

Зорин опустил глаза на стоящий перед ним портрет умершей жены... Тоже мне, придумал какие-то «шероховатости»! — раздраженно подумал Зорин.

Бояться ему нечего. Все свои нелегальные операции Виктор Петрович тщательно проводит с тройным прикрытием. О его к ним отношении ни в прокуратуре, ни в МВД не знают и знать не могут.

— О чем вы говорите? Какие могут быть при моем искреннем к вам уважении между нами шероховатости? Хотите верьте, хотите нет, но я чист и безгрешен, как ангел небесный.

Введенский, не скрываясь, усмехнулся. Заглянул бы этот «ангел» в свое досье, лежащее в генеральском сейфе, запел бы совсем иные песни. Но говорить с ним о его делишках рано, в оперативных материалах отсутствуют пока некоторые детали, связанные с сообщниками чиновника-коммерсанта.

— Речь пойдет не о вас... Пока не о вас, — многозначительно улыбнулся генерал. — У нас есть сведения, что вы организовали слежку за Беловым. Откройте тайну, какие у вас к нему претензии?

Зорин насторожился. И откуда только они все узнают? Кто-то «слил» им информацию о задуманном им уничтожении Белова?

«У этих парней все на прослушке, — подумал Зорин, — впредь нужно быть осторожнее, особенно с телефонными разговорами. Но ничего теперь, уже недолго осталось. Кабан замочит Белова, а Кабана тут же уберут мои люди. И концы в воду. Спросят — при чем тут Зорин? А ни при чем».

— Боже мой, о чем вы говорите, уважаемый Игорь Леонидович! — развел руками Зорин. — Между нами давно уже нет ничего общего! Какие у меня могут быть к нему претензии? Мы сейчас пребываем в разных весовых категориях, вы же знаете сами!

— У меня другие сведения, — официальным тоном сказал Введенский. — Позволю себе дать вам дружеский совет. Оставьте его в покое, если не хотите поссориться с Администрацией президента. Поверьте, у него есть очень, очень высокие покровители.

Виктор Петрович кивнул и расплылся в улыбке: о чем речь, конечно, нет ничего легче. Пусть живет, как хочет. А сам внутренне затрясся от ненависти.

Но делать нечего, придется временно отступить, ведь Введенский недвусмысленно намекнул, что Белову покровительствует сам президент Батин!

— Нет проблем, Игорь Леонидович, — абсолютно никаких проблем!

И, когда Введенский встал, дав понять, что его миссия завершена, Зорин выскочил из-за стола и суетливо пожал генералу руку на прощанье.

Верочка встала при виде вышедшего из кабинета шефа Введенского и проводила его до дверей. В коридоре Игорь Леонидович довольно усмехнулся. Однако заюлил, залебезил старый аппаратный лис! Чует, что рыльце в пушку! Кажется, Зорин понял, что Белов находится под крышей ФСБ и наезд на него грозит для автора идеи и исполнителей вполне предсказуемыми последствиями. Все остальное — лирика...

После обеда Зорину на мобильный позвонил Кабан.

— Я на вокзале. Продукты в дорогу до Владивостока закуплены, — проинформировал он работодателя. — Вскрываем консервы или пусть еще полежат?

«Нет, какой придурок этот Кабан, — раздраженно подумал Виктор Петрович, — что за идиотский код придумал? Он бы еще рыбку вспомнил в томате, и что ей в томате хорошо! Выходит, Белов собирается уезжать из Москвы? Однако в свете недавно состоявшегося разговора с Введенским, может, оно и к лучшему?»

— Отставить, — жестко приказал Зорин. — Вплоть до моей команды.

Не дожидаясь ответа, Виктор Петрович отключил мобильник и с такой силой грохнул кулаком по столу, что рамка с портретом покойной жены упала на пол, и стекло в ней разбилось.

Кабан убрал свой мобильник в карман, довольно улыбнулся и, как муха, потер одну лапу об другую. Его попытка манипулировать Зориным удалась! Несмотря на ненависть к Белову и желание с ним поквитаться, Кабан понимал, вернее, чувствовал нутром, что его прикончат сразу же после того, как он уберет Белова. Поэтому он попытался подстраховаться и послал в ФСБ анонимное письмо, в котором сообщал, что Зорин собирается свести счеты с бывшим партнером по теннису.

При этом он постарался отвести подозрение от себя и перевел стрелки на телохранителя Зорина Сергея Литвиненко. Нетрудно было просчитать, что, когда фээсбэшники тряхнут Виктора Петровича хорошенько, он даст отбой, но задаток, выплаченный за проделанную подготовительную работу, вернуть не потребует!

Кабан подождал, пока поезд «Москва-Владивосток» тронулся с места и махнул шутливо рукой: мол, до свиданья, Александр Николаевич, не обольщайтесь раньше времени. Еще встретимся на узенькой дорожке...

IX

До отправления состава оставалось десять минут. Сидеть в душном купе не хотелось — путь предстоит неблизкий, и друзья решили постоять возле вагона, посмотреть на Москву: когда-то еще они сюда вернутся? Места у них попались в разных купе — два в одном, два в другом, такие им продали билеты в кассе. В купе, в котором разместились Белов и Федя, сидел угрюмый бородатый дед, вылитый Илья Муромец на пенсии, в купе Ватсона и Витька соседние две полки были уже заняты.

Озабоченные пассажиры сновали по перрону взад и вперед, а Белов, Федя, Витек и Ватсон, стоя у двери своего вагона, курили и обсуждали реакцию Степаныча, когда он узнал об их решении рвануть из Москвы. С одной стороны, Степанычу стыдно было бросать друзей, можно сказать, на произвол судьбы, а с другой и хозяйство свое разросшееся он оставить без пригляда никак не мог! Итак он целыми днями крутится, как белка в колесе, а от партнеров толку чуть и даже меньше того!

— Не работа делает человека свободным, — глубокомысленно заявил Федя и поднял вверх прокуренный до желтизны указательный палец, — а отсутствие таковой! Возьмите Степаныча, какой смысл ему пахать, если он не умеет тратить заработанные деньги?

— А ты умеешь? — ехидно поинтересовался Витек, выпуская в сторону доморощенного философа струю дыма.

— Нафиг надо, деньги — это ответственность, то есть, — тяжесть, а у меня ограниченная грузоподъемность. У каждого человека, как у лифта, есть свой лимит, понял? Лучше его не нарушать, чтобы не застрять в шахте, то бишь, в гробу!

— Ну ты и трепло, — то ли обругал, то ли похвалил Федю Белов. И вздрогнул.

Из массы идущего по перрону народа он выхватил взглядом до боли знакомое лицо. Он даже не сразу понял, где его видел, и только через несколько секунд вдруг отчетливо осознал — это лицо девушки из его сна! Белокурое виденье, вот кто это! Это она!

Девушка шла налегке, прижав локтями к бокам две упаковки с соком, обгоняя пассажиров с узлами и чемоданами, словно убегала от кого-то... Саша застыл от ощущения нереальности происходящего: ему показалось, что он опять оказался в своем странном сне, и в этом мире нет ничего и никого, кроме нее одной.

Но похоже, ее действительно преследовали — средних лет южанин настиг девушку и схватил ее за локоть. Саша почему-то сразу решил, что он не кавказец, а араб или афганец, он с такими сталкивался не раз, когда служил на границе.

Девушка вырвалась и ускорила шаг, но араб не отставал. Он был не один — с ним было двое кавказцев. Одного Белов узнал сразу — это был парень, которого он видел среди нападавших во время битвы под Карфагеном, а второго — бородатого, в надвинутой на глаза кепке, Белов не знал. Девушка кинулась от них к вагону и хотела заскочить внутрь, но араб снова вцепился в ее локоть. На этот раз так крепко, что она не смогла вырваться, и при этой попытке упаковки с соком упали на перрон.

— Обижаешь, красавица... — сказал араб с укором. — Почему не хочешь поговорить? Я не кусаюсь...

— Пусти, — как-то по-детски попросила она, — а то я дедушке скажу!

Упоминание о дедушке вызвало у араба смех, но тут Белов шагнул вперед и посоветовал, глядя ему в глаза:

— Оставь ее в покое, пока я тебя не огорчил! — как всегда в минуту опасности, его охватило настороженное спокойствие, которое окружающие его в эти минуты люди воспринимали как уверенность в себе.

Муса заволновался: они с Омаром в розыске, а он устраивает представления на перроне! Он положил руку на плечо горячему арабу и сказал примирительным тоном:

— Ладно, Омар, хватит, и так все на нас смотрят. Что тебе эта девка далась? Знаешь, сколько их еще в поезде!

Омар вздрогнул, покраснел, на висках его надулись жилы. Он повернулся к Мусе, еле сдерживаясь... Если бы взглядом можно было убить — убил.

— Нет, ты не понял, — сказал он краем рта, — тут уже другое... — он потянул девушку к себе, но та вращательным движением руки освободилась от захвата и юркнула в вагон.

Ватсон с Витьком подтянулись к Белову, а Федя наклонился и поднял с перрона пакеты с соком.

Единственным человеком, которому нравилась сложившаяся ситуация, был Злобин. Со счастливым лицом уличного драчуна он шагнул вперед, встал плечом к плечу с Беловым:

— У нас таких омаров, как ты, раком ставят, — сообщил он дрожавшему от распиравшего его гнева арабу. — А ну, вали отсюда, пока мы тебе ноги не вывернули задом наперед!

Пожилая проводница, спокойно наблюдавшая за развитием конфликта, решила, что пора вмешаться.

— Эй, вы, забияки, быстро кончайте бузить, а то наряд вызову, — властным голосом крикнула она. — И поедете вместо Сибири в Бутырку.

В это время из вагона вышел тот самый дед-богатырь, который сидел в купе Белова, и окинул недовольным взглядом стоявших на перроне мужчин. Из-за его могучей спины выглядывала девушка. И что самое интересное, она не выглядела испуганной. Ничуть!

— Который, Ярослава, говоришь, тебя обидел? — спросил он густым басом.

Девушка ткнула пальцем в Омара, и тот попятился, увидев, что численный перевес на стороне противника. Как только дед сжал пудовые кулаки, а Белов сделал еще один шаг вперед, Омар повернулся и быстрым шагом двинулся вдоль вагонов, все время оглядываясь и что-то бормоча себе под нос. Его «ассистенты» потрусили вслед за ним. Белов взглядом велел Феде передать упаковки с соком девушке.

— Спасибо вам, — сказала она, улыбнувшись, — что не побоялись за меня заступиться.

— Да что тут такого, — словно оправдываясь, пробурчал Белов и добавил: — А мы с вами в одном купе едем!

Еще минуту назад он собирался просить попутчиков поменяться местами с Витьком и Ватсоном, чтобы занять одно купе всей честной компанией, но теперь он на это не согласится, ни за какие коврижки. Нет, он должен ехать в одном купе с девушкой из своего сна — с Ярославой!

Деда Ярославы звали Афанасий Никитович Суриков, но Саше все время хотелось назвать его Ильей Муромцем. До чего похож на богатыря с картины Васнецова! Ну, просто копия! Черная с проседью борода закрывает широкую грудь, из-под лохматых бровей пристально смотрят умные голубые глаза; короткий красный нос наглядно демонстрирует, что его обладатель не чужд земных радостей. Именно таким Белов представлял себе таежников... А таежниц — такими, как его внучка. Статная девка, глаза как аквамарин, волосы льняные заплетены в толстую косу. Ярослава, конечно, мало похожа на миссок из конкурсов красоты... Но если говорить о красоте здоровья, свежести и силы, то она — вне конкуренции, это уж точно!

— Куда путь держите, господа товарищи? — прогудел богатырь, испытующе оглядывая соседей, когда все заняли свои места и состав тронулся.

— Куда поезд вывезет, — честно ответил Белов.

Такой ответ явно не понравился таежному консерватору, более того — насторожил. Или что-то парень скрывает, или жулик, что в обоих случаях — нехорошо. Белов это понял и уточнил:

— Мы едем Сибирь посмотреть, а потом на Дальний Восток рванем. Я по образованию геолог, думаю вулканами заняться. Это у меня хобби такое. А где нам лучше выйти, вы нам и подскажите, как аборигены.

— Туристы, значит, — понял дед и улыбнулся уже приветливей. — Тогда можете считать, что вам повезло, бродяги. На этом маршруте я самый лучший экскурсовод.

И принялся рассказывать о достопримечательностях трассы Москва-Владивосток. А Белов, поглядывая время от времени на Ярославу, думал о том, как ему повезло.

— Мы с внучкой, к примеру, сначала заедем в Первомайское, опосля домой, в Свободный... Это наши родные места, — закончил дед.

— Свободный? — встрепенулся Белов, — А где это?

Афанасий Никитович расплылся в широкой улыбке — рассказывать про свою вотчину он очень любил. Малой своей родиной гордился и гордостью этой спешил поделиться с новыми знакомыми.

Рассказывал о Свободном дед, как о каком-то земном рае. А городок-то — что прииск. Как понял Белов — самая настоящая глушь, в которой живут старатели. Но Афанасий Никитович так красочно описывал его, так нахваливал окружающую тайгу и реки с золотыми самородками, что Белов решил — Свободный нужно посетить обязательно. Тем более свой самородок, он уже, кажется, нашел. Белов снова взглянул на Ярославу. Но девушка подчеркнуто равнодушно смотрела в окно, зажав в руке красное яблоко, будто забыла о нем. Как и о Саше — она не выделяла его из круга друзей...

X

За неделю до описываемых событий в одном из кабинетов ФСБ России состоялась неофициальная встреча двух генералов: Введенского и Хохлова. Теперь они стоят на одной ступеньке, оба — заместители главы их серьезного ведомства, поэтому Игорь Леонидович не докладывает, а Анатолий Андреевич не приказывает.

— Имеется довольно интересная идея, — отпив глоток крепкого кофе и закурив неизменную сигарету, тихо сказал Введенский. Не потому, что кабинет нафарширован жучками, просто привык так говорить. — Если все пойдет, как задумано, мы выйдем на след базы террористов. Может быть, удастся наступить на хвост самому Хаттабу.

Имя арабского моджахеда уже давно стало притчей во языцех... Взрывы жилых домов и административных зданий, фугасы на дорогах, похищение людей, расстрелы чеченцев, перешедших на сторону федералов — все это так или иначе связывалось с именем Хаттаба.

— Что за идея? — заинтересовался Хохлов.

Задумка Введенского оказалась на удивление простой и легко исполнимой. Азбука, так сказать, контрразведывательного искусства. Хотя риск, естественно, имеет место, полностью его исключить нельзя, вот разве уменьшить, но и это проблематично.

Во время уничтожении поселка Карфаген в руки сотрудников ФСБ попали несколько террористов, в их числе — приближенный Хаттаба Омар и его заместитель Муса. Последний, по далеко не случайному стечению обстоятельств — человек Введенского, его многолетний информатор и даже, можно сказать, приятель, насколько это возможно, учитывая разницу в их статусе. Не использовать эту ситуацию просто грешно. Все просто: достаточно организовать «побег» и проследить пути и связи Омара, в конце концов выйти на Хаттаба или на его ближайшее окружение. Заодно выявить планы бандитов, получить сведения об их арсеналах и маршрутах передвижения. Разве этого мало?

— Перспективная идейка, — одобрил Хохлов, доставая из бара бутылку с армянским коньяком. — Давай, выпьем на ты. Хоть я и старше, а ты, брат, умнее. Шутка!

Дата добавления: 2015-07-26