Монарх и генерал-губернатор

При Александре I произошло принципиальное изменение в положении местных властей. Хотя при вступлении на престол и обещал править по обычаям бабки, на деле события развивались совершенно иначе. Император ликвидировал начала децентрализации власти, положенные в основу екатерининского Учреждения о губерниях. В манифесте об учреждении министерств 8 сентября 1802 г. мотивом его выставляется желание «разделить государственные дела на разные части, сообразно естественной их связи между собой, и для успешнейшего течения поручить оные ведению избранных министров». Более правильным распределением дел император Александр I надеялся достигнуть большей ответственности органов управления; в письме своем к Лагарпу от 25 октября 1802 г. он прямо на это указывает: «дела приобрели более ясности и методы, и я знаю тотчас, с кого взыскать, если что-нибудь не так, как следует». На деле же местные власти устранялись от решения коренных проблем своих территорий и превращались в простых исполнителей воли центра.

По мнению историков XIX в., в сочетании новых центральных учреждений и местной администрации больше всего затруднений для правительства представляла должность генерал-губернатора, которая противоречила одной из целей учреждения министерств — уничтожить все опосредствующие инстанции между губернским и высшим управлением.

Уловив основную тенденцию трансформации государственной власти, активизировалось горное ведомство, в котором давно вынашивались планы автономизации. Под напором новой волны движения приписных крестьян и горнорабочих правительство Александра I решило разработать более радикальные меры по упорядочению управления горными заводами на Урале. Непосредственным поводом к этому послужила записка «Начертания заводов Уральского хребта», поданная в начале 1803 года на имя царя бывшим главным начальником Екатеринбургского горного правления действительным тайным советником Аникитой Ярцовым[151].

По распоряжению Александра для рассмотрения записки А. Ярцова министр финансов образовал «особенный комитет» в составе: тайного советника Г.С. Качки, вице-президента Берг-коллегии Соймонова и самого Ярцова. Позднее в состав комитета вошли главные начальники гороблагодатских и пермских заводов А.Ф. Дерябин и олонецких заводов — Полторацкий.

Эти горные деятели были, безусловно, выдающимися специалистами своего дела, однако, это не мешало им оставаться крепостниками. Они не решились отказаться от принудительного труда приписных крестьян и освободить заводских работников. Вместо этого в достаточно прогрессивный проект А.Ф. Дерябина они внесли положения, отдававшие горнозаводское население в полную власть горных начальников, превращавшие заводские поселки в заповедники, куда гражданским властям вход был заказан. Справедливые замечания К.Ф. Модераха о бесперспективности так называемых «горных городов» не были учтены вовсе.

После утверждения 13 июля 1806 г. Александром I проекта нового горного положения в Перми, по докладу царю министра финансов гр. Васильева, было учреждено горное правление, а на генерал-губернатора были возложены главный надзор и наблюдение за ходом горнозаводских дел. Сознавая противоречивость ситуации, в которой оказался Пермский и Вятский генерал-губернатор, император писал К.Ф. Модераху в Рескрипте о подчинении ему горных заводов Урала:

«…При преобразовании разных частей государственного управления Мы не упустили из виду и внимания Нашего горной части… Мы признали за благо дать ей новый вид управления, сообразно существу ея дел, и отделив ее, как и прежде, от гражданской части, соединить однако же главный надзор в одном лице, первенствующем по гражданской части. На сем основании утвердили Мы в 13 день июля сего года проект Горного Положения.

Отличное ваше служение, нами замеченное, обращает по справедливости на вас Наше благоволение, и Мы всемилостивейше определяем вас, на основании утвержденного Нами Горного Положения начальником сей части… Известная Нам ваша ревность к службе и деятельность по делам удостоверяете Нас, что и сии дела, под главным вашим начальством, пойдут наилучшим образом... Главнейшее ваше попечение по сей части будет в том, чтоб согласить ее с гражданскою по тем предметам, в которых по сие время встречалось столько затруднений. Конечно, могут и ныне встретиться некоторые неудобства; но Мы ожидаем от испытанного вашего благонамерения, коим вы одушевляетесь во всех ваших деяниях по службе, что вы найдете сии неудобства и затруднения для того только, чтоб вашими начальническими распоряжениями отвратить их и заметить на будущее время для постановления правил к совершенному оных уничтожению по делам, до вас доходящим, вы, конечно, не оставите всякого побуждать к ревностному прохождению своей должности. Опытами дознанная ваша справедливость по службе, приверженность к оной, попечение о вверенных вам частях и благосклонность к подчиненным будут служить всякому из служащих под вашим начальством по сей части примером и произведут в них ту доверенность и единодушие, которые между подчиненными и начальником для пользы службы необходимо нужны. Сей новый подвиг, на вас возлагаемый, дает вам новое право на Нашу признательность и благоволение, с которым пребываем вам благосклонны».

Зависимость Екатеринбурга и других горных городов от двух властей являлась одним из главных источников постоянных недоразумений. Автор летописи города Перми Ф.А. Прядильщиков совершенно справедливо отмечает восстановление должности горного начальника, как «начало двоевластия в Пермском крае и столкновения между не ясно разграниченными ведомствами, горным и гражданским».

Летом 1808 г. Модераху пришлось разбирать дело о волнениях мастеровых на заводах Турчанинова. И хотя генерал-губернатор вполне успешно решил дело мирным путем, император в своем рескрипте настаивал на том, чтобы «расположить на сих заводах достаточное число воинской команды, снабдив, кого следует, предписаниями о неослабном взыскании по строгости законов со всех тех, кто покусится уклониться от предписанного повиновения»[152].

Еще 1 апреля 1808 г. последовал рескрипт Александра I К.Ф. Модераху об организации ревизии горных заводов:

«Господину тайному советнику и Пермскому гражданскому губернатору Модераху.

Для скорейшего обревизования по казенным и горным заводам книг, документов и отчетов, накопившихся в большом числе с 1797 по 1806 год, указал Я Правительствующему Сенату учредить пять ревизионных столов, из коих четырем быть при заводах Екатеринбургских, Гороблагодатских, Пермских и Банковских-Богословских, а пятому для проверки кратких отчетов при Пермском Горном Правлении; и назначив потребную на ежегодное содержание сих столов сумму, предписываю вам иметь всемерное наблюдение, дабы чиновники, на коих показанное обревизование счетов возложено будет, употребляли всевозможное рачение о успешнейшем колико возможно окончании сего дела; а между тем имеете истребовать от Пермского Горного Правления сведение, во сколько времени дело сие окончено быть может, чтоб сообразно тому определить срок, когда назначенная на сии ревизионные столы сумма прекратиться долженствует; и об оном Мнедонести чрез государственного казначея, равным образом чрез него же доносить почасту и об успехе, какой в ревизии упомянутых отчетов происходить будет».

Император не сомневался, что и к этому поручению К.Ф. Модерах отнесется со всей ответственностью. Не сомневались в этом и казнокрады из горного ведомства. Они помнили, что в 1798 г. пермский вице-губернатор И.М. Борноволоков (бывший губернский прокурор, родственник жены первого пермского наместника Е.П. Кашкина) предан суду за лихоимство. Поэтому не приходится сомневаться в причинах пожара, вспыхнувшего 18 мая 1810 г. на Камско-Ижевском оружейном заводе, в котором «сгорело казенных и обывательских домов и имуществ слишком на 220.000 рублей».

Логично было бы, чтобы К.Ф. Модераху поручили расследование причин пожара и оценку нанесенного им ущерба. Однако, генерал-губернатору высочайшим указом от 7 июля 1810 г. было повелено сверх того «войти в разсмотрение настоящаго положения и хозяйственнаго распорядка [153] по всем частям завода и обнаружить, по каким причинам завод сей, при толико важных на учреждение его пожертвованиях казны и при настоящем числе чиновников и мастеровых, оставался доныне почти без всякаго действия и не только не соответствовал цели своего заведения, но едва ли приступил еще к делу оружия»[154].

Правительство само прекрасно понимало причины пожара на оборонном долгострое и в конце документа даже косвенно ее сформулировало. Чиновники горного ведомства, поджигая завод, пытались скрыть свои злоупотребления. Проведя следствие, К.Ф. Модерах понял, что при существующем положении дел, имея руки, связанные многочисленными правительственными распоряжениями, реально он не сможет что-либо изменить внутри горного ведомства. Мастеровые и приписные крестьяне будут волноваться, заводы будут гореть, виновников наказать не удастся, поскольку они подсудны не губернатору, а горному начальнику…

В начале 1811 г. Модерах, ссылаясь на усталость и болезни, подает прошение об отставке, оставляя императору самому разбираться с горным ведомством.

Губернаторы, назначенные после Карла Федоровича - не отличались присущими ему инициативностью и профессионализмом. Во-первых, они принадлежали уже к иному поколению, воспитанному отнюдь не в духе Просвещения. Во-вторых, в алексадровскую эпоху были востребованы не деятельные и знающие люди, а исполнители монаршей воли. Так называемый «золотой век пермских губернаторов» закончился на К.Ф. Модерахе.

«Способен и достоин»

Дата добавления: 2015-07-17