Григорий турский и его время

Жизнь и литературная деятельность Григория Турского совпадают с полосой двухважнейших общественных сдвигов в истории Западной Европы VI в – этнического ирелигиозного, с периодом социального преобразования, состоящего в постепенномпереходе от старой общественной системы – рабовладельческой к новой –феодальной. В Галлии, важнейшей провинции Западной Римской империи, местноенаселение (кельтские племена, именовавшиеся и галлами) уже давно слилось спришлыми римскими колонистами, заселившими города этой провинции в I – III вв.,и говорило на народной латыни. Это галло-римское население жило в городах –римских муниципиях и колониях, в селах на землях городов, а также вокругбольших вилл, владельцы которых сдавали землю в аренду. Из этой средывыделился слой именитой местной знати, игравшей немалую роль в истории Римскойимперии, особенно ее последних веков.

В V в. Галлия, в сущности, была уже вне римской власти: власть здесьфактически находилась в руках варваров – германских военных поселенцев; наземлях провинции разместилось множество германских племен, которым – собязательством несения военной службы на границе – были предоставлены земли дляпоселения и обработки. Так, франкам, которые еще ранее – в III в. образовали усеверо-восточных границ Галлии союз племен, в VI в. (на таких же условиях) былоразрешено расселиться в междуречье Шельды и Мааса, а также на левобережьесреднего Рейна. Но из-за Рейна в провинцию в V в. хлынули новые волны франков,алеманнов и других германских племен. Они захватывали земли на востоке Галлии,опустевшие после разрушительного похода на Запад, а затем в Африку вандалов,свевов и аланов.

В Нарбоннской провинции расселились вестготы. В Лионской провинцииобосновались бургунды. Старое романизированное галло-римское население вгородах и селах оказалось по соседству с новыми пришельцами. В отдельныхобластях Галлии, особенно на юге провинции, преобладало староримское население;на северо-востоке галльские общины и редкие галло-римские рабовладельческиевиллы не занимали всей территории, поэтому крайний север Галлии был заселенпреимущественно франками. [323]

Многочисленные контакты германских племен с галло-римским населением, атакже знакомство с их порядками приводили к изменениям в социальной структуре исамих германцев. Но этот процесс не везде был одинаков. Наличие у франков насеверо-востоке Галлии отдельных поселений способствовало тому, что распаддревней общины шел здесь сравнительно медленно, в то время как вестготы ибургунды селились преимущественно в старых галло-римских центрах, и поэтомувлияние позднеримских общественных отношений на жизнь этих племен былопреобладающим. Поселение в Галлии германцев, которые заняли там господствующееположение в свою очередь привело к коренным переменам в староримскойадминистрации, в этнической и хозяйственной структуре провинции. [324] Рядом с римскими виллами возникали хозяйства германскихсвободных крестьян – общинников. Подати с галло-римского населения сталипоступать германским королям. Прежняя римская администрация, владевшаялатинским языком, стала обслуживать их двор и знать.

Из трех королевств (в бассейне Роны – королевство бургундов, к югу от Луары– королевство вестготов, к северу от Луары и до Рейна – королевство франков)самым сильным оказалось королевство франков. Ко времени рождения ГригорияТурского (середина VI в.) франкские короли завершили завоевание Аквитании иБургундии и овладели почти всей Галлией – от низовьев Рейна до Гаронны, Севенни Прованса[1882].

Прочность власти обосновавшихся в Галлии германских племен зависела от того,насколько удастся им, не растворяясь полностью в массе прежнего римскогонаселения, объединиться с их новыми подданными, с тем чтобы образовать общеекультурно-этническое единство. И франкам это удалось, вестготам и бургундам –нет. Причиной тому была не только разница в устойчивости и действенности ихобщинного уклада, но [325] и в различии религиозной политикиих королей. Расселяясь на римских землях, германцы принимали христианство, чтоприобщало их к наследию античной цивилизации. Но в христианстве того временицарил раскол: большинство староримского населения исповедовало католическуюверу, признанную ортодоксальной вселенскими соборами, меньшинство – арианскуюверу, официально осужденную как ересь. Вестготы и бургунды приняли христианствораньше, но в форме арианства. Франки (в лице короля Хлодвига и его дружины),явившись в Галлию позднее, приняли христианство в форме католичества, чтообеспечило им поддержку римской церкви против готов и бургундов в ихсоперничестве за власть над Галлией.

Во Франкском королевстве католическая церковь стала союзником королей, тогдакак в Вестготском и Бургундском католическая церковь была им оппозицией. Этимона способствовала победе франков в их дальнейшей политической борьбе и впроцессе образования Франкского государства сумела сделать католическую религиюодной из основ для консолидации разноплеменного и разноязычного населенияпрежней римской провинции в единое общественное целое. [326]

Все это обеспечило привилегированное положение христианской церкви воФранкском государстве. Церковь оказывала поддержку королевской власти,королевская власть из политических соображений в свою очередь поддерживалацерковь. Франкские короли дали возможность церкви сохранить те привилегии,которые у нее были в Римской империи в конце IV – V вв. В V в. церковь обладалауже значительными земельными владениями как в городе, так и вне городских стени была освобождена от некоторых государственных налогов. В IV – V вв. высшеедуховенство получило также право судебной власти не только над своим клиром, нои над светским населением городов. Это право было сохранено и во Франкскомгосударстве.

Понимая выгоды от союза с церковью, Хлодвиг жаловал католическомудуховенству из владений фиска (королевской казны) земли для основаниямонастырей. Эту практику поддерживали его сыновья. Во время завоеваний франкамиобластей южнее Луары Хлодвиг распорядился, чтобы имущество и рабы, захваченныеу церкви и клириков во время военных конфликтов, были им возвращены.Духовенство освящало власть королей, утверждая представление о короле как озаконодателе и суверене, стоящем над подданными. Но в то же время король вглазах подданных должен быть их защитником. Таким образом, церковь как бывнедряла положение о социальных целях государства, чуждое германскойчастноправовой интерпретации королевской власти и присущее идеологиипозднеримского государства, что позже нашло свое отражение в законодательствахварварских государств[1883].

Своим непосредственным участием в делах государства католическая церковь нетолько способствовала перенесению в варварское общество элементов позднеримскойгосударственности, ускоряя тем самым синтез германских и романских отношений вполитическом устройстве Меровингской Галлии, но и способствовала упрочениюрелигиозно-нравственных принципов в ту сложную эпоху, когда были разрушеныпрежние культурные традиции вследствие распада Римской империи и завоевания еезападных провинций варварами. Рвались традиционные общественные связи ираспадались гражданские коллективы. Сходные процессы имели место и средиварваров-завоевателей. В ходе завоеваний варвары утрачивали связи со своейстарой языческой религией и культурой, но еще плохо усваивали и новую.Беспрерывные войны между разными племенами, междоусобицы королей, гражданскиераспри способствовали общему упадку нравов. В этих условиях церковь своейпроповедью христианской морали, своим влиянием на дела судопроизводства, своимучастием в разборе семейных и иных тяжб прихожан оказывала большое влияние нанравственное состояние тогдашнего общества. Здесь можно вспомнить известныеслова Ф. Энгельса о христианстве как о наследии, оставленном античнойцивилизацией средневековью. Ф. Энгельс писал: единственным, что средневековье«заимствовало от погибшего древнего мира, было христианство [327] и несколько полуразрушенных, утративших всю свою прежнююцивилизацию городов»[1884].

Не нужно забывать, что церковь в то время была основным, едва ли неединственным, хотя и своеобразным хранителем традиций античной культуры,латинской письменности и латинского языка, который на долгие века сталлитературным языком, языком поэзии, истории и философии. Для проповедихристианства церкви были необходимы грамотные люди, а научиться латинскойграмоте можно было только по учебникам старых грамматических и риторских школ ипо литературным образцам старой классической словесности.

Южная Галлия давно славилась своими риторскими школами, традиции ихпродолжали жить и в последний век Римской империи. Земляк Григория Турского,овернский епископ Сидоний Аполлинарий в V в. был одним из лучших латинскихписателей и поэтов. Сам Григорий хорошо знал стихи Вергилия и прозу Саллюстия,в его сочинениях есть также цитаты из Плиния Старшего и Авла Геллия. ДругГригория, поэт Венанций Фортунат из Италии – автор стихотворных панегириковфранкским королям и вельможам, в последние годы своей жизни он стал епископомПуатье.

Для всех нужд государственного аппарата грамотных чиновников иадминистраторов могла предоставить главным образом церковь.

Галло-римская знать, отстраненная в большинстве своем франкскими правителямиот ведущих военных и административных постов, укрепилась на ведущих церковныхпостах. Епископства в Реймсе, Меце, Type, Пуатье, Бордо, Клермоне, Лионе идругих городах образовывали крепкое единство. Епископы более или менеепериодически съезжались на местные соборы и поддерживали постоянную связь сдалеким Римом. От разорении во время войны и поборов во времямира церковные владения хоть и страдали, но все же меньше, чем светские. Есликоролевский наместник, герцог или граф, был чем-то вроде военного губернаторагорода или области, то епископ – чем-то вроде гражданского губернатора, онутверждался в своей должности королем, занимался множеством административных ихозяйственных дел своей епархии, и его власть часто была устойчивее и крепче,чем власть светского наместника. Разные епископские кафедры пользовались разнымпочетом. Одной из наиболее чтимых была епископская кафедра в Type, освященнаяпамятью об «апостоле Галлии» Мартине Турском. Тур был, можно сказать, церковнойстолицей всей средней Галлии. В нем ответственный пост епископа свыше двухдесятилетий занимал автор «Истории франков» – Григорий.

Георгий Флоренций, принявший в священстве имя Григория, родился 30 ноября538 или 539 г. в знатной галло-римской семье в Клермоне овернском. Род егопринадлежал к высшему сенаторскому сословию, многие из этого рода былиепископами как в Туре, так и на других кафедрах (о чем Григорий не разупоминает в «Истории франков»): дядя его по отцу Галл был клермонскимепископом, дед по матери Григорий – [328] лангрским епископом,двоюродный дядя Ницетий – лионским епископом. От отца и дедов он мог слышатьживые рассказы о завоеваниях Хлодвига; ему случалось посещать старыхпустынников, которые могли помнить рассказы о временах Каталаунской битвы. Годыдетства и учения Григория совпали с первым кругом меровингских междоусобныхраздоров – между сыновьями Хлодвига; раздоры эти кончились кратковременнымобъединением государства под властью младшего сына Хлодвига – Хлотаря I. Годызрелости Григория совпали со вторым кругом междоусобных раздоров – уже междусыновьями Хлотаря: Хильпериком Суассонским, Сигибертом Мецским и ГунтрамномОрлеанским, закончившихся образованием трех самостоятельных королевств:Австразии, Нейстрии и Бургундии. В этих событиях Григорий оказалсянепосредственным участником и их летописцем: в 573 г. он становится епископомТура.

В чересполосице меровингских разделов Тур занимал особое место: это был какбы западный аванпост северо-восточного франкского (Австразийского) королевстваСигиберта и Брунгильды, отрезанный от него владениями северо-западногофранкского (Нейстрийского) королевства Хильперика и Фредегонды и южногофранкского (Бургундского) королевства Гунтрамна. Григорий был рукоположен вепископы Тура с согласия короля Сигиберта и должен был сохранять верность ему иего потомкам. Это оказалось нелегко. Два года спустя Сигиберт погиб. Тур былзахвачен энергичным и неразборчивым в средствах Хильпериком и находился под еговластью десять лет. А против опасно возрастающей власти Хильперика объединилисьбрат его Гунтрамн, вдова убитого Сигиберта Брунгильда и его малолетнийнаследник Хильдеберт. Григорий должен был выступать защитником их интересов всамой неблагоприятной обстановке. Это наложило отпечаток на всю систему оценоки характеристик в «Истории франков»: Хильперик в ней назван «Нероном и Иродомнашего времени» (VI, 46); Гунтрамн, который был особенно привержен религии икатолической церкви, изображается чуть ли не святым; а в борьбе двух королев,Брунгильды и Фредегонды, не уступавших друг другу по коварству и жестокости,Григорий явным образом сочувствует Брунгильде.

В эти трудные годы Григорий проявил недюжинную стойкость, охраняя интересытурской кафедры св. Мартина. Он отказался выдать Хильперику укрывшихся втурской церкви его мятежного сына Меровея и герцога Гунтрамна Бозона (V, 14).Он один защищал на Парижском соборе 577 г. руанского епископа Претекстата,обвиненного в незаконном венчании Меровея с вдовствующей королевой Брунгильдойи в передаче денег противникам Хильперика (V, 18). Он выдержал нелегкую борьбус назначенным Хильпериком турским наместником графом Левдастом; дело дошло дотого, что по навету Левдаста Григорий был привлечен к суду епископов и долженбыл клятвенно очистить себя от обвинений в присутствии короля (V, 49). Нужнозаметить, что сам король вел себя по отношению к Григорию очень сдержанно, вовремя суда над Претекстатом пригласил Григория на трапезу, а после суда надсамим Григорием испрашивал у него благословения (VI, 5). Видимо, авторитетГригория [329] на его турской кафедре был таков, что расправас ним была опасна даже для Хильперика.

После смерти Хильперика в 584 г. для Григория наступили более легкиевремена. Тур перешел под власть благосклонного к нему Гунтрамна, Брунгильдаотносилась к Григорию, давнему ставленнику своего мужа, с полным доверием. Впереговорах между ее молодым сыном Хильдебертом II, старым Гунтрамном и вдовойХильперика Фредегондой Григорий играет самую важную роль.

В 588 г. Григорий привлекается королем Хильдебертом II к такой миссии, какподтверждение заключенного в 587 г. Анделотского договора с королем Гунтрамном.В знак благодарности король Хильдеберт и королева Брунгильда в 589 г.освободили Тур от налога (IX, 13).

За свою сравнительно недолгую, но полную значительными и сложными событиямижизнь, особенно в период епископского служения в Туре, Григорий общался сомногими королями и их приближенными, с духовенством и мирянами. Он ревностнозанимался делами своей епархии и, стремясь поднять авторитет церкви, был щедрна благотворительность, улаживал распри между горожанами Тура (VII, 47),восстановил церковь св. Мартина, пострадавшую от пожара (IX, 31). Он объездилпочти всю Южную и Северную Галлию, видел много городов и, естественно,встречался с огромным количеством людей. Все это при его любознательностидавало ему большой материал для размышлений над увиденным, вырабатывалокачества хорошего наблюдателя, пригодившиеся ему при создании хроники.

Свою «Историю франков» Григорий Турский довел до лета 591 г. Кроме нее оннаписал много других работ, преимущественно житийных, которые перечисляет вэпилоге «Истории» (X, 31), носящем своеобразный характер завещания потомству.Год смерти Григория Турского достоверно неизвестен. Предположительно он умер вноябре 593 или 594 г.

«Если о человеке можно судить по его литературным сочинениям, – пишетфилолог-романист Ауэрбах, – у Григория был темперамент, и он обладалмужеством... Ничто человеческое не чуждо Григорию, во всякую глубину онзаглядывает, всякий темный уголок освещает, не боится называть вещи своимиименами, сохраняя при этом достоинство и некую святость тона... Григорий посвоему призванию связан со всеми людьми и со всеми жизненными обстоятельствами,о которых он рассказывает, его профессионально интересует моральное в деталях,так сказать, это реальное поле его деятельности. На этой почве вырастает егонаблюдательность, желание записывать увиденное, и его, несомненно, весьмаиндивидуальное дарование, умение изображать конкретные явления жизни, опять жеестественно вырастает из служебных обязанностей. Само собой разумеется, нельзяговорить об эстетическом разделении сфер возвышенно-трагического иобыденно-реалистического у Григория, – кто, подобно ему, связан с людьмипрактически, как клирик, не может разделять эти сферы, он каждый деньвстречается с человеческими трагедиями – посреди самого хаотического, никак неочищенного материала жизни. Талант и темперамент епископа Григория выводят егодалеко за рамки [330] простой заботы о спасении душ, за рамкипрактической деятельности церкви; наполовину неосознанно он становитсяписателем, постигающим жизненное и придающим облик всему жизненному»[1885].

Дата добавления: 2015-07-17