Домашние — из диких

По библейской легенде, все живые существа сотворены были богом на потребу человеку. Эта мысль могла исходить от людей, уже превративших некоторых животных в своих слуг и помощников. А начался процесс такого превращения по крайней мере за несколько тысяч лет до библейской даты сотворения мира (согласно подсчетам богословов, бог создал мир шесть или семь с лишним тысяч лет назад).

Как и в случае с земледелием, «почва» для переворота здесь

хоть богу не молись» и «Навоз и у бога крадет». И на полях конспекта книги сделал приписку о том, что эти пословицы «правильно выражают отношение между рациональной агрокультурой и религией».

была подготовлена природой задолго до того, как настало время собственно животноводства. Окружающий нас мир живых существ гораздо в большей мере способен поддаваться влиянию человека, чем нам кажется.

Уборка урожая окончена. Победителю социалистического соревнования среди механизаторов вручается переходящее Красное знамя.

==45

Чудеса дрессировки, демонстрируемые во всех цирках планеты, тому доказательство.

Первобытные охотники и собиратели, если оказывались в более или менее благоприятных условиях, не убивали всех захваченных на охоте детенышей животных. Многих из них приручали, держали буквально у себя дома — сначала на привязи или за легким забором, а потом порою и на свободе.

Так же поступали и племена, уже освоившие кое-какие земледельческие навыки, а потому избавленные от необходимости каждый день думать о борьбе с голодом.

Поселки индейцев Амазонки, у которых еще, собственно, не было домашних животных, имели нередко, особенно на взгляд европейских путешественников, вид зверинцев. Ручные обезьянки разных видов, тапиры, ящерицы, даже крокодильчики, не говоря о попугаях, составляли постоянный фон повседневной жизни людей. При неурожае большинство питомцев съедали, а затем заводили новых.

Сходные обычаи наблюдались и в Африке, и в Полинезии.

Разумеется, подобный образ жизни воспитывал навыки общения с животными. Охотники же, естественно, хорошо знали привычки и особенности своей многообразной добычи. Раньше или позже эти знания и навыки должны были стать основой нового типа хозяйства. До сих пор спорят, однако, появилось ли животноводство самостоятельно и независимо от земледелия, так сказать, параллельно с ним, или земледелие предшествовало животноводству. Ведь для того, чтобы не только превращать пойманных живот

ных в «живые консервы», но и получать от них потомство, выращивать и воспитывать его, требовались две вещи. Во-первых, община должна была иметь надежный источник питания, чтобы не приходилось жить под постоянной угрозой голодных годов или хотя бы сезонов. Уже одно это исключает одомашнивание животных (кроме, может быть, собаки) для таких охотников и собирателей, как бушмены, например, которым постоянно приходится бороться за жизнь. Второй фактор менее важен, хотя и он мог играть определенную роль: богатство дичи тоже препятствовало одомашниванию животных, поскольку исключало нужду в нем.

Получается, согласно такой точке зрения, что одомашнить крупный и мелкий рогатый скот и свиней скорее всего могли люди, уже хорошо обеспеченные пищей растительной и нуждавшиеся в столь же стабильном и постоянном источнике мяса. То есть те, кто уже занялся земледелием. Тогда — земледелие предшествовало животноводству (за исключением, вероятно, разведения собак).

А могли обстоятельства сложиться и совсем иначе.

О таком варианте рассказала американский зоолог Джейн Пинклей в статье под характерным названием: «Индейцы пуэбло и индюк. Кто кого одомашнил».

Женщина-зоолог писала — с юмором и в то же время серьезно: «Утверждать, что индеец одомашнил индюка,— значит ставить телегу впереди лошади. У индейца не было выбора, индюк одомашнил его».

Этот парадоксальный вывод Джейн Пинклей сделала из

==46

эксперимента, поставленного в штате Колорадо, где ученые поселили в одном из каньонов индюков и стали их подкармливать. С увеличением числа птиц те превратились во всеобщее бедствие, перестали бояться людей и автомобилей, крали продукты, вторгались в дома, загаживая и жилые комнаты, и все окрестности. Их пытались прогонять, пустив в ход ружья и даже нечто вроде ручных гранат. Все равно ничего не•вышло.

Известный археолог и популяризатор археологии К. В. Керам пишет в книге «Первый американец», комментируя эту историю: «...Птицы, высиживавшие яйца, и люди, возделывавшие поля, были привязаны к одним и тем же местам, где была вода, так птицы привыкли к людям, их поведению и шуму». А затем индюки стали «бесстыдно красть корм там, где его не приходилось собирать,— в корзинах и пещерах, в которых люди хранили запасы». Словом, «индейцам ничего не оставалось, как загонять индюков на ночь за деревянный забор, а затем пасти их целый день».

Но конечно, при всей курьезности ситуации нельзя не подумать, что индейцы ведь могли в конце концов попросту истребить всех индюков — и не сделали этого. Так что надо все-таки отдать должное не только инициативе птиц, но и выдержке людей.

Особое положение среди наших друзей и слуг из мира животных у собаки и кошки.

Биологи знают не так уж мало случаев, когда представители разных видов животных налаживают между собой небезвыгодное сосуществование — разумеется, неосознанно. Шакалы, Тысячелетия верно служат человеку собаки: они не только помогают ему охотиться и охраняют дом, но и служат средством передвижения и перевозки тяжестей. Ездовые собаки (Якутия).

У одних северных народов на оленях ездят верхом, у других — оленей впрягают в легкие санки, и всюду олень, обходясь без теплых стойл и запасов сена, кормит и одевает человека.

==47

скажем, сопровождают тигра, поедая остатки его добычи. Так, возможно, когда-то стаи диких собак следовали за группами людей палеолита, подбирая остатки их трапез. Порой собаки указывали людям путь к охотничьей добыче, а нередко выгоняли ее из убежищ. Домашняя кошка до сих пор сохраняет некоторые черты животного, лишь наполовину прирученного. Она живет у человека не в услужении, а в своеобразном симбиозе, словно приняв, как в сказке Киплинга, условия договора, по которому она, помогая людям избавиться от мышей, «ходит где вздумается и гуляет сама по себе».

То, что собаки — одни из древнейших друзей человека, подтверждается множеством свидетельств. Об этом говорят и материалы раскопок, и огромное разнообразие собачьих пород, и фольклор, и необычайная степень привязанности собаки к человеку, и поразительное богатство способов, которыми человек использовал собаку. Есть собаки охотники, пастухи, сторожа, ездовые. У некоторых народов собаки особой породы употребляются в пищу. А сравнительно недавно появились собаки-санитары, собаки — спасатели в горах, собаки — спасатели утопающих...

И все-таки есть одно животное, которое стало в последнее время оспаривать у собаки право называться первым четвероногим другом и слугой человека. Это — овца. Она единственное животное среди домашних, которое без человека существовать не может, а там, где все-таки может (за полным отсутствием хищников, как в Исландии или Новой Зеландии), не дичает, даже находясь долгие годы без человеческого

присмотра: овцы новых поколений, никогда не видевшие людей, подчиняются им безо всякого сопротивления.

Впрочем, не умеют домашние овцы сопротивляться и хищникам. «Беззащитный, как овца...», «покорный, как овца...» — эти сравнения встречаются во многих языках мира. А между тем близкие родственники кротких и безобидных овец — горные бараны — отличаются не только пугливостью, но и умением при необходимости давать отпор хищникам. На протяжении скольких же поколений человек вел отбор, чтобы сделать овцу дикую овцой смирной? Возможно, уже двенадцать тысяч лет назад послушные овечки шли в загон к человеку — об этом говорят овечьи кости, найденные при раскопках древних человеческих стоянок в Ираке. Причем очень вероятно, что овца как домашнее животное может оказаться еще древнее: вспомним, что всякое археологическое открытие обозначает во времени обычно верхнюю границу того или иного явления. Новые открытия могут отодвигать ее все «ниже» и «ниже», и все-таки — не слишком далеко.

Эпоха «неолитической революции», когда присваивающее хозяйство заменялось производящим, была эрой грандиозных культурных изменений. Человек, целиком зависящий от природы, впервые выступил сознательным ее преобразователем.

До того он менял окружавшую его природу неосознанно и лишь в сторону ее обеднения. Выбивая дичь, вылавливая рыбу, уничтожая мамонтов, человек и не подозревал, что он опустошает родные места.

==48

Постепенное превращение диких животных в домашних, поначалу, наверное, почти случайное, довольно скоро должно было стать преднамеренным и, рискнем сказать, даже планомерным. Надо ведь было строить загоны, придумывать, как стреноживать животных, чем их лучше кормить, отрабатывать способы содержания скота, подбирать подходящие пастбища, обучать собак пасти животных и охранять их...

Вот приручили овцу, а почему не сделать того же с коровой, от которой можно получить в большом количестве молоко, мясо, шкуру? И есть еще дикие

успокоиться на достигнутом, а все придумывал, изобретал, пробовал, и один успех влек за собой другой, а неудачи забывались. Впрочем, несправедливо представлять этого гиганта лишь в облике мужчины. Женщина, как в сказке Киплинга про кошку, наверняка играла в одомашнивании животных роль немалую, хоть и меньшую, конечно, чем в окультуривании растений. Охота ведь была все-таки занятием мужчины — он лучше знал привычки животных, именно с ним «заключила союз» собака, именно он привел к своему жилищу «плененных» детенышей овцы и ко-

Невозможно представить себе жизнь кочевых народов без неутомимого помощника — верблюда. Кочевник с верблюдом (Афганистан).

лошади — сильные, выносливые, быстрые...

Разумеется, и работа по одомашниванию полезных для человека диких животных растянулась на длинный ряд поколений. Но так и хочется представить себе наших предков в виде этакого живущего тысячелетия гиганта, который никак не мог

4 Ю. В. Бромлей, Р. Г. Подольный

зы, коровы и прочих. А выхаживала этих детенышей уже его жена.

Период «интенсивного» одомашнивания животных затянулся по сравнению со временем окультуривания растений. Если собаки и овцы стали домашними десять — двенадцать тысяч лет назад, то лошади — примерно

==49

шестьдесят веков назад, верблюды — еще позже. Одомашнивание оленя произошло, по мнению большинства специалистов, всего за две-три тысячи лет до нашего времени.

Затем и в этой области наступило затишье. Был уже создан своего рода грандиозный «золотой фонд» домашних животных, они постепенно распространялись по обитаемой территории планеты, и этого оказывалось достаточно.

Лошадь, прирученная в степях Восточной Европы и Приуралья, широко распространилась в Передней и Средней

еще и свою энергию, стали рабочим скотом и транспортным средством. Использование лошади и быка как тягловой силы в земледелии, несомненно, способствовало прогрессу последнего.

Одомашнивание лошади дало племенам, которые первыми совершили это, и возможность гораздо более быстрого передвижения, а следовательно, немалые преимущества перед другими племенами в военном отношении.

Одомашнивание лошади позволило предкам индоевропейцев (именно они, по-видимо-

В век механизации и автоматизации человек с успехом продолжает использовать для своих нужд лошадь. Табун и табунщик на горном пастбище.

Азии, откуда попала и в Китай, и в Индию, и в Северную Африку.

Одомашнивание лошадей и крупного рогатого скота сыграло особенно важную роль в развитии цивилизации. Если другие животные давали людям мясо, шерсть, молоко, шкуры, то лошади и быки дали человечеству

му, были в этом деле лидерами) распространиться на огромные пространства — от Западной Европы до Индии, так что сегодня половина человечества говорит на индоевропейских языках.

Невозможно представить себе политическую историю мира последних четырех тысячелетий

К оглавлению

==50

без лошади. Под ударами племен, использовавших для войны конницу, зашатались могущественные земледельческие державы Месопотамии и Египта. Боевые колесницы становятся танками древности. На колесницах шли в бой друг против друга древние египтяне и хетты, греки и троянцы. Конница составляла главную ударную силу в армии Александра Македонского.

По-видимому, около трех тысячелетий тому назад у некоторых народов возникло кочевое скотоводство как особая форма хозяйства. И в Европу из Азии стали накатываться одна за другой волны легко снимавшихся с места и быстро передвигавшихся с помощью лошадей кочевников, воинственных, неукротимых: скифов и гуннов, авар и болгар, венгров и турок-сельджуков, печенегов и половцев, наконец, монголов.

Появление тяжеловооруженных всадников, способных в одиночку или малыми отрядами противостоять большому числу пехотинцев, сыграло важнейшую роль в утверждении того варианта феодализма, который господствовал в Европе и Западной Азии.

Громадную роль сыграла конница и в победе испанцев над индейскими державами в Центральной и Южной Америке.

И все-таки, как ни велика была чисто военная роль лошади, как ни велики были даваемые ею военные преимущества и социальные их последствия, они не должны заслонять для нас важность постепенных изменений в хозяйственном использовании лошади. Римляне (как и некоторые другие народы) заставили лошадь вместо быка тащить плуг, хотя по традиции употребляли при этом прежнюю

упряжь, что, несомненно, снижало эффект использования в земледелии лошади как тягловой силы, ведь шеи быка и лошади устроены по-разному и.«технические характеристики» этих двух естественных двигателей различны...

Варвары же, жившие за пределами широко раскинувшихся границ Римской империи, придумали для впрягаемой в плуг лошади новую форму упряжи. Это было одним из действительно эпохальных изобретений. Распространившись по всей Европе, оно способствовало резкому повышению производительности труда в земледелии и в то же время предъявило более высокие требования к пахарю, следующему за плугом. Его труд стал теперь не только более ответственным, но и более, если можно так выразиться, «умственным». Доверять такое важное дело рабу, абсолютно не заинтересованному в результатах, плодах труда, становилось рискованно. Античные ученые-рабовладельцы жаловались на нерадивость рабов, на то, что они быстро ломают орудия, портят скот. Теперь эта «нерадивость» становится особенно вредной, а невыгодность рабского труда — очевидной. И совсем не случайно именно тогда-то и отступает труд раба перед трудом зависимого крестьянина, рабовладельческий строй — перед феодализмом. Речь идет, разумеется, лишь об одном факторе, обусловившем переход к феодализму, но весьма существенном.

Сегодняшние египтяне могут только позавидовать богатству живности, которая обреталась на скотных дворах их предков полсотни веков назад. Несколько видов антилопы (сегодня — только дикой), зебры, которые

==51

позже долго считались вообще не приручающимися, множество разнообразной птицы. Это не говоря уже о привычном и для наших дней мелком и крупном рабочем скоте. На охоту древние египтяне иногда ходили с гибридом кота и рыси.

В последнее столетие человек снова несколько расширил круг своих слуг — животных. Предприняты попытки использовать в хозяйстве и антилоп (интересные опыты ставились, в частности, у нас в стране, в знаменитом заповеднике «Аскания-Нова»), и страусов (в Южной Африке), и обезьян.

ными, вооруженными современными знаниями.

Уже довольно давно разводят в неволе серебристо-черных лис. Но держат их в клетках, и ожидать от этих хищников привязанности к человеку как будто не приходится. Однако новосибирские ученые обратили внимание, что часть лисиц вполне терпимо относится к людям, не пытается нападать на работников, которые ухаживают за ними, более того, демонстрируют даже привязанность к ним. Вроде бы ничего особенного, если вспомнить, что даже львы и тигры приручаются. Но новосибирские

Колхозное стадо на заливных лугах.

Замечательные эксперименты по одомашниванию пушных животных идут сейчас в Сибири. Эксперименты, которые тем важнее, что проводятся при участии генетиков и других специалистов, проводятся уче-

исследователи решили провести среди серебристо-черных лис отбор именно по поведению, дружественному человеку.

На протяжении ряда поколений таких «человеколюбивых» лис скрещивали между собой

==52

и получили чрезвычайно интересные результаты. Хотя отбор, повторим, велся только по одному признаку, полученная в результате группа животных отличается от своих братьев и сестер по биологическому виду многими особенностями образа жизни и даже внешности и физиологии. Причем как раз такими, которые характерны для давно одомашненных человеком животных, иногда не только собак (как и лисы, членов семейства собачьих отряда хищников), но и лошадей, коров и т. п. Детеныши у дружественных человеку лисиц стали появляться не только в «отведенный» для этого природой сезон, и даже дважды в год. Звуки, издаваемые такими лисицами, поразительно похожи на собачий лай. Укоротился хвост и часто сворачивается в колечко, как у лаек. На шерсти появились «подпалины», характерные для многих собачьих пород, а также и для некоторых пород лошадей и коров. А все дело в том, что появление и существование большой группы самых разных признаков живого существа связано с деятельностью одних и тех же нейрогормональных механизмов.

Эксперименты, подобные вышеописанному, многое разъясняют в истории одомашнивания животных и открывают новые, широчайшие перспективы. Нет сомнений, что на земле наверняка есть еще десятки, если не сотни, видов живых существ, которых стоит одомашнить. Наши предки сделали в этом отношении далеко не все. Несколько тысяч лет назад период «бури и натиска» в одомашнивании животных сменился эпохой закрепления достигнутого — выведения новых пород уже одомашненных видов.

Отбор велся по конкретным «деловым» признакам: добивались, чтобы коровы давали больше молока, овцы — шерсти, а свиньи — мяса...

И за всем этим забыли тот признак, который был, по-видимому, главным «вначале» — любовь (или, по крайней мере, терпимость) к человеку. Ту любовь, которая уже много тысячелетий связывает с нами первых наших друзей — собак. И, очевидно, не их одних.

Итак, домашние животные, как и культурные растения,— результат труда человеческого. Отмечая, что это, однако, нередко забывают, К. Маркс особо подчеркивал: они «в действительности являются продуктами труда не только прошлого года, но в своих современных формах и продуктами видоизменений, совершавшихся на протяжении многих поколений под контролем человека, при посредстве человеческого труда» (Маркс К Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 192).

Животные и растения в большинстве своем прежде всего удовлетворяют потребность человека в пище, но пищу ведь еще надо приготовить. Посмотрим же, какие продукты и в каком виде различные народы и в различные времена использовали для поддержания своих физических сил, то есть употребляли в пищу.

00.htm - glava14

Дата добавления: 2015-07-17