Глава сорок восьмая

— Ну, я думаю, что это лучшее, что мы собираемся быть в состоянии сделать, — сказал Луис Розак. Он откинулся на спинку стула, прогнув позвоночник и потер глаза большим и указательным пальцами левой руки, а его правая рука держала его кофейную чашку. — Это не идеально, но опять же, ничего идеального нет, не так ли?

Он опустил левую руку, криво усмехнувшись Эди Хабиб, Дирку–Стивену Камстра, Лауре Рэйкрафт, Дэвиду Картэ, Джей–Ти Каллингфорду, Мелани Стенсруд, и Энн Уорвик.

— Я считаю, что это та точка, когда мои верные приспешники должны сказать «Ничего, кроме ваших блестящих планов битвы, сэр!»

— Ну, адмирал, — ответила Хабиб за других, — учитывая наше острое осознание вышесказанного блеска, мы понимаем это, несмотря на наши усилия скрыть это — таким образом, чтобы не смущать вас, вы понимаете — вам необходимо быть осведомленным о почитании, благоговении и идолопоклонническом почтении, с которым мы рассматриваем нашего бесстрашного лидера.

Хор смешков побежал вокруг стола в комнате брифингов флагманского мостика Камстра, и, на мгновение, ухмылка Розака, с которой он смотрел на семейный круг, была как у мальчишки. И не только потому, что он развлекался, так или иначе. Это была также сияющая улыбка (или как можно ближе к той, к которой и раньше позволял себе приходить) чистого восторга. Он высоко ценил эти смешки — и их доказательство у его подчиненных уверенности и боевого духа — как скряга может лелеять бриллианты или рубины.

Тем более, что каждый из них знал, что почти во всех отношениях любая защита системы Факел, которую они могут устроить будет представлять их личный Рубикон. Они могут — могут — уйти ни с чем назад, на Старой Земле ничего не заметят на этот раз, но это не было так важно в более долгосрочной перспективе.

Он сделал глоток кофе, затем позволил себе вернуться в вертикальное положение и рассматривал всех их со значительно более серьезным выражением лица.

— Я действительно думаю, что это лучшее чего мы собираемся достичь в состоянии прижатых к стенке, — сказал он. — Если кто–то имеет какие–либо оговорки на все — или, если есть то, что вы думаете, что мы должны пересмотреть — это время, чтобы привести его.

Все посмотрели друг на друга, а потом все командиры кораблей посмотрели на Хабиб. Несколько бровей были подняты, как бы приглашая начальника штаба поднять все, что они забыли, но она только посмотрела и покачала головой. Затем она повернулась к Розаку.

— Я не говорю, что что–то не пойдет в ходе учений, сэр. С этой оговоркой и становым якорем, тем не менее, я должна сказать, что согласна с вашей оценкой. Это не идеально, но тактическая задача получила слишком много заостренных гадостей, растущих из нее для «идеальной». Мы сделали все возможное для аварийностойких вещей, однако, и все же я думаю, что получу работу.

Она была права насчет шипов ситуации, размышлял Розак. Это было не то, что какая–либо одна из его целей здесь, в Факеле была в целом сложной. Это было просто то, что некоторые из них были абсолютно несовместимы.

В первую очередь, это была необходимость защиты самой планеты. И было вполне вероятно — на самом деле, виртуальной уверенностью в том, насколько он, Хабиб и Ватанапонгсе были обеспокоены этим — что у изгоев Госбезопасности, которых завербовала Рабсила, вообще не было заинтересованности в том, чтобы положить «сапоги на землю».

«Рабсила» не хотела возвращения бывших рабов, особенно после того как они насладились таким вкусом свободы и мести. Нет, то, что «Рабсила» хотела увидеть, так это Факел, стертый с лица галактики, предпочтительно таким образом, который бы совершенно препятствовал любым будущим, таким же нахальным посягательствам на часть ее имущества.

И запрет Эриданского Эдикта о преднамеренном, геноцидном нападении на планетарное население был направлен на звездные нации — которые знали, что Флот Солнечной Лиги пришел призвать бы их к ответу, если бы они нарушили этот запрет. Поскольку «Рабсила» не была звездной нацией, и не было никакого правового механизма Флота Солнечной Лиги, чтобы пойти за не–соларианской корпорацией, Эдикт был спорным вопросом, насколько он был затронут.

А поскольку наемники представляли собой силу, которая больше не была звездной нацией, чтобы призвать собственно ее, фактически офицеры и экипажи, проводящие операции не были особенно обеспокоены по поводу Эдикта, также. Все это означало, что нападавшие, вероятно, согласятся ударить по планете несколькими «случайными» си–дробными ракетными ударами. Полдюжины сотне–тонных ракет, ударивших по планете на шестидесяти процентной или около того скорости света, должны в значительной степени пастеризовать ее экосистемы и всех живущих на ней. Класс сорока–гигатонных огненных шаров, как правило, имеют такой эффект.

Каковое, в свою очередь, означало, обеспечение достаточно близкой ПРО к планете, чтобы этого не произошло.

Вторая цель Розака была, в то же время как выполнить первую, страдать, как можно небольшим числом своих собственных жертв, как возможно. Это означало использование своей дальнобойности и преимуществ маневра в полной мере. К сожалению, подразделения, обеспечивавшие противоракетную оборону вокруг планеты будут эффективно привязаны к Факелу. Они не смогут свободно маневрировать, не оставив незащищенной планету.

Его третья цель была в достижении первых двух, не раскрывая возможностей своего нового оружия кому–либо за пределами системы Факел. Честно говоря, он не хотел, чтобы кто–то еще узнал о них, даже факельцы. Этого не произойдет, конечно, но было особенно важно, чтобы никто в Солнечной Лиге не узнал, если это вообще возможно.

В–четвертых, лучший способ достигнуть этой третьей цели, был в том, чтобы проследить за тем, чтобы никому, кто мог быть заинтересован в обмене своими открытиями о людях Розака, просто узнав о них, не удалось — каковое гласило, что вообще никому из атакующих сил — сбежать.

По отдельности каждая проблема была относительно проста; в сочетании, они требовали решения хитрых мнений о потенциальных возможностях, вероятностях и угрозах. И, как ни могли они пробовать, ни он, ни кто–либо из его штаба не был в состоянии придумать решение их проблем, которое не нарушало принципа концентрации сил. Чтобы сделать эту работу требовалось разделение его сил, и это было понятие, которое Луис Розак ненавидел каждой костью тактика в своем теле.

«Но, — подумал он, — как говорит старая пословица, которую Орэвил любит цитировать: «Приходится, когда чёрт гонит». И дьявол подери, этот чертов гон».

— Я думаю, вы правы, Эди, — сказал он вслух, затем повернулся к коммандеру Рэйкрафт и коммандеру Стенсруд. — Тем не менее, Лаура, вы и Мелани являетесь теми, у кого из нас будет самая трудная работа, если что–то пойдет не так с перехватом. Жаль, что мы имеем четыре подвесочных кольца на борту «Шарады». Я чувствовал бы себя гораздо более комфортно, если бы мы могли просто пойти вперед и развернуть подвески, а Мелани вытянула бы их обратно из внутренней системы.

Рэйкрафт и Стенсруд кивнули в унисон. Легкие подвески в отсеках «Шарады» были просто слишком урезанными для любого вида обширного независимого развертывания. Они требовали слишком большого внешнего источника питания, только для начала, а люди, которые их разработали, сознательно приняли ограниченный — очень ограниченный — эксплуатационный ресурс своих бортовых систем. Все это означало, что Стенсруд не могла просто сложить эти вещи на орбите Факела, а затем убрать свой корабль с пути в ад.

— Я не могу сказать, что я особенно в восторге от собственного ограничения, сэр, — признала Рэйкрафт. — С другой стороны, у меня будет намного больше противоракетной обороны, чем у вас. И если ваша челюсть Щелкунчика сделает то для чего она предназначена, это, вероятно, не будет иметь большого значения.

— Я знаю. — Розак фыркнул в развлечении. — Проблема в том, что я никогда не был в восторге, чтобы целиком увлекаться — он использовал этот глагол сознательно — оперативным планированием, которое включает слова «вероятно, не будет».

Кто–то хихикнул в соответствующем развлечении, но потом адмирал твердо отставил свою чашку сторону с таким видом, что все решено.

— Ладно. Я думаю, у нас есть план. Теперь давайте посмотрим, как он сработает в качестве упражнения. Эди, я хочу, чтобы вы и Дирк–Стивен установили это как можно скорее. Мы не знаем, сколько времени мы имеем перед приходом призванных плохих парней, но всегда лучше ошибиться в сторону пессимизма в случае, подобном этому. Это означает, что мы не собираемся получить возможность потратить много времени на действительную отработку этого в реальном космосе, так что загрузите симуляции всем. Будем надеяться, что мы сможем получить по крайней мере один проход через все с короткими боевыми стрельбами из «Маскарадов», так что будьте готовы подстроить симуляции на основе всего, что мы обнаружим в этом процессе.

— Да, сэр, — ответила Эди Хабиб в довольно более формальном тоне, чем обычно. — Многое из этого собирается приехать прямо из планов, над которыми мы работали, — продолжила она, — так что я думаю, мы, вероятно, сможем создать упражнение довольно быстро. Вероятно, мы можем быть готовы… во сколько? — Она выгнулась бровь на Камстра, когда она говорила. — Завтра утром, Дирк–Стивен?

— Лучше сделать это во второй половине дня, — посоветовал Камстра после минутного раздумья. — Я заметил, что Мерфи стремится повернуться во время процесса планирования, также.

— Убедительная мысль, — согласилась Хабиб, и повернулась к Розаку. — Сделаем это завтра во второй половине дня, сэр. Сразу после обеда.

— Хорошо, — сказал Розак. — В таком случае, я думаю, мы можем разойтись.

* * *

— Итак, насколько это плохо? — Фрида Батри наклонилась, вглядываясь в пространство, обнаруженное только что удаленной крышкой. Внутри это пространство было заполнено большим количеством оборудования, точное назначение которого она поняла лишь смутно.

Эндрю Артлетт выпрямился над частью машины, над которой он работал, присел на корточки и начал вытирать руки тряпкой. Это было довольно глупо, правда. Внутренность гипер–генератора — равно какого корабля даже маленького, не превышающего миллион тонн, — необходимо содержать в чистоте во все времена. На самом деле, Эндрю вымыл руки, прежде чем начать работать над ним так же тщательно, как хирург моет руки перед проведением операции.

Но старые привычки отмирали тяжело. Эндрю всегда считал себя тем, что он называл «механик–любитель», а у таких верных приверженцев и отважных душ по определению всегда были грязные руки, которые необходимо протирать.

— Чертовски плохо, Ганни. Он может выйти из строя в любое время.

— Почему? — Батри посмотрела на кожух. — Такие проклятые вещи, как предполагается, почти что нерушимы!

— Ну, они… по большей части, — признал Эндрю. — К сожалению, даже гипер–генератор имеет некоторые движущиеся части, а это — он постучал по сильно изношенному ротор–подобному устройству бо́льшему, чем его рука — одна из них. Хуже всего то, что это важная одна из них. Фактически, это стабилизатор для начальной стадии. Если он выйдет из строя, у тебя не будет гипер–контроля вообще, Ганни. Ноль. А эта присоска должна была быть заменена при рутинном капитальном ремонте по крайней мере сто тысяч часов назад. Нам действительно нужно заменить ее, прежде чем мы попытаемся сделать еще один прыжок.

— Это не может быть просто исправлено?

— Исправлено? Каким образом? — Он указал пальцем на вал ротора. Даже Ганни, имеющая многие области знаний и опыта, не включая вопросы механики, видела, что он был сильно изношен.

— Я должен был бы удалить его, в первую очередь. Это можно сделать, хотя это займет некоторое время. Это легкая часть. Затем я должен был бы добавить к нему металла, используя сварочное оборудование, которого у нас нет, так что я должен был бы спроектировать и построить сварочное оборудование, что я мог бы сделать из мелочей, какие мы имеем на этом ржавом так называемом звездолете, но ты смотришь на недели работы, Ганни. Может быть целых два или три месяца. Затем я должен был бы включить его обратно по спецификациям, используя металлический профиль, которого мы также не имеем. Так называемая «механическая мастерская» на этом куске дерьма это шутка, и ты можешь сказать скряге Вальтеру Имбеси, что я так сказал. Нет никакого способа на Божьей зеленой земле, каким я мог бы построить современный компьютеризированный механический центр. И даже если бы я мог, кто бы хотел создать программу? Ты, наверное, самая близкая, к тому, что мы уже добрались до реального программиста и…

Он поднял пытливые глаза на нее. Ганни покачала головой.
— Я в действительности не хороший программист и то немногое к чему у меня есть навык работает исключительно в финансовой материи. Нет никакого способа, каким я могла бы разработать программу, чтобы сделать то, что ты хочешь, Эндрю.

Он кивнул.
— Так я и понял. Значит, я должен был бы построить старомодный токарный станок.

— А… что это?

Он усмехнулся.
— И ты утверждаешь, что старожил здесь! «Токарный станок» является старинным примером оборудования, Ганни, используемым для резки металла. Более или менее современен, я думаю, воловому плугу. Тем не менее, этот трюк сработает, хотя это займет гораздо больше времени, чем выполнение современным оборудованием. К счастью, у нас есть довольно хороший набор измерительных приборов, чтобы мне, вероятно, удалось получить вал по спецификациям, используя микрометр.

— А… что это?

— Микрометр это древний тип измерительного инструмента, Ганни. Определенно одновременен воловым плугам. Ну, в измерительных линейках длиной в 1 ярд, в любом случае.

— Что такое «измерительная линейка в 1 ярд»? — заговорил Эд Хартман. Он и двое его приятелей наблюдали за процессом с большим интересом с близкого расстояния. Так близко к Эндрю, как смогли подойти, так или иначе. Он был крайне подозрителен к их претензиям на чистоту до хруста.

— Палка для измерения ярда, это то, что ты думаешь?

— Так что же такое «ярд»? — спросил Брайс Миллер.

Артлетт нахмурился.
— Ганни, это консультация по важнейшим вопросам ремонта или коррекционный класс истории?

Она улыбнулась, и сделала прогоняющий жест трем подросткам.
— Дайте вашему дяде некоторую передышку, дети. Я объясню вам, что такое ярд позже.

Она посмотрела обратно на Эндрю.
— И сколько времени потребуется, чтобы сделать этот… «токарный станок», как ты назвал его?

— По крайней мере так долго, как мне придется делать сварочное оборудование. Даже если оно будет примитивным, когда оно получится, поскольку у меня нет никакого способа сделать направляющий винт. К счастью, я, вероятно, смогу соорудить на скорую руку электромагнитный силовой привод какой–нибудь.

— Что такое «направляющий» — неважно. Опять же, другими словами, ты говоришь о неделях.

— Может быть даже месяцах. На самом деле нет никакого способа узнать заранее. Суть заключается в следующем, Ганни. Если мы не заменим изношенные части сейчас, это оборудование может выйти из строя полностью, как только мы положим на него любую реальную нагрузку. В этот момент мы мертвецы в воде. Мы все еще будем иметь энергию, поэтому это не будет немедленно опасно для жизни. Мы могли бы выжить в течение по крайней мере года. Но мы будем просто дрейфовать в космосе, пока я не смогу это исправить. И, как я сказал, это может занять до полугода.

Она кивнула.
— Ну, хорошо. Я просто задействую средства, какие у нас есть. Выпиши то, что тебе нужно, Эндрю, и я передам это на поверхность, как только мы пройдем таможенное оформление. Это не займет много времени. Это наше третье посещение. Мезанцы в настоящее время совершенно добры, поскольку они полагают, что мы повторяем сделку.

Дата добавления: 2015-07-16