Глава сорок четвертая

Капитан Гоуэн Мэддок из Флота Мезанского Согласования смотрел на декоративные кольца из галуна вокруг манжет его формы Системного Флота Мезы с удивительно скудным одобрением. Он всегда считал форму СФМ, с ее гектарами галунов и высокими фуражками, козырьки которых стекали со старомодного яйца, больше походившую на что–то из плохой оперетты, чем на что–либо, что в реальном военно–морском флоте было бы терпимо. Конечно, ни одному из них никогда не хотелось по–любому получить старшинство в СФМ, так ведь? Это должны были быть претенциозные лилипутские силы с манией величия — именно то, что галактика могла бы ожидать от звездной нации, чье правительство было полностью подконтрольно незаконным, направленный на получение прибыли трансзвездникам.

И, самый странный поворот судьбы, это было именно то, чем был Системный Флот Мезы на самом деле. Он никогда ничего не делал, чтобы создать силу, чей профессионализм может непреднамеренно дать знать о себе больше, в конце концов. И поэтому Флот Мезанского Согласования, который до недавнего времени мог похвастаться не больше, чем горсткой тщательно скрываемых эсминцев и легких крейсеров, был создан как совершенно отдельная организация. В отличие от претенциозности комической оперы и напыщенности «флота» всем известного, ФМС был смертельно серьезной, высоко мотивированной, напряженно–профессиональной службой, и его строгая форма была в преднамеренном контрасте с этой из СФМ.

«И корабли, что у нас уже есть, могут оторвать задницу сразу всему СФМ, даже не вспотев, — размышлял Мэддок. — Корабли, которые мы собираемся иметь в самом ближайшем времени смогут сделать то же самое запросто с любым другим, тоже».

Он испытывал глубокую и жгучую гордость в этом знании, и он с нетерпением ждал приближения дня, когда все остальные в галактике будут знать то, что он уже знал. Когда слова «Мезанский Флот» будут говорить с уважением, даже страхом, а не с веселым презрением.

Но этот день был не сегодня, и за исключением коммандера Джессики Милликен, его собственного заместителя, ни один из других людей, представленных в комнате брифингов на борту линейного крейсера «Лев Троцкий» не знал о существовании ФМС. Вот почему Мэддок и Милликен носили форму, которую они ненавидели.

Он подождал, пока новички займут свои места, встав за своими креслами, как стоял он за своим собственным, ожидая. Несколько секунд промелькнули тиканьем, а затем люк комнаты брифингов открылся вновь и гражданин коммодор Адриан Лафф из Народного Флота в Изгнании шагнул через него, с расположенными по бокам гражданкой коммандером Миллисент Хартман, его начальником штаба, и капитаном Оливье Вернье, командиром «Льва Троцкого».

«Если я думаю, что моя форма глупая, — кисло подумал Мэддок, — то как насчет того, что носят эти сумасшедшие?»

Это был закономерный вопрос, и единственный, который приходил к нему не раз во время бесконечного чистилища его шестимесячного назначения на нынешние обязанности. Он пережил свою долю идиотизма во время его случайных назначений по предоставлению технической экспертизы какой–либо операции, вдохновителем которых были бюрократы «Рабсилы», не знавшие еще правды о Мезанском Согласовании, нежели кто–либо другой, но это было настоящим пирожным. В настоящее время это были не просто психи «Рабсилы». О, нет! На этот раз он должен иметь дело с целой оперативной группой людей, которые до сих пор были не в своем уме и не были в состоянии увидеть это с помощью телескопа… если они когда–либо сделают так много, что скрестят свои крошечные умы, чтобы оглянуться назад, в первую очередь.

Лафф прошел к своему креслу во главе стола для переговоров и подождал, пока Хартман и Вернье встанут за своими собственными. Затем он сел, сделав паузу для двух тщательно рассчитанных сердцебиений, и царственно кивнул низшим существам, обступившим его.

— Садитесь, — повелел он, и Мэддок заставил себя подождать еще полсекунды, прежде чем послушаться.

Он и Милликен смотрелись явно неуместно за этим столом в своих черных мундирах и темно–серых брюках. Правда, другие формы вокруг них носили почти столько же галунов, как и их, но эти другие форменные мундиры были красными, а их брюки были черными.

«И никто другой во всей галактике не такой сумасшедший, чтобы носить их, также, — подумал он мрачно, и мысленно покачал головой за невыразительным фасадом своих глаз. — Интересно, они все еще по–прежнему искренне верят, что есть хоть единственный чертов шанс, что они когда–нибудь победоносно вернутся в Новый Париж и будут иметь дело с контрреволюционной сволочью, которая предала паладинов Комитета Общественного Спасения?»

Мэддоку казалось сомнительным, что кто–то может быть по–настоящему целиком и полностью оторванным от реальности, но Народный Флот в Изгнании, конечно, играл свою роль. Даже названия, которые они дали остаткам линейных крейсеров класса «Неутомимый», переданные им «Рабсилой», показывали то, что он думал: «Лев Троцкий», «Джордж Вашингтон», «Маркиз де Лафайет», «Оливер Кромвель», «Томас Пейн», «Мао Цзэ–дун», «Максимилиан Робеспьер»...

«Ну, меня на самом деле не волнует, как далеко они в обед, — напомнил он себе. — Все, о чем я забочусь, так это о том, чтобы они сделали то, что они должны сделать… и что я должен убраться с этого корабля до нажатия кнопки, полученное кулаком в «Троянском коне»».

— Во–первых, — сказал Лафф, когда он оглядел офицеров, сидящих вокруг стола, — позвольте мне сказать, что я очень доволен тем, как хорошо прошли наиболее свежие учения. Думаю, что я могу сказать, не боясь ошибиться, что это наиболее подготовленные, самые опытные военно–морские силы, с которыми я когда–либо был связан.

Последовал ропот удовлетворения и Мэддок заставил себя кивнуть в трезвом согласии с оценкой коммодора. И это было, вероятно, точно к тому же, напомнил он себе. В отличие от по крайней мере нескольких командиров кораблей Народного Флота в Изгнании, Лафф сам никогда не служил в оригинальном Народном Флоте Народной Республики Хевен.

Он достиг своего дотейсманского ранга капитана (само собой разумеющееся продвижение до «коммодора» пришло позже — исключительно, конечно, в качестве административной необходимости, когда он организовал НФИ), за свою лояльность и надежность. И его функцией было не воевать в фактических боях, но убеждаться, что никто в регулярном военном флоте не развлекался всякой мыслью о сопротивлении приказам Комитета Общественного Спасения. Он был инфорсером режима, а не военно–морским офицером, и вряд ли кто–либо из членов регулярных «военно–морских сил», к которым он был прикреплен во время его карьеры в Госбезопасности считал его одним из своих «соратников», также.

Тем не менее, была некая действительная основа для данного удовлетворения Лаффа, напомнил себе мезанский офицер. Особенно учитывая тот факт, что при всех своих претензиях на статус воинов революции, мужчины и женщины в этой комнате для брифингов провели последние шесть стандартных лет, будучи немногим лучше, чем простые, заурядные пираты. Было удивительно, что Мэддоку удалось привить им любое общее чувство тождества, и он полагал, что их идентификация себя как «флот в изгнании», как бы нелепо это не могло быть, помогала объяснить это. Ну, тот факт, что «Рабсила» субсидировала НФИ достаточно щедро, чтобы они содержали экипажи своих кораблей вместе что–то делая с ними, он также себе представлял.

Однако, последствия их перерождения в разбойников десятка–за–кредит были болезненно очевидны, когда они собрались здесь, чтобы начать проработку операции для Вердант Виста. Они никогда не были теми, кого Мэддок считал настоящими морскими офицерами, но они стали еще небрежнее и более некомпетентными, чем он ожидал. Интеграция наемников, которую «Рабсила» была вынуждена сохранить, чтобы поддерживать полноту их экипажей — особенно когда дополнительные единицы ФСЛ были добавлены в боевой ордер НФИ — сделала вещи еще хуже. Учитывая характер этой конкретной операции, «Рабсила» предусмотрительно избегала более респектабельной экипировки наемника.

На самом деле, бо́льшая часть их новых сотрудников была в основном обычными ворами, бандитами и убийцами с тонким слоем технической компетентности. Отбивание их в подобие эффективности было непростой задачей. К счастью Лафф и его товарищи приобрели много опыта в дисциплине, воспитанной на основе террора, как предполагал он, но даже с помощью Милликен и других рабсиловских «советников», предоставляемых «Системным Флотом Мезы», он использовал каждый день бесконечных месяцев, проведенных на орбите этого мрачного, беспланетного красного карлика, чтобы получить их готовыми.

«Но они действительно готовы, — сказал он себе. — Однако, трудно поверить в то, что может быть так, что они на самом деле готовы провести операцию. Они все еще, вероятно, чертовски хороши, если они только собираются пойти против горстки фрегатов, укомплектованных кучей полуграмотных беглых рабов с возможно несколькими эревонскими крейсерами в поддержке, но я должен признать, что они работали до получения того уровня эффективности, который, я никогда не поверил бы, что они могут получить».

— Как вы все знаете, — продолжал серьезно Лафф, — дата выполнения для операции «Феррет» почти близка. Это были наши последние учения, что делает особенно отрадным то, что все прошло так хорошо.

Он снова помолчал, кратко, затем откашлялся.

— Я уверен, что нам всем также известно, что по крайней мере некоторые из наших сотрудников продолжают лелеять несколько… оговорок по поводу требований оперативного плана. При таких обстоятельствах, я предполагаю, что это неизбежно.

Он коротко взглянул на Мэддока и Милликен краем глаза, и Мэддок вежливо сделал вид, что ничего не заметил.

— Есть два момента, что я имею в виду, — продолжил коммодор спустя секунду. — Во–первых, с чисто прагматической точки зрения, наше чувство долга перед нашими… благодетелями требует от нас выполнения этой операции. Не ставя слишком тонкую точку на ней, и не желая обидеть никого, — на этот раз он открыто кивнул Мэддоку, — эта операция является нашей платой за корабли и поддержку, требующуюся НФИ, чтобы наконец создать организованное, подкрепленное наступление против контрреволюционеров в Новом Париже. Я понимаю, что даже с дополнительными корпусами, что мы добавили в наши силы, контрреволюционеров существенно больше, чем нас. Тем не менее, я также понимаю, как уверен, и вы все, что не каждый в Новом Париже и в других местах Народной Республики забыл все, за что Комитет Общественного Спасения боролся. Есть люди, в Народной Республике, даже в нынешнем Флоте, кто сочувствует нам и ждет лишь образца. Некоего руководства. Мы обеспечим этот образец, и это руководство, а корабли и современное оружие, которые наши благотворители уже предоставили нам — и обещали продолжать нам поставлять, — являются тем, что сделает это возможным.

Он посмотрел вокруг тихой комнаты брифингов, и Мэддок почти слышал мысли его аудитории. Новые корабли НФИ были эффективными обносками ФСЛ, и он знал, что Лафф и многие из его командиров кораблей заранее оговорили их. И это правильно, подумал он, учитывая то, как была слаба их оборона. ФМС в равной степени осознавал эту слабость, хотя Мэддок не признавал ничего подобного при своих экс–госбезопасовских учениках, так как ни Флот Солнечной Лиги, ни официальный Системный Флот Мезы, не имел никакого понятия о том, насколько они действительно были превзойдены.

Согласование видело то, что было во всех новых линейных крейсерах называемо «Эгидой», последней (и, по глубокому убеждению Мэддока, безнадежно запоздалой) ставкой ФСЛ на увеличение плотности противоракетного залпа, и оно модернизировало всю электронику судов НФИ к текущей первой линии соларианских стандартов. Было ясно по реакциям госбезовских несогласных, что они были впечатлены, но точно не спасовали перед возможностями систем их нового управления огнем и РЭБ, но было в равной степени ясно, что они остались в меньшем восторге от нехватки кластеров точечной защиты и противоракетных пусковых. Мэддока в частном порядке забавляло наблюдать, как они обновляют программное обеспечение оборонительных систем восхваляемого Флота Солнечной Лиги. Они сделали это своим самым первым приоритетом, и, забавляясь или нет, он должен был признать, что они, наверное, повысили эффективность ПРО своих судов где–то на процентов двадцать пять.

«Они по–прежнему собачатина, если пойдут против манти, и они это знают, — подумал он. — К счастью, они только планируют движение против хевенитского оборудования. Мы должны были дать чертовски много судов, чтобы заставить их подписаться на эту операции, в любом случае, конечно. И «Кольчуги» — давайте не будем забывать о них! Но Лафф, вероятно, прав в том, что они прокосом были бы в состоянии прорезать легкие единицы Тейсмана».

Он подавил тонкую улыбку при этой мысли, так как в конечном счете, они не будут иметь шанса сделать что–нибудь в этом роде.

«Сожалею о кораблях, — подумал он. — Конечно, они только дерьмо ФСЛ, которое означает, что они все устаревшие — в лучшем случае — против оборудования нашего собственного или манти. Но по крайней мере мы получим шанс на проведение полевых испытаний «Кольчуг» и посмотрим, как они работают против живого оппонента. Жаль, что оппонент в деле собирается быть слишком превзойденным, чтобы дать нам более значимый критерий на их возможности проникновения».

— Каким бы ни… неприятным некоторые из нас могут найти выполнение этого обязательства, — сказал Лафф своим офицерам, — операция «Феррет» ни что иное, как часть цены, которую мы должны заплатить, чтобы освободить нашу Родину, и эта первостепенная важность должна перевешивать любые другие соображения.

Он вновь сделал паузу, позволяя своим глазам обвести кругом стол, охватывая лица своей аудитории, затем оставляя эти глаза, чтобы ужесточиться.

— Во–вторых, — продолжал он, его голос был таким же жестким, как глаза, — можно так же помнить, что это не рабы, освобожденные из трюма рабовладельческого корабля где–нибудь. Я уверен, что начальство капитана Мэддока и коммандера Милликен будет вряд ли удивлено тому факту, что, несмотря на нашу искреннюю благодарность за их поддержку, мы едва ли сходимся во взглядах с ними по общему вопросу генетического рабства. В этом случае, однако, речь не идет об освобождении рабов или освобождении жертв чужого жестокого обращения. Мы говорим о рассмотрении вопроса террористической организации. Если кто–то из персонала не помнит этого, я рекомендую вам потребовать от экипажей ваших кораблей просмотра головидео об ужасных злодеяниях этих людей, когда они посетили заключенных после «освобождения» Вердант Виста. Напомните им об этом зверстве и жестокости, и я думаю, вы найдете их оговорки управляемыми.

Он улыбнулся очень тонко, а затем обратил свое внимание на Мэддока.

— А теперь, как я понимаю, капитан Мэддок имеет несколько последних минут для слов для нас. Капитан?

— На самом деле, коммодор, — серьезно ответил Мэддок, — я очень мало могу добавить к тому, что вы уже сказали. Единственное, что я бы очень подчеркнул в данное время это то, как важно помнить, что Боевой Флот только начинает оценивать возможности «Кольчуг». Они по–прежнему не применяются в ФСЛ, и не будут в течение достаточно долгого времени, учитывая то, как… консервативны, мы все знаем об этом, солли относительно принятия нового оборудования.

«И особенно учитывая тот факт, что ФСЛ даже не имеет понятия об их существовании, я полагаю», — добавил он про себя, и улыбнулся эмигрантам–хевенитам вокруг стола.

— Вот почему у нас нет реальной доктрины их использования. Наши текущие оценки в том, что… цель будет прикрыта где–то между, как минимум, четырьмя и не более десятью новыми фрегатами, которые манти поставили системе. Анализ наших техников предполагает, что они, вероятно, чертовски неприятны для чего–либо что еще называют «фрегат», но они не представляют никакой серьезной угрозы для ваших сил даже без «Кольчуги». Также возможно, однако, что Эревонский Флот может иметь назначенный дивизион легких крейсеров или даже тяжелых крейсеров для поддержки этих фрегатов. Мы действительно не ожидаем этого, но это вполне реально, учитывая сильную поддержку Эревона в… более раннем инциденте в системе. Если это так, то мы собираемся столкнуться по крайней мере с некоторыми аппаратными средствами класса манти, которые могли бы сделать всю операцию существенно дороже. С «Кольчугами» в пусковых, тем не менее, мы ожидаем, что вы должны добиться успеха с нулевыми или по крайней мере незначительными повреждениями.

Он сделал паузу, оглядывая стол, и подумал, что все, что он так просто сказал им было весьма необычным положением дел, чтобы фактически быть правдой. Не всей правдой, может быть, но все же правдой.

— Это все, что у меня есть, сэр, — сказал он, почтительно кивая Лаффу.

— Я уверен, что мы все будем иметь это в виду, капитан, — ответил Лафф, затем махнул рукой гражданке коммандеру Хартман.

— А теперь, Миллисент, я верю, что у тебя и остальной части штаба есть несколько моментов, которые вы хотели бы осветить, а?

— Да, сэр, мы хотели бы. — Хартман оглядела присутствующих. — Во–первых, — начала она, — есть вопрос…

Дата добавления: 2015-07-16