Глава сорок шестая

Сентябрь 1921 года э. р.

— Садись, Лайош, — пригласил Джек МакБрайд. — В ногах правды нет. Как насчет чашки кофе?

— Кофе было бы неплохо, — ответил Лайош Ирвин. Он улыбнулся, сказавши это, все же был небольшой — очень небольшой, возможно, но неоспоримый — край его ответа, и МакБрайд напомнил себе не морщиться.

Ирвин носил традиционную серую блузу разнорабочего генетического раба. Плечи блузы носили стилизованное изображение грузового шаттла, который обозначал его владельца в качестве основного члена команды шаттлпорта Зеленых Сосен, а три шеврона над шаттлом отмечали его как старшего контролера — по сути, доверенного лица.

Ирвин был грузный, с мышцами, бугрившимися под блузой, и если бы он позаботился о том, чтобы открыть рот и показать это, его язык носил штрих–код раба, также. На самом деле, физически, он был рабом — или, по крайней мере, несомненно, был продуктом генотипа, выведенного для рабов. За исключением, конечно, того, что в отличие от реальных генетических рабов, у него была расширенная продолжительность жизни гамма–линии.

Факт, который звездные линии Согласования редко обсуждали, даже между собой, состоял в том, что генетически они были гораздо более тесно связаны с рабами «Рабсилы», чем были для подавляющего большинства человечества.

На протяжении веков, рабские линии были лабораториями Совета по Долгосрочному Планированию — местом, где недавно разработанные черты могли быть опробованы в полевых испытаниях, а затем либо взятыми или включенными в те же звездные линии и сохраненными. СДСП был осторожен, чтобы работать издалека за кулисами, даже (или, возможно, особенно) в иерархии «Рабсилы», но этот доступ к селекционным программам «Рабсилы» всегда был одним из основных факторов его успеха.

Одним из следствий этого было то, что даже альфа– и бета–линии Согласования разделяли целый ряд генетических маркеров с рабами «Рабсилы». Ни один из этих рабов никогда не получал весь пакет одной из звездных линий, конечно, так же, как ни один из них не получал пролонга, все же это была бесспорно тесная связь между ними.

Эти отношения помогли проникновению Согласования в сообщество рабов в целом, так же. Ирвин был примером этого, учитывая как мало его основные модификации генотипа потребовали, чтобы он удовлетворил свою роль. Никогда не было такого глубокого проникновения агентов его типа, какое Безопасность Согласования, возможно, хотело бы, но это было результатом сознательного политического решения, а не любым присущим ограничением на количество потенциальных агентов.

Не было случайным и обсуждение увеличения числа агентов, таких как Лайош, тем более, что Одюбон Баллрум вырос в изощренности и дерзости. Были и те (и он знал, что Стивен Лазорус был одним из них), которые верили в возможности Баллрум достигнуть точки, действительно угрожая раскрыть правду существования Согласования.

Люди, которые чувствовали этот путь, скорее всего, настаивали на создании дополнительных глубоких пенетраторов, но как ни могли быть убедительны их аргументы, соображения «стратегии луковицы» Согласования продолжали исключать эту возможность. Согласование всегда полагалось на дезориентацию, скрытность — на то, чтобы быть не будучи замеченными, в первую очередь, а не строить своего рода очень твердые брандмауэры, которые, вероятно, могли бы привлечь пристальное внимание, которого оно так усердно стремилось избежать.

Как ни странно, ограниченное количество доступных для глубокого проникновения агентов было частью того, что делало их настолько успешными столь долго. Даже «Рабсила» не знала, что некоторые из ее «рабов» не были ничем подобным. Это усложнило жизнь довольно многим предшественникам и товарищам Ирвина. На самом деле, условия их «рабства» стоили больше, чем продвижение одного из них по жизни, несмотря на то, что проникновение Согласования в бюрократию «Рабсилы» смогло сделать, чтобы защитить их.

Но это также означало, что их безопасность была абсолютной. Никто за пределами их руководителей и кураторов даже не помышлял об их существовании, и сохранение вещей таким образом означало приведение их общего числа к чему–то управляемому. Баллрум знал об опасностях борьбы противодействия проникновению, конечно. Там всегда были некто, просто из–за того, что всегда будут человеческие существа, которых можно подкупить — или принудить страхом и угрозами в отношении тех, кого они любили — чтобы шпионить за своими товарищами.

По крайней мере, некоторые из агентов Согласования, как было установлено, делали именно это на протяжении многих лет, и заплатили цену, требуемую от предателей Баллрум. Тем не менее, все они умерли, и никто не осознал кем — и чем — они на самом деле были.

Что, честно говоря, было одной из причин, по которой МакБрайд и Лазорус находили постоянные усилия Ирвина избежать его текущего назначения особенно раздражающими. МакБрайд мог сочувствовать этому, поскольку образ жизни раба не был особенно приятным при любых обстоятельствах, но по крайней мере настоящие обязанности Ирвина были совершенно легкими и хорошо оплачиваемыми по сравнению с тем, что некоторые из его товарищей претерпевали — или с тем, что они выносили в этот самый момент, если на то пошло.

МакБрайд дал себе мысленно встряхнуться, поднялся с кресла, и лично налил человеку чашку кофе. Раздумыванием над несчастьем Ирвина и тем насколько менее счастливым человеком можно было быть, не достигнешь многого. Кроме того, в некоторой степени этот отклик слишком близок для комфорта с его собственным несчастьем.

— Итак, — сказал он, протягивая чашку и ставя на краю стола с преднамеренным неформальным выражением лица, — есть ли что–то, что происходит там, что я должен знать?

— Я так не думаю, — ответил Ирвин. Он сделал глоток кофе, так же явно смакуя его, потому что МакБрайд принес его для него таким же богатым как свое, затем опустил чашку и поморщился.

— Эта партия недовольных, о которых я сообщил вам и Лазорусу пару месяцев назад, все еще кипит в сторонке, — сказал он. — Группа Хансена. И я уверен теперь, что Баллрум ухитрился навести хотя бы периферийные контакты с ними.

— Вот как?

Глаза МакБрайда сузились, и он стал обдумывать «мозговой штурм» со Стивеном Лазорусом. Последний опыт работы его друга будет полезен, если Ирвин был прав. Он потянулся к своему кому, но потом остановился. Стив действительно ненавидел Ирвина, напомнил он себе, и он уже записывает беседу. Он всегда мог показать Стиву запись, если это окажется необходимым. Если на то пошло, они могли притащить Ирвина вернуться, если им это будет необходимо.

— Я уверен, что так и есть, — сказал Ирвин в ответ на его вопрос. — Я знаю, это теория, что лучше следить за известными точками соприкосновения. Я даже согласен с этим, более или менее. Но я бы очень хотел, чтобы эта конкретная группа по крайней мере была разбита, если не устранена сразу.

— Почему? — спросил МакБрайд, пристально глядя на него.

Ирвин был прав насчет основной политики Безопасности Согласования. Не удивительно, что усилия Баллрум по проникновению на Мезу были безостановочны. Было бы удивительно, если бы они не были таковыми, и с учетом процента населения планеты, который состоял из генетических рабов, возможность для такого рода усилий была очевидна. Несмотря на это, Баллрум так и не удалось получить любого высокоуровневого проникновения.

Часть этого, признал МакБрайд менее чем совершенно счастливо, было из–за жестокой эффективности официального аппарата мезанской безопасности. Он был так же счастлив не быть связанным с этим аппаратом сам, но вынужден был признать, что чистые жестокость и террор могут быть эффективными способами запугивания потенциальных мятежников.

Те же методы, однако, также производили повстанцев, и это были люди, которых искал Баллрум. Они также были людьми под присмотром глубоко проникнувших агентов Безопасности Согласования, и, как только они обнаруживались, было гораздо более эффективно и действенно присматривать за ними — позволяя им привлечь других потенциальных повстанцев в опознанные маленькие кластеры.

Со временем, конечно, любой кластер, вероятно, достигал точки, в которой он был достаточно большим и достаточно хорошо организованным, чтобы стать реальной угрозой, после чего он должен был быть устранен. Хотя пока этот момент не был достигнут, было лучше знать от наблюдателя не уничтожить ли их и начать ли с нуля вновь и вновь.

— Почему я думаю, что они должны быть разбиты? Или почему я хочу их устранить? — спросил Ирвин в ответ на его вопрос.

— Оба.

— Ну, я предполагаю, что причина для обоих в действительности та же самая. Я начинаю думать, что они лучше организованы, чем я первоначально думал, что они были, и, как я говорил, они, очевидно, по крайней мере, в неплотном контакте с Баллрум. — Он пожал плечами. — Тот факт, что они лучше организованы заставляет меня задаться вопросом, что еще я мог пропустить о них, и кто еще мог быть в контакте с ними. А то, что они создали по крайней мере некоторые контакты с Баллрум предполагает, что они могут на самом деле ухитриться совершить какую–то диверсионную операцию. Может быть, даже убийство или два.

— Прямо здесь? В Центре? — спросил МакБрайд более резко, и Ирвин покачал головой.

— За исключением того, что вы находитесь под башней, которая может иметь один или два офиса, что они могли бы рассмотреть как цели, я не думаю, что Центр в какой–либо опасности. Нет абсолютно никаких указаний, что кто–либо в рабском сообществе даже подозревает о существовании Центра, а тем более, что кто–то, возможно, планирует напасть на него. Поверьте мне, если бы я увидел какие–либо признаки этого, я был бы здесь с бо́льшим удовольствием! Нет, я больше думаю о том, что они сумеют подстрелить администратора «Рабсилы», или, возможно, взорвать офис «Рабсилы» или «Джессик»… вместе с его сотрудниками.

МакБрайд немного расслабился, но он также понимающе кивнул. Успехи Баллрум против «Рабсилы», выяснявшиеся по всей галактике, едва ли могли держаться в тайне от популяции рабов на Мезе. Однако, количество этих успехов в системе Меза само по себе было крохотным, и властям удалось подавить знания даже о некоторых из успешных усилий Баллрум.

Безопасность Согласования оказалась в целом согласной с нормальными планетарными силами безопасности в этой связи тоже. Позволить восстание среди вдохновленного духом успешных нападений рабского населения планеты, здесь, в домашней системе не было ни в чьих своих интересах.

— Почему ты так уверен, что они находятся в активном контакте с Баллрум? — спросил он после короткой паузы. — Не то, что я сомневаюсь в твоем мнении, — поспешно добавил он, когда брови Ирвина нахмурились. — Я просто хочу проанализировать доказательства, чтобы мне лучше понять ситуацию.

— Хорошо, — выражение лица Ирвина расслабилось, — там уже было довольно много небольших вещей в течение последних нескольких месяцев. Но взбрыкиватель, насколько я могу судить, в том, что появилось двое новых людей. И ни один из них не является маркитантом. На самом деле, ни один из них не является вторсором.

— Фальшивки со стороны, ты имеешь в виду? — спросил МакБрайд, нахмурившись.

— Я имею в виду двух человек, которых я вообще никогда раньше не видел, торчащих с Карлом Хансеном и его группой. Один из них работает официантом в ресторане Стеф Тернер.

— Кто она?

Лайош махнул рукой.
— Просто женщина, которой принадлежит небольшой ресторан, который обслуживает торговлю вторсоров. Разведена, один ребенок, дочь–подросток. Я никогда не говорил о ней раньше, насколько я помню, так как не думаю, что она больше, чем смутно подключена к подполью, если она даже связана.

МакБрайд кивнул. Учитывая тот факт, что рабы составляли шестьдесят процентов населения Мезы, а вторсоры составляли еще десять процентов, антирабское подполье было огромно и обширно. По большей части, подполье сосредотачивалось на видах деятельности, которые непосредственно не угрожали мезанскому порядку: контрабанда рабов; поддержание сети социальных услуг, которые оказывались в той степени, что такие услуги не предоставлялись правительством; и так далее.

Лишь небольшой процент членов подполья имели прямые и тесные связи в Баллрум или занимались насильственными действиями. Если бы у Лайоша была привычка докладывать о каждом вторсоре, который имеет какое–то отношение вообще к подполью или даже Баллрум, ни он, ни Джек никогда не смогли бы получить какой–то сон. Вы должны были быть практичнее в таких вещах.

— Но по большей части делает меня раздражительным другой. Он хевенит. Утверждает, что бывший агент Госбезопасности, и, кажется, имеет рекомендации для этого.

МакБрайд задумчиво нахмурился.
— Что бы экс–госбезопаснику делать торчащим с этой группой, как ты думаешь?

— Хороший вопрос. Официант может быть просто другим недовольным, хотя я почти уверен, что он не вторсор — или бывший раб любого рода, если на то пошло. Я не был в состоянии оказаться рядом с ним, так что я не видел его язык или как–то смог получить образцы его ДНК. Но у него ярко выраженный и необычный фенотип, и в нем нет ничего, вроде любой линии, которую мы когда–либо разработали. Не с теми, что я знаком, во всяком случае. Но парень Госбезопасности…

Лайош сделал глоток кофе.
— Для начала, там, кажется, не может быть и речи о его законности. Подразумевается, что его происхождение, на самом деле таково, каким он его утверждает. Я знаю, что Клотье стремится забрать его — стремится достаточно для того, чтобы она была готова торговаться в отношениях с парнем в течение некоторого времени.

Брови МакБрайда поползли вверх. Вербовочный топ–агент Лаффа не справился с заурядным наймом. Тем не менее, он не мог вспомнить какого–либо случая, когда Инес Клотье позволила будущему контрактору торговаться за более, чем пару дней. Следует признать, что Джек не пытался полностью поддерживать новизну на вершине этой ситуации.

— Короче говоря, — заключил Лайош, — один из них, безусловно, прибыл извне системы, а другой — официант, который — вполне может быть. И независимо от их происхождения, я не могу вспомнить ни одного законного основания, по которым любой из них будет иметь какие–либо контакты с группой Хансена. Я думаю, что один или оба, вероятно, являются агентами Баллрум. Потянув за них и их нарушения может дать нам дополнительные возможности заглянуть внутрь планов Баллрум, где затронута Меза.

— Не все это вероятно, однако, — заметил МакБрайд, и Ирвин хмыкнул в кислом согласии.

Они, возможно, могли хранить агентов Баллрум от какой–либо возможности установить значительное присутствие здесь, на планете, но оперативники Баллрум редко предоставляли что–либо полезное на пути информации, также. Отчасти потому, что Баллрум понимал оперативную безопасность по крайней мере так, как никто другой в галактике.

Это скудная разобщенная информация, и он безжалостно применял правило «необходимо знать». Более того, любому из его оперативников, которые обладали действительно чувствительными знаниями, были также предоставлены средства для надежного самоуничтожения. Более чем один из них выбрал имплантируемое взрывное устройство, которые прихватывали свою долю сотрудников службы безопасности с ними на протяжении многих лет.

— Я не говорил, что так будет, скорее всего, — сказал Ирвин. — Я только сказал, что это может дать нам некоторую дополнительную информацию.

— Удалось ли тебе собрать что–нибудь еще о них? Что–нибудь, что больше, чем просто тот факт, что мы не знаем, кто они, я имею в виду?

— Ни единой проклятой вещи, — откровенно признался Ирвин. — Я в действительности получил несколько их изображений, все же. Это один–единственный раз, когда я увидел обоих их вместе в одном месте. Парень из Госбезопасности, кажется, завтракал в том же ресторане, где работает официант. Вот.

Он полез в воротник своей блузы и вынул чип–фолио. МакБрайд поймал его, извлек единственную микросхему изнутри него, и вставил в компьютерный стол. Потребовался момент для внутренних систем безопасности компьютера решить, что данные на чипе были приемлемы, а затем голо–изображение двух мужчин появилось над его столом.

Он смотрел на них с любопытством. Независимо от цели, какая могла бы быть у человека Госбезопасности, если подозрения Ирвина, что другой также прибыл извне системы Меза имеют какие–либо обоснования, то официант вовсе не был вторсором, хотя он работал как один из них.

МакБрайд всегда задавался вопросом, что происходит в головах бежавших генетических рабов, которые добровольно возвращались назад в логово льва. В отличие от некоторых своих сотоварищей, он всегда уважал их мужество, и за последнее время он начал понимать вид личного возмущения, которое мотивировало многих из них гораздо лучше, чем он когда–либо понимал это раньше. Однако…

Его мысль скатилась к остановке. Так или иначе — он никогда не узнал, как — он сумел сохранить свои глаза от расширения или свои челюсти от падения, но это было тяжело.

«Этого не может быть, — спокойно настаивал его мозг. — Не здесь. Даже эти двое не могут быть настолько решительны!»

И даже когда его мозг настаивал, он знал лучше. Один, сидящий за столом, был вполне обыкновенным красивым, почти худощавым молодым человеком. Если бы Джеку не было сказано, что он хевенит, он бы предположил, что этот человек произошел от любой из линий для нескольких работ. Но, с другой стороны… На первый взгляд, можно предположить, что другой, очевидно, происходил от линии для тяжелого труда. Но Джек знал, что Ирвин был прав.

Это не была какая–либо линия когда–либо разработанная «Рабсилой». Этот парень был просто слишком низок для этого невероятного телосложения. Когда «Рабсила» разработала линию специально для мышечной силы, они сделали ее большой для всех вокруг. Было бы глупо не делать этого, с практической точки зрения, и, возможно, даже генетически трудно.

МакБрайд изучал изображения, сосредоточившись на официанте. Черты лица были непохожими, но это можно было сделать любым количеством способов. То, что было гораздо труднее скрыть… Окрас, эту массивную шею, этот наклон головы, эти невероятно широкие плечи, как у некоего горного короля гномов — или троллей… их признал МакБрайд. Признал, потому что он видел их так недавно, в широко распространенной, приоритетной памятке, и он задался вопросом, как это Ирвин мог не признать их.

«Потому что он никогда не получал ту памятку, — понял он, почти мгновенно. — Он на слишком низком уровне, и никому никогда не пришло бы в голову смотреть прямо здесь, на самой Мезе. Единственная причина, по которой Стив и я вообще видели эту памятку, в том что она была распространена среди всех на уровне выше Двенадцатого, а Лайош обычно не проходил шаблонную очистку для всего, что выше Третьего уровня, если это не было специально связано с его текущим назначением».

— Хорошо, — сказал он вслух, — я не признаю их. — Он усмехнулся. — С другой стороны, я не думаю, что они пришлют кого–то, кого они ожидают, чтобы мы имели возможность выбрать из модельного ряда, теперь не так ли?

МакБрайд убрал изображений.
— Я передам его, Лайош, но не надейся. — Настала его очередь пожимать плечами. — Я не думаю, что мы собираемся получить прямое совпадение с образами, даже если предположить, что эти двое были настолько глупы, чтобы прийти по крайней мере без попытки маскировки. И, честно говоря, я склонен сомневаться, что кто–то выше по цепочке собирается разрешить захват всей группы, также. На самом деле, если они находятся в контакте с Баллрум, решение, вероятно, будет в том, что сам этот факт делает слежку за ними и, наблюдение за тем, что они делают еще более важным.

— Я знаю. — Ирвин вздохнул. — Я надеюсь, может, все же.

— О, мы всегда можем надеяться, — согласился МакБрайд. — У нас всегда есть надежда.

Дата добавления: 2015-07-16