Сказка про поганую метлу

(Сказка Галины Рубинштейн)

Жила-была на свете розовая пиявка. Наука давно и уверен­но ответила на вопрос, откуда берутся пиявки, - конечно, из гря­зи. Но эта пиявка, по ее собственным словам, взялась вовсе даже не из грязи, а вовсе даже из солнечных лучиков, розовых лепест­ков и легкого дуновения ночного ветерка. Чем питалась? Ясное дело чем - нектаром и капельками росы. Ну, и еще кровью, но со­всем редко, когда уж невмоготу становилось. Не чаще, чем раз в неделю. Не судите ее строго, кровь - это же не для калорий, это для души. Для калорий ей вполне хватило бы капельки росы, ах, ей ведь так мало надо...

Ну вот, примерно раз в неделю пиявка отправлялась на по­иски какого-нибудь теплокровного, желательно покрупнее - круп­ные звери редко обращают внимание на то, кто там к ним присо­сался. Крови у них много, на всех хватит, пососет и отвалится, так думали звери. Но пиявка не отваливалась, а впивалась все силь­нее и сильнее. «Ой, что это?» - удивлялись звери, а пиявка им на это: «А вы понюхайте, как пахнут розовые лепестки, правда ведь, чудо?» Звери, конечно, недоумевали, потому что совершенно непо­нятно, при чем тут розы, но им как-то сразу становилось неловко прерывать такие возвышенные отношения, да еще на такой роман­тической ноте. Так что они делали вид, что нюхают розы, а недоста­ток гемоглобина восполняли... ну, не важно как, восполняли и всё.

В общем, как вы уже поняли, в основном пиявка заботилась о своей бессмертной розовой душе, а своему бренному розовому тельцу совершенно никакого внимания не уделяла, ну вот бук­вально месяцами ни капли нектара в рот не брала. Так что со вре­менем тельце ее стало совсем уж тщедушным, зато душа разжире­ла так, что хоть завтра же выставляй ее на Выставке Достижений Народного Хозяйства, там есть специальный павильон, в котором собираются хозяева розовых душ и меряются - чья душа толще.

И все, в общем-то, складывалось вполне удачно, но однаж­ды... Однажды утром пиявка, как обычно, почувствовала в душе странное томление, как будто ее нежной душе чего-то не хватало, так что она побрызгалась эликсиром из розовых лепестков и по­шла на охоту. Не успела она выйти на свое привычное место воз-

ле дороги, как тут же мимо нее промчалось что-то большое и шум­ное. Пиявка попыталась разглядеть потенциальную добычу, но добыча не останавливалась, а только рябила в глазах рыжими и черными полосками. Мне вот, например, сразу стало понятно, что это тигренок - такой, знаете, глупый и жизнерадостный, а пиявка так и оставалась в неведении, потому что, скажу тебе по секрету, дружок, большая розовая душа очень сильно портит зрение, почти так же сильно, как диабет, а иногда даже еще сильнее. Короче, пи­явка некоторое время щурилась, а потом решила не перебирать харчами и вцепилась тигренку прямо в шею.

«Ой, что это?» - спросил удивленный тигренок, а пиявка привычно ответила, что, мол, розы, день чудесный, понюхай, ка­кой аромат, но тигренок совершенно неожиданно перебил ее радо­стным воплем: «Ура! Давай играть!» «Но я не умею играть, - рас­терялась пиявка, - я умею только сосать... в смысле, лелеять свою возвышенную душу прекрасными запахами и романтическими мечтами...» Но тигренок ее не слушал, он вообще редко кого слу­шал, то есть он бы с радостью, но терпения обычно хватало толь­ко на слово «привет» и на парочку восклицательных знаков. Так что он, не раздумывая, приступил к игре и легонько прихватил пиявку зубами. Совсем легонько, вот ты, дружок, даже и не почув­ствовал бы, но у тебя ведь нет большой и нежной розовой души. «Ах, - заверещала пиявка, - мою нежную душу - и нечищенны­ми зубами...»

Я уверена, что она могла бы говорить еще очень долго, но тигренок сжал зубы чуть сильнее, и пиявка лопнула. Ну да, лоп­нула, и ее прекрасная нежная розовая душа разлетелась в разные стороны маленькими блестящими черными капельками. Тигренок несколько минут сосредоточенно отплевывался, а потом побежал дальше по своим делам.

Это поразительная гексаграмма. Чтобы понять ее, нужно по­нять саму сущность перемен: полное развитие, достижение макси-

Вы спросите, при чем тут поганая метла? Да черт ее знает, как-то к слову пришлась...

мума немедленно и неминуемо влечет за собой конец, он же смерть. Ни на одной черте из И Цзин нельзя «удержаться»: это -наука о превращениях, сплошная динамика (в противоположность статике нравственных законов или житейских категорий).

Итак, мы попали в состояние, описываемое наиболее гармо­ничным сочетанием линий, возможным в Книге Перемен: все «сильные» черты стоят на нечетных, «своих» местах, а все «сла­бые» черты - опять же на «своих», на четных. Ей-богу, подобный расклад в какой-нибудь европейской системе назывался бы как-нибудь вроде «гармонии» и служил бы примером возвышенной и благородной цели стремлений. И Цзин называет это просто «ко­нец», финиш, черта, подводящая итог, за который ситуация уже не выйдет. Это что-то вроде оргазма - одновременно наивысшее на­слаждение и конец ситуации.

* * *

Глупый тигренок, положивший конец такой высокоразвитой пиявке, подобен тупому Кортесу, обрушившему с горсткой солдат великую империю ацтеков, и многим прочим убийцам Архимедов. Достигнув великого развития, человек или культура умирают. На смену высокоразвитой нации типа древнего Великого Рима или современного Тибета приходят молодые тупые варвары, не отяго­щенные знаниями и культурой, зато агрессивные и целеустрем­ленные. У старой же высокоразвитой культуры этой самой целе­устремленности совершенно не хватает. У нее, как в нашей сказ­ке, со страшной силой развита душа, но тело не того, не этого...

Тело исчезает. Наступает конец.

64. Еще не конец!

Дата добавления: 2015-07-15