Рвение сподвижников к благородным знаниям

Сердце притягивает знания и хранит их при себе. А если в нем нет желания учиться, нет тяги к познанию, то, естественно, оно останется пустым, другого просто не дано. Ведь стоит ему поддаться низменным желаниям и страстям, как это тут же даст о себе знать в обучении. Поэтому тот, кто не в состоянии пожертвовать в чем-то телесным, физическим удовольствием ради наслаждения знаниями, никогда не сможет ничего познать. А если он действительно желает познавать и наслаждается этим процессом, то для него открывается будущее ученого. Вот почему наши ученые, да помилует их всех Всевышний Аллах, проявляли особое, невероятное рвение к знаниям. Далее мы приведем некоторые примеры из их жизни.

Со слов повелителя правоверных ‘Умара ибн аль-Хаттаба, R, передано: «Я и мой сосед из числа ансаров - Аус ибн Хаули аль-Ансари - были среди Бану Умайя ибн Зайд (то есть в окрестностях Бану Умайи), а эта местность – одна из возвышенностей Медины. И мы по очереди спускались к Посланнику Аллаха, S: один день он, один день я. И если уходил я, то по возвращении я рассказывал ему обо всем, что случилось за день: об Откровении и другом. А коль уходил он, то поступал точно также и он».

А вот что сказал Ибн ‘Аббас, да будет доволен ими обоими Аллах: «После смерти Посланника Аллаха, S, я как-то сказал мужчине из числа ансаров: „Пойдем расспрашивать сподвижников Посланника Аллаха, S, ведь, поистине, их сегодня много“. Но он ответил: „Удивляюсь тебе я, Ибн ‘Аббас! Ты думаешь, людям будет дело до тебя, когда среди них есть сподвижники Посланника Аллаха, S, среди них самих же?“ Я перестал кому- либо предлагать идти со мной, и сам принялся расспрашивать сподвижников Посланника Аллаха, S. И если я узнавал о хадисе, переданном определенным человеком, то шел к его дверям в то время, как он прилег отдохнуть днём. Тут я ложился, подложив под голову свою рида’, а ветер надувал на меня песок. А когда он выходил из дому, то, увидев меня, говорил: „О сын дяди Посланника Аллаха, S, что привело тебя? Почему ты не отправил за мной, я к тебе сам бы пришел?“ А я отвечал: „Нет, это я более обязан прийти к тебе“. И после я спрашивал его о хадисе. Ансар дожил до тех времен, когда увидел меня в окружении людей, задающих мне вопросы. Тут он сказал: „Этот юноша был разумнее меня“».

После того как Ислам распространился, Ибн ‘Аббас ради знаний предпочел знойную жару на улицах Медины зеленому аш-Шаму и его садам, Ираку и его просторам, Нилу, Диджле, Евфрату и их берегам. Вот как он, R, сказал об этом: «Когда были завоеваны многие города, люди устремились к мирскому. А я поспешил к ‘Умару, R».

Ибн ‘Аббас R также сказал: «Я приходил к дверям Убай ибн Ка‘ба в то время, когда он уходил на обеденный сон, и здесь же я ложился передохнуть, хотя если бы он знал где я ложусь, то обязательно желал чтобы его разбудили из за меня по причине моего родства с Посланником Аллаха, S. Он, R, также сказал: «Я проводил много времени рядом со сподвижниками Посланника Аллаха, S, из числа переселенцев и ансаров. Я их спрашивал о военных походах Посланника Аллаха, S, о том, что было ниспослано из Корана во время этих походов. И все, к кому я приходил, были рады мне, поскольку я был родственником Посланника Аллаха, S. Однажды я стал расспрашивать Убайй ибн Ка‘ба, а он был обладающим глубокими знаниями, о том, что было ниспослано из Корана в Медине, а он ответил мне: „В ней были ниспосланы двадцать семь сур. А все остальные суры были ниспосланы в Мекке“».

Аш-Шафи‘и, да помилует его Аллах, сказал: «Я заучил Коран в семь лет, а в десять лет – аль-муватта’». Также он, да помилует его Аллах, сказал: «После того как я завершил заучивание Корана, я стал посещать мечеть. Здесь я проводил время в кругу ученых, слушал, как они рассказывают хадисы, разбирают вопросы, и все запоминал. Мать меня не могла обеспечить тем, на что бы я мог купить бумаги! Поэтому если я видел заброшенную кость, то подбирал ее и писал на ней. А когда на ней не оставалось места, я забрасывал ее в наш старый кувшин». Он, да помилует его Аллах, также сказал: «У меня не было денег, а учился я в юные годы (то есть будучи совсем молодым, ему не было еще и тринадцати). Поэтому я шел в диуан (Государственное учреждение, ведомство) и просил там черновики, чтобы писать на обратной стороне».

А вот что сказал Ибн Абу Хатим: «Я слышал, как аль-Музни сказал: „Как-то аш-Шафи‘и спросили: „Насколько сильно ты желаешь знаний?“ Он ответил: „Я слышу букву (то есть одно слово), которую ранее не слышал, и все мои части тела желают того, чтобы у них был слух, который бы наслаждался ею точно так же, как насладились уши“. Затем его спросили: „А насколько ты бережлив к ним?“ Он ответил: „Подобно бережливости ненасытного, алчного человека, желающего насладиться богатством“. После его спросили: „А каково твое стремление к ним?“ Он ответил: „Подобно стремлению матери, потерявшей своего единственного ребенка“».

Однажды Мухаммад ибн Саллям шейх аль-Бухари на пути приобретения знаний сидел и записывал слова шейха, который рассказывал и диктовал. Вдруг у Мухаммада ибн Салляма поломалось перо, и шейх велел объявить, что нужно «перо за динар». Немного погодя перья посыпались к нему.

Имам Ахмад ибн Ханбаль, да помилует его Аллах, сказал: «Первым, с чьих уст я стал записывать хадисы, был Абу Юсуф». Так, имам с 179 года от хиджры по 186 год оставался в Багдаде с целью изучения хадисов. Здесь он также провел четыре года в кругу великого знатока хадисов и сообщений Хашима ибн Башира ибн Абу Хазима аль-Уасити (183 г. от хиджры). Он также получил знания от ‘Абд ар-Рахмана ибн Махди, Абу Бакра ибн ‘Айяша. В поисках знания он был преисполнен решимости, рвения и устремленности. Вот что он сказал о себе: «Бывало так, что я очень рано выходил (из дому) ради хадисов, а мать удерживала меня за одежду, покуда люди не пробудятся или покуда не наступит утро». Он также сказал: «Если бы у меня было пятьдесят дирхамов, то я бы отправился к Джариру ибн ‘Абд аль-Хамиду».

Суфьян ас-Саури, да помилует его Всевышний Аллах, сказал: «Когда во мне родилось желание учиться, я сказал: „О Господь, поистине, я должен что-то иметь на пропитание“. И я увидел, что знания даются мне. Поэтому я сказал себе: я полностью посвящу себя знаниям. И я попросил Аллаха о том, чтобы Он даровал мне достаток». Суфьян с рвением учился, и мать его решила полностью содержать его. Она сказала: «Проси знания, а я обеспечу тебя своим веретеном». Так, ему удалось поучиться у многих шейхов, у всех, кто имел какие-либо знания, кто был сведущ хоть в чем-либо. Он только и делал то, что думал о знаниях. Абу На‘им упоминает, что «всякий раз, когда он встречал старца, спрашивал его: „У тебя есть какие-либо знания?“ И если тот отвечал: „Нет“, он говорил: „Да не воздаст тебе Аллах благом за Ислам“». О том, как он переживал за образование, свидетельствуют такие его слова: «Мужчина должен принуждать своего ребенка изучать хадисы, так как он несет за него ответственность».

Для Суфьяна ас-Саури знания не были лишь голой теорией. Он делился с людьми своими познаниями, жил сообразно им и призывал других к тому же.

Абу На‘им рассказывает, что Суфьян ас-Саури говорил: «Нет ничего лучше после совершения обязательных обрядов поклонения, чем приобретение знаний». Он также говорил: «Мы не перестанем учиться, до тех пор пока будет кому нас учить». А Са‘ляба говорил: «Не было такого, чтобы я не увидел Ибрахима аль-Харби на кружке по изучению языка или грамматики в течение пятидесяти лет».

А теперь поговорим об Абу Хатиме ар-Рази, Мухаммаде ибн Идрисе (умер в 277 году от хиджры). Аль-Хафиз аз-Захаби в биографии этого ученого упоминает следующее: «Абу Зур‘а (то есть ар-Рази) сказал мне: „Не видывал я более рьяного человека в изучении хадисов, чем ты“. Я же сказал ему: „Поистине, мой сын ‘Абд ар-Рахман – усердный в этом“. Он сказал: „Ничем не обделен тот, кто схож на своего отца“». Ар-Раммам, он же – Ахмад ибн ‘Али, один из рассказчиков, присутствующих в иснаде сообщения, сказал следующее: «Я спросил ‘Абд ар-Рахмана о том, как ему удавалось зачитывать много и задавать множество вопросов своему отцу?» Он ответил: «Бывало, что он ест, а я – читаю ему, или он идет, а я – читаю ему, отдаляется, чтобы справить нужду, а я – читаю ему, или заходит в дом ради чего-то, а я – читаю ему».

Плодами крайне бережливого отношения ко времени и рвения к знаниям оказались научные труды, такие, как девятитомник «Аль-джарх уа ат-та‘диль» (ценная и незаменимая книга в сфере изучения хадисов), многотомник «Ат-тафсир» и книга «Аль-муснад», состоящая из тысячи частей.

Аз-Захаби, да помилует его Аллах, сказал: «‘Али ибн Ахмад аль-Хауаризми сказал: „Ибн Абу Хатим сказал: „Мы провели в Египте семь месяцев, ни разу не поев за это время супа. Весь день мы проводили в поиске шейхов и их посещении, а ночью переписывали и сличали. Однажды я вместе со своим другом отправился к шейху, но он оказался болен. После я увидел рыбу, она нам понравилась и мы купили ее. Когда же мы вернулись домой, наступило время кружков других шейхов, и мы пошли на них. Рыба простояла три дня и почти что протухла. В общем, мы так и съели ее сырой, не пожарив“. Затем он сказал: „Знания не приобрести, когда тело отдыхает!“»

Следующая личность – имам Суляйм ибн Айюб ар-Рази, один из известных ученых шафиитского мазхаба. Умер он в 447 году от хиджры. Так вот, этот человек спрашивал с себя за каждый вздох, сделанный без пользы. Вот что сказал Абу аль-Фарадж Гайс ибн ‘Али ат-Танаувихи: «Мне рассказали о том, что он требовал с себя за каждый вздох. Он не позволял себе проводить попусту время. Он либо переписывал, либо преподавал, либо читал. А переписывал он довольно много. А наш шейх Абу аль-Фарадж аль-Исфирайни, один из его учеников, поведал нам о том, что „однажды он отправился домой, затем вернулся и сказал: „Я прочел джуз’ в пути“. Он также сказал: „Аль-Му’аммиль ибн аль-Хасан рассказал мне о том, что он заметил, что перо Суляйма стало совершенно тонким[155], и в конце концов он поломал его. Но он все же шевелил губами“. Так аль-Му‘аммиль понял, что он читал шепотом ради того, чтобы время, в течение которого он точил карандаш, не прошло даром, учитывая то, что он ничем не занят».

Ибн Насир аль-Хафиз, описывая Абу ат-Тахира ас-Саляфи, сказал так: «В учебе он словно огонь».

Аль-Халиль ибн Ахмад аль-Фарахиди, да помилует его Аллах, говорил: «Самое тяжелое время для меня – это те часы, когда я ем».

‘Усман аль-Бакилляуи проводил очень много времени в поминании Всевышнего Аллаха. И вот что он сказал: «Поистине, в момент разговения я словно чувствую, как выходит моя душа, так как занят едой, а не поминанием Аллаха».

‘Аммар ибн Раджа’ сказал: «Я слышал, как ‘Убайд ибн Я‘иш говорит: „В течение тридцати лет я ни разу ночью не ел своей рукой. Моя сестра кормила меня, а я писал хадисы“».

Дауд ат-Та’и, поедая тюрю, говорил: «Пока проглатываешь тюрю и ешь хлеб, можно прочесть пятьдесят аятов».

В этом же ключе говорил выдающийся имам Ибн ‘Акиль, да помилует его Аллах: «Я сокращаю время принятия пищи, насколько это возможно. Я даже предпочитаю вместо хлеба, который следует тщательно пережевывать, пожевать печенье и запить его водой, чтобы выиграть время для чтения или конспектирования чего-то полезного, что неведомо мне».

Более того, эти люди погружались в печаль и подвергались болезням лишь из-за того, что они упустили возможность обучиться чему-либо. Известно, что Шубе упомянули о хадисе, которого он не знал, и он воскликнул: «Горе мне!» Он также говорил: «Поистине, бывает, что мне скажут про хадис, и выйдет, что я его не знаю, и тогда меня постигает болезнь».

Однажды у аш-Ша‘би спросили: «Откуда у тебя все эти знания?» Он ответил: «Я не полагался на чужую помощь, путешествовал по странам, был терпелив, как осел, и просыпался рано, как ворона».

Эти люди из-за огромной тяги к знаниям и урокам обычно не шли, а бежали по дороге, словно сумасшедшие. Вот почему Шу‘ба, да помилует его Аллах, говорил: «Когда я видел бегущего по дороге, то полагал лишь то, что он сумасшедший или знаток хадисов»[156].

А вот что поведал ‘Абд ар-Рахман ибн Таймийя со слов своего отца: «Если дед уходил в отхожее место, то говорил мне: „Читай вот эту книгу, и погромче, чтобы я слышал“».

В свое время великий ученый Абу аль-Ма‘али Махмуд Шукри аль-Алюси аль-Багдади (внук) отличался суровой непреклонностью и щепетильностью ко времени. Ни летний зной, ни зимняя стужа не могли помешать ему прийти на урок. Многие из его учеников выслушивали жесткую критику и неодобрительные слова в свой адрес из-за опоздания. Один из его учеников, впоследствии ученый шейх Бахджа аль-Асари, поведал следующее: «Припоминаю, как-то я не пошел на урок. В этот день была плохая погода: сильный ветер, проливной дождь и грязь. Я подумал, что он[157] не придет в школу. Но когда на следующий день я появился на уроке, он стал поговаривать голосом, в котором чувствовался гнев: „Нет блага в том, кому помешала жара и холод“».

Знаток Корана Мухаммад аль-Амин, да помилует его Аллах, стремительно шел вперед по пути знаний. Некоторые шейхи настаивали на том, чтобы он изучал две науки одновременно, поскольку видели в нем очень способного ученика и хотели, чтобы он обучился, как можно быстрее. В итоге аш-Шинкити благодаря высокой воле и стремлению погрузился в мир науки.

Мухаммад аль-Амин, да помилует его Аллах, в юношеские годы полностью посвятил себя науке. В частности вот что он пишет в своих мемуарах «Рихля аль-хадж»: «Кое-что хочу сказать о поиске знаний. Тогда для меня уже наступили другие времена в том, что касается обучения. Я всецело был занят знаниями, и мне было не до женитьбы, так как она могла стать преградой на этом пути. А в то время некоторые девушки, подходящие для меня, думали обо мне, хотели выйти за меня. Но так как мое обучение затянулось, и мне было не до супружества, то многие из них разочаровались во мне, и вышли замуж за богатых. Друг даже мне сказал: „Если ты сейчас не женишься на той, кто подходит тебе, то ведь знатные и красивые девушки выйдут за других, и более не найдешь достойной тебя“. Этим он подгонял меня, хотел отвлечь от учебы».

Дата добавления: 2015-07-15