Чем пить из ложечки микстуру!

* * *

Армейские афоризмы:

«Очередь, как за окурком в конце месяца»;

Строкой

документа

«Перемены в Чехословакии поведут, наконец, к поражению фундамента всей русской системы… Новое правительство не может быть уверено, что удержит под контролем новые силы, если репрессивные средства будут устранены…»

(Газета «Таймс» от 13.05.68 г.)

ПЕРВЫМИ НЕ СТРЕЛЯТЬ!

Памятным вечером 20 августа 1968 года объявили построение полка.

-Товарищи офицеры, сержанты и солдаты! Получен боевой приказ, - взволнованно объявляет командир полка и чуть помедлив, торжественно сообщает: - Сегодня ночью переходим границу с Чехословакией. Эта страна, как вы знаете, открыла свои границы и на днях туда войдут войска НАТО! Допустить этого нельзя, нам поставлена боевая задача: их опередить. Вместе с нами в Чехословакии входят сегодня воинские подразделения стран – участниц Варшавского договора.

Товарищи! Мы исполняем интернациональный долг! На возможные провокации не реагировать и первыми не стрелять! Но на каждый выстрел отвечать сотней выстрелов! Командирам подразделений получить боеприпасы по полному боевому расчету, свернуть палатки, готовность к маршу –21.00.

Особого удивления приказ не вызвал – такого развития событий мы ждали, к этому подспудно готовились. На политзанятиях последнего времени только и говорилось о положении дел в этой стране. Хотя о непосредственном входе в Чехословакию речи не велось.

- Ну что, братцы, мой дембель, судя по всему, накрывается медным тазом!- «прокачал» ситуацию Поспелов.- Вы, салаги, столько не служили, сколько я на «губе» сидел! - привычно упрекнул он молодых сослуживцев. – Придется рядовому Поспелову четвертый годок послужить Отечеству, - со вздохом признал он.

Солдатские сборы недолги и вот наша колонна потянулась в темнеющие на горизонте горы. У стожка сена прощально машут фуражками советские пограничники, остался позади полосатый пограничный столб. Извилистая дорога уводит в чужие горы, которые вместо Карпат именуются отныне Татры. Чужих пограничников нет, граница соседней страны, действительно, открыта.

Оглядываясь, вижу петляющие далеко внизу огоньки растянувшейся колонны. У борта бронетранспортера с деревянными колодами в руках рядовой Чайка, в обязанности которого в случае непредвиденной остановки входит десантирование за борт с тем, чтобы успеть подложить деревяшки под задние колеса бронетранспортера. Если же неполадка окажется серьезной - нам приказано бросить боевую машину на обочине и пересесть в следующую. Без остановок - только вперед!

На марше по извилинам гор пролетела ночь. Рассвет 21 августа. В пелене тумана проявляются первые придорожные домики с темными, еще спящими окнами. В иных прилипли к стеклам удивленные лица.

Без остановок - только вперед! А за очередным поворотом - крутой спуск и редкие столбики ограждений по краю пропасти.

- Не могу вывернуть руль! - побледнел наш водитель Молдарбеков, лишь весной прибывший в отделение. Боевая машина ускоряла ход, роковой поворот у края пропасти стремительно приближался.

- Отделение, приготовиться прыгать за борт! - подаю единственно уместную здесь команду.

- Не спеши, сержант!- перебивает Поспелов и хватает руль у перетрусившего водителя: - А ну, подвинься, салага!

Мы видим, как закостенела его спина и побелели ладони на «баранке» боевой машины. Время словно замедлило бег, но поворот у края пропасти на глазах приближался.

Разогнавшийся бронетранспортер накренился и, чиркнув колесами по столбикам ограждения, все же вписался в поворот, выскакивая на относительно ровный участок дороги. Здесь уже можно притормозить.

- Садись на место, водила! - разрешил, наконец, Поспелов, вытирая рукавом лоб. Мы сделали вид, что не заметили его подрагивающих рук и взмокшей на спине гимнастерки. Но успели заметить догоравший на дне пропасти бронетранспортер из прошедшего впереди нас первого батальона.

Вот стали появляться и первые городки. Стены многих из них залеплены плакатами с русскими лозунгами «Иван, иди домой!», «Москва - там!», а под портретом Ленина краской по стене надпись «Оккупанты! Я вас этому не учил!».

В горах темнеет быстро. Притормозили на вершине горы, а внизу перед нами – огни большого города. Там роятся желтые вспышки - фейерверк в честь нас запустили? Да нет, пригляделись, - трассеры! Мать моя, да это первый батальон бой ведет в городе!

Наш второй батальон рванулся с пригорка на выручку. По пути встречаем боевую машину первого батальона:

- Что там у вас?

- Бой ведем, раненых вывозим…

Командир роты капитан Бахарев, разместившийся в бронетранспортере нашего отделения, судорожно крутит настройку полевой рации, вызывая штаб полка:

- Первый, первый, я десятый, что там у вас, какие будут команды?

Ответа не последовало.

А мы уже врываемся в город.

Перед глазами – огромная и пустая площадь. В центре два костра- догорают наши крытые брезентом хлебовозки. И - ни души, лишь в матовом свете фонарей стены вокруг, исклеванные пулями.

Нервы напряжены, пальцы приросли к спусковым крючкам, настороженные взгляды из-под касок поверх бортов.

Из новостройки жилого дома, что прямо по нашему курсу, по колонне хлестанула трассирующая очередь. Звонко чиркают пули по бортовым скосам нашей боевой машины. Без команды все дружно нажали на спусковые крючки своих автоматов и пулеметов, колонна ощетинилась дружными очередями.

- Мать моя, что делаю? - билось в мозгу. - Куда и зачем стреляю?

- Салага, давай вторую коробку! - слышу ожесточенный крик Поспелова, обращенный ко второму номеру расчета рядовому Чайке.

И вновь захлебывается очередями укрепленный на стойках его пулемет Калашникова.

В сознании промелькнуло, как бережно относились к каждому выстрелу на полигонах, как тщательно собирали после стрельб для отчетности гильзы. А тут сыплем ими во все стороны. Вот звонко защелкало по моей каске слева. Не сразу понимаю, что это всего лишь гильзы из автомата стреляющего рядом Хаджиева. Сам тоже веду огонь короткими очередями, преимущественно по фонарям, по строящемуся впереди дому. Замечаю, как одна из трассирующих пуль догорает в потолке соседнего дома, освещая мебель в жилой квартире…

Мгновение или вечность длится бой? А мы уже пролетели освещенную площадь, стихийная стрельба смолкла. Чуть не столкнулись в темноте с нашим танком: грохот гусениц, сизый смрад выхлопов, ствол установлен на прямую наводку…

Капитан Бахарев все еще бледен:

- Кто давал команду открывать огонь? – беснуется он, пряча в кобуру пистолет.

- Командир полка, приказавший отвечать на каждый выстрел сотнями выстрелов, - напоминаем ему.

Бахарев умолкает, старательно и бесполезно пытаясь вновь связаться по рации с командованием.

Осматриваем друг друга, наш бронетранспортер. Слава богу, все вроде целы. А вот машине досталось: борта по скосам расчерчены пулями, штырек поднятого бронещитка водителя перебит - держится на честном слове.

Так и стоим в темноте, дожидаясь рассвета и прояснения обстановки.

Невдалеке опять промелькнули тени и сразу же вспыхнул брезент еще одной хлебовозки. Дали в ту сторону автоматную очередь.

Заметно светает. Хмурое утро открывает исклеванные пулями стены домов, побитые стекла витрин и наши боевые машины, замершие в переулке. Зловещая тишина в городе, ветер гонит по улице обрывки плакатов, на стенах домов пестреют намокшие под дождем листовки.

Наконец, там и тут видим осторожно выглядывающих из окон и переулков местных жителей. Под охраной нацеленного на ручей пулемета, попарно выходим к ручейку умыться.

* * *

К полудню нас вывели за город, где стали палаточным лагерем в дубовой рощице. В город выезжаем на патрулирование и боевое дежурство: взяли под охрану мосты, узлы связи, хозяйственные объекты.

Ночью мое отделение направили в оцепление – с площади в Кошице вывозят сгоревшую технику. Как командир отделения, имею возможность патрулировать по площади от одного пулеметного расчета к другому. Картина вчерашнего боя нерадостна: побитые витрины магазинов с простреленными костюмами на манекенах, исклеванные пулями стены домов, чадящие остовы сгоревшей техники. Всюду битое стекло, куски осыпавшейся штукатурки. А в скверике –оскверненный местными фашиствующими молодчиками монумент советским воинам, погибшим при освобождении города в годы Великой Отечественной войны: фамилии солдат и офицеров сколоты, на постаменте – фашистская свастика, оградка и насаждения поломаны. Сделано это не вчера – сломанные кусты успели засохнуть, а краска намертво въелась в постамент.

Для души

и под гитару

Вот стоят обелиски –

Не высоки,не низки,

Мимо них пролетают года…

Не болят ваши раны –

Лишь одни ветераны,

Дата добавления: 2015-07-18