Общие принципы участия прокурора в поддержании государственного обвинения в суде присяжных

Выступление государственного обвинителя в суде присяжных должно быть не только убедительным, но и максимально понятным людям с различным менталитетом и уровнем образования. Кроме того, следует учитывать, что для присяжных заседателей существенное значение имеет то, что не играет столь важной роли для формирования внутреннего убеждения профессионального судьи: внешний вид государственного обвинителя, его пол, возраст, классный чин, манера общения, особенности поведения в зале судебного заседания.

По данным проведенного научными сотрудниками НИИ при Генеральной прокуратуре РФ анкетирования присяжных заседателей, у 30% опрошенных присяжных убеждение в виновности подсудимого сформировалось после обвинительной речи прокурора. Две трети из них отметили, что на их вывод о виновности подсудимого повлияла убедительная по содержанию и форме речь государственного обвинителя (92%), и ее интересно было слушать (96%), чему, в частности способствовали такие качества прокурора, как свободное владение речью, умение говорить живо (100%), ясность, понятность (88%), выразительность, образность (72%), логичность и точность речи государственного обвинителя (96%).[1] Приведенные данные свидетельствуют о том, что эффективность поддержания государственного обвинения в суде с участием присяжных заседателей зависит, прежде всего, от уровня подготовки и мастерства прокуроров.

Способность государственного обвинителя к свободному владению живой, образной, понятной для простого обывателя речи – одно из важнейших условий завоевания доверия присяжных заседателей. Если обладающий специальными познаниями в области права, высокообразованный прокурор сам не может произнести обвинительную речь без помощи записей, не следует требовать понимания сущности представленных доказательств и от присяжных заседателей. Приведенный тезис вовсе не означает, что государственный обвинитель не должен пользоваться текстом заранее составленной обвинительной речи, поскольку в этом случае велика опасность упустить из виду ключевые обстоятельства дела. Однако будьте уверены, содержание механически прочтенной прокурором обвинительной речи не отразится в сознании присяжных. Представьте, что Вы – присяжный заседатель, не имеющий юридического образования, впервые оказавшийся в здании суда. В первые минуты пребывания в судебном заседании присяжный испытывает интерес к происходящему, как и всякий человек ко всему новому. Однако обилие сложной для восприятия информации, смысл которой не всегда ясен не обладающему специальными познаниями в области права человеку, утомляет присяжных. Обилие ранее неизвестной информации сложного для слухового восприятия свойства вызывает подсознательное умственное отчуждение от происходящего. В этой связи в сознании присяжных в большинстве своем отражается лишь то, что вызвало у них эмоциональный всплеск. А подобная реакция возникает, прежде всего, под влиянием талантливо произнесенного, ясного, доступного для понимания каждого выступления судебного оратора.

Для того чтобы присяжные отвлеклись от личных проблем и активизировали свои интеллектуальные и моральные ресурсы для исследования доказательств стороны обвинения, прокурору необходимо построить свою речь так, чтобы ее содержание отразилось в эмоциях присяжных. При этом недопустимо, чтобы эти эмоции заключались в жалости к подсудимому. Задача государственного обвинителя – вызвать у присяжных заседателей эмоции личного свойства.

Речь государственного обвинителя должна служить посылкой для нравственного осуждения присяжными заседателями деяния, совершенного подсудимым, в такой степени, чтобы представители народа считали невозможным признать его заслуживающим снисхождения.

Как следует из результатов проведенного исследования, положительным фактором в решении коллегией присяжных заседателей вопроса о снисхождении были следующие обстоятельства: наличие малолетних детей у виновного, личная симпатия либо жалость к подсудимому, аморальное поведение потерпевшего, отожествление себя или своих близких с судьбой подсудимого, мотивы совершения преступления, раскаяние подсудимого. На отказ присяжных заседателей признать подсудимого заслуживающим снисхождения повлияло наличие следующих обстоятельств: агрессия подсудимого по отношению к участникам процесса либо его аморальное поведение в судебном заседании, жестокость подсудимого при совершении преступления, факт прежних судимостей либо асоциальность личности виновного, жалость по отношении к потерпевшему, неприязнь к подсудимому, наличие у него наркозависимости или алкоголизма.

Добиться психологического контакта с присяжными заседателями – значит завоевать их внимание при исследовании доказательств. И в этом процессе значительная роль отводиться живости мышления государственного обвинителя.

При рассмотрении одного из уголовных дел Московским областным судом с участием присяжных заседателей адвокат более часа допрашивала свидетеля обвинения, пытаясь уличить его во лжи.

Вопрос адвоката: Как часто Вы ездили в это место?

Ответ свидетеля: Каждый день, там за домами на стоянку я ставлю свою машину.

Вопрос: Сколько лет Вы туда ездите?

Ответ: Лет десять.

Вопрос: Вы живете в этом городе?

Ответ: Да, но не в этом районе.

Вопрос: Судя по всему, Вы хорошо знаете это место, тогда почему путаете номер дома? На предварительном следствии Вы говорили, что увидели машину, из которой стреляли, около дома № 16, а сейчас Вы утверждаете, что около дома № 5?

Ответ: Я и сейчас не могу назвать номер дома.

…Адвокат: Прошу огласить показания свидетеля на предварительном следствии, где свидетель называет номер дома, а сейчас утверждает, что не знает нумерации, и, кроме того, сейчас и тогда называет разные номера домов.

После оглашения показаний вновь последовал изнурительный допрос по тем же обстоятельствам. Свидетель стоял на своем и предложил нарисовать схему, где он увидел машину.

И тут, воспользовавшись паузой, прокурор, повернувшись к присяжным, тихо и доверительно произнесла: «Вот Вы, уважаемые присяжные, ходите в облсуд каждый день уже неделю. Хоть кто-нибудь из Вас обратил внимание на номер дома?»

Присяжные оживились, стали кивать в поддержку прокурора, а значит и показаний свидетеля.[2]

С первой минуты встречи с кандидатами в присяжные заседатели государственный обвинитель должен стремиться к завоеванию доверия будущих членов коллегии. Изменить первое впечатление о себе всегда довольно сложно, а симпатия присяжных заседателей к представителю противоположной стороны процесса может выразиться в формировании у присяжных оправдательной установки.

Так, при отсутствии веских оснований, препятствующих включению гражданина в состав будущей коллегии присяжных заседателей, начальник отдела по поддержанию государственного обвинения управления по обеспечению участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами прокуратуры Оренбургской области В.В. Комин произносит: «У меня нет отводов. Я доверяю всем уважаемым кандидатам в присяжные заседатели».

При формировании коллегии председательствующий судья должен разъяснить кандидатам в присяжные заседатели цель их отбора таким образом, чтобы у них не сложилось неприязненное отношение к лицу, заявившему отвод. Однако не редко кандидаты в присяжные заседатели воспринимают заявление им отводов как личную обиду. В результате уже на этом этапе у представителей народа может возникнуть негативное отношение к прокурору, что выражается в осознанном либо подсознательном нежелании принимать во внимание доказательства, представленные стороной обвинения. В этой связи тактический ход, применяемый В.В. Коминым, уже на этапе формирования коллегии присяжных заседателей помогает государственному обвинителю завоевать доверие представителей народа.

Уильям Джеймс писал: «Самая важная черта человеческой натуры заключается в том, что человек жаждет признания своей ценности»[3]. Присяжные заседатели испытывают симпатию к тому, кто уважает их достоинство. Войдя в состав коллегии присяжных заседателей, граждане не редко испытывают гордость за то, что именно им доверили исполнять эту «ответственную обязанность» [4], они ощущают себя представителями народа – судьями, от решения которых зависит судьба подсудимого.

К. Луцкой отмечал необходимость соблюдения судебным оратором следующих правил: уважение к присяжным, ораторская тактичность и ораторская предосторожность. Последнюю К. Луцкой определяет как «известное предвидение судебным оратором того, чем он мог бы оскорбить чуткость тех, перед кем или о ком он говорит…»[5]. Р. Гарис считал главной ошибкой сторон в суде присяжных – «смотреть на присяжных заседателей как на глупцов… недостаток уважения в обращении с ними есть лучшее средство проиграть дело и выказать себя очень недалеким человеком. В зауряднейшем из заурядных составов присяжных заседателей почти всегда найдутся один или два умных человека, а так как прочие пойдут за ними, то берегитесь сделать их своими врагами; вы неминуемо достигнете этого, если по вашим словам и по вашему обращению им покажется, что вы считаете их ограниченными людьми. [6]

Д. Корнеги писал: «На Земле… известен только один способ заставить человека что-то сделать.… И он состоит в том, чтобы человек сам захотел сделать это»[7]. При наличии сомнений в виновности подсудимого присяжный заседатель охотнее поверит доводам человека, который ему приятен.

При произнесении речи перед присяжными заседателями целесообразно посмотреть в глаза каждому члену коллегии для того, чтобы представитель народа воспринял все сказанное прокурором как лично обращенное к нему – обычному гражданину. Вежливость, тактичность, уважительное отношение к присяжным заседателям – неотъемлемые составляющие поведения государственного обвинителя в суде присяжных.

При обращении к присяжным заседателям следует по возможности избегать формулировок, для уяснения истинного смысла которых необходимо наличие специальных познаний в области права. П. Сергеич писал о том, что «ближайшая, непосредственная цель речи судебного оратора заключается в том, чтобы ее поняли те, к кому она обращена. И первое необходимое условие к достижению поставленной цели – ясность речи» [8]. Каждое слово государственного обвинителя в обращенной к присяжным заседателям речи должно быть доступно для понимания представителям народа. В противном случае присяжные заседатели станут трактовать понятия, смысл которых им не совсем ясен, по-своему, что не всегда оказывается в пользу стороны обвинения. Поддержание государственного обвинения в суде с участием присяжных заседателей требует от прокурора такой степени обоснованности своей позиции по делу, при которой она могла бы стать доступной пониманию обывателя.

С. Хрулев писал: «Сколько раз приходилось наблюдать, что присяжные делают над собой усилие, чтобы понять …речь обвинителя или защитника, видеть ясно, что они изредка недоумевающее взглядывают на оратора, ничего не понимая в ней, и затем видеть, как они оживляются, внимательно прислушиваются к каждому слову другого оратора, не спуская с него глаз, как скоро он заговорит с ними простым языком, доступным их пониманию»[9].

Представители народа всегда обращают внимание на внешний вид государственного обвинителя. Наличие у прокурора ювелирных украшений, дорогие часы обычно вызывают у присяжных заседателей враждебное отношение к нему. Уровень доверия присяжных заседателей возрастает к прокурору старше 35 лет, имеющему высокий классный чин. Социологические исследования подтверждают, что высокий рост прокурора делает его речь более убедительной в умах присяжных[10]. Пол государственного обвинителя также имеет существенное значение. Так, представители народа испытывают большее доверие к прокурору-мужчине старше 35 лет, либо женщине старше 40 лет.При этом раздражение присяжных заседателей может вызвать яркий маникюр, макияж, прическа женщины - государственного обвинителя.

Для представителей народа конкретный государственный обвинитель является олицетворением органов прокуратуры, следовательно, сомнения в его компетентности могут привести к снижению уровня доверия ко всей системе прокуратуры России. Прокурор должен обладать не только фундаментальными юридическими знаниями и умением применить их на практике, но и владеть ораторским искусством.

В целях предотвращения возникновения у присяжных заседателей необоснованных сомнений в достоверности представляемых стороной обвинения доказательств, прокурору следует с максимальной тщательностью подойти к выявлению противоречий между данными, полученными в ходе предварительного следствия и представленными в процессе судебного разбирательства. [11] Ведь действующее законодательство не запрещает присяжным заседателям, признав подсудимого виновным в совершении преступления, освободить его от наказания. Подобные вердикты в англо-американской доктрине известны как jury nullification[12]. Так, получил известность приговор, вынесенный Ивановским о бластным судом с участием присяжных заседателей по делу К. Коллегия присяжных заседателей, признав доказанным, что К. заранее приготовленным ножом нанесла один удар С. в шею, от чего тот скончался, на вопрос о виновности подсудимой ответили: «Невиновна». Как следует из материалов уголовного дела, потерпевший в течение нескольких лет истязал подсудимую, что явилось мотивом совершенного К. преступления [13]. Примеры подобного рода вердиктов коллегии присяжных заседателей имели место в Ростовском и Московском областных судах[14]. Во всех подобных случаях в присутствии присяжных заседателей оглашались обстоятельства, положительно характеризующие подсудимых, при явной противоправности либо аморальности поведения потерпевшего. С. Хрулев писал: «Иногда дело представляется ясным и убеждение о виновности как будто полное, но что-то в глубине души говорит, что дело не так ясно, как кажется, это необъяснимое «что-то», невольно заставляет задуматься перед тем, как произнести роковое «да»…Улики, доказательства, все обстоятельства дела говорят за несомненную виновность подсудимого, а «что-то» настойчиво твердит свое…»[15]. И этим «что-то» не редко оказываются эмоции и предубеждения присяжных заседателей. Ведь присяжные, вынося вердикт «не виновен» полностью признавшемуся в содеянном подсудимому, вовсе не отрицают факт совершения преступления данным лицом, а лишь не вменяют ему это в вину. В этом случае присяжные заседатели перекладывают вину за совершенное деяние с подсудимого на обстоятельства, которые побудили его к преступному поведению. Такое решение вызвано жалостью, личной симпатией к подсудимому и другими эмоциями.

Главным преимуществом суда присяжных А.М. Бобрищев-Пушкин считал то, что в нем «могущественно действует из всех презумпций – одна, презумпция невиновности подсудимого»[16]. И именно это побуждает присяжных заседателей подходить к анализу представленных сторонами доказательств со всей тщательностью. При возникновении сомнения в виновности подсудимого, при отсутствии неоспоримых для присяжных заседателей доказательств, «судьи из народа» руководствуются принципом Уильяма Блекстоуна: - «Лучше оправдать 10 виновных, чем осудить одного невинного»[17], и выносят оправдательный вердикт. Задача государственного обвинителя – не допустить возникновение у присяжных заседателей сомнений в доказанности вины подсудимого, а это требует тщательной подготовки к участию в судебном разбирательстве.

---

Дата добавления: 2015-07-18