Глава 32. Рождение новой жизни

- Не паникуй, ладно? – умоляла Белла.

- Я в порядке, - сказал я, стараясь не дышать вместе с ней по методу Ламаза. Она и так уже была раздражена, и усугублять ситуацию казалось плохой идеей.

- Просто... успокойся, ладно? - она приподнялась на локтях и попыталась дышать так, как велела ей медсестра-акушерка, несмотря на то, что я говорил ей об этом раньше.

- Хорошо, - я положил руку ей на спину, которую она сразу же отодвинула. - Извини! Извини!

- Все хорошо... нет причин для паники, - сказала она снова.

Я придвигался немного ближе, а потом отодвигался назад. Она не позволяла мне прикасаться к ней, так что в конечном итоге я просто сложил руки на коленях, как какая-то старая леди, слушающая вдохновляющую церковную проповедь. Белла перевернулась, съежилась и посмотрела на меня.

- Прекрати! – резко сказала она.

- Я не паникую! – закричал я, не зная, что мог сделать неправильно, просто сидя рядом.

- Может, выпьем кофе или что-нибудь еще? – Аро положил свою руку на мою, но я стряхнул ее.

- Я никуда не пойду!

- Эдвард, это будет длиться несколько часов, - голос моего отца был спокойным, и мне хотелось разбить ему кулаком губы.

- Черт возьми, - выплюнул я. - Она не может уйти, так почему я должен?

- Потому что ты сводишь меня с ума! – неожиданно закричала Белла.

Я замолчал и замер, смотря на Беллу, когда она слезла с кровати с помощью Челси и медсестры. Она была похожа на большой красный беременный мяч, который при малейшем касании начнет скакать вверх и вниз. Ее горящие глаза были красивыми и смертельно опасными.

- Выйди хотя бы на пятнадцать минут, или я запрещу тебе присутствовать на родах!

- Черт... гм...

- Пошли, Эдвард, - Аро и Карлайл дружно взяли меня под руки и вытащили в маленькую комнату ожидания рядом с родильным отделением. Аро остался там, а мой отец потащил меня дальше по коридору к автоматам, пока я продолжал раздумывать, что сделал такого страшного.

Время остановилось, так что я не был уверен, сколько мы пробыли в больнице – час или десять, я просто знал, что сойду с ума, прежде чем этот ребенок родится. Белла испытывала ужасную боль. Точнее, я знал, что это должно быть больно. Знал, что Белла будет страдать от боли, и все говорили, что как только все закончится, она забудет о ней.

Возможно, но я не понимал, каким образом. Вряд ли я смогу это забыть.

Это были слишком... слишком сильные муки. Это не может быть правильным или нормальным.

- Я не могу это сделать, - пробормотал я себе под нос и оглянулся, чтобы посмотреть на Aро, который отправился по коридору в противоположном направлении, вероятно, в поисках еды. Отец попытался вручить мне кофе. Мне казалось, что мои руки не смогут удержать даже чашку.

- Ты в порядке, Эдвард, - успокаивал отец. - Просто держи себя в руках, и все будет хорошо.

- Нет, - сказал я, качая головой. - Это не так. Это неправильно... ненормально.

- С ней все будет хорошо, Эдвард - папа положил свою руку мне на плечо, и я не стал ее скидывать. – С ними обеими. Но сейчас она нуждается в тебе - Челси и Эсме могут предложить поддержку, но в действительности ей нужен ты. С ней все будет хорошо, если и с тобой все будет хорошо.

- Я знаю, - если он еще раз произнесет слово «хорошо», я точно свихнусь. Сжав кулаки, я сделал глубокий вдох и тяжело выдохнул.

Они все были там - Челси и Аро, Карлайл и Эсме, даже Эммет и Розали приходили раньше, но были вынуждены уйти из-за дерьма, связанного с работой, так как остальное начальство отказывалось покинуть больницу, пока на свет не появится еще один наследник семьи Каллен.

Если бы я не успокоился, то Белла бы, в конечном итоге, родила ребенка без моего присутствия - либо потому, что я потеряю сознание прежде, чем придет время, либо потому, что она просто вышвырнет мою задницу.

- Мне нужно собраться.

Я сел на один из стульев в комнате ожидания. Он был из бледно-голубой пластмассы и сразу же прилип к моей заднице. Я даже не мог вспомнить, почему носил шорты в октябре.

- Да, нужно, - сказал папа. - Почему бы тебе не сесть, расслабиться, выпить это, а потом пойти обратно?

Я кивнул, потому что понял, что не в состоянии принимать какие-либо решения прямо сейчас, а папа был единственным человеком рядом, который мог принять их за меня. Заставляя свои руки подчиняться, я взял стаканчик и сделал глоток горячей жидкости.

- Этот кофе - дерьмо, - заметил я. Сделав еще один глоток, поставил стаканчик на столик.

- Ты ожидал чего-то иного от больничного автомата?

- Думаю, нет.

Наступило продолжительное, неловкое молчание, пока я делал вид, что успокаиваюсь, что целиком и полностью не удавалось. Не знаю, что пытался сделать отец. Судя по выражению его лица, он либо задумался, либо хотел в туалет – оставалось только догадываться.

Мы вернулись в комнату, и я старался сохранять спокойствие – честно старался. Через некоторое время Aро и Карлайла выгнали, чтобы Белла смогла раздеться и походить. Можно было бы подумать, что она будет смущаться, но, кажется, ей было на это наплевать. Челси и Эсме остались по просьбе Беллы, и я был рад их присутствию. Я не имел понятия, что делать, и в основном старался не корчить лицо, потому что за это меня могли убить.

Хотя все равно это было очень заманчиво.

Какое-то время я был в порядке, но когда схватки стали чаще, а Белла начала по-настоящему кричать, я едва смог сдерживать себя, чтобы не сделать то же самое. Где бы я ее ни касался, становилось только хуже, но когда я пытался отодвинуться, она впадала в истерику. И, конечно же, если я ее не трогал, или же ничего ей не говорил, она сердилась так же, когда я пытался говорить или нежно прикасаться.

- У тебя отлично получается, - сказал я ей.

- Пошел ты! – огрызнулась она в ответ.

Я съежился, потер ей спину, надеясь при этом, что то, что я говорю или делаю, имеет какое-то значение, потому что чувствовал себя бесполезным. Она не отталкивала меня больше, но это, скорее, потому, что она была слишком слаба, чтобы сделать так.

Я не думал, что это занимает так много времени. Роды начались на пару недель раньше, но были все еще в пределах доношенного срока согласно словам врача. Как бы я ни пытался успокоиться, с каждой минутой и часом становилось все труднее в это верить.

- Я хочу изменить положение, - сказала Белла, и я помог ей сдвинуться к изголовью кровати.

Почти сразу же она снова закричала.

- Может, попробуешь дышать глубже? – спросил я.

- Нет, - застонала она, и слезы потекли по ее щекам. Каждая слезинка, оставляющая след на ее коже, разрывала мне сердце.

Все мысли были только о том, что это моя вина. Если бы я не засунул в нее свой член, этого никогда бы не произошло, и ей бы не было так больно.

- Это больно, - шепотом воскликнула она. Это было слишком тихо, чтобы услышал кто-либо еще. Впервые за весь день в ее глазах не было гнева или разочарования, направленного на меня, а только страх.

- Это намного больнее, чем я думала... Я не понимаю...

- Это и должно быть больно, - напомнил я. - Ты все еще можешь согласиться на эпидуральную анестезию или…

- Нет! - простонала она. - Это вредно для ребенка... естественные роды лучше... я читала...

- Знаю, детка.

Белла зациклилась на естественных родах. Вполне возможно, что она слишком много читала об этом. Хотя я не сомневался, что это лучше, но и намного сложнее. Белла была уверена, и я просто согласился, потому что это то, чего она хотела.

На самом деле у нас не было возможности подготовиться. Ребенок решил родиться слишком рано.

Белла раскачивалась вперед и назад на кровати. Затем перевернулась на спину, чтобы кто-то смог оценить ее состояние, но на самом деле, похоже, никто не собирался этого делать.

- Прекратите тыкать в меня, - зарычала Белла на одну из медсестер.

Смена только что поменялась, и те, кто был здесь прежде, теперь ушли. Я не знал, кто это, но Белле, очевидно, она не нравилась. Медсестра отошла, но потом протянула руку и положила ее на живот Беллы во время еще одной схватки.

- Не трогайте меня! – закричала на нее Белла.

Я собирался подойти и просто отодвинуть суку, когда она проигнорировала очевидное предупреждение Беллы и положила руку прямо над пупком моей жены, но Белла ударила ее.

Да - прямо по лицу.

Медсестра прыгнула в сторону с недоумением на лице, а потом просто вышла из комнаты. Белла даже ничего не сказала.

- Она только что ударила медсестру? – спросила Эсме, наклонившись к Челси.

- Уверена, что именно это она и сделала, - сказала Челси.

- Знаешь, она мне нравится, - ответила мама.

- Мне тоже, - согласилась Челси.

- Белла? – доктор подошел и коснулся лба моей жены. Это был не тот врач, которого мы видели, а какой-то парень, одетый в синюю докторскую форму.

Белла посмотрела на него, когда началась новая волна боли. Мои пальцы были почти раздавлены в процессе, но она справилась. Я позволил ей измываться над своей рукой, полагая, что это меньшее, что я могу сделать, и старался не показывать, насколько это больно. Я определенно ничего не собирался больше говорить – это было просто небезопасно.

- Я хотел бы осмотреть вас, хорошо?

Она легла обратно на спину, чтобы врач смог проверить ее, а я надеялся, что она не будет бить его по голове. И старался не думать о том, как другой парень щупает там мою жену, но это было трудно. Он засунул в нее руку, ради всего святого.

- Мистер Каллен? – позвал доктор, удивив меня. - Могу ли я поговорить с вами?

Челси подошла ко мне и заняла мое место, взяв за руку Беллу, когда я отошел в другую часть комнаты с доктором Как-то-там.

- Могу я называть вас Эдвардом? - спросил он.

- Конечно.

- Эдвард, ваша жена довольно тяжело трудится на протяжении двадцати часов.

Уже прошло так много времени? Мысли в голове вращались по маленькому кругу, и воображение подбросило образ «лягушки в блендере» из шутки, которую я слышал в детстве.

- Она не добилась никакого прогресса, и раскрытие по-прежнему лишь около двух сантиметров.

- Оно должно быть десять сантиметров, чтобы родить ребенка, не так ли?

- Верно, - сказал он, кивнув. - Но голова ребенка не там, где надо.

- Что вы имеете в виду, говоря «не там, где надо»? – заорал я.

Эсме подбежала ко мне и положила руку на плечо.

- Ты должен оставаться спокойным, Эдвард, - сказала мама. - Ради Беллы, помнишь?

Я сдержал рычание, но посмотрел на доктора, когда он попытался объяснить.

- Она повернулась лицом вверх, и голова упирается в кость Беллы, а не в ее шейку.

- Что, блядь, это значит?

- Это означает, что ваша жена потратила много сил за последнее время, и я боюсь, что не имеет значения, как долго она еще будет стараться - ребенок не сможет так родиться.

Я изо всех сил старался понять, что он хочет мне объяснить, но мне никак это не удавалось. Он хочет сказать, что девочка не собирается выходить? В конце концов, ей все равно придется это сделать, не так ли? Она ведь не может просто остаться там!

- Такое чувство, что вы предлагаете сделать кесарево сечение, - сказала мама.

Моя голова быстро повернулась в сторону матери.

- Я думаю, что так будет лучше и для Беллы, и для ребенка.

- Она не согласится, - сказал я ему. – Ни за что - она даже не хочет делать эпидуральную анестезию.

- У нас может не быть выбора, Эдвард, - сказал доктор.

Я пытался игнорировать его слова. И не обращать внимание на то, каким тоном это было сказано. Я посмотрел на маму в поисках волшебного ответа, но судя по выражению ее лица, такового у нее не было.

- Она сказала, что... хочет, чтобы все прошло естественно... понимаете? – попытался объяснить я. – Это же настолько далеко от естественности, насколько вообще возможно.

Доктор перевел взгляд с меня на Эсме, а затем сделал длинный, глубокий вдох.

- Эдвард, если Белла не согласится на кесарево сечение, то вам придется подписать отказ.

- Отказ?

- Да, - сказал он с суровым взглядом. - Если вы собираетесь отказаться от моей рекомендации, больница не намерена нести ответственность в случае смерти вашей жены и ребенка.

Тело онемело, и я сопротивлялся тем образам, которые пытались прорваться в мое сознание. Их было слишком много, и в каждом из них мелькало лицо Беллы. Дыхание перехватило, а по спине скатилась струйка холодного пота.

- Нет, - прошептал я.

Руки мамы легли мне на плечи, и она сжала их, прежде чем оттолкнуть меня назад и посмотреть прямо в глаза.

- Мы поговорим с ней вместе, - сказала она. - Все будет хорошо, но ты должен слушаться, Эдвард. Ты должен делать то, что говорит доктор. Я не позволю ничему плохому случиться снова.

Как только врач сказал все Белле, ее глаза расширились, и она повернулась ко мне.

- Нет, - прошептала она. - Это неправильно. Так не должно было случиться!

- Белла, думаю, мы должны…

- Нет, я смогу это сделать!

С безумными глазами я схватил ее за руку. Другой рукой обхватил ее лицо.

- Пожалуйста, Белла, - попросил я, чувствуя, как горячие слезы побежали по моему лицу. - Если что-то случится с тобой... с ребенком... Боже, Белла... я не смогу... не смогу...

Она вцепилась в меня руками, прижала к себе и зарыдала.

- Я не хочу, чтобы все было так! - воскликнула она.

- Знаю, - сказал я. - Знаю, детка, я знаю... Я знаю...

Она плакала. Я плакал. Несмотря на присутствие, по крайней мере, десяти человек в комнате, для нас они были невидимы.

- Нужно чем-то пожертвовать, - прошептал я. - Верно? Это - не то, чего мы хотим, а то, в чем нуждается она.

- Угу, - всхлипнула Белла.

- Я люблю тебя, - сказал я. - Мы должны сделать это... должны.

- Я знаю, - ответила она.

Как только мы договорились, Беллу быстро уложили на кровать с колесиками и увезли, в то время как я пытался не допустить, чтобы мое сердце на самом деле выскочило прямо из моей груди, чтобы последовать за ней. Челси и Эсме пытались успокоить меня, когда мы направились по коридору в предоперационную.

Находясь словно в тумане, я позволил им натянуть на себя синий халат и завязать его сзади на спине. Соответствующая шапочка оказалась на голове, а какие-то бесформенные носки натянуты на ноги поверх обуви. К тому времени, как они прикрыли мое лицо маской, все происходящее обрушилось на меня.

Все шло неправильно – абсолютно все.

Это было опасно. Намного, намного опаснее для Беллы и ребенка, чем обычные роды.

Что, если это не сработает? Что, если случится что-то плохое? Что, если...?

Я сходил с ума.

- Она нуждается во мне, - прошептал я себе.

- Мистер Каллен? – позвала медсестра.

Она улыбнулась и указала на дверь. Я вслепую последовал за ней.

- Не волнуйтесь, мистер Каллен, - сказала она. - Мы позаботимся о вашей жене и ребенке.

Я кивнул и пошел вслед за ней в комнату с яркими огнями и большим количеством людей. Белла лежала на высоком столе, вытянув руки по бокам и зафиксированная поперечными ремнями.

Она выглядела замученной, и от этого я весь съежился.

С трудом сглотнув, я подошел к ней с той стороны, где не было капельницы. Ее взгляд сместился ко мне – глаза были почти такие же красные, как остальная часть лица, но, по крайней мере, она больше не кричала.

- Привет, детка, - сказал я спокойно.

Белла моргнула.

- Я не хочу этого, - прошептала она.

- Я знаю, - ответил я. - Но мы собираемся пройти через это - так же, как и всегда, не так ли?

Белла отвернулась от меня, фыркнула, а затем снова повернулась с более решительным выражением на лице.

- Все будет хорошо, - сказала она. – Обязательно будет.

Я мог только согласиться с ней.

Доктор ткнул живот Беллы булавкой, и мне потребовалась секунда, чтобы понять, что она ничего не чувствует. К счастью, я понял это прежде, чем ударил этого чувака.

- Хорошо, вы можете чувствовать небольшое подергивание, - сказал хирург Белле, - но боли быть не должно. Обязательно скажите, если почувствуете что-нибудь еще, ладно?

- Ладно.

Голос Беллы был приглушенным и сонным. Я нежно сжал ее пальцы, быстро переводя взгляд с ее лица на врача. Даже когда красная кровь потекла по ее животу, я не позволял себе думать об этом. Все происходило слишком быстро, и мне оставалось только мысленно просить и умолять того, кто, возможно, меня бы услышал.

Пожалуйста, не дай ей умереть... пожалуйста, не дай ей умереть...

- Стенки ее матки очень тонкие, - тихо сказал доктор. - Мы успели как раз вовремя.

Часть меня хотела спросить, что он имел в виду, но я решил, что лучше мне этого не знать. Белла сжала мою руку, и когда я повернулся к ней, на ее лице были слезы.

- Все хорошо, - прошептал я, пытаясь улыбнуться. Вероятно, получилось не очень утешительно.

- Ребенок... - голос Беллы надломился, и из глаз потекли новые слезы.

- Все хорошо, - повторил я и снова посмотрел на ее живот, где из маленького отверстия текла кровь. Рука врача пробралась внутрь, и я почувствовал, что меня замутило.

Даже, черт возьми, не думай об этом!

Я с трудом сглотнул, во что бы то ни стало заставляя себя оставаться в сознании рядом со своей женой.

И я увидел ее.

Изначально это был просто крошечный комочек, покрытый кровью, но врач перевернул ее лицом вверх. Ее глаза были зажмурены от яркого света, а личико сморщено.

Она выглядела так же, как Белла, когда та пыталась съесть дешевый вегетарианский бургер, и я чуть не рассмеялся.

- У вас красивая девочка, - сказал доктор, передавая ее стоящей рядом медсестре. – Эдвард, можете подойти ко мне?

В следующую секунду у меня в руках оказались маленькие ножницы, и я разрезал нить между двумя узелками. Как только я это сделал, ее крошечный рот открылся, и она завопила.

- Черт! – закричал я. – Я сделал ей больно?

- Вовсе нет, - сказал доктор. - Она хорошо кричит.

- Она в порядке? – спросила Белла.

- С ней все прекрасно, - ответила медсестра с улыбкой. А потом поднесла ребенка к моей жене и приложила крошечную головку к щеке Беллы. Медсестра переместила девочку так, чтобы мама и дочь соприкасались кожей, и Белла начала всхлипывать.

- Она в порядке? - снова спросила Белла. Ее взгляд быстро перемещался между мной и медсестрой, держащей нашего ребенка. Я мог только кивнуть, так как мой язык словно распух во рту и не желал двигаться.

- Ваша дочь выглядит просто замечательно, миссис Каллен. Я только заберу ее ненадолго, чтобы осмотреть, хорошо?

Белла кивнула, не сводя глаз с ребенка. Так же как и я. Она выглядела в точности как Белла, и когда ее маленькие веки раскрылись, на меня посмотрели два темно-карих глазика.

- Давайте позволим врачу осмотреть Беллу, - сказала мне медсестра. – Мне бы не помешала помощь в очистке вашей дочери. Не могли бы вы помочь мне с этим?

Ее голос был завораживающим, как и лицо моей дочери. Я не мог понять выражение ее лица – то ли она ненавидела яркий свет, то ли просто пребывала в шоке от холодного, жестокого мира. Счастливой ее нельзя было назвать, это уж точно.

Медсестра обтерла ее немного, проверила глаза, пощекотала ножку, а затем вручила мне губку, чтобы я сделал все остальное. Вытирая ее, я успел пересчитать пальцы у нее на руках и ногах, а также полностью осмотреть со всех сторон. Медсестра завернула ее в небольшое одеяло, а затем передала мне.

Когда дочь оказалась у меня на руках, горло сжалось. Я ожидал, что почувствую себя неловко, взяв ее на руки в первый раз, но этого не произошло. Это казалось самой естественной вещью в мире. Она была мягкой, теплой и прекратила извиваться, как только я прижал ее к своей груди.

Пока я держал, медсестра прочистила ей нос, и она снова громко запищала.

- Что с моим ребенком! – выкрикнула Белла.

- Она у меня! – ответил я. – С ней все в порядке! Она злится, но с ней все хорошо.

Я услышал свой смех, но звук казался приглушенным и далеким. Медсестра еще раз начала вытирать ее мягкой тканью, а я просто смотрел на ее лицо.

- Она красивая, - сказал я.

- Да, - ответила медсестра. – Одна из самых красивых детей, которых я видела.

Глубоко внутри я знал, что подобную ерунду она говорит каждому новоиспеченному отцу, но мне было все равно. Я был абсолютно уверен, что это правда – моя дочь была самым красивым ребенком в мире. После того, как ее вытерли, у меня не осталось по этому поводу никаких сомнений.

- Она в порядке? - спросила Белла, когда я поднес крошечный, завернутый в одеяло комочек ближе к ней.

- С ней все замечательно, - сказал я. - Лучше, чем просто хорошо. Она получила десять баллов по какой-то системе оценок, что является максимально лучшим из всего возможного. Даже медсестра сказала, что она лучшая. Вероятно, она сможет поступить в любой университет Лиги Плюща, если пожелает.

Белла кивнула, но, кажется, не была до конца убеждена.

- Она превосходна, - заверил я, немного сильнее сжимая руки, боясь держать ее слишком сильно или слишком слабо.

- Я не могу подержать ее, - прошептала Белла. Новые слезы образовались в уголках ее глаз.

- Скоро сможешь, - сказал я ей и попытался посмотреть, что делает врач, но когда понял, что он зашивает живот, мне пришлось отвернуться. – Думаю, что они почти закончили.

- Через несколько минут мы перевезем вас в послеоперационную палату, - сказал доктор. - Как только мы проверим все и убедимся, что с вами и вашей дочерью все хорошо, вы сможете сами ее подержать.

- Ты взял ее? - спросила Белла все еще немного сонным голосом.

- Она у меня, детка, - заверил я ее. - Я держу ее на руках, и с ней все хорошо... она в полном порядке. И даже не плачет.

- Ты уверен?

Мой взгляд вернулся к медсестре, которая подошла и коснулась щечки ребенка. Та слегка поежилась в своем полосатом одеяльце, но не заплакала.

- С ней все просто отлично, - снова сказала медсестра. Ей пришлось уверять нас, по крайней мере, десять раз, прежде чем они сказали, что нужно снова проверить ребенка. После небольшого спора я пошел с малышкой, Челси осталась с Беллой, а мама отправилась к остальным. Врачи собирались перевезти Беллу обратно в палату, где мы находились изначально.

Я пошел с ребенком в детское отделение, где они провели еще пару тестов и решили, что она чувствует себя так, как я и говорил – абсолютно прекрасно. Я не стал класть ее, пока шел осмотр, а держал на руках. Она была настолько маленькой, весила чуть больше трех килограммов, и я просто хотел максимально ее обезопасить.

- Вы избалуете ее, - пожурила меня пухленькая медсестра.

Мне удалось удержаться от того, чтобы не послать ее куда подальше, но я попытался, как минимум, передать это своим взглядом. Она расправила плечи и потопала прочь.

- Вы уже выбрали имя? - спросила младшая медсестра. Она коснулась щеки моей дочери, заставив ее извиваться.

- Элис, - ответил я.

- Замечательный выбор!

Я все еще был уверен, что они говорят это дерьмо всем родителям, но сказано это было чертовски убедительно, так что я улыбнулся. На самом деле, в тот момент я понял, что не переставал улыбаться уже давно, и скулы начали болеть.

Это в свою очередь вызвало очередную улыбку.

- Нужно будет положить ее сюда, прежде чем мы отвезем ее в послеоперационную палату, - медсестра указала на своеобразную люльку с колесиками. Она выглядела хорошо, но я не собирался класть туда свою дочь.

- Я отнесу ее, - сказал я.

- Нужно положить ее в кроватку, прежде чем…

- Я сказал, что отнесу ее, - повторил я.

Она попыталась снова возразить мне, но я просто проигнорировал ее, начав осматриваться вокруг, чтобы понять, в какой стороне находится палата Беллы. Я направился по коридору, и медсестра преследовала за мной с пластмассовой детской кроваткой на колесах.

Оба моих родителя стояли у самой двери, так что найти нужную палату не составило труда.

Было около четырех утра, и Aро уехал домой, чтобы немного поспать и подготовиться к встрече или чему-то еще. Папа остался, так же как и мама с Челси. Все они были в комнате, когда я вошел с малышкой Элис, и поэтому я позволил им пару минут пообщаться с ней, а сам решил убедиться, что с Беллой все хорошо. Она выглядела так, словно простояла раунд в клетке со мной, но я не собирался говорить ей об этом.

Мне были дороги мои яйца.

Белла заверила меня, что чувствует себя прекрасно и просто хочет увидеть своего ребенка, так что я забрал малышку у бабушки и поднес ее к краю кровати. Маленькая пластиковая кроватка стояла рядом, но я снова обошел ее и передал Белле.

- Видишь? - сказал ей я. - Я же говорил тебе, что она прекрасна.

С помощью другой медсестры мы разместили на животе Беллы подушку, чтобы защитить шов, а затем положили малышку Элис так, чтобы Белла смогла ее держать. Она очень, очень долго смотрела на ее лицо, прежде чем заговорила – настолько тихо, что мог слышать только я.

- Эдвард?

- Что?

- Я хочу, чтобы ты кое-что знал.

Я слегка напрягся.

- И что же?

- Я больше не собираюсь это делать. На этом все. Только один ребенок. Ты понял?

Я прислонился лбом к ее плечу, чтобы скрыть свою улыбку, расслабившись после ее слов.

- Понял.

- Ты понимаешь, что это значит, не так ли?

- Гм... не совсем? - напряжение вернулось.

- Мы никогда больше не будем заниматься сексом, - заявила Белла. - Никогда.

- Да неужели? – ответил я.

- Точно.

- Что-то... сомневаюсь.

- Я совершенно серьезно.

Я прикусил губу, чтобы удержаться от смеха. На самом деле, этот разговор возбуждал меня, но я не собирался продолжать его, особенно зная, что не смогу ничего получить в течение следующих нескольких недель.

- Ты не выдержишь, - сообщил я ей. – Уже через пару недель ты будешь смотреть на мой член голодными глазами.

Она попыталась остаться невозмутимой, но все равно засмеялась, а потом съежилась и прижала руку к животу.

- Прости, - пробормотал я.

- Все нормально, - сказала она со вздохом. – Как они и сказали – смеяться будет больно.

Малышка Элис, должно быть, почувствовала дискомфорт, потому что издала крошечный писк. Я вскочил и посмотрел на медсестру, чтобы узнать, знает ли она, что случилось. Ответом мне стала снисходительная улыбка и слова утешения, после чего она вышла, чтобы позвать кого-то для того, чтобы помочь с уходом.

- Как думаешь, она голодна? – спросил я.

Белла пожала плечами.

- Не знаю. Я понятия не имею, что делать.

Забрав ее у Беллы, я немного покачал малышку Элис, но она не перестала плакать. Я проверил подгузник, но он оказался такой сложной штукой, что я так и не смог разобраться, мокрый он или нет.

- Думаю, она хочет есть, - сказал я.

- Давай попробуем.

Кормление ребенка должно быть одной из самых естественных вещей во всем мире. Это невероятно красиво и совершенно, и так же волшебно, как об этом говорят. Если вы не верите в Бога, то, наблюдая, как мать кормит ребенка, вы станете верующим.

Почему, черт возьми, никто никогда не говорит о том, насколько тяжело сделать это правильно, я не понимал.

Белла и малышка Элис провели следующие два часа с различными медсестрами, консультантами по кормлению грудью, представителями «Ла Лече Лиги» (п/п: международная общественная частная светская организация для поддержки кормящих женщин и предоставления информации о грудном вскармливании), прежде чем им, наконец, удалось получить две полноценных груди с молоком для нашего новорожденного ребенка. Потом пришла другая медсестра и спросила, сколько съела малышка Элис, и взгляда, которым наградила ее Белла, было достаточно, чтобы медсестра быстро ретировалась.

К моменту нашей выписки нас будет ненавидеть весь персонал больницы.

Следующее кормление прошло ненамного лучше, но заняло вдвое меньше времени. К сожалению, оно началась всего через двадцать минут после первого. Белла был исчерпана, а медсестры сводили ее с ума. Со слезами на глазах она посмотрела на меня, и я сорвался.

- Убирайтесь на хрен отсюда! – заорал я. - Все!

Не знаю, может быть, медсестры подумали, что я шучу, но они проигнорировали меня, и я стал обходить кровать, приближаясь к ним. Секунду спустя мой отец удерживал меня за плечи, не позволяя сделать то, что я хотел.

Я даже не могу сказать точно, что именно собирался сделать, но, несомненно, это было что-то плохое.

Потом папа выгнал всех из комнаты – включая родственников. Он коротко кивнул мне, прежде чем закрыть дверь, и, предположительно, встал на страже у входа. Мы с Беллой остались наедине с нашим ребенком.

Я подвинул ближе стул и протянул руку к щечке малышки Элис. Ее головка слегка повернулась ко мне, а рот открылся, словно она хотела кушать, но просто не могла дотянуться.

- Я не знаю, что нужно делать! – тихо всхлипнула Белла.

- Тише, - сказала я им обеим. - Помнишь, что сказал доктор? Она накапливала жирок и прочие вещи, находясь у тебя внутри, чтобы успеть научиться есть к тому моменту, когда появится правильное молоко.

- Вместо молозива, - сказала Белла, всхлипнув.

- Правильно – именно оно. Поэтому мы просто должны быть терпеливы и помочь ей получить его, не так ли?

Белла кивнула, снова всхлипнула и обхватила свою грудь рукой. Я приподнял малышку Элис, и мы стали пробовать вместе, пока она, наконец, не смогла правильно присосаться. Белла почти расплакалась снова от облегчения и, наконец, позволила себе расслабиться на несколько минут, пока мы не сменили грудь.

Во второй раз, по крайней мере, было немного легче.

Наевшись, наша дочь заснула прямо на подушке с наполовину засунутым в рот соском Беллы.

- Я не хочу класть ее туда, - сказала Белла, взглянув на кроватку.

- Знаю, - ответил я. - Но тебе нужно отдохнуть. Нам обоим. Она будет рядом - ты будешь все время видеть ее. Я тоже буду рядом, так что с вами ничего не случится.

Белла неохотно кивнула, но положила малышку Элис в люльку рядом с кроватью. Я откинулся назад на стуле, поправив подушку, чтобы оставаться рядом с Беллой, не мешая ей и не повреждая шов. Было не очень удобно, но я ни в коем случае не собирался спать на неприятно выглядящей, вонючей раскладушке, которую они поставили в углу палаты для новоиспеченных пап.

Белла положила голову мне на плечо, и мы оба пристально наблюдали за нашей дочерью. Несмотря на истощение от последних двадцати четырех с лишним часов, ни один из нас не мог перестать смотреть на нее.

- Она такая красивая, - прошептала Белла.

- Красивая, - сказал я. - Как и ты.

- Она похожа на тебя.

- У нее твои глаза.

- И твои волосы.

- Их слишком мало, чтобы с уверенностью говорить об этом, - сказал я со смешком.

- Это, безусловно, твой цвет волос, - настаивала Белла. - И уши тоже твои.

- Они немного заостренные на самом верху.

- Медсестра сказала, что это пройдет через пару недель.

- О, - сказал я, не желая признавать, что немного разочаровался. Это делало ее похожей на маленького эльфа, и я считал, что это круто.

Мы наблюдали за ней в молчании несколько минут. Когда я в следующий раз посмотрел на Беллу, ее глаза были закрыты, так что я обнял ее рукой чуть выше уже не такого большого живота. Едва закрыв глаза, я уснул.

Спустя приблизительно тридцать секунд малышка Элис заплакала.

Белла изо всех сил старалась выбраться из - под моей руки, но я сказал ей оставаться на месте, поднимаясь сам, и направился к кроватке, чтобы взять на руки свою дочь. Я провел пальцем по ее губам, когда шел обратно к ее матери, и она попыталась повернуть голову, чтобы ухватить кончик моего пальца. Это вызвало у меня улыбку.

Белла сама расположила подушку на животе и под рукой, чтобы создать своеобразное углубление для малышки Элис. Это не сработало, поэтому мы поменяли все местами и попробовали с другой стороны, в то время как крики малышки Элис стали более настойчивыми. Не знаю, кто из нас был сильнее расстроен, но я немного боялся, что Белла собирается снова ударить меня.

- Ты не помогаешь! - прошипела она.

- Ну, я пытаюсь! – стараясь сохранять спокойствие, ответил я. Мне казалось, что Белла мгновенно вернется к своему нормальному состоянию, как только родится малышка Элис, но, видимо, некоторые гормоны еще давали о себе знать.

- Скажи, что ты от меня хочешь, и я это сделаю.

- Я хочу, чтобы ты убедил ее успокоиться и поесть! – резко сказала Белла, а в ее глазах появились слезы. - Это больно!

В груди все сжалось, а дыхание перехватило на минуту. Я достаточно видел страдания Беллы за последний день – и больше не хотел на это смотреть. Не зная, что еще сделать, я опустился на колени рядом с кроватью и посмотрел в глаза малышки Элис.

- Послушай, малышка, - сказал я спокойно. - Ты должна поесть, а твоя мама отдохнуть. Поэтому давай ты перестанешь прохлаждаться и хорошо поешь, чтобы так сильно не плакать, и твоя мама, возможно, не пристрелит меня в следующий раз, когда я захочу ее трахнуть.

Белла подняла руку и ударила меня по затылку.

- Не ругайся! – крикнула она.

- Да... э-э... Я хотел сказать, в следующий раз, когда я буду с твоей мамой... гм... делать вещи, которые делают мамы и папы, когда хотят подарить тебе младшего братика.

- Этого не случится, - хихикнула Белла.

Я продолжал нести полную чушь, и иногда казалось, что малышка Элис прислушивается ко мне, но в основном она просто плакала. Пока Белла не выдохнула, и малышка Элис неожиданно успокоилась. Она закрыла глаза и начала быстро сосать, а я посмотрел на Беллу.

Если не считать скрипа ее зубов, Белла выглядела вполне нормально.

- Никто не говорил мне, что это дерьмо будет таким болезненным, - тихо сказала она.

- Не ругайся, - ответил я с улыбкой.

Белла закатила глаза.

- По крайней мере, теперь она ест.

Накормив малышку Элис, мы оба сумели немного поспать.

Я никогда не был тем, кто наслаждается переменами, но когда я смотрел на личико дочери, быть отцом казалось довольно классным.

Дата добавления: 2015-07-14