Глава 22. Самый худший выбор

Сложно было даже описать то, что происходило у меня в голове.

По какой-то странной причине я вспомнил историю про красный воздушный шарик, которую читал в детстве. Мама всегда подбирала книгу, которая выигрывала какую-либо награду за что-нибудь, и обязательно читала ее мне. Помню, что постоянно спрашивал, почему все - здания, одежда, прически - выглядело таким странным, и маме приходилось объяснять мне, что так было в семидесятых годах. Для меня суть истории была в том, что ребенок был бездельником, и красный шарик символизировал его путь от здравомыслия к безумию. Часть, когда хулиганы лопнули его шарик, стала моментом, в который он потерял последнюю связь с действительностью.

Сжавшиеся в кулаки руки пытались удержать мой мозг привязанным к большому красному шару в голове.

Наряду с нелепыми мысленными образами, меня охватывали сотни противоречивых эмоций. Часть меня твердила, что нет ни единого шанса на то, что это происходит - снова и с ней. Таблетки просто не могут быть неэффективными, не так ли? Но если это так, то разве компания не должна была знать об этом? И исправить это, чтобы подобного вообще не могло произойти. Как Белла могла это допустить? Она просто забыла их принять и теперь хочет оправдаться?

Я знал, что это не так.

После того, как я понял, что это произошло на самом деле, то осознал, в какой опасности находится Белла, и что в первую очередь виноват я сам, занимаясь с ней сексом. Она же была девственницей до меня. В груди все сжалось от чувства вины и понимания того, что это все из-за меня и моего члена.

Но над всеми чувствами преобладал страх.

Даже всепоглощающий ужас.

Я не мог этого допустить. Только не снова. И не с ней. В прошлый раз я был так уверен, что все будет прекрасно, но теперь знал обо всем больше. Мне было известно, что с ней может произойти по моей вине, и не собирался этого допускать. Не в этот раз. Я собирался сделать то, что должен был сделать много лет назад.

Мой взгляд, наконец, сместился с розового плюсика к Белле, которая смотрела на меня покрасневшими, налитыми кровью глазами, вид которых разрывал меня на части. Я понял, как она, наверное, напугана всем этим и что, скорее всего, беспокоится о том, сколько потребуется денег, чтобы решить эту проблему. Я не знал расценок, но и не собирался позволять ей волноваться об этом.

- Мы найдем деньги, - выдавил я. - Я устрою несколько дополнительных боев или попрошу Джаспера дать мне возможность подзаработать в баре. Я знаю, что это дорого, но в клиниках можно договориться о разных способах оплаты или подобрать подходящий нам вариант, так что мы позаботимся об этом.

- Позаботимся об этом? - повторила она. Ее голос казался мертвым, и от этого у меня пробежал холодок по спине. Она, должно быть, была в сильнейшем шоке и, вероятно, в нескольких минутах от полномасштабной истерики. Я должен был убедиться, что она понимает, что я смогу все решить.

- Мы от этого избавимся, - сказал я, уверенно кивнув головой. - Я найду деньги, не волнуйся об этом. Мы избавимся от этого, и ты не пострадаешь. Черт, фармацевтическая компания, вероятно, потом все нам вернет...

- Пострадаю? - сказала Белла отстраненным голосом.

Я быстро подошел к краю дивана и опустился перед ней на колени. Взяв за руки, я посмотрел ей в глаза.

- Я никогда и ничему не позволю причинить тебе боль, - сказал я ей. – Ты это знаешь. Мы позаботимся об этом, клянусь.

- Что ты сказал? – нахмурившись, она пристально уставилась на меня. - Позаботимся об... этом?

- Конечно, - ответил я, попытавшись улыбнуться, хотя на самом деле мне хотелось кричать. Я продолжал убеждать себя, что все нормально, потому что срок еще маленький, и мы найдем кого-то, кто сразу же разберется с этим.

- Уверен, что доктор Баннер сможет помочь... Не думаю, что это относится к хирургии, но…

- Ты хочешь... избавиться от ребенка?

- Я не позволю ничему плохому случиться с тобой, - подтвердил я, игнорируя слово ребенок. - Просто не думай об этом, Белла. Мы поедем прямо сейчас – у меня есть деньги, отложенные на арендную плату, и я просто постараюсь заработать еще немного до первого числа месяца. Сейчас мы воспользуемся этими деньгами. Я позвоню доктору Баннер через минуту - уверен, что он знает, куда обратиться. Черт, может быть, даже знает, где не очень дорого. Он может подсказать нам, но не беспокойся об этом. Я принесу тебе что-нибудь попить и сделаю несколько звонков, а потом мы поедем, и все будет так, словно этого никогда и не происходило.

- Никогда не происходило? - ее голос все еще был отстраненным, и казалось, что она ничего не понимает.

- С тобой все будет в порядке, - повторил я. – Завтра это будет казаться дурным сном.

- Нет, - тихо сказала она.

- Да, - сказал я с улыбкой, надеясь, что она выглядела искренней. - Я позабочусь обо всем.

- Ты хочешь... хочешь...

- Тебе даже не нужно говорить об этом, - сказал я ей. – Предлагаю тебе просто выкинуть это из головы, а я все устрою. Можешь прилечь, пока я все решу.

- Нет! - она встала и оттолкнула мою руку. - Нет, Эдвард! Я не собираюсь делать аборт!

- Сейчас это делается очень быстро и легко, - сказал я ей, не имея ни малейшего понятия, о чем говорю, но я знал, что альтернатива была намного хуже и, безусловно, не такой простой. Образ Беллы на полу в ванной комнате практически прорывался сквозь сознание.

- Не беспокойся об этом.

- Нет, Эдвард, - снова сказала она.

Нахмурившись, я встретился с ней взглядом. Прикусив губу, она обхватила себя руками.

- Если ты не хочешь оставлять его, то я отдам ребенка Лии и Брэйди, - сказала она. - Но я не собираюсь... просто избавляться от него. Не тогда, когда они так стараются его зачать.

- Это не имеет ничего общего с ними! – выкрикнул я. Моя надежная хватка большого красного шара здравомыслия дрогнула, и теперь удержать его было очень трудно благодаря сильному, подобно урагану, порыву ветра.

- Имеет, если ты не хочешь... не хочешь... - Белла замолчала, делая глубокий вдох.

- Нет! - заорал я. – Ты не сделаешь этого! Я не позволю этому случиться с тобой!

- Да! – закричала она в ответ. – Не тебе принимать это решение, Эдвард. А мне. Это и мой ребенок, и если ты его не хочешь, то я просто найду кого-то, кому он нужен!

Образ Беллы в ванной комнате всплыл перед глазами вместе с кровью, криками, полицейскими сиренами, мясом, черным пластиковым мешком и крошечным гробом в маленьком пространстве, где мы стояли рядом тем утром, чистя зубы. Это было настолько подавляющим; ее идея найти кого-то еще не вписывалась в эту картину.

Поднялся ветер, тонкая ниточка порвалась, и я упал.

Я схватил то, что было ближе всего ко мне и не являлось Беллой, поднял и швырнул в стену. В итоге это оказался журнальный столик, а документы, книги и тест на беременность в виде ручки разлетелись по сторонам. Белла завизжала от неожиданности, но я зашел слишком далеко, чтобы остановиться.

В голове было слишком много всего – воспоминания хлынули потоком, и я не был к этому готов. Я не мог с ними справиться.

- Эдвард, я беременна.

- Не смешно, Анжела.

- Я не шучу.

Это все происходило снова.

Почти срывая все еще открытую дверь с петель, я повернулся и выбежал из квартиры.

#####

Какое-то время спустя я с трудом осознал, что нахожусь в метро.

Были какие-то смутные воспоминания о поиске мелочи по карманам куртки, чтобы купить билет, но очень мало воспоминаний о чем-то за пределами моих собственных мыслей после того, как я уселся на свободное место в конце вагона. В голове было слишком много мыслей, чтобы отвлекаться на обстановку - где я был и что делал. Для этого просто не хватало места и сил.

Белла была беременна.

Я потер руками глаза, пытаясь отогнать прочь образ Беллы на полу в ванной, покрытой кровью. Чувство паники, сопровождающее это видение, сдавливало грудь. Если бы я потерял ее - если бы я потерял Беллу...

Я зажмурился, сжимая кулаки.

Я не смогу жить. Не смогу снова пройти через все это и не стану. Если с ней что-то случится, я поеду прямиком в соседний район города к югу от того места, где мы сейчас живем, и спущу все деньги, которые у меня есть, на героин, вводя дозу за дозой. Я сделаю так, чтобы быть уверенным, что не будет ни одного шанса, что кто-либо доставит меня вовремя в больницу.

Непроизвольно из горла вырвался звук удушья, и я постарался сглотнуть пару раз, от чего только сильнее замутило. Спина и шея покрылись потом, в висках стучало, а перед глазами проносились образы Анжелы и те же изображения, но уже с лицом Беллы.

Мне отчаянно хотелось вернуться к оцепенению.

Сжав кулаки, я ударил соседнее сидение. Часть сознания зафиксировала нескольких людей, которые поднялись и отошли подальше от меня, пока поезд ехал по подземному туннелю, но я не обращал на них внимания. Я также проигнорировал то, что поезд доехал до конечной станции и направился обратно.

Я не мог позволить этому повториться. Не мог позволить всему этому произойти с Беллой, зная, чем все может закончиться. В юности я не был осведомлен об опасности, но сейчас все иначе. Я должен был убедиться, что она не пойдет до конца.

Не тебе принимать это решение.

Снова я ударил по сидению, и большее количество людей отодвинулось.

Она лишила меня выбора. Она не позволила мне высказать свое мнение. Разве это справедливо?

Какой-то пьяница ввалился в вагон, наталкиваясь на других людей, абсолютно не в состоянии держаться за перила. Он пробрался к задней части вагона, где сидел я, и уставился на меня сверху вниз.

- Ты занял мое место! - воскликнул он.

Я взглянул на него, увидев выражение абсолютного неуважения на лице, и рассмеялся. Звук получился маниакальным.

- Иди на хер, - сказал я.

Чувак слегка качнулся, прежде чем сделать шаг ближе ко мне. Его голос стал немного ниже и тише.

- Я сказал, что ты занял мое место, - повторил он.

- А я сказал тебе пойти на хер.

Сузив глаза, он сунул руку в карман своей коричневой куртки. А потом, усмехнувшись мне, вытащил раскладной нож. Прямо у меня на глазах его лицо стало меняться. Кожа потемнела, а волосы из грязных и светлых превратились в черные и длинные. На меня смотрели темные, коричневые глаза Джейкоба Блэка.

И я потерял самообладание.

Он, наверное, даже не понял, что происходит, пока я не ударил его рукой о перила. Нож выскользнул из его пальцев, и я отпустил его руку, чтобы иметь возможность атаковать двумя кулаками.

Это было чертовски здорово, даже несмотря на то, что об его голову я разбил себе все костяшки пальцев. На самом деле и это было хорошо – так я мог сосредоточиться на чем-то другом. А еще это привлекло внимание всех людей в вагоне, что в конечном итоге привело к вызову службы безопасности, которая пробиралась к нам, расталкивая людей и крича, чтобы все отошли. Я не обращал никакого внимания на них, когда они пытались оттащить меня от парня.

Правда, крики пьяницы были настолько громкими, что я в любом случае не услышал бы, что говорил чувак из службы безопасности.

Мне удалось ударить его в лицо еще пару раз, прежде чем раздался громкий хруст. После этого он завопил во все горло, но меня это не волновало. Я чувствовал руки на своих плечах, но не обращал на них внимания, пока они тянули меня. Была только одна вещь, имеющая значение - и это было избиение этого засранца.

Я дернулся вперед, а потом назад, когда поезд остановился. Последовало еще больше криков, поскольку два полицейских вбежали в вагон. Я игнорировал их так долго, как только мог, переключившись с окровавленного лица на грудь и живот. Он просто лежал, согнувшись, и стонал.

Все мышцы в моем теле напряглись, замерли, завибрировали, когда я выгнулся и попытался закричать. Ничего не вышло из-за напряжения в теле, вызванного электрическим током. Мгновение спустя все прекратилось, и я упал на бок. Я не был уверен, могу ли двигаться или нет, но, безусловно, не желал попробовать.

Тазер.

Теперь его можно вычеркнуть из моего списка не опробованных вещей.

На этот раз чужие руки легко схватили меня за плечи и подняли на ноги. Мои руки завели за спину, и я услышал характерный щелчок наручников, а прохладный металл коснулся запястий. Я слышал, как кто-то спросил, что случилось, и все люди, которые были в вагоне, начали выкрикивать свои собственные версии произошедшего.

- Другой парень достал нож - это была самооборона!

- Я видела другого парня прежде, - выкрикнул женский голос. – Он – хулиган и всегда кричит на людей, которые сидят там.

- Он не прекращал избивать того парня.

- Это Дьявольский глаз Каллен, боец.

- Разве это не он испортил свадьбу в Нортсайде?

Я закрыл глаза и просто позволил им вытащить меня из метро к эскалатору. Наверху уже ждала пара полицейских машин. Меня запихнули в одну, а второго парня в другую. Через секунду мы уже неслись мимо магазинов и баров, направляясь в участок.

Я даже не сопротивлялся, когда меня вытащили из патрульной машины у полицейского участка, а затем потащили по коридору вдоль камер. В каждой из них было приблизительно по десять мужчин - в основном, пьяницы в различных стадиях сознания. Меня завели в последнюю, где находился только один человек. Он вскинул голову, сидя на скамейке, когда офицер снял с меня наручники и запер дверь. Я посмотрел на него, и он быстро отвернулся.

Больше мы никак с ним не контактировали.

Узкая койка у стены взывала к себе мой опустошенный ум и тело, и мне оставалось только надеяться, что сон быстро настигнет меня. Ничего не вышло, и несколько часов спустя я подумывал затеять драку со своим соседом только для того, чтобы тот нокаутировал меня в бессознательное состояние.

- Эдвард Каллен? - офицер подошел к двери и начал открывать ее.

- Да? – я сел. В душе зародилась надежда, что, возможно, Белла как-то обо всем узнала и пришла, чтобы спасти меня.

- Обвинения сняты, - сказал офицер. - Ты свободен.

- Свободен?

- Да. Другой парень сказал, что не собирается давать показания, и достаточное количество людей говорят, что он вытащил нож... просто уходи и держись подальше от неприятностей, хорошо? Мне нужно освободить место для сегодняшней кучи пьяных дебилов.

Я едва мог ходить и так устал, но мне удалось заставить себя подняться с кровати и пойти к креслу, в котором я просидел, по крайней мере, еще час, ожидая оформление документов. Мне пришлось поставить свою подпись около двадцати раз, согласиться, что я не собираюсь выдвигать обвинения против другого парня, а затем они просто вышвырнули меня на улицу.

Я был практически в пяти километрах от дома и без гроша в кармане, так что просто пошел пешком. У меня болела голова, и, казалось, каждое воспоминание, которого я избегал многие годы, пыталось прорваться сквозь мысленные барьеры. Я считал свои шаги, а потом припаркованные машины, мимо которых проходил, но картинки прошлого все равно мелькали перед глазами. От них было невозможно сбежать, и к тому времени, как я дошел до своего района, то был не просто вымотан, но и почти сошел с ума.

Я посмотрел на пожарную лестницу и окно нашей спальни, в котором не горел свет. Это имело смысл, потому что уже почти рассвело, и Белла, вероятно, легла спать несколько часов назад. Ноги устали и не желали слушаться, но я переставлял их, чтобы подняться по лестнице. Даже бок начал немного болеть - видимо, от долгого сидения в одном положении в метро, а потом на отвратительной койке. Я был уверен, что многое из этого всего лишь следствие моего настроения. У меня не было абсолютно никакого понятия, что я собираюсь говорить Белле.

Вряд ли я смогу, глядя ей в глаза, сказать, что хочу иметь ребенка. Может быть, я бы и хотел одного когда-нибудь, но точно не сейчас. Даже с небольшой подработкой Беллы мы едва могли прокормить себя. С ребенком нам потребуется гораздо больше. Но это даже не было главной проблемой, которая заключалась в том, что я не смогу смириться с мыслью, что с ней что-нибудь произойдет.

И представить себе, что она родит малыша, а потом просто отдаст его, я тоже не мог. Я вообще не хотел, чтобы она сохраняла беременность, но если Белла собиралась родить ребенка, то он должен быть моим.

И точка.

Для меня разговоров об усыновлении и быть не могло. А для Беллы был неприемлем аборт. В конечном счете, это означало, что у нас оставался только один выбор. С этим мне было сложно смириться, но это все, что мы могли сделать.

Ебать.

Я поднялся на наш этаж и посмотрел на коридор. Дверь в нашу квартиру была не полностью закрыта, и я мысленно обругал себя за то, что не запер ее, торопясь сбежать. Белла была бы сильно уязвима с открытой дверью в мое отсутствие.

В глубине сознания всплыл громкий треск захлопнувшейся за мной двери, но я не сильно придавал этому значения в тот момент.

Протянув руку, я толкнул дверь. И сразу же был встречен беспорядком, который я устроил, прежде чем сбежать. Журнальный столик все еще был перевернут, и большинство вещей, которые лежали на нем, теперь были разбросаны по полу. Белла, видимо, собрала свои учебники и тетради, но мои вещи были повсюду.

С поникшими плечами я осторожно заглянул на кухню, думая над тем, как сильно она будет на меня ругаться. Но я это заслужил. На самом деле, не уверен, что она может сказать мне что-либо из того, чего я не заслужил. Может быть, она даже ударит меня. Я знал, как сильно облажался, но и шок от всего этого был не меньше.

И он до сих пор не прошел.

Ее там не было, хотя свет над раковиной по-прежнему горел. Белла всегда выключала везде свет, прежде чем отправиться спать, поэтому я почувствовал себя большим куском дерьма. Очевидно, я так сильно ее расстроил, что она даже отказалась делать то, что делала всегда.

Мой взгляд метнулся к ванной, но дверь была открыта, и внутри никого не было. Дверь в спальню была закрыта не до конца, так что я сделал глубокий вдох, чтобы подготовить себя, а затем вошел внутрь. Когда глаза привыкли к темноте, я подумал, что мне повезло найти ее спокойно спящей. Так я смог бы, по крайней мере, отложить все это дерьмо до утра.

Я действительно чертовски устал.

Внимательно прислушиваясь, я попытался услышать ее спокойное дыхание...

... Но ничего не услышал.

Осторожно обойдя кровать, я опустил руку и ничего не нашел, кроме холодных простыней. Другой рукой потянувшись к тумбочке, я включил свет.

Ее не было.

Сердце ускорило ритм, разгоняя по крови адреналин, когда я нагнулся и открыл нижний ящик комода – тот, который освободил для вещей Беллы в первый день после ее переезда ко мне и который был пустым, пока мы не вернулись из Форкса, и Белла, наконец, распаковала чемодан. В тот день она решила остаться со мной и перестать постоянно думать, что я ее выгоню.

Сейчас ящик был пуст.

- Нет, - прошептал я.

Взгляд метался по комнате в поисках хоть чего-нибудь, принадлежащего ей, но ничего не было. Ее одежда исчезла - даже коробка, в которую она складывала свое грязное белье, пропала. Я побежал из спальни в ванную, но ярко-зеленой зубной щетки не было рядом с моей красной.

На кухне осталось только несколько тарелок, которые у меня были до того, как она переехала. Бутылка яблочного сока, всегда стоящая в холодильнике, исчезла, а небольшая коричневая кружка с лосем больше не стояла слева от моей обычной черной чашки.

Я стоял в центре квартиры, откуда мог видеть кухню, гостиную, ванную и дверь в спальню. Взгляд быстро переключался с каждой области жилой площади, которую я делил с Беллой, а затем остановился на маленьком синем книжном шкафчике в углу комнаты, который был совершенно пуст.

Ноги подкосились, и я упал на колени.

Она ушла.

#####

Закончив переворачивать всю квартиру вверх дном, пытаясь найти хоть что-нибудь - что угодно, что она могла забыть и за чем, возможно, вернется, я провел около пяти минут, круша все в кухне. После этого принял душ в надежде, что это меня сможет успокоить, но только вспомнил о том, как часто я там дрочил, и что потом мне не нужно было этого делать.

Но теперь она ушла.

Плитка на стене причиняла очень сильную боль костяшкам пальцев. Я пытался сосредоточиться на этом, продолжая бить снова и снова, пока не пошла кровь, но и этого было недостаточно. Мне казалось, что я могу выброситься из окна, сломав при этом каждую кость в теле, а затем оказаться сбитым грузовиком, и этого все равно не будет достаточно, чтобы я перестал думать.

Мягкие, каштановые волосы, которые всегда щекотали мне нос по ночам.

То, как двигались ее бедра, когда она готовила.

Запах ее кожи после секса.

Большая часть мебели была перевернута или разбита о стену. Из ящиков комода все вытащено, а затем опустел и сам комод, когда ящики были брошены в стену. Я разбил телевизор, разорвал подушки с дивана и схватил книжный шкафчик.

Собирался разломать его, но просто не смог.

Сев на пол в центре гостиной, я уставился в ковер и смотрел на него Бог знает, как долго, пытаясь просто выкинуть все из головы. Я был хорош в этом, и все должно было получиться, но ничего не выходило. Один взгляд на разбитый экран телевизора возродил воспоминания о том, как мы с Беллой вместе смотрели фильмы и телевизионные шоу.

Куртка валялась на полу в пределах досягаемости, так что я схватил ее и вытащил пачку сигарет. Выкурив полпачки, сидя там, я вспомнил, как Белла пришла в бар только для того, чтобы принести мне мои сигареты.

Ей даже не нравилось, что я курю.

Прислонившись спиной к дивану, я закурил очередную сигарету, но потом забыл, что она у меня в руках, и прижег себе ногу. Такое отвлечение немного помогло, но этого все еще было недостаточно. Мне нужно было больше. Что-то, что сможет избавить меня от всего.

Дрожа, я встал, медленно накинул куртку на плечи и вышел. Я даже не потрудился запереть дверь, а просто пошел по коридору и вышел на улицу. Перейдя дорогу, я двинулся в южном направлении.

Сердце колотилось в груди, а горло сжималось и болело. Я старался не думать о том, куда иду или что собираюсь делать. Я дал слово, что не сделаю этого снова, но намеревался нарушить это обещание.

Таня убьет меня, если ей выпадет шанс.

Запах был точно таким, каким я помнил. Пот, моча, грязные тела – это было похоже на фургон в центре Вудстока, если бы Вудсток проходил на вонючем старом болоте вместо фермы. (п/п: Вудсток — один из знаменитейших рок-фестивалей, прошедший с 15 по 18 августа 1969 года на одной из ферм городка в сельской местности.) Макс сидел на диване в дальнем углу комнаты с какой-то трущейся об него цыпочкой, выпрашивающей дозу и предлагающей бесплатно ему отсосать, если он даст ей совсем немного. Я медленно подошел к нему, когда она посмотрела на меня пустым взглядом.

- Эдди! – воскликнул Макс, когда я приблизился. - Как дела, корешок? Давно не виделись! Черт, ты выглядишь так, будто живешь в тренажерном зале! Я думал, ты завязал. Разве ты не работаешь в баре, Эдди?

Макс имел тенденцию задавать много глупых вопросов, ни на один из которых на самом деле не ожидал ответа.

- Эй, - сказал я, стараясь не скривиться от обращения, которое мне никогда не нравилось. - Почем? Мне нужно немного.

- Ты же знаешь, что я твой человек, - сказал Макс с улыбкой. - В любое время, в любом месте! Говори, что тебе нужно, и я это достану. Травка, кокс, метанол - что ты хочешь, приятель?

- Только немного герыча, чувак, - сказал я ему. Не знаю, зачем он спрашивал - я никогда не прикасался к другому дерьму. Даже травку курил всего пару раз. Я всегда предпочитал героин - просто не видел смысла соглашаться на что-то менее эффективное в этом деле.

Макс столкнул девчонку с колен и повернулся. Он открыл одну из тех коробок, в которых должны храниться рыболовные приманки или что-то подобное, и начал в ней рыться. Внутри было все, что мне нужно.

Коробка для завтрака тиранозавра, подумал я про себя.

Руки сжались в кулаки, и мне пришлось сглотнуть ком в горле.

Цыпочка пустыми глазами наблюдала за мной, пока я говорил, что мне нужно, и Макс называл цену. Сглотнув, я передал ему большую часть денег за аренду и ушел с новой иглой, резиновой трубкой и коричневым порошком. Сунув все это в карман куртки, я медленно пошел вниз по улице. Я проходил мимо других наркоманов, проституток, сутенеров и продажных копов, не обращая на них внимания и двигаясь обратно к себе в квартиру.

Моя квартира.

Не наша.

Даже не квартира больше.

Просто моя.

Вернувшись, я направился прямо на кухню и положил все на стол. Воспоминания о картофельном пюре и запеканке наводнили мое сознание, лишний раз напоминая мне, почему я должен это сделать. Я не мог пережить это - просто не мог. И не собирался пробовать и обманывать себя, думая, что смогу.

Как ни удивительно, но прошлые навыки не забываются. Я заполнил небольшую миску теплой водой и схватил один из порно журналов, которые были спрятаны и забыты под диваном с лета прошлого года. Вырвал одну из страниц из середины и положил ее на стол. Открыл упаковку со шприцом и отложил в сторону. Макс торговал качественным товаром, легким в обращении, так что когда порошок был высыпан на страницу журнала, мне оставалось только смешать его с небольшим количеством воды и нагреть до полного растворения. Спустя пару минут доза была готова.

- Все еще чертов профи, - пробормотал я себе под нос.

Я сидел неподвижно, а потом, покачав головой, затянул вокруг руки резиновую трубку, которую дал мне Макс. Сейчас вены были легко доступны, хотя были времена, когда они были все исколоты, и мне приходилось колоть в ногу. Я похлопал пару раз по внутренней части руки на сгибе локтя больше по привычке, чем из необходимости.

Привычка. Звучит забавно.

Несколько раз сжал кулак, подготавливая руку и свой разум. Какая-то часть разума взывала к благоразумию, уговаривая не делать этого. Пока я не воткнул иглу и не нажал на поршень шприца, все еще можно было остановиться.

Я замер, прикусил губу и позволил мыслям о ней вырваться на свободу.

Воспоминания накрыли меня огромной волной без каких-либо усилий. Я вспомнил первый день, когда она переехала ко мне, и тот чертов беспорядок в квартире. Думал о том, как она помогала Безумной Элис приклеивать пустые пачки от сигарет к стене и как уговорила меня взять ее с собой для похода в магазин. Я вспомнил, как она выглядела, когда рылась в своей огромной сумке, пытаясь найти блеск для губ.

Из горла вырвался странный звук.

- Я не смогу справиться, - прошептал я.

На лбу и затылке образовались капельки пота, когда я сделал глубокий вдох и поднес острие иглы к вене. Мышцы напряглись, в голове была неразбериха, а воспоминания о ее запахе, о том, как я обнимал ее в постели, сводили с ума. Все, что мне нужно было сделать, это толкнуть иглу и надавить.

Так легко.

До этого момента я был все еще чист.

Но это был такой простой способ почувствовать себя лучше.

Отгородиться от боли.

Раздался тихий звук рвущейся плоти, когда игла прошла сквозь кожу и прорвала вену. Одним пальцем я отодвинул поршень шприца назад, наполняя его ярко-красной жидкостью. Убедившись, что правильно попал в вену, я медленно толкнул поршень вниз. Выдохнув, я сорвал резиновую трубку и вытащил иглу. Выступило немного крови.

Видимо, я не потерял свои навыки.

Погрузив конец иглы в миску с водой, я разобрал шприц, чтобы очистить его. К тому времени, как я снова разложил все на столе, начался приход.

Тепло наполнило мои конечности, и я соскользнул со стула и медленно подполз к дивану, потому что кровать находилась слишком далеко. Кожу покалывало, а губы растянулись в улыбке. Я даже не понимал, почему несколько минут назад чувствовал себя так ужасно, потому что теперь все снова было прекрасно.

Мир, который ранее ополчился против меня, теперь манил в свои уютные объятия, обволакивая мягким светом и теплом. Я не чувствовал ни жара, ни холода и смутно помнил, как моя мать зовет меня, желая, чтобы я проснулся и начал собираться в школу. Но я лишь сильнее завернулся в теплое одеяло на своей постели, не желая расставаться со сном – таким удобным и приятным, чтобы слушать ее.

Я опоздал в школу, но это не имело значения.

Школа.

Я услышал смех.

С закрытыми глазами я откинулся на диванные подушки и просто позволил себе чувствовать. Это было что-то возвышенное, сказочное - облака, деревья и пение птиц, хотя ничего из этого не существовало на самом деле.

Мне это было известно.

Даже в своем воображении я этого не видел.

Просто было такое ощущение...

Это было совершенство.

На данный момент.

#####

В горле пересохло, и я знал, что, вероятно, следует что-то выпить, но чашка и раковина находились очень далеко. Ноги сводило, а живот болел. Мне не удавалось удобно улечься – было чертовски жарко - но сидеть или стоять также не хотелось.

Я и забыл, насколько отвратительно чувствуешь себя во время отходняка.

- Есть чертовски хороший способ исправить это дерьмо, - пробормотал я. - Понял? Исправить? Ха!

Все по-прежнему лежало на столе. Я поднялся и сел на стул, взяв миску с водой, которую использовал, чтобы смешать героин и подготовить из него дозу. У Макса я купил только один шприц, и хотя я знал, что можно дойти до странного набожного чувака, всегда ошивающегося рядом с благотворительным продуктовым фондом, и купить чистый шприц, мне было лень куда-то идти.

Может быть, позже.

Все равно только я пользуюсь этим шприцом. Но я все равно потащил свою задницу к раковине, чтобы, по крайней мере, вымыть его немного лучше. Я даже сделал глоток воды, несмотря на отвратительный вкус.

Вернувшись к столу, я посмотрел на разложенные на нем предметы, стараясь не думать о том, насколько это все было мне знакомо. Так чертовски легко вернуться к этому - слишком легко. Быстро заехать домой к Максу, отдать все имеющиеся деньги, вернуться сюда и забыть об окружающем мире. Наличие денег станет проблемой уже в ближайшее время, но и этот вопрос можно решить.

Я вспомнил цыпочку на диване с Максом и ее предложение по-быстрому перепихнуться. У нее уже появилась аналогичная проблема. Мне было прекрасно известно, как это работает, но отказывался думать или вспоминать об этом в данный момент. Язык прошелся по пересохшим губам, и я сглотнул подступившую к горлу желчь, прежде чем вернуться к своей задаче.

Я подготовил дозу, затянул жгут и поднес иглу к вене.

- Какого черта ты делаешь?

Я снова сглотнул. Острие иглы прорвало кожу с характерным треском, слегка пощипывая. Дыхание стало частым и поверхностным, когда я сжал кулак, проявляя вены.

- Ей было бы противно.

Вытащив иглу, я положил шприц на стол, а потом опустил голову на руки. Я уже начал разговаривать сам с собой, и если это нельзя назвать сумасшествием, тогда я не знаю, что можно. Желудок болел, руки начали трястись, и мне хотелось блевать, но я знал, что ничего не получится.

- Не хочу чувствовать себя так, - прошептал я. - Не хочу вообще ничего чувствовать.

Из горла вырвался странный звук, но я не знал, что это значит.

- Сделай это, и все станет идеально.

Я снова потянулся к игле, но рука замерла на секунду.

- Это блаженство всегда заканчивается.

Я встал из-за стола и, практически падая, направился в спальню, где скинул часть своей одежды на пол и рухнул на кровать. Обхватив руками голову, я уткнулся лицом в матрас. Мне хотелось просто раствориться в нем – навсегда исчезнуть среди одеяла и подушек - но вместо этого я повернул голову и уставился в окно.

Хотя и не помню, как, но, должно быть, я задремал, потому что неожиданно почувствовал ее запах. Мои глаза распахнулись, а сердце замерло в надежде, но в руках была лишь подушка Беллы.

Я все еще был в постели один.

Обнимая ее, я уткнулся носом в ткань и глубоко вдохнул. Ноги ломило, а в глаза словно насыпали песка, но я зажмурился, пытаясь очистить разум. Я знал, как это сделать – мне это хорошо удавалось. Если станет еще хуже, то в соседней комнате уже лежит приготовленная доза.

Перевернувшись, я схватил ее подушку и бросил в угол комнаты, где она, вероятно, приземлилась на кучу грязного белья. А потом мысленно дал себе пинка за то, что стал думать о том, насколько хорошо было ходить в прачечную с Беллой, и снова перевернулся лицом к окну. Мне нравился вид пустого темного стекла, отражающего ночь.

Еще один большой вдох помог избавиться от ее запаха в носу - практически - и я закрыл глаза, пытаясь вновь уснуть. Это не должно было быть так сложно. Я делал все это и раньше. Я был экспертом в отстранении ото всех и вся вокруг. В одиночестве не было ничего нового.

На самом деле, я всегда его предпочитал. Именно поэтому каждый раз, трахнувшись с кем-то, я всегда сразу же уходил домой. Так было лучше, если не хочешь, чтобы они становились слишком цепкими. Вот что мне нужно было сделать... а с ней - в первую очередь. Я снова мог вернуться к этому - никаких проблем.

А Белла сможет вернуться в... Куда?

Меня накрыло новой волной паники, и мой мозг уже не способен был что-либо блокировать.

Финансово Белла почти полностью зависела от меня. Да, она подрабатывала несколько часов в день, но этого было недостаточно, чтобы позволить себе арендную плату за собственное жилье. До конца учебного года оставалось еще несколько недель, ей негде было жить, не было стабильного дохода, и к тому же она была беременна.

И осталась одна.

Я покачал головой и сжал зубы.

Такого не должно было случиться. Она была умной и красивой и, вероятно, способной очаровать первого встречного парня в колледже. Таких там было много, а слезливая история о ее мудаке - бывшем, который обрюхатил ее, должна была тронуть одного из них. «Мейсен» был известен самым высоким отбором студентов, так что вряд ли ей встретится какой-нибудь идиот. Она сможет найти кого-то хорошего, кто позаботиться о ней и о ребенке.

Моем ребенке.

Я сглотнул желчь.

В конечном итоге, какой-то другой парень будет воспитывать моего ребенка. Она может даже отдать его Лии и Брэйди, и ребенок будет расти в резервации среди...

- Нет!

Я резко сел на кровати.

- Никоим чертовым образом! – выкрикнул я в темноту пустой комнаты. – Ни за что мой ребенок не будет расти в этом дурдоме! Никто не будет воспитывать моего ребенка, кроме меня!

Я вскочил с кровати, натянул ботинки и выбежал из квартиры. Стук моей обуви отражался от асфальта, пока я бежал к автобусной остановке, понимая, что в четыре утра нужный мне автобус придется ждать не менее двадцати минут. Поэтому я не остановился. Даже двигаясь намного медленнее обычного, я добрался до метро менее чем за десять минут.

Охранник настороженно посмотрел на меня, возможно, узнав после прошлой перепалки, но он не собирался останавливать меня, а потом до меня дошло, у меня нет денег. Раздраженно выругавшись, я выбежал обратно на улицу и направился в сторону другой части города. Где-то за четыре квартала до конца пути начался дождь. Больница маячила на горизонте.

- Доктора Баннера не будет до девяти часов, - сообщила мне цыпочка за столом. Она осмотрела меня с ног до головы, и я понял, что даже не надел футболку – только штаны и ботинки.

- Его приемные часы…

- Где его кабинет? – спросил я.

- Вы пациент доктора Баннера?

- Да, - ответил я, наклонив голову и повернувшись боком. - Хотите увидеть шрам?

Она проигнорировала мой комментарий, но, по крайней мере, сказала, где находится его офис. Я пошел к лифту и затем по коридору к двери с его именем. Даже постучал на всякий случай, но никто не ответил. Потом повернул ручку и обнаружил, что дверь не заперта.

Кабинет доктора Баннера походил больше на учебную комнату или офис бизнесмена. Тут был большой деревянный стол и пара мягких кресел рядом с низким журнальным столиком. Рабочее кресло было высоким, кожаным и выглядело очень презентабельно. Многочисленные полки на стенах заняты книгами, и моей первой мыслью было то, что Белле бы здесь понравилось.

- Чтоб меня, - пробормотал я, усевшись в одно из мягких кресел и откинув голову назад. Я закрыл глаза и попытался проигнорировать мурашки на коже и мысли о том, что могу сбегать домой и быстро принять дозу, чтобы вернуться сюда к приходу доктора Баннера. Все было бы намного проще, если бы с самого начала так поступил.

И, возможно, я бы ушел, но голова раскалывалась на части, и каждый раз, когда я двигался, меня начинало мутить. Тоненький голосок в моей голове снова напомнил, что если бы я употреблял наркотики на протяжении нескольких дней, то заставил бы себя подняться и отправиться за добавкой.

Мне пришло в голову, что я ничего не ел с самого завтрака в тот день, когда ходил в тренажерный зал. Я даже не знал точно, сколько дней прошло с тех пор. Три? Четыре? Возможно, три, но нельзя быть уверенным. Ебать, могла пройти и целая неделя.

- Дерьмово выглядишь, - раздался голос доктора Баннера, напугав меня. Когда я посмотрел на него, его взгляд смягчился.

- Ты облажался, не так ли?

- По полной, - ответил я.

- Она ушла?

Я мог только кивнуть.

- И могу я спросить, что ты натворил?

- Она... гм... она беременна, - я заерзал на месте. – Дело не в том, что мы были неосторожны… кажется, таблетки были испорченными.

Я опустил голову на руки, почувствовав головокружение. И пару раз сглотнул, подавляя тошноту.

- Бракованная партия, - подтвердил он.

- Не имеет значения, как это случилось, - сказал я. – Это произошло.

- Когда она сказала тебе? - спросил он, откинувшись на спинку рабочего кресла и стуча пальцами по столешнице.

- Гм... несколько дней назад, вроде бы, - сказал я, понимая, что не имею понятия, какой сегодня день, или как давно она рассказала мне. - Я вернулся домой с тренировки в понедельник, и в этот же день ей позвонили из клиники. Она уже сделала тест.

Может быть, это было в прошедший понедельник, а может быть, и нет. Он, кажется, не стал заострять на этом внимание. Я выпрямился и испустил долгий вздох.

- Как ты отреагировал? - спросил он, и у меня вырвался короткий, резкий смешок.

- Я хотел, чтобы она от него избавилась, - признался я.

- Я так понимаю, она была не согласна, раз ты здесь.

- Она сказала, что оставит его, - ответил я ему.

- А что ты сказал?

- Ничего.

- Ничего?

- Я ушел.

После минуты молчания, я поднял голову и увидел, как на его мрачном лице сжимаются челюсти. Язык быстро прошелся по губам.

- Я просто ушел.

- Что ты делал с тех пор?

- Я... э-э... меня арестовали за нападение, - сказал я ему, - но они сняли обвинения. Я разнес свою квартиру, но не похоже, что это кого-то будет волновать. И еще я купил немного героина, но принял только одну дозу. Вторую не принимал.

- Ты намекаешь, что могло быть и хуже? - спросил он.

Я потер затылок, смущенно глядя на него.

- Возможно? - прочистив горло и потерев глаза, я сел немного прямее. - Я облажался.

- Да, - согласился он, - облажался. Сейчас ты чист?

Я потер пятно на своей руке.

- Это было прошлой ночью, - сказал я, и мое горло и грудь сдавило. – Думаю, что принял только одну дозу. На самом деле я собирался принять еще одну, когда проснулся, но вместо этого приехал сюда.

Он встал и вышел из-за стола, схватил меня за руку, а затем перевернул ее, чтобы посмотреть на синяк от иглы. Его пальцы прижались к моему запястью, и он уставился на несколько секунд на часы. Потом посветил фонариком мне в глаза. Не говоря ни слова, он схватил ватный тампон, смоченный спиртом, и протер пятно на моей руке.

- Ты принял больше одной дозы, - сообщил он мне.

- Правда? – внутри все сжалось. Но я действительно помнил только один раз.

- У тебя что-то осталось в квартире? - спросил он.

- Да, - ответил я.

Доктор Баннер поднял трубку и сказал кому-то на другом конце, чтобы отменили его пациентов или перенаправили всех к другому врачу по фамилии Сноу. Он достал ключи из кармана пиджака и жестом указал в сторону двери.

- Пошли.

У него и вправду оказался «Лексус», и я предупредил его о парковке такой машины в моем районе, но ему, кажется, было наплевать. Несколько подростков сидели на стоянке за домом, и он сказал им, что даст каждому по пятьдесят баксов, если его автомобиль останется нетронутым, когда он вернется. Двое парней пожали плечами, согласившись, и уселись на обочину рядом с припаркованной машиной.

Как только мы вошли в квартиру, Баннер огляделся, увидел разложенные вещи на столе и сразу же направился к ним. Он схватил вырванную страницу журнала с небольшой горстью героина и подошел к раковине. Его действия были слишком быстрыми, лишая меня возможности хоть что-то сказать, прежде чем он смыл все водой, намочив еще и бумагу, что, как я догадался, было сделано намеренно.

Он взял шприц и внимательно его осмотрел.

- Он хотя бы был новым? - спросил он.

- Да, - сказал я. – Он был в упаковке.

- Значит, ты не совсем идиот, - сказал он, - а только наполовину.

Он сунул шприц и жгут в бумажный пакет, который свернул и спрятал в карман. Потом полез в другой карман и достал бумажник, вытащив из него пару сотен, которые положил на стол.

- Что это? – спросил я.

- Я покупаю твои наркотики, - сказал он мне. – Думаю, розничная цена на улице выше, но ты уже употребил большую часть.

На самом деле он был прав.

- Мне нужно отвезти тебя в больницу? - спросил он.

- У меня нет ломки, - ответил я ему. - Я просто... не хочу думать.

Я прислонился к стене между кухней и гостиной, стараясь не думать о том, как сильно мне нравилось обнимать ее на этом месте, но воспоминаниям о нашем первом поцелуе все равно удалось прорваться. За ними последовал вечер после свадьбы моего двоюродного брата.

- Чего ты сейчас хочешь, Эдвард? - спросил доктор Баннер.

- Беллу, - ответил я, не задумываясь.

- И что ты готов сделать, чтобы получить ее? - спросил он.

- Я не могу... не могу думать об этом дерьме, - сказал я ему.

- О каком дерьме? - спросил он.

- Обо всем, что связано с ней.

- О рождении ребенка?

- Черт, - пробормотал я. – Об этом в первую очередь.

- Именно поэтому она ушла, - заметил он.

Я только пожал плечами. В груди все сжалось, а дыхание стало поверхностным.

- Ты говорил с ней после случившегося?

- Я не знаю, где она, - ответил я. - Она собрала все свои вещи, но я не знаю, куда она ушла.

- Может, к подруге?

- Она общается кое с кем в колледже, - сказал я. – Есть одна девушка - Мэгги – они делают вместе проект, но, кажется, она живет в общежитии на территории кампуса, и я даже не знаю ее фамилии, но, вероятно, смогу ее найти.

- Так в чем дело? - спросил он меня.

- Хм... - я нахмурился, посмотрев на него. – Сказать ей, что я облажался?

Доктор Баннер наклонился вперед и опустил руки на стол.

- Да? А что потом?

Я просто смотрел на него.

- Так я и думал, - сказал он, вздохнув и снова выпрямившись. - Эдвард, позволь мне кое-что спросить у тебя. Представь на секунду себя на месте Беллы. Ты только что узнал, что у тебя будет незапланированный ребенок, отец которого становится абсолютно невменяемым и даже не говорит тебе, почему, а потом просто сбегает от тебя. Скажи мне – будь ты на ее месте - ты бы принял себя обратно после простых извинений?

Я подошел к дивану и опустил голову на руки, нервно жуя кожу на пальце. Мне казалось, что я задыхаюсь, и что легкие отказываются работать.

Я не знал, что сказать ему.

- Эдвард, - сказал доктор Баннер смягчившимся тоном. - Позволь мне спросить у тебя кое-что еще, ладно?

Он дождался, когда я прочистил горло и кивнул, прежде чем продолжить.

- Ты ее любишь?

Мышцы на руках напряглись, и я наклонился еще ниже. Тяжело было усидеть на месте, и казалось, что его взгляд проедает мне кожу. Мне хотелось придумать ответ, но я не знал, что сказать.

- Я... я хочу вернуть ее, - наконец, сказал я ему. - Но не заслуживаю этого.

- Из-за того, что сделал, когда она сказала тебе, что беременна?

- Это - одна из причин, - подтвердил я. – Но, черт возьми, док, мне нечего ей предложить. Мы живем в трущобах в дрянной квартире, я дерусь в баре за деньги, и по большей части я мудак.

- Ты не всегда так жил, - он оглядел комнату, прежде чем подойти и сесть рядом.

- Я не хочу говорить об этом дерьме, - сказал я. – У меня нет ничего общего с моей семьей.

- Я заметил, - ответил он, кивнув. - И есть одна вещь, с которой я согласен.

- Согласен?

- Ты ее не заслуживаешь, - сказал он. – Хотя мог бы, но в данный момент ты не способен даже решить свои проблемы. Я достаточно знаю Беллу, чтобы сказать, что она заслуживает кого-то, кто готов встретиться лицом к лицу со своими собственными демонами. Ты променял жизнь в роскоши на один из худших районов города. Ты нашел выход в наркотиках вместо того, чтобы справиться с тем, что с тобой случилось. Неужели она даже не знает, почему ты выбрал такую жизнь?

Я покачал головой, и врач протяжно вздохнул.

- Все дело в том, что ты скрываешь ото всех, не так ли? Из-за того, почему ты агрессивно относишься к матери, и почему беременность Беллы вывела тебя из себя, правильно?

Я понял, что раскачиваюсь взад и вперед, а руки сжаты в кулаки. Мне очень, очень нужно было что-то ударить, но единственной доступной мишенью был доктор, сидящий рядом со мной. Даже понимание, что я нуждаюсь в его помощи, не уменьшало искушения.

Я ничего не ответил. И даже не посмотрел на него.

- Тебе придется рассказать ей, Эдвард, - сказал мне доктор Баннер. - Если хочешь исправить это, помочь себе и вернуть ее, то должен вести себя, как мужчина, и рассказать ей все, что скрываешь внутри. Тебе потребуется помощь, чтобы преодолеть это. Но будет трудно. Это будет второй самой трудной вещью, которую ты когда-либо делал в своей жизни, но это необходимо. Это - единственный способ доказать ей, что ты способен справиться с самой сложной задачей в жизни.

Запутавшись, я снова посмотрел на него и попытался понять, о чем он говорит. Но по выражению его лица было сложно что-то разобрать, так что мне пришлось спросить.

- Самой сложной задачей?

Он откинулся на спинку дивана, заложил руки за голову и многозначительно посмотрел на меня, прежде чем снова заговорить.

- Быть отцом.

Я никогда не был тем, кто занимается самоанализом, но, возможно, другого выбора у меня больше не было.

Дата добавления: 2015-07-14