Диалектизмы в языке художественной литературы

«Быстрыми шагами прошел я длинную «п л о-щ адь» кустов, взобрался на холм и, вместо ожиданной знакомой равнины (...) увидал со­вершенно другие, мне не известные места» (И. С. Тургенев «Бежин луг»). Почему Тур­генев взял слово «площадь» в кавычки? Та­ким образом он хотел подчеркнуть, что это слово в данном значении чуждо литератур­ному языку. Откуда же заимствовал автор выделенное слово и что оно значит? Ответ находим в другом его рассказе. «В Орлов­ской губернии последние леса и площадя ис­чезнут лет через пять...» — говорит Турге­нев в «Хоре и Калиныче» и делает такое при­мечание: «Площадями» называются в Орлов­ской губернии большие сплошные массы кус­тов».

Многие писатели, изображая деревен­скую жизнь, используют слова и устойчивые словосочетания народного говора, распро­страненного в данной местности (террито­риального диалекта). Диалектные слова, упо­требляемые в составе литературной речи, на­зываются диалектизмами.

Мы встречаем диалектизмы у А. С. Пуш­кина, И. С. Тургенева, Н. А. Некрасова, Л. Н. Толстого, В. А. Слепцова, Ф. М. Ре­шетникова, А. П. Чехова, В. Г. Королен-ко, С. А. Есенина, М. М. Пришвина, М. А. Шо-лохова, В. М. Солоухина, И. В. Абрамова, В. И. Белова, В. М. Шукшина, В. Г. Рас­путина, В. П. Астафьева, А. А. Прокофье­ва, Н. М. Рубцова и многих других.

Диалектные слова вводятся автором, преж­де всего, для характеристики речи персо­нажа. Они указывают одновременно на со­циальное положение говорящего (обыч­но принадлежность к крестьянской среде) и его происхождение из определенной мест­ности. «Кругом всё такие буераки, овраги, а в оврагах всё казюли водятся», — говорит у Тургенева мальчик Ильюша, употребляя

Энциклопедический словарь юного литературоведа

орловское слово для обозначения змеи. Или у А. Я. Яшина: «Иду это я раз вдоль осеков, гляжу— что-то шевеличча. Вдруг, думаю, заяч?» — рассказывает вологодский крестья­нин. Здесь отражено нераэличение ц и ч, присущее некоторым северным говорам, а также использовано местное слово «осек» — ограда из жердей или хвороста, отделяю­щая пастбище от сенокоса или селения.

Писатели, тонко чувствующие язык, не перегружают речь героев диалектными чер­тами, а несколькими штрихами передают ее местный характер, вводя то отдельное сло­во, то свойственную говору фонетическую

(звуковую), словообразовательную или грам­матическую форму.

Диалектизмы могут употребляться и в ав­торской речи.

Часто писатели обращаются к таким мест­ным словам, которые называют предметы, явления сельского быта и не имеют соответ­ствий в литературном языке. Вспомним сти­хи Есенина, обращенные к матери: «Не хо­ди так часто на дорогу // В старомодном вет­хом шушуне». Шушун — название женской одежды типа кофты, которую носили рязан­ские женщины. Подобные диалектизмы на­ходим и у современных писателей. Напри-

ФЕДОР ИВАНОВИЧ БУСЛАЕВ (1818—1897)

<fr. И. Буслаев принадлежит к числу самых прославленных русских фи­лологов XIX в. Его вклад в изучение русского языка и литературы, народ­ной поэзии и мифологии, искусствове­дения огромен. Он был также блестя­щим педагогом и лектором, профессо­ром Московского университета.

Уже первая крупная работа Буслае­ва «О преподавании отечественного языка» (1844) сделала его имя широ-коизвестным. В ней была разрабо­тана совершенно новая методиче­ская система, утверждавшая тесную связь теории и практики преподава­ния, принципы сознательного усвое­ния материала, учет возрастных особенностей учащихся. При изуче­нии русского языка и его истории Буслаев впервые применил в ней сравнительно-исторический метод, ставший впоследствии основным ме­тодом всех филологических изуче­ний. Важную роль в развитии срав­нительно-исторического языкознания сыграл и капитальный труд Буслаева <0пыт исторической грамматики рус­ского языка» (1858).

С именем Буслаева в русском ли­тературоведении и фольклористике связано возникновение так называе­мой мифологической школы — осо­бого научного направления, призна­вавшего мифологию основой всей народной художественной культу­ры, В своих многочисленных рабо­тах Буслаев показал существовавшее в древности органическое единство языка, мифологии и народной поэзии. Поэзия представляла собой в это отдаленное время как бы единое эпическое сказание, из которого впоследствии выделились все основ­ные жанры устного народного твор-

чества. И до сих пор, утверждал ученый, наши былины, сказки, песни, пословицы, поговорки и загадки сохраняют свою древнейшую мифо­логическую основу. Мифологические предания у индоевропейской семьи народов были общими. Этим и объяс­няется сходство сюжетов, мотивов и образов в фольклоре этих наро­дов. Мифология, подчеркивал Бусла­ев, является не только основой поэтического творчества. В ней со­держатся данные о народной фило­софии и о законах мышления вообще, в ней следует искать начала знания, нрава и древнейших обрядов. Иссле­дуя мифологию, Буслаев стремился определить народные истоки культу­ры, раскрыть сущность народного мировоззрения

Буслаев внес большой вклад в становление и развитие других на­учных направлений. Он одним из первых показал значение историче­ского общения народов в обогащении национальных культур, в переходе поэтических произведений с Востока на Запад, в том числе и на Русь. Буслаев независимо от западноевро­пейских ученых обосновал возмож­ность самозарождения фольклорных сюжетов и мотивов у разных наро­дов. Он очень много сделал для утверждения в русской фольклори­стике исторического изучения устно­го народного творчества. Работы Буслаева по народной поэзии, древ­нерусской литературе и древнерус­скому искусству собраны в сборни­ках «Исторические очерки русской народной словесности и искусства» (два тома, 1861), <еМои досуги» (два тома. 1886) и «Народная поэзия» (1887).

Дневник

мер, у Распутина: <Из всего класса в чир­ках ходил только я». В Сибири чирки — ко­жаная легкая обувь обычно без голенищ, с опушкой и завязками. Употребление таких слов помогает более точно воспроизвести быт деревни.

Писатели пользуются диалектными слова­ми при изображении пейзажа, что придает описанию местный колорит. Так, В. Г. Ко-роленко, рисуя суровый путь вниз по Лене, пишет: «По всей ширине ее торчали в раз­ных направлениях «торосья», которые сер­дитая быстрая река швыряла осенью друг на друга в борьбе со страшным сибирским морозом». И дальше: «Целую неделю я гля­жу на полосу бледного неба меж высокими берегами, на белые склоны с траурной кай­мой, на «пади» (ущелья), таинственно вы­ползающие откуда-то из тунгусских пус­тынь...»

Причиной употребления диалектизма мо­жет быть также и его выразительность. Ри­суя звук, который издают раздвигаемые ка­мыши, И. С. Тургенев пишет: «...камыши... шуршали, как говорится у нас» (имеется в виду Орловская губерния). В наше время глагол «шуршать» — общеупотребительное слово литературного языка, современный читатель не догадался бы о его диалектном происхождении, если бы не это примечание писателя. Но для времени Тургенева это диа­лектизм, который привлек автора своим зву­коподражательным характером.

С различием художественных задач свя­заны и разные способы подачи диалектиз­мов в авторской речи. Тургенев, Короленко обычно выделяют их и дают им объяснение. В их речи диалектизмы подобны инкруста­ции. У Белова, Распутина, Абрамова диа­лектные слова вводятся на равных правах с литературными. В их произведениях и те и другие сплетаются как разные нити в еди­ной ткани. В этом отражается нерасторжи­мая связь этих авторов с их героями —- людь­ми их родного края, о судьбах которого они пишут. Так диалектизмы помогают раскрыть идейное содержание произведения.

Литература, в том числе и художествен­ная, служит одним из проводников диалект­ных слов в литературный язык. Мы это уже видели на примере глагола «шуршать». Вот еще пример. Слово «самодур», хорошо из­вестное всем нам, вошло в литературный язык из комедий А. Н. Островского. В сло­варях того времени оно толковалось как «упрямец» и фигурировало с территориаль­ными пометами: псков(ское), тас/?(ское), осташ (ковское). Вхождение диалектизма в литературный

(нормированный) язык — процесс длитель­ный. Пополнение литературного языка за счет диалектной лексики продолжается в на­ше время.

Дата добавления: 2015-07-12