Монастырь Матери Мэри, Лос-Анджелес 19 страница

Вероника была соблазнительной Мини-Маус в красном платье в белый горох.

Джей — пиратом с повязкой на глазу и причудливым фальшивым попугаем, сидевшим согнувшись у него на плече.

Скрестив на груди руки, я осматривала народ.

Мои глаза задержались на высокой горилле, смотревшей в нашем направлении. В районе его груди горела красная звезда. Я не имела не малейшего представления, как долго мы смотрели друг на друга, прежде чем я подняла руку и помахала.

— Кому это ты машешь? — оживилась Вероника.

— Ааа, той огромной мартышке. Кажется, он пялится на... нас.

И в этот момент горилла поднял руку и почесал у себя под мышкой. Глупый жест наполнил меня радостным возбуждением. Но я не пошла к нему навстречу. Я смотрела на своих друзей, кусая ноготь большого пальца.

Пожалуйста, подойди.

Когда я снова взглянула, он направлялся к нам.

Да! Мой пульс бешено застучал.

Вероника не переставала хихикать, пока он приближался к нам, но она резко замолчала, как только он снял голову гориллы и встряхнул своими влажными от пота волосами.

Краем глаза я наблюдала, как ее белый горошек подернулся ярко красным. Не могу сказать, что меня это не задело, хотя, конечно, я не могла ее в чем-то винить.

Я почувствовала прилив благодарности, когда он повернулся к Джею.

— Салют, приятель, — кивнул Кайден.

— Что нового, старик? — Они обменялись рукопожатием.

— У меня есть шутка для тебя, — хмыкнул Кайден.

Джей кивнул головой в ожидании.

— В чем разница между ударником и сберегательной облигацией?

— Понятия не имею. В чем? — Джей загорелся ярко-желтым.

— Облигации достигают зрелости и, в конце концов, приносят деньги.

Они оба рассмеялись в своей особой характерной мальчишкам манере и опять хлопнули ладонями.

Пока парни были отвлечены, Вероника, наклонив голову, вскинула брови в сторону Кайдена. Я потрясла головой, и она вытаращилась на меня в полнейшем недоумении.

Ее цвета уже успокоились и приняли свою обычную гамму.

Кайден вновь перевел свое внимание на нас — девчонок.

— Это моя подруга — Вероника, — произнесла я. — А это — Кайден.

— О, я о тебе столько слышала.

Вероника широко улыбнулась ему.

Он удивленно приподнял бровь, но не последовал за наживкой. Вместо этого, он с недоверчивым выражением уставился на меня.

— Милая бородавка.

Не касаясь меня, он наклонился вперед и смахнул бородавку с кончика моего носа.

Вероника несдержанно захихикала, видимо, уже полагая, что ей самой следовало одеть этот костюм.

— Я говорила тебе, это глупо! — позлорадствовала она.

Указательным пальцем я загладила образовавшееся светлое пятно на носу зеленой краской.

Когда я закончила, он все еще наблюдал за мной.

— Твои волосы заметно выросли, — сказала я ему.

— Как и твой зад.

Мои глаза округлились, и кровь прилила к лицу. Вероника, согнувшись пополам, покатывалась со смеху. Даже Джей издал громкий несдержанный смешок — предатель.

Хотела бы я, чтобы Кайден не был столь наблюдательным, но это была правда. Женственные изгибы, которые, казалось, всегда меня сторонились, наконец-таки стали обозначать свое присутствие.

Дурацкое обтягивающее платье.

— Приятель, тебе, похоже, может сойти с рук все, что угодно, — объявил пират, глядя в сторону мартышки, сохранявшей совершенно непроницаемое лицо.

— Я думал, это — комплимент.

— Это было потрясающе.

Вероника схватила Джея за руку.

— Пойдем. Давай найдем мне какую-нибудь выпивку.

Она подмигнула мне, когда они удалялись неторопливым шагом.

Какое-то время я рассматривала сухую потоптанную траву и разбросанные жестяные баки, прежде чем набралась духу и заговорила.

— Мой отец дал мне мобильник. И машину. И кучу денег.

Кайден опустил обезьянью голову на землю и, достав смартфон из шерстяного кармана, вытер с его поверхности пух.

Потом он взглянул на меня, держа над экраном меховой палец.

Я принялась диктовать ему номер, но его брови сошлись на переносице из-за неповоротливости собственной огромной руки.

— Давай помогу, — вызвалась я, взяв его телефон.

Сохраняя для Кайдена свой номер, я испытывала невероятное возбуждение.

Он положил телефон снова в карман и посмотрел на меня с любопытством.

— Как продвигаются дела с твоим отцом и тренировкой?

— Неплохо, я думаю. — Я скрестила свои руки. — Теперь я знаю свои пределы, относительно алкоголя, и все такое.

Он изучающе посмотрел на меня и кивнул.

Мне казалось, я буду чувствовать себя неприметной и защищенной в оболочке костюма, но, на самом деле, сейчас я жалела, что была зеленой. Мои глаза прочесывали толпу. Я в любой момент ожидала появления Шептунов, и эти опасения заставляли меня поторопиться с откровенным разговором.

— Теперь я понимаю, что ты имел в виду, говоря об опасности... быть вместе. — Я шагнула ближе. — Тогда я не понимала, Кай, но сейчас я знаю.

Начала играть музыка, и он повернулся к сцене таким образом, чтобы не иметь возможности смотреть мне в лицо.

Его голова покачивалась в ритм песни, и мне стало любопытно, осознавал ли он, что делает.

— Я знаю, видеть друг друга — очень большой риск, — продолжила я, ровным голосом. — Но мы можем говорить по телефону, когда твоего отца нет поблизости. Если ты, конечно, хочешь.

Я обхватила себя руками в ожидании его реакции.

Надеясь...

— Это не очень хорошая идея, — произнес Кайден, глядя на выступавшую группу.

Я забеспокоилась, что была слишком настойчивой со своей откровенностью. Паника внутри меня нарастала. Он в любой момент мог отстраниться, и наш разговор завершится. А мне еще нужно было так много ему сказать.

Группа людей, стоявших неподалеку, начала издавать дикие вопли.

Парень, облаченный в костюм магистра Йоды, наклонив бочонок, расплескивал пиво на народ.

Пока Кайден наблюдал за ними, я приблизилась к нему еще на один шаг. Теперь мы стояли на расстоянии дюймов.

— Я постоянно думаю о нашей поездке, — прошептала я.

Он продолжал смотреть, как толпа пихала Йоду на землю.

— Ты когда-нибудь думаешь об этом?

Его глаза все еще изучали народ, когда он, наконец, ответил:

— Иногда.

Он отталкивал меня. Моя тревога повысилась еще на один уровень. Я ухватилась двумя руками за мех на его обезьяньей груди, желая, чтобы он посмотрел на меня. Но он этого так и не сделал.

Проглотив горечь захлестывавших меня эмоций, я продолжала за него цепляться.

— Почему ты пригласил Джея на эту вечеринку?

— Я не знаю, — произнес он.

Я ухватилась за мех еще крепче, потянув его вниз.

— Я больше не могу так жить, Кай. Мне необходимо знать, что ты чувствуешь. Не зависимо от того, что именно... мне нужно знать, чтобы принять решение.

— Я думал, к этому времени ты уже справишься с этим.

Когда он, наконец, опустил на меня свой суровый взгляд, мне захотелось колотить об его грудь кулаками.

— Так не бывает! — возразила я.

Он смотрел в мои глаза, но больше не произнес ни слова. Значит, вот как это будет.

Прекрасно.

Я отпустила его костюм и отступила назад.

Вокруг уже совсем потемнело.

Зажглись два костра, и языки пламени, казалось, насмехались надо мной, двигаясь в своем первобытном танце.

Дым тянулся в нашем направлении, густой и удушающий.

— Не приглашай больше Джея никуда, Кайден. Если будет хоть малейшая вероятность, что там будешь ты — я не пойду. Видеть тебя доставляет мне слишком много боли.

— Тогда почему ты пришла? — спросил он с небольшим интересом.

Почему, действительно? Вес парика и шляпы становился невыносимым. Я сорвала их прочь и бросила к ногам, спутанные волосы упали на мои плечи.

В голову не приходило не единого связного ответа.

При виде моих обрезанных осветленных волос, его рот открылся. Но он очень быстро взял себя в руки.

— В таком случае, тебе лучше уйти, — произнес он приглушенным голосом.

Оцепеневшая, я кивнула в знак согласия.

Все кончено. Он не откроется мне, ни сегодня ночью, ни... когда бы то ни было. Как же больно было видеть его упрямое, жестокое безразличие.

Я не смогла заставить себя сказать "До свидания", когда, развернувшись, направилась прочь в неопределенном направлении.

Не оборачивайся, твердила я себе, не имея ни малейшего представления, куда запропастились мои друзья.

— Подожди, — окликнул меня Кайден.

Я крепко зажмурилась на пару секунд, но продолжала идти дальше. И тут я почувствовала его руку на своем запястье. Он развернул меня с полуоборота и прижал к своей груди.

Его лицо было так близко.

Он потянулся вниз и припал своей шерстяной ладонью к моей щеке. Его большой палец усиленно стирал краску с моей верхней губы.

Я отпрянула назад.

— Что ты делаешь?

— Я... — Казалось, он и сам не знал ответа. — Я хотел увидеть твою родинку.

Уязвимая нежность смягчила его черты. И вынести это оказалось сложнее, чем любое проявление холодности.

Мне понадобилось собрать каждую крупинку своей силы воли, чтобы не начать молить об одном последнем поцелуе. Но уже через несколько секунд его лицо вновь превратилось в камень.

— Что тебе от меня нужно, Кай?

— Для начала? — Его голос понизился до чувственно-опасных глубин. — Я хочу познакомиться с каждой родинкой на твоем теле.

Меня сотрясала предательская дрожь.

— Значит, только физическое влечение, так? — прояснила я. — Это все, что тебе нужно?

— Скажи, что ты ненавидишь меня, — потребовал он.

Я чувствовала его дыхание на своем лице.

— Но я не ненавижу тебя. Я не могу.

— Ты можешь, — с уверенностью произнес он, притягивая меня к себе еще сильнее. — И ты должна.

— Я отпускаю тебя. — Мой голос дрожал. — Но только потому, что должна. Мне нужно продолжать жить дальше... но я никогда не смогу тебя ненавидеть.

— Того, кто ушел, — прошептал Кайден.

— Никто из нас не ушел, — возразила я. — И, помоги мне Боже, если ты начнешь нас сравнивать с незавершенной игрой, которая слишком сильно затянулась...

Он отпустил меня, и я, с трудом устояв, отступила на шаг.

Мне нужно было убираться прочь, прежде чем я начала цепляться за него, умоляя признать свои чувства, какими бы они не были.

Поэтому — так же, как когда-то в аэропорту — я ушла от него в никуда, волоча позади себя свое разбитое сердце...

Я не оглянулась.

Игра окончена.

Глава 27

Праздник без веселья

Я встречала людей в депрессии, прогибаясь от безнадежности, которая пронизывала воздух вокруг них. Эти ужасные мрачные тучи, такие же тяжелые, как мешки с песком.

После Хэллоуина я носила за собой шквал своих собственных штормовых туч. Это оказалось куда хуже, чем было после Калифорнии.

Каждый день я старалась выбраться из них, напоминая себе, что надежда есть всегда. Надежда для Земли, надежда для Человечества. И только для меня с Кайденом надежды не было. Я справлялась с болью, замкнувшись в себе. Чем больше времени я проводила во сне, тем лучше.

Я прогуляла несколько дней школы, просто для того, чтобы поваляться в постели.

Провалила важный тест. Похудела.

Но я знала — время вылечит душевную боль, и все будет хорошо. Я могла двигаться дальше.

Я вернусь к жизни. Со временем.

Но не сейчас.

На День Благодарения Пэтти приготовила мои любимые блюда: сладкий картофель с пастилой, кукурузный пудинг и лаймовый пирог.

Я знала, что небывалое обилие угощений предназначалось для единственной цели: вытащить меня из черной дыры.

Мы были только вдвоем.

На прошлые Дни Благодарения по утрам мы, обычно, готовили еду для благотворительного продовольственного фонда, а потом собирались на праздничный ужин с друзьями Пэтти по церкви, но сейчас мы не могли позволить себе быть пойманными за подобным времяпрепровождением.

Пэтти болтала о разных пустяках, поставив передо мной доверху наполненную тарелку. Она пыталась делать вид, но, так же как и я, она не была счастлива в эти дни. Я наблюдала, как она отрезает кусочек индейки и откусывает от него.

— Анна, прошу тебя, поешь.

— Я не очень голодна.

— Это потому что твой желудок сжался от недоедания.

Чтобы хоть как-то занять свой рот, я отхлебнула немного воды.

— Ну, все, хватит. — Пэтти швырнула свою салфетку на стол. — Я звоню Кайдену. Я знаю, что он имеет к этому какое-то отношение.

Ее слова заставили меня выйти из оцепенения.

— Нет!

— Тогда ты должна выбираться из этого, — воскликнула она. — Это продолжается уже достаточно долго. Ради Бога, Анна! Если бы я знала, что таблетки помогут, я бы уже отвела тебя к врачу. Ты не можешь сдаться. Ты должна продолжать прикладывать усилия ко всему, что делаешь, особенно в школе.

— Школа...

Я даже не могла сформулировать связное предложение.

— Школа все еще важна, — настаивала Пэтти. — Также как и ты. Нельзя просто беспечно плыть по жизни, ты должна оставаться бдительной. В твоей жизни есть цель. Призовут ли тебя исполнить свой долг сегодня или когда тебе будет сто лет, ты должна оставаться полезной для общества, как сейчас, так и потом! Ты думаешь, я позволю тебе валяться в постели следующие неизвестно сколько лет?

Я покачала головой. Она была права.

Может мне и нужен был прошедший месяц, чтобы вдоволь наплакаться, но сейчас настало время вернуться к нормальной жизни.

Я посмотрела на свою тарелку, взяла с нее маленький кусочек сладкого картофеля и попробовала его.

Вкусы и запахи воскресили сильные воспоминания. Насыщенный сладкий вкус наполнил меня тоской по любви и заботе из моего детства.

Когда я подняла глаза на Пэтти, по моему лицу текли слезы, оставляя мокрые дорожки на щеках.

— Мне так жаль, Пэтти.

— Милая девочка.

Пэтти всхлипнула и подошла ко мне.

Пока мы обнимались и плакали вместе, я позволила себе ощутить все те чувства, которые так долго избегала. Это было больше, чем неуверенность и незащищенность, вызванные не знанием, что именно чувствовал Кайден.

Я оплакивала несправедливость жизни Нефилимов.

Когда я росла, каждый День Благодарения у нас с Пэтти была маленькая традиция: мы по очереди говорили друг другу, за что мы благодарны. Каждый раз соревнование становилось все дольше, никто из нас не хотел быть последним. Мы доходили до самых глупых мелочей, и все заканчивалось взрывами хохота.

Когда мы держали друг друга в объятиях, как сейчас, я не могла не чувствовать благодарности, за то, что она у меня есть.

Я шла к парковке вместе с Вероникой и Джеем, после окончания последнего школьного дня перед рождественскими каникулами.

Дул холодный ветер, и я застегнула молнию на куртке.

Мы отвозили друг друга в школу по очереди. Сегодня была очередь Джея. Он отомкнул пассажирскую дверь с наружной стороны и со скрипом распахнул ее настежь.

Я повозилась с ручкой, пытаясь наклонить пассажирское кресло вперед. Наконец, она щелкнула и кресло отклонилось к приборной панели. Я забралась на заднее сиденье.

Я не была уверена, в какой именно из дней мы поменялись местами: я перебралась назад, а Вероника на постоянной основе заняла переднее сиденье.

Пока цепочка машин тянулась на выход с парковки, мы проехали мимо Кайлы и компании ее друзей.

Кайла пальцами изобразила приветственный жест Джею, а он поднял руку из-за руля и махнул ей.

— Она тебе еще нравится, что ли? — спросила Вероника.

Улыбка покинула ее лицо.

— Не-а, — сказал он.

Я переводила взгляд между ними.

Ха! Когда это началось?

Я становилась невосприимчивой, когда дело касалось моих друзей. Эта мысль заставила меня чувствовать себя ужасно.

Я всем телом подалась вперед, насколько позволял ремень безопасности.

— Ребята? Может погуляем на каникулах? — спросила я.

Облегчение разлилось в их аурах, а меня пронзило чувство вины.

— Самое время.

Джей поймал мой взгляд в зеркале заднего вида.

— Ага.

— Лак на ногах наверное уже совсем стерся, — вздохнула Вероника.

— Извините меня, я совсем выпала из жизни.

Они оба притихли и обменивались взглядами, как будто мысленно тянули жребий на то, кто все-таки задаст вопрос.

Вероника проиграла.

— Что случилось на Хэллоуин? — спросила она.

— Мы с Кайденом договорились больше не видеться.

— А малыш-то совсем заморочил тебе голову, — поморщилась Вероника. — Мне это не нравится.

— Ну, все уже официально кончено, и я готова жить дальше, так что... вот.

Вероника вздохнула.

— Некоторым вещам просто не суждено сбыться.

Подняв ноги с пола на сиденье, я поджала их под себя, чувствуя себя совсем маленькой.

— Все будет хорошо, — убежденно произнес Джей.

Я проглотила комок в горле и кивнула ему, глядя в зеркало заднего вида.

Рождество промелькнуло, едва ли оставив след на моем эмоциональном радаре. Со слабой надеждой я ожидала, что позвонит мой отец, но он не позвонил. Я думала о нем также много, как и о Кайдене.

За несколько дней до Нового года мы с Вероникой пошли в торговый центр. Большинство моих зимних вещей не сидели как надо, а еще мне нужно было купить платье на Новогоднюю вечеринку.

Вероника обожала ходить со мной по магазинам, потому что я позволяла ей выбирать для меня одежду, лишь изредка отказываясь от выбранных ею вещей. Надо отдать ей должное, она чувствовала, какие вещи я бы одела, а какие нет.

В общем, я приобретала вещи для первых холодов, и мне нравилось доставлять ей удовольствие видеть меня в нарядах, которые выбрала она сама.

Мы сразу же направились в ее любимый магазин, в котором приглушенный свет сочетался с льющейся из динамиков попсовой музыкой. Она со скоростью эксперта просматривала бесконечные вешалки блузок, заставляя их постукивать друг о друга.

— Ты считаешь, Джей — симпатичный? — спросила она.

Вгляд ее при этом был сосредоточен на одежде, будто бы для того, чтобы ничего не пропустить, но ее цвета танцевали бешеное танго.

— Мм.. — Мне следовало быть очень осторожной со своим ответом. — Да, я всегда полагала, что он — симпатичный парень, но у меня никогда не было к нему чувств или чего-то в этом роде. А что? Ты считаешь его привлекательным?

— Нет. — Она перестала перебирать вешалки и посмотрела на меня. — Я считаю его сногсшибательным.

Мы смотрели друг на друга еще секунду и потом обе взорвались от смеха, чувствуя облегчение оттого, что кот, наконец-таки, был выпущен из мешка.

С Джеем и Грегори мы встретились в закусочной.

Я грызла крендель, пока другие уничтожали пиццу.

Джей и Вероника флиртовали так активно, что Грегори беспрестанно закатывал глаза в мою сторону. Мы уже убирали за собой мусор, когда Джей, приподняв козырек своей кепки, стал куда-то всматриваться через весь ресторанный дворик.

— Я уже видел раньше того чувака, — сказал он. — Откуда я его знаю?

— Кого? Где? — спросила Вероника.

Джей указал в сторону.

Среди потока движущихся людей стоял высокий молодой человек неподалеку от стенда с мороженым. Его взгляд был направлен на меня.

Его кожа была гладкой и темно-коричневой, а волосы отрасли до короткого взъерошенного ежика в стиле афро.

— Это Копано, — прошептала я, мое сердце опустилось.

— Ты его знаешь? — спросила Вероника. — Он выглядит... зрело.

Она была права. Коупа нельзя было спутать с мальчиком. Ему, должно быть, уже девятнадцать или двадцать... всего на несколько лет старше нас, но выглядел он таким серьезным.

Мужественным.

Что он здесь делает?

— Я поговорю с ним, — сказала я им.

— Ребята, встретимся здесь через полчаса.

Я остановилась в нескольких шагах от Копано, руки зажаты в замок позади спины. Мой пульс оставался стабильно учащенным, когда его глаза встретились с моими.

— Все нормально? — спросила я.

— Все хорошо. Надеюсь, что не напугал тебя.

Его мягкий тон никогда ему не изменял, и меня мучило любопытство, повышал ли он вообще когда-либо свой голос. Как глубоко была спрятана ярость, и что бы случилось, если бы она оказалась на свободе. От подобных мыслей мой затылок закололо.

Я кивнула в сторону магазинных пролетов.

— Хочешь пройтись со мной? — спросила я.

Копано присоединился ко мне, и мы слились с потоком покупателей, которые превратились в жужжащий шумный фон, когда я сосредоточилась на своем спутнике. Я старалась проявить терпение, в ожидании, что он объяснит свое появление.

— Как ты... все это время? — спросил он.

— Это был жесткий семестр, если быть честной, но мне уже легче.

Он кивнул, созерцая глянцевый пол торгового центра.

— Как на счет тебя? — спросила я.

Он так и не поднял глаз, когда ответил:

— Я много думал о тебе после лета.

Его откровенное признание вызвало жар по всему моему телу. Мои руки начали покалывать. Я не имела не малейшего представления, что ответить.

Мы вышли на открытую площадку у магазина Санты.

Сейчас он выглядел опустошенно. Мы сели возле фонтана, окруженного мраморной кромкой.

Копано смотрел на воду, в которой переливались медные и серебряные монетки, накопившиеся за годы загаданных желаний.

— Завтра приезжают близняшки, — объяснил он. — Они прилетают в Атланту, и Марна попросила меня о встрече.

— О, — выдохнула я, осознав, что он приехал в Атланту не только для того, чтобы увидеть меня.

Моей изначальной реакцией было облегчение, потому что мне не придется иметь дело с усложнившейся ситуацией. Но разочарование следовало по пятам.

Я не имела права чувствовать себя разочарованной, раз уж Кайден все еще распоряжался моим сердцем, но я все равно чувствовала себя именно так. Может быть потому, что я знала, что никогда не смогу быть с Каем.

— Я приехал раньше, в надежде увидеть тебя, — продолжил он. — Я заходил к тебе домой, но твоя мама сказала, что ты здесь.

— Удивлена, что она не позвонила. — Я вытащила телефон и закатила глаза от неловкости. — Полагаю, будет больше пользы, если я его включу.

Он одарил меня широкой улыбкой, обнажавшей ямочки, и у меня в животе запорхали бабочки.

Я опустила глаза на телефон.

— У тебя есть сотовый? — спросила я.

Он достал телефон, и мы обменялись номерами.

Мимо проходила шумная компания парней. Они нещадно подшучивали друг над другом и вели себя развязно.

Когда я заметила среди них Скотта, моя реакция была мгновенной. Быстро переместившись, я встала в пол оборота и наклонила голову так, чтобы волосы прикрыли мое лицо.

— Ты знаешь их, — прокомментировал Копано.

— Некоторые их них учатся в моей школе.

Больше я ничего не сказала, и напряжение повисло в воздухе между нами.

— Кто-то из них причинил тебе боль.

Неужели это было так очевидно, даже когда мои цвета надежно скрыты? Я подняла голову, когда к нам были повернута одни только спины ребят.

— Этим лето кое-что случилось, — произнесла я.

Он смотрел на меня, ожидая продолжения, поэтому я рассказала ему краткую версию произошедшего, так и не поднимая головы.

Когда я закончила и подняла взгляд, мое сердце остановилось.

Лицо Копано исказилось в приступе едва сдерживаемой ярости, и его взгляд был устремлен в том направлении, куда ушли Скотт и его друзья. Его ноздри вздувались, а рот был плотно сжат.

— Коуп? — прошептала я.

Ответа не последовало.

Неожиданный испуг сковал все мое тело, как только я представила, что он мог выйти из себя и последовать за Скоттом.

Я заговорила успокаивающим мягким тоном, который он всегда использовал по отношению ко мне.

— Коуп, посмотри на меня.

Его грудь вздымалась от быстрого дыхания.

Я потянулась и положила руку на его предплечье, почти опасаясь, что он может отбросить меня, прибывая в подобном состоянии.

Он вздрогнул от моего касания, встретившись со мной глазами. Еще одну секунду гнев продолжал кипеть в его жилах, и тут он закрыл глаза.

Я не знаю, считал ли он до десяти или молился, но чтобы то ни было, это сработало. Когда он вновь открыл глаза, ярость уже отступила.

— Мне очень жаль, Анна. Я не хочу, чтобы ты меня боялась. Я бы никогда не причинил тебе боли.

— Знаю, — прошептала я, все еще дрожа. — Все в порядке, Коуп. Вся эта ситуация со Скоттом уже в прошлом. Я выяснила с ним отношения и пересилила злость. Все закончилось.

Он сдержано кивнул, его взгляд остановился на выходившей из ювелирного магазина паре, державшейся за руки.

— Как ты представляешь свое будущее, Анна?

Его внезапный вопрос задел меня за живое. Это был тот самый вопрос, который я задавала сама себе в течение месяцев.

— Не знаю, — покачала головой я. — Когда-то я знала, чего хочу. Теперь уже нет.

Он обдумывал мои слова, разглядывая меня с любопытством.

— А что ты хотела?

Я потянулась вниз и коснулась воды.

— Семью, по большей части.

— И теперь больше не хочешь?

Я вытерла руки о джинсы, стараясь не принимать все близко к сердцу.

Когда-то я хотела любящего мужа и дом, полный детишек, больше всего на свете. Но сейчас я попрощалась с этими мечтами. Я не могла взять на воспитание даже приемного ребенка.

Что бы сказали Князья, поймав меня за игрой в дочки-матери?

— Я не могу иметь семью, — произнесла я, все еще избегая его взгляда. — И я устала хотеть вещи, которых никогда не смогу иметь.

Когда он заговорил, его голос был низким:

— Возможно, дети, действительно, вне всяких обсуждений, но ты все еще можешь иметь мужа. Втайне от остальных.

Мои глаза схлестнулись с его, и мою кожу закололо при оcознавании, что он имел в виду.

Я открыла рот, но не могла сказать ни слова.

Его светлые глаза испытывали меня на слабо: испугаюсь ли я его смелого заявления?

— Это слишком опасно, — выдохнула я.

— Ты — юна.

Эти слова не были сказаны в снисходительной манере, но я все равно внутренне напряглась.

— Быть может, придет время, когда ты согласишься, что существуют опасные вещи, которые стоят того, чтобы рискнуть.

Я сглотнула, желая чтобы мое сумасшедшее сердце не пыталось вырваться из грудной клетки.

Послышались шаги, приближавшиеся к нам по блестящему полу. Вероника, Джей и Грегори были уже совсем рядом.

— Хей, — кивнула я.

Тройка переводила взгляды от меня к Копано. Видимо, их смущали наши серьезные лица. Я не могла осилить улыбку, потому что мое сердце все еще колотилось под впечатлением от его голоса и слов.

— Хей, приятель. Копано, верно? — уточнил Джей.

— Да.

Копано поднялся, и они обменялись рукопожатиями.

— Как дела? — спросил Джей.

— Отлично. Как твои?

— Хорошо, спасибо.

Это был неловкий, но приятный обмен любезностями.

Вероника все это время удивленно таращила глаза.

Она не переставала кидать на меня выразительные взгляды, обещавшие, что она непременно будет донимать меня по поводу подробностей.

Я представила Копано Веронике и Грегори.

Совершенно не стесняясь, Вероника осмотрела Копано с ног до головы, пока они пожимали друг другу руки. Ее аура подернулась завороженным интересом.

— Мне нужно идти, — произнес Копано, взглянув на меня.

— Передашь близняшкам от меня привет?

Он кивнул.

Последовало неуверенное молчание — никто из нас не знал, что делать дальше. Вероника откашлялась и схватила Джея за руку.

— Пойдем, — пробормотала она.

Джей махнул "пока", и они удалились вместе с Грегори, следовавшим за ними по пятам.

— Позвони мне, если захочешь оторваться или что-нибудь в этом роде, — произнесла я, взглянув на Коупа.

Помедлив в нерешительности, я шагнула вперед и обвила вокруг него руки в коротком объятии.

Копано прижал меня к себе так близко, как это сделал бы человек, который изголодался по любви и привязанности. Я старалась сдержать слезы, пробежав своей рукой по его спине. Он был большим и сильным и не имел ни малейшего желания куда-либо меня отпускать. Поэтому я позволила ему себя обнимать.

Опустив голову ему на грудь, я вдыхала легкий тропический аромат.

Когда я начала представлять карамельные феромоны, которые он мог источать, мне пришлось отстраниться. Я чувствовала себя слишком робкой, чтобы взглянуть ему в глаза.

— Береги себя, Анна, — произнес он.

— Ты тоже, — прошептала я.

Я провела весь оставшийся день, размышляя над словами Копано о замужестве и о том, почему близняшки прилетали в Атланту вместо того, чтобы выбрать город, находившийся ближе к Коупу.

Если только они не хотели увидеть Кайдена, предполагая, что Фарзуф будет в Нью-Йорке.

Я почувствовала ревность при одной только мысли, что близняшкам было позволено видеться с Каем, а мне нет. А тут еще Копано...

Его слова потрясли меня. Я понимала, что он мог говорить чисто гипотетически, но что-то мне подсказывало, что это не так. У меня было стойкое ощущение, что он говорил о нас.

Он обладал всеми качествами, которые я хотела видеть в парне: эффектный, скромный и без лишних игр.

Если бы я встретила его первым, сложно сказать, как бы все обернулось.

Но, несмотря на то, что я понимала: мне следует забыть о Кае — я все еще не была готова.

Дата добавления: 2015-07-12