История о тебе

— Это история о тебе, — сказал человек по радио. И ты был доволен, потому что всегда хотел услышать о себе по радио.

Добро пожаловать в Найт-Вейл.

Это история о тебе.

Ты живёшь в трейлере рядом с парковкой, по соседству со старушкой Джози. Иногда она машет тебе рукой, идя на почту или за чем-нибудь на перекус для ангелов. Иногда ты машешь ей в ответ. В общем, ты не такой уж плохой сосед.

Иногда по ночам ты замечаешь, как мигает красный огонек на вершине радиомачты. Крошечный знак человеческого присутствия на безупречном фоне из звезд и пустоты. И тогда ты садишься на подножку трейлера, спиной к ярким огням парковки, и часами смотришь на радиомачту. Но только иногда. Чаще всего у тебя есть другие дела.

Эта история — о тебе.

Ты не всегда жил в Найт-Вейле. Ты жил в другом месте, где было больше деревьев и больше воды. Ты писал тексты рекламных рассылок для разных компаний, предлагая их товары. «Уважаемый получатель, — писал ты частенько. — Наконец-то хорошие новости в этом унылом мире! Наконец-то появилась причина не убивать себя!» А затем ты стирал это и писал другой текст, и его рассылали, и никто никогда его не читал.

У тебя была подруга, затем девушка, а затем невеста — один и тот же человек. Иногда ужин готовила она, а иногда ты. Вы часто прикасались друг к другу.

Однажды ты шёл от стеклянной коробки офиса, в котором работал, к своему старому Форду Проуб, и тебе было видение. Ты увидел над собой планету невероятных размеров, никогда не видевшую света солнца. Невидимого гиганта, покрытого густыми черными лесами, острыми цепями гор и глубокими бурными океанами.

Она была так далека.

Так безлюдна. И так невозможно, устрашающе темна. В тот день ты не поехал домой. Ты просто поехал. Ты ехал очень долго и наконец очутился в Найт-Вейле и больше никуда не ехал.

И с тех пор тебя преследует мысль о том, как просто было уйти от своей жизни и какими незначительными были последствия. Ты ничего больше не слышал ни о своей невесте, ни о своём начальстве. Возможно, они не искали тебя, но это вряд ли; скорее всего, дело в том, что в Найт-Вейле тебя невозможно найти.

Полная свобода.

Никаких последствий.

Это приводит тебя в ужас.

Теперь у тебя новая работа. Каждый день, кроме воскресенья, ты выезжаешь в песчаную пустошь, где тебя уже ждут два грузовика. Ты перегружаешь деревянные ящики из одного в другой под молчаливым наблюдением человека в костюме. Человек каждый раз новый. Иногда ящики тикают. Но чаще — нет. Когда ты заканчиваешь, человек в костюме вручает тебе пачку банкнот — каждый раз другую сумму — и ты отправляешься домой.

Это лучшая работа из всех, что у тебя были.

Но сегодня... Сегодня всё было по-другому.

Ты грузил ящики. Человек в костюме, незнакомец, наблюдал. Но потом — и такого никогда раньше не случалось — у человека в костюме зазвонил телефон. Он отошёл в сторону, чтобы ответить.

— Да, сэр! — говорил он, и, — нет, сэр!

Ещё он пронзительно кричал ястребом. Не самый интересный разговор.

Ты грузил ящики.

А затем — порыв... сильнейший порыв охватил тебя; и только потому, что ты был захвачен свободой поступать в этой жизни так, как тебе хочется, ты взял один ящик и положил к себе в багажник. К тому времени, как человек вернулся, ты уже закончил работу. Он вручил тебе деньги (почти пятьсот долларов, вторая по величине сумма из всех, что ты получал), и ты поехал домой с ящиком в багажнике.

Вернувшись, ты занес ящик в свой трейлер и оставил его на кухне. Ящик не тикал. Он вообще не издавал звуков. Единственным звуком было твоё дыхание.

Ты приготовил ужин (теперь ужин всегда готовил ты); краем глаза ты видел, как мигают красные огоньки на радиомачте; сообщение, которое то появлялось, то исчезало, и которое ты никак не мог прочитать.

Тебе было любопытно, как скоро они заметят пропажу ящика. И совершенно не любопытно, кто эти «они». Некоторые загадки — это не вопросы, на которые нужно найти ответ, а такая мутная данность — вещи, которые существуют, чтобы быть непознанными.

Что переносит нас в настоящее. К этой истории.

Истории о тебе.

Ты слушаешь радио.

Радиоведущий говорит о тебе.

А потом ты слышишь еще кое-что — гортанный вопль, доносящийся из пустыни, и ты понимаешь, что пропажу ящика обнаружили.

Ящик... ну, он стоит, и всё. На кухоннном полу. И всё.

Он тёплый, теплее, чем воздух вокруг. У него резкий и землистый запах, как у свежемолотой корицы. И когда ты прикладываешь ухо к шершавой тёплой древесине, то слышишь тихий гул — неясную мелодию. Кажется, его несложно открыть. Всего-то нужно вытащить несколько гвоздей. Но ты не открываешь его.

Вместо этого ты решаешь отправиться в круглосуточную забегаловку «Лунный свет» и съесть кусок пирога.

Ветер, как всегда, горячий, и пахнет медом и пылью. Ночь — твоё любимое время. Дневной свет приносит всего лишь цепочку зрительных образов, ни один из которых для тебя больше ничего не значит. Жизнь выскользнула из фокуса, стала свободной от последствий. В пути ты на мгновение выключаешь фары, и в это мгновение ты снова чувствуешь над собой, теперь уже намного ближе, ту планету невероятных размеров, никогда не видевшую солнца. Невидимого гиганта, покрытого густыми черными лесами, острыми цепями гор и глубокими бурными океанами. Ты видишь только слабый отблеск лунного света на приборной панели, но знаешь, что планета где-то там, зияет в неизведанных мирах.

Мгновение проходит. Ты вновь включаешь фары и теперь видишь только дорогу. Только асфальт. Ничего больше. Ты проезжаешь мимо человека с сигнальными флажками, показывающего, что на этом участке дороги максимальная скорость — 70 километров в час.

«Лунный свет» горит яркими зелеными огнями — кусочек мятного света в теплой темноте. Ты щуришься, словно он режет тебе глаза, но это не так. Ты паркуешься у главного входа.

Неподалёку по земле катается человек. У него мутные, невидящие глаза, и он вновь и вновь шепчет единственное слово: «Грязематка». Но у тебя нет денег, чтобы дать ему на чай, так что ты просто заходишь внутрь.

Ты заказываешь себе кусок клубничного пирога, официантка словами и жестами дает понять, что его скоро принесут. Радио успокаивающе говорит с тобой из барахлящих динамиков, встроенных в облицованный пенопластовой плиткой потолок.

Оно рассказывает историю о тебе.

Наконец-то твою историю.

К твоему столу подсаживается мужчина. Ты вроде бы узнаешь его, но сейчас он выглядит совсем по-другому. Это тот славянин, который наряжался в абсурдную пародию на наряд индейского вождя и представлялся Индейским следопытом. Только теперь, и это трудно не заметить, он и правда стал настоящим индейцем.

Ты гадаешь, скоро ли принесут пирог.

Индейский следопыт пахнет землей из цветочных горшков и потом. Он наклоняется к тебе через стол и легонько дотрагивается до твоей руки.

Ты не отдёргиваешь руку, потому что знаешь: что бы ни случилось, никаких последствий не будет.

— Ty v opasnosti, — говорит он. — Oni idut.

Ты киваешь.

Он постукивает по столу. Затем, нахмурившись и поджав губы, наклоняется и постукивает по земле.

Ты снова киваешь.

— А вот и мой пирог принесли, — зачем-то говоришь ты, хотя пирог и так прекрасно видно. Ты ведь не заказывал невидимый пирог. Ты терпеть не можешь невидимые пироги.

Он долго смотрит на пирог, а потом медленно и со свистом выдыхает через нос.

— Oni pridut snizu. Pirog ne pomozhet.

И уходит. Ну что за придурок!

Ты доедаешь пирог и просишь счёт.

— Счёт, пожалуйста, — шепчешь ты в свой стакан, как заведено, а потом приподнимаешь поднос с пакетиками сахара и обнаруживаешь заполненный и готовый к оплате счёт.

Ты бросаешь несколько долларов поверх счёта, кладёшь всё это обратно под поднос, слышишь, как кто-то глотает, и выходишь. Официантка кивает, когда ты выходишь, но не тебе. Она медленно и ритмично кивает под слышимую только ей музыку, и её глаза блуждают по изогнутой линии неоновых огней над меню.

Когда ты заводишь машину, человек по радио говорит что-то о погоде.

[Играет Mount Moon — «You Don’t Know»]

Ящик стоит на кухне, там, где ты его и оставил, и ты становишься на колени, чтобы тщательно ощупать его. Он стал теплее, он почти горячий.

И все ещё не тикает.

Ты вернулся домой очень быстро. И теперь ты не можешь вспомнить — а были ли вообще на дороге другие машины? Куда они делись? И человек с сигнальными флажками, показывающий ограничения скорости, тоже куда-то пропал. Твоё сердце грохочет в груди. Не позволяя другим шальным мыслям проникнуть в твоё сознание и задержать тебя, ты хватаешь ящик и бросаешь его в багажник. Ты поворачиваешь ключ зажигания, и радио в твоей машине включается со щелчком в ту самую секунду, когда диктор говорит, что радио в твоей машине включается со щелчком.

Куда теперь? Ты понятия не имеешь, но все равно туда отправишься. Пара фар, пара глаз, две трясущиеся руки и машина, несущаяся по безмолвному городу. Ты видишь, как позади тебя лучи вертолётных прожекторов скользят по твоему трейлеру. Звучат сирены. Пурпурное облако нависает над городом, вращаясь и иногда поблёскивая.

Всё пришло в движение.

Ты проезжаешь мимо «Лунного света», всё ещё ярко освещённого и полного людей, медленно поглощающих то, что представляется съедобным только поздно ночью, и мимо боулинг-клуба Тедди Уильямса, где взяли привычку не только запирать двери на ночь, но и баррикадировать их. Ты проезжаешь мимо мэрии, которая, как всегда после наступления темноты, задрапирована в чёрный бархат.

Дальше, следуя зову далёкой изменчивой луны, ты проезжаешь мимо авторынка (всех продавцов с которого заперли на ночь) и дома старушки Джози (единственный знак, который выдаёт, что этот невзрачный маленький домик может быть пристанищем ангелов — это яркий ореол неземного света, окружающий его, и плакат на фасаде, гласящий «Пристанище ангелов»).

И вот город уже позади, и ты попадаешь на заросший пустырь, а потом в песчаную пустошь. Возле дороги ты видишь человека, у которого в одной руке — кактус, а в другой — ножницы. Он потрясает ими перед тобой, когда ты проезжаешь мимо, и завывает.

А потом ты остаёшься один.

Только ты и пустыня.

Ты останавливаешь машину и выходишь. Камешки скрипят в песке у тебя под ногами. Радио бормочет за закрытыми дверцами автомобиля. Свет фар выхватывает из темноты лишь редкие растения и круглые бессмысленные глаза каких-то ночных животных. Оглядываясь назад, ты видишь зарево света - твой Найт-Вейл. Пурпурное облако зависло над сердцем города и запустило свои щупальца в дома и сквозь них. Ты слышишь крики и выстрелы.

Ты открываешь багажник и кладёшь руку на ящик. Он пульсирует, как что-то живое. Хотя всё ещё не тикает. Ты оглядываешься. Несколько зданий в огне. Толпы людей парят в воздухе, поднятые наверх лучами света, и слабо сопротивляются силе, которую не могут постичь. Земля вздрагивает, словно от ужаса.

Когда наконец подходит момент развязки, вокруг очень тихо. Ты замечаешь чёрную машину задолго до того, как она подъезжает. Она останавливается неподалёку, и из неё выходят два человека. Ты не бежишь. Они тоже.

— Как вы меня нашли? — спрашиваешь ты.

— Всё, что вы делаете, по какой-то причине пересказывается по радио. Это всё очень упростило, — говорит один из мужчин, тот, который невысокий.

— Да, — говоришь ты. — Теперь я понял.

— Предмет у вас? — спрашивает тот из мужчин, который невысокий.

Ты молчишь. Тот, что невысокий, подаёт знак тому, который не низкий, и он проходит мимо тебя, заглядывает в твой багажник и кивает.

— Даже проще, — произносит тот из мужчин, что невысокий.

Неожиданно раздаётся щелчок. Одна из задних дверей чёрной машины распахивается, и из неё выходит твоя невеста. На её глазах слёзы, как и в ночь, когда ты ушёл. Она вроде бы не постарела, но, с другой стороны, ты не помнишь, как давно вы расстались. Может, это было на прошлой неделе? Или десять лет назад?

— Почему? — спрашивает она. — Почему? Почему?

Ты не знаешь, что сказать.

Тот из мужчин, который не низкий, подходит к тебе и приставляет нож к твоему горлу. Никто не произносит ни слова. Твоя невеста трясёт головой. Её взгляд пустой. Сломленный. Она рыдает.

Радио пересказывает всё, что здесь происходит. Ты смутно слышишь это сквозь закрытую дверцу машины.

Ты не можешь перестать улыбаться. Последствия настигают тебя все разом. Свобода вдруг развеялась, как дым. Всё возвращается на круги своя. Всё и сразу. Жизнь — поблекшая и размытая — возвращается в фокус. Красный огонёк на радиомачте всё ещё мигает в отдалении, и каждое сообщение в мире имеет смысл. Всё сходится, и тебя наконец настигает наказание.

Ты не можешь вспомнить, был ли ты когда-то так счастлив.

Твоя невеста неожиданно садится обратно в машину. Никто, кроме тебя, кажется, не замечает её. Один из мужчин парой быстрых движений открывает ящик и вынимает оттуда затейливо сработанный миниатюрный домик. Сколько часов должно было быть потрачено на его изготовление! Каждая деталь так точно рассчитана! На мгновение тебе кажется, что ты видишь внутри домика огни и движение.

— Без повреждений, — говорит тот из мужчин, что невысокий.

Ты расплываешься в улыбке.

Нож сильнее давит на горло, но тебе не больно. Ты случайно поднимаешь взгляд и видишь над собой тёмную планету невероятных размеров, застывшую посреди беспросветной пустоты, невидимого гиганта, покрытого густыми черными лесами, острыми цепями гор и глубокими бурными океанами.

Чудовище.

Вращающееся.

Беззвучное.

Забытое.

Теперь она так близко.

Ты видишь её прямо над собой. Может, если постараться как следует, ты смог бы до неё дотронуться.

Ты тянешься вверх...

Это была твоя история.

Радио переходит к другим темам: новостям, ситуации на дорогах, оценкам политической ситуации и поправкам к этим оценкам. Но было время — один день, один-единственный день, когда была рассказана только одна история.

История о тебе.

И ты был счастлив, потому что ты всегда хотел услышать о себе по радио.

Спокойной ночи, Найт-Вейл. Спокойной ночи.

Пословица дня:

Я никогда бы не вступил в клуб «Ч/\3Н»*, который принял бы кого-то вроде меня.

___

* PEN15 club – розыгрыш в среде американских школьников. Ты вступаешь в клуб «Pen Fifteen», а потом обнаруживаешь, что на членской карточке это читается как «PENIS»

Дата добавления: 2015-07-11