Доктор Джекил и мистер Хайд.

В мировой художественной литературе часто встречается один образ. Это удивительно, как разные авторы из разных культур оди­наково видят проблему двойственности человека. Скажем, «Чер­ный человек» С. Есенина, с которым беседовал поэт, «Портрет До­риана Грея» О. Уайлда или знаменитый рассказ Р. Л. Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Последняя упоминается в классическом тексте выздоравливающих наркома­нов «Анонимные Наркоманы»¹⁸, потому скажем о ней несколько подробнее. В одном маленьком городке, где все друг друга знали, жил да был любимый всеми доктор Джекил, милейший человек. У него были друзья, но и весь город любил его. И вдруг в его доме по­селяется некий отвратительный тип по имени Хайд, который ведет себя все хуже и хуже, пока не доходит дело до убийства. История разворачивается как детектив, потому что друзья ничего не пони­мают, но ясно, что доктор Джекил попал в беду с этим Хайдом, и друзья решаются помочь ему выгнать его. Но при неких очень странных обстоятельствах доктор Джекил умирает и оставляет письмо, из которого друзья понимают, что доктор Джекил и мистер Хайд — одно лицо. Оказывается, в поисках прописи одного лекар­ства, доктор Джекил набрел на один состав, который позволял ему избавиться от сковывавших его нравственных рамок¹⁹. Выпив его, он становился свободным и счастливым. Он менялся и внешне, ли­цо его теряло то, что как бы мы теперь сказали, составляло его лич­ность, его первичные потребности делали его неузнаваемо бессове­стным и гадким. Он стал позволять себе иногда «расслабиться» в одиночку, и с течением времени его таким увидели, и тогда он наз­вал этого гадкого типа «мистер Хайд» и сказал всем, что тот пока живет у него дома. Доктор понимал, что это не будет долго продол­жаться, но тут он просчитался. В какой-то момент он уже не смог оставаться без зелья, и уже Хайд становился все более естествен­ным, а Джекилу, чтобы оставаться собой, теперь уже требовалось иное лекарство... Чтобы быть прежним, он уже должен был прини­мать вещество, его естественное состояние стало — Хайд...Это было ужасно. Когда Хайд совершил убийство на улице, Джекил понял, что он должен его остановить, и единственное, что ему оставалось — покончить с собой, пока он еще Джекил... Что он и делает, оста­вив другу письмо, и так трагически заканчивается рассказ.

Понятно, почему наркоманы вспомнили эту историю для описа­ния своего состояния. Кстати, С. Есенин в совершенно такой же ис­тории про «черного человека» пишет про алкоголь. Это одно из последних его стихотворений, и смерть его была столь же ужасна. Присутствие одновременно двух субличностей в наркомане или алкоголике известно всем его близким. Это даже не прямо связано с состоянием опьянения — если бы... Нет, нередко из глаз вполне трез­вого наркомана — пока еще трезвого — на вас смотрит Хайд. У этого человека нет к вам любви, нет сочувствия, он умен и холоден, и един­ственное, что он на самом деле хочет, — это употребить наркотик, при этом получив максимальное удовольствие, в том числе и помучив вас — или поиграв с вами в милую дружбу, что то же самое. Это часть его личности, точнее, «рубцы» на личности, которые оставил нарко­тик или алкоголь, и жизнь зависимого человека. Это не просто «трав­матический» опыт, который пытаются лечить некоторые психологи. Это совсем иное, не поддающееся «коррекции», не управляемое его иной субличностью состояние его души. Лучше всего это можно по­нять, вспомнив Кая из «Снежной королевы» Г.Х.Андерсена.

А Джекил тоже есть, есть хороший, добрый и чистый человек, который сам сильнее всех остальных страдает от такого соседства, и которого Хайд убьет, если не остановить его. Но сам человек ос­тановить Хайда не в состоянии, потому что Джекил и Хайд — рав­ны... и Хайд становится все сильнее, а Джекил слабеет. Джекилу нужна помощь — вот опять мы заговорили о группе, в которой выздоравливают наркоманы. Чтобы выжить, ему нужны будут открытость на этих группах (или как говорят выздоравливающие наркоманы «честность, открытость, готовность») и способность слушать то, что говорят ему, прямо или в переносах на себя, другие участники группы, слушать и слышать. Но об этом позже.

В. Воля. Воля — это огромная энергия для осуществления человеком своих целей. Мы знаем множе­ство примеров того, как воля людей «двигала горы». Эти слова от­носятся к вере, но вера именно с помощью воли приводит в движе­ние жизнь вокруг нас. Духовная сфера дает огромный импульс во­ле. Воля находится на границе духовной и душевной сферы челове­ка, и осуществляет с помощью душевной сферы то, что духовная часть считает важным и правильным (рис.3).

Система ценностей человека, его представления о главном моби­лизуют огромные силы. Здесь и знаменитые подвиги ради того, что люди считали сверхважным, и маленькие подвиги нашей повседнев­ной жизни: мы буквально «подвигаем» себя для осуществления того, что нам диктует наша система ценностей. Встать утром рано на работу — «нужно», помочь человеку в беде — «надо помогать людям», от­казаться от дорогостоящих удовольствий — «есть вещи поважнее».

Что же случилось с волей наркомана и алкоголика, почему «твердые решения бросить» — данные не только другим людям, но и себе самому! — не осуществляются? Внешне зависимый человек производит впечатление безвольного, «тряпки», бессильного вы­полнить то, что он действительно хочет. Это именно внешнее впе­чатление, потому что люди извне судят об отказе от вещества как о решении отказа от «удовольствия» (что-то вроде конфеты в детстве) и о способности пройти через боль ломки или похмелья (а это похоже на визит к стоматологу). Логика проста: «мы же это де­лаем, нам просто приходится напрячь волю, потому что мы пони­маем: это нужно. А ты?!»

Алкоголик и наркоман устроены по-другому. В их первичных потребностях, таких важных и лишь частично осознаваемых, на­ходится потребность в веществе. Эта потребность заставляет за­висимого человека как раз не отказываться от употребления, а совершать усилия, чтобы найти вещество и употребить его. Нар­коман или алкоголик пройдет через почти любые препятствия, чтобы найти наркотик или алкоголь. Тут воли всегда достаточно. Воля есть, она сильная — но искаженная духовная сфера направ­ляет ее в другую сторону.

Голос «нужно» слишком слаб: даже страх смерти не может оста­новить наркомана во время тяги. Смотрите: мы пытаемся преодо­леть что-то выше, чем даже смерть... Это призыв к подвигу, сравни­мому с высокими подвигами войны, например. И теперь представьте, что алкоголик или наркоман должен быть в этом сос­тоянии подвига годами... Разве это реально? Атака длиною в годы — это невозможно пережить. Во всяком случае, в одиночку обыч­ному человеку. А наркоман или алкоголик — это простой человек, с нормальными слабостями и к тому же с не очень весомым жиз­ненным опытом (который отчасти формирует духовную сферу). Его «нужно» поэтому не очень развито. Ему, конечно, не выстоять. Почему же «в одиночку»? А потому что его близкие, сочувствую­щие ему в этой борьбе, не рядом с ним. Близкие не борются как он с тягой, они не равны ему. Вот еще, почему так важно, чтобы рядом с выздоравливающим наркоманом или алкоголиком был кто-то та­кой же как он. Потому что войну в одиночку выигрывает только в кино Джеймс Бонд, а реальная жизнь устроена, пожалуй, как у нас: «вставай, страна огромная...».

Аналогия с войной может показаться чрезмерно пафосной. По­верьте, это не так. По словам академика Л.И. Абалкина, алкого­лизм за 10 лет убил больше людей, чем вся война в Афганистане.

В 2004 г. от алкогольного отравления погибло 52,5 тысячи чело­век²⁰. За последние 10 лет наркомания выкосила в нашей стране це­лое поколение молодых, талантливых и чистых ребят, и мы еще вспомним о них лет через двадцать, когда в нашей стране почув­ствуется пропасть между старыми и еще маленькими... Есть вы­жившие повзрослевшие мальчики с потерянной юностью, есть си­роты и одинокие старые родители. Есть тихая война, которая про­должается сегодня: война с тягой, с болью, с безумием. Есть «Смерш» и вообще НКВД - понятно, кто. Без них нельзя, нельзя милиции сегодня не хватать тех, кто участвует в этом ужасе нарко­мании - но это же наши больные дети... Есть тыл - наши близкие кто делает на своем месте все для того, чтобы наркоманы и алкого­лики выздоравливали - но ничего не могут сделать ВМЕСТО них Выздоровление, как и война, - тяжелая грязная работа, иногда ту­пая и жестокая, и все так зависит от того, кто рядом с тобой в этом деле. И как воина - это еще и жизнь, которая продолжается и на воине. Работают, женятся, рожают детей... Как на войне, обяза­тельно встает вопрос: вот ты остался один, от тебя зависит все. С кем ты сейчас, сломаешься, или вспомнишь о товарищах и будешь сто­ять? Просто стоять в выздоровлении, когда кажется, что все уже бессмысленно, и все кончено, а все равно «во что бы то ни стало не употреблять первой дозы и не выпить первого глотка». И как на воине, то, что мы отступаем, не значит, что надо бежать в лагерь врагов. Есть и пленные, которых надо спасать... раненые, которых надо лечить, а не добивать. Люди, которые прошли войну, знают цену жизни.

Мне кажется, что, если алкоголик и наркоман осознает, что он на воине, и не на киношных «пострелюшках», а на настоящей войне - они найдут в ней свое достойное место. К сожалению, этот образ не близок молодым ребятам, они во многом утратили то, что еще помнит мое поколение, воспитанное теми, кто пережил Отечествен­ную воину. Но это можно объяснить и показать в жизни, и тогда они оказываются очень достойным, вовсе не потерянным поколением Можно даже не говорить о войне, но показать, что происходит в их жизни и как можно выздоравливать вместе. Если их личность вспомнит о себе, если в них проснется задавленное человеческое дос­тоинство дружба, честь - они сделают выздоровление важнейшей частью себя, и тогда их личность выйдет на войну с потребностью в наркотике, даже если они не будут называть это словом «война».

Дата добавления: 2015-10-30