Триумфы

Главной почестью для победившего полководца как высшая награда государства по решению Сената назначался Триумф.

Триумф начинался с торжественного вступления в столицу войска во главе с полководцем-победителем. Триумфатор в лавро­вом венке, в пурпурной, украшенной золотом toic, в квадриге (запряженной четырьмя конями колеснице) въезжал в Рим. Перед колесницей во главе с царем или членами царствовавшей дина­стии побежденной страны вели пленных и везли захваченное в бою оружие противника. В рядах шествующих легионеров-- наря­ду с поенной добычей — внешним выражением победы — несли картины с изображением батальных сцен, двигались площадки с аллегорическими группами, изображавшие города, горы и реки, попавшие под власть Рима.

Накануне триумфа¹ город украшался декоративными 1риум-фальными арками, которые, как и триумфальные ворота цирка, были сводчатыми сооружениями с одним или тремя проездами для торжественного въезда в город триумфатора и сопровождав­шей его процессии.

Достигнув Капитолийского холма, через построенную на Фору­ме еще царем Помпилием (VIII век до н.э.) двойную арку, ворота ко­торой открывались во время ведения римлянами войны и которые закрывались во время мира, процессия направлялась в цирк.

По сложившейся традиции в день триумфа разрешалось вы­смеивать своего полководца. «Граждане, берегите своих жен! Мы везем лысого бабника!» — во всю глотку распевали легионеры. По некоторым источникам, это делалось для того, чтобы уберечь триумфатора от зависти богов.

Во время триумфов обязательно звучала музыка, песни, сти­хи, и все это сопровождалось плясками.

Стоит подчеркнуть, что организаторы триумфов вообще были неистощимы в своих выдумках. Так, римский историк и писатель Светоний в одном из своих трудов писал о том, как после одного из триумфов Цезаря, весной 46 года до н.э., вечером зрители были ошеломлены необыкновенной картиной; множество факелов, установленных на спинах вереницы идущих слонов, освещали триумфатору путь на Капитолий.

Собственно, по моему пониманию, это был театрализован­ный военный парад, который, по сути, был торжественным нача­лом, завязкой всеобщего праздника в честь победы, спектаклем, прославлявшим город, его силу, могущество и мужество его бое­вых легионов.

Войдя под рукоплескание и восторженные возгласы толпы че­рез триумфальные ворота в окружавший храм парк, триумфатор после ритуального очищения оружия и боевых отрядов и исполне­ния гимна Марсу в честь победы, сняв с головы золотой венец, возлагал его к ногам Марса.

Затем начиналось общее молебствие — обращение к богу ле­гионеров с благодарением за одержанную ими победу. После чего жрецы приступали к жертвоприношению. Мне очень важно заме­тить, что при всем этом главной фигурой, в честь которой устраи­вался праздник, был триумфатор.

Наряду с «большим» триумфом в Риме существовал «малый» триумф. Он отличался тем, что триумфатор вступал в город или верхом на коне, или пешком. Он был одет в обыкновенную тогу. А на его голове был не лавровый, а миртовый венок. Назывался такой «малый триумф» Овацией. Во время шествия вокруг идуще­го триумфатора бегала специальная группа, которая называлась «хлопальщиками».

При всем многообразии действий во время праздника от его начала и до самого конца все было построено так, что внимание зрителей сосредоточивалось на герое дня.

Если о содержании праздников и других зрелищ Древнего Ри­ма нам многое известно, то о том, как они организовывались, и о людях, которые их организовывали и осуществляли, мы практиче­ски мало что знаем.

Вряд ли то огромное количество праздников, шествий и игр, которые за год видел римлянин на площадях и улицах своего горо­да, могло осуществляться само по себе. Конечно, такой человек, который объединял и направлял усилия тысяч людей: художни­ков, оформителей, музыкантов, участников, обслуживающий пер­сонал и, выражаясь сегодняшними терминами, администрации, — естественно, был.

По всей вероятности, он возглавлял группу людей, которые под его руководством проводили предварительную подготовку праздника, определяли, на что и куда расходовать значительные денежные суммы, которые выделялись казной. Укрепляют меня в этом предположении не только собственные рассуждения, а и то, что в древнегреческих городах-полисах ежегодно, как правило, из высших должностных лиц — архонтов — для подготовки, органи­зации и проведения праздников избирались специальные люди, так называемые «агонофеты». Надо думать, что в Риме было гак же. Тем более что по некоторым источникам известно, что и орга­низации и проведении в Риме различных зрелищ значительную роль играли религиозные и административные власти. Позже -только административные. Причем магистраты старались прев­зойти друг друга пышностью устраиваемых ими зрелищ. Известно также, что после праздников властями отмечались заслуги устрои­телей и организаторов. Отличившихся награждали венками, в их честь воздвигали статуи.

Размышляя об особенностях античных празднеств, можно сделать несколько выводов. Первое, на что обращаешь внимание, это на то, что все они по своей сути, с одной стороны, были ин­сценировками того или другого мифа, инсценировками, носив­шими ритуальный характер, в основе которых лежало определен­ное обрядовое действо.^и С другой — инсценировкой того или дру­гого события в жизни древнеримского государства.

Кстати, стоит заметить: чем формальнее празднующие отно­сились к религиозному содержанию праздника, тем все больше его кульминация смещалась на пиршество, игры, зрелище.

Действие этих праздников в подавляющем большинстве стро­илось по одной и той же схеме: шествие, молитва, жертвоприно­шение, пиршество. То есть, по существу, завязку кульминацию и развязку. А это означает, что есть основание говорить, что в осно­ве античного праздника, его действий лежала определенная, свое­образная, но драматургия.

И еще, как бы мы ни относились к тому или другому антично­му празднеству, по сути, это было прежде всего зрелищем. Причем именно эта сторона праздника год от года становились пышнее.

Третий вывод, который можно сделать: если в VI— IV веках до н.э. в этих праздниках не было четкого деления на исполни­телей и зрителей (вспомним, что устроители предусматривали в построении праздника обязательные моменты включения горо­жан в его действие), то уже к середине II века до н.э., когда на­чали проводиться триумфы и гладиаторские бои, возникла чет­кая дифференциация на исполнителей и зрителей.

Четвертый вывод. Пожалуй, с этого следовало бы начать. На­ибольшее распространение, расцвет празднеств, безусловно, свя­зан с каким-либо значительным событием в жизни общества. До­статочно вспомнить реформы Писистрата. Собственно, револю­ционные изменения в жизни общества всегда сопровождались очередным расцветом Театра массовых форм.

И последнее об античных празднествах. В них, в этих праз­дниках, проходивших на городских улицах и площадях под откры­тым небом, принимало участие огромное количество людей, по­рой весь город. Поэтому есть право считать, что утверждение «те­атр родился на площади» впрямую относится к массовым формам театра, к Театру массовых форм. Именно на улицах и площадях античных городов Нетрадиционный театр сделал свои первые и весьма неробкие шаги на пути становления его как полноправной ветви Театра.

Такое мое понимание всеобщей истории мирового Театра дает право рассматривать массовые театрализованные действа на пло­щадях, стадионах и других больших, чаще всего на нетрадицион­ных сценических площадках, ставшие впоследствии самостоятель­ным видом сценического искусства, как ветвь искусства, именуе­мого Театром. Более того, смею утверждать, что в дальнейшем ра­звитие Театра шло по двум самостоятельным направлениям: тради­ционному., общепринятому взгляду на понятие «Театр» и другому, нетрадиционному, имя которому — Театр массовых форм,

Дата добавления: 2015-07-08