Не успокаивает. 1 страница

1о автобуса метров тридцать и Второй уже прополз половину пути, затаив дыхание, мы с сержантом наблюдаем за ним из-за бархана, остальные сидят внизу. Первый нервно трясёт ногой и пытается делать вид, что у него всё нормально, он хаже снова принялся за жвачку и что-то напевает себе под нос. Шофёр и Николай молча сидят, перебирая песок. Л ещё один наш попутчик сев на корточки, уткнувшись в колени и, накрыв голову руками, что-то бормочет на своём языке.

_ А кто это? - спрашиваю я у сержанта и киваю на незнакомца,

- Да это из нашей части, местный. Он у нас в хозроте служит, узнал, что мы сюда едем, и напросился с нами. Он, в общем-то, сам из этого селения, хотел увидеться со своими.

Тем временем Второй уже совсем близко от цели, он облокотился спиной к переднему колесу и пытается выглянуть из-за него, чтобы оценить обстановку. Такое ощущение, что его план удастся.

Но тут раздаётся хлопок, потом характерный свист и оглушающий взрыв. Огненная вспышка, куски земли и куча пыли поднимаются в районе задних колёс. Я, как будто в замедленной съёмке, вижу, как зад автобуса подбрасывает вверх и с глухим грохотом бросает обратно. Облако песочной пыли застилает видимость, и из него но направлению к нам, полусогнувшись, бежит Второй. В первые секунды я вообще забыл, что он находится там. Потом ещё хлопок, свист и взрыв накрывает пространство между нами и Вторым. Я, как очумелый, скатываюсь вниз и бегу мимо залегших на дне бархана, подальше от всего этого. Карабкаюсь наверх следующего, скатываюсь вниз, карабкаюсь и снова скатываюсь...

Не знаю, сколько времени я пролежал на спине, глядя на яркое солнце, слепншее глаза. Наверное, это длилось не очень долго, но за это время я успел успокоиться. Я надвинул панаму на глаза и ещё какое-то время наслаждался этой надвинувшейся тенью, сунул руку поглубже в песок и, где-то там, в глубине, почувствовал небольшую прохладу. Маленькая ящерица выскочила из-под песка и, пробежав немного, снова зарылась, как будто её и ие было. Мне очень захотелось домой, просто невыносимое ощущение. Пусть всё происходившее будет сном, и я проснусь у себя дома, в мягкой кровати с тёплым одеялом. Умоюсь прохладной водой, пойду на кухню и поставлю чайник. Нет, не чайник, лучше достану из холодильника апельсиновый сок..,

Какое сладкое наваждение, но реалии диктуют свои условия, и я снова вижу знойное солнце, жёлтый песок и полнейшая тишина. Здесь запросто можно заблудиться, зайти чуть подальше и уже ничего не видно, кругом только пустыня, где песок, песок, песок. Я ползу снова по направлению к селению, этот песок уже везде, он очень мелкий, ио тяжёлый и поэтому быстро оседает, не создавая пыли. Переползаю ещё один бархан и вижу внизу наших, здесь все, даже Второй, который, похоже, и не пострадал. Мне никто не сказал ни слова, и я сползаю вниз н непринуждённо сажусь в круг.

-​ Давайте разгоним их всех, на фиг, - эмоционально вдруг нарушаю i ишину н.

-​ Во, ты, умник какой, — не менее заряжено вступает в полемику сержант, - | _Ь1. первый и убежал,

-​ Ха, убежал, ещё бы, как будто мне каждый день приходится сидеть _Г1г взрывами и, в конце концов, я же вернулся.

-​ Вернулся и что дальше.

-​ Ну, думаем, думаем. Давайте тогда уходить.

-​ Уходить, куда. До дороги километров пятнадцать, а ты знаешь, что UiK_0t пятнадцать километров без воды, в самый разгар дня. Это минимум часа четыре пять в пути. Плюс, кто их знает, может там один долбаиутый из миномёта палт. а может их нам много.

-​ Ну, хорошо, но ие сидеть же здесь, что-то же надо делать. Давайте спокойна обсудим. Вариантов три, либо сидеть, либо ухолить, либо атаковать.

-​ Сидеть без толку, надо хотя бы рацию попытаться достать, если она ешё Уходить исключено, хотя по крайний вариант, а искать нас начнут только ближе к вечеру. Атаковать трудно, у нас трн автомата на семерых, а там неизвестность.

-​ Не, парни, давайте что-нибудь мутить. Вон, спросите у местного, где что им находится.

-- Да зачем нам местный, пусть сидит здесь или идёт ешё подальше, с него толкч мало. Я сам это селение знаю, мы же уже бывали здесь.

И сержант, послав Второго наверх, следить за обстановкой, принялся чертить на песке схему селения. Разбросаны дома были кое-как, никакой логики построения абсолютно не было. В центре селения и по краям наиболее плотно примыкающие друг к другу строения, между ними более редкие постройки и самое главное на краю этого оазиса протекает арык, вокруг которого находятся заросли высокого камыша. Мы решили, что логичней всего и неожиданней для противника было бы пробраться к воде и спрятаться в камышах, а затем, дождавшись ночи по прохладе всё же совершить марш-бросок к большой дороге. Разделившись на две группы, мы стали двигаться за барханами в разных направлениях, чтобы обойти селение с двух сторон и встретиться в районе этого самого арыка, который находится как раз с противоположной стороны. Я вместе с Первым и Местным пошли с одной стороны, сержант, Второй, шофёр и Николай с другой. Гак ползком, на четвереньках, полусогнувшись, мы пробирались в сторону окраины селения, лишь изредка высовываясь из-за бархана, чтобы примерно определить своё месторасположение. В один из моментов вдруг грянул новый взрыв. Переждав немного и высунувшись, мы увидели горящий автобус. Чёрная копоть от горяших шин заволакивала небо в том районе, и вот-вот должен был прозвучать взрыв бензобака. Через какое-то время, находясь за барханом, мы действительно услышали взрыв, и на видимом кусочке неба образовался чёрный смог, уносимый ветром в сторону пустыни.

Около получаса понадобилось нам, чтобы обогнуть селение и добраться до зарослей камыша и арыка. В сами камыши залезать было глупо, по н^у- шевеляшимся верхушкам нас могли легко вычислить и поэтому мы сползли в арык. О, живительная влага заполнила все места, где несколько ранее царил песок. Я окунулся в мутную воду с головой и набрал в рот воды. Прополоскал рот н аккуратно сплюнул. Во рту остался неприятный привкус какой-то ржавчины и мелкий песок, растворённый в воде, заскрипел на зубах. Но после умопомрачающей жары это было манной небесной. Перебирая руками по диу и держа ноги на плаву, я двинулся вдоль арыка вглубь зарослей. Я был направляющим, за мной следом, держа автомат над водой, пыхтел Первый, за ним нерасторопно лез Местный- Плотный слой камышей не давал никакой видимости в сторону селения, и поэтому мы старались быть предельно осторожными, не зная, что пас ждет по ту стор»н> этой стеиы.

Тишину, в которой мы находились, нарушало лишь журчание потока, да блеяние овей, которые, судя по всему, паслись где-то неподалёку. Арык заворачивал куда-то в сторону селения и сквозь камыши стал виден небольшой просвет, мы пригнулись ешё больше, чтобы свести возможность своего обнаружения к минимуму.

Вдруг где-то впереди послышался всплеск, такое ощущение, что кто'то плещется в воде. Где-то там впереди. И это вряд ли были наши, шедшие с другого конца источника, слишком громко для тех, кто кочет остаться незамеченным. Я поднял руку вверх, и мои спутники замерли,

-​ Что там? - еле слышно шёпотом спросил Первый после того, как пауза ожидания затянулась. Я повернул голову в его сторону и осторожно пожал плечами. Напряжение возрастало, и было видно, как сильно напуган Местный, он снова сел на колени так, что из арыка торчал лишь по грудь.

-​ Не жаю я. Кажется, впереди кто-то плескается в воде, - сдавленно ответил я.

Давай я посмотрю, что там происходит.

-​ Мы не сможем поменяться местами, арык слишком узкий, придётся мне взглянуть.

Я сделал несколько дрожаших глубоких вздохов, вытер ладонью глаза, нос и, перебирая руками по дну, медленно пополз вперёд.

-​ Стой, возьми, - тихо окликнул меня Первый и протянул штык-нож. Я перевернулся на бок, взял нож и пополз дальше. Зачем я взял этот нож, не пойму, но в любом случае он внушал мне уверенность.

Плеск впереди меня усиливался, и я уже почти был уверен, что эго кто-то что-то стирает в воде. Я подтянулся на руках ешё раз и метрах в десяти впереди увидел женщину в чёрном одеянии. Она сидела на коленях и плескала в воде какие-то тряпки, складывая их потом в корзину. Сзади её где-то на другом конце селения всё ешё виднелся чёрный дым. Всё так просто, мы иыкаемся под градом выстрелов, а она безропотно занимается своими делами, как будто всё это в порядке вещей. Я медленно пополз обратно, это было несколько неудобно, поскольку приходилось двигаться задом против течения. Через пол минуты таким способом я доковылял до наших.

-​ Там тёлка какая-то, бельё стирает, - сообщил я Первому, - что делать-то будем?

-​ Ничего, - прошептал он «осле небольшого раздумья. - ждать надо, ничего не остаётся.

И действительно мы могли двигаться только в одном направлении, это назад. Вылезти из арыка означало начать ломать камыши, плыть вперёд мы тоже не могли. Оставалось ждать. Вскоре впереди послышались новые женские голоса и плеск. Так мы просидели в течение часа. Конечно, может быть, этот промежуток времени длился меньше, но в такой ситуации секунды превращаются в минуты, а минуты в часы. Когда все звуки утихли, мы снова медленно «поплыли» вперёд.

Около десяти метров свободного от камышей пространства лежали впереди. Там была прекрасная видимость, как на селение, так и со стороны него. Берега арыка были достаточно высоки, но крайней мере, для того, что бы спрятать голову, поэтому, окунувшись по уши в воду, мы продолжили свой путь. Труднее всего приходилось Первому, он одной рукой держал свой автомат, едва не касаясь воды, а второй рукой перебирал по дну. Самое большое же беспокойство вызывал Местный, он вообще, похоже, не волновался о своей безопасности и с лёгким хлюпаньем на четвереньках полз за нами. Каждое его движение напрягало до предела, а лёгкий всплеск и пыхтение отражались в ушах колокольным звоном. И вот, когда мы уже проплыли эту голую зону, он совершил поступок, который никто не ожидал. Местный просто встал во весь рост, выбрался из арыка и пошагал в сторону селения. Мы с Первым растерянно переглянулись и, как можно быстрее погребли дальше вдоль арыка «чашу камышей, Такого необъяснимого поведения

он нею не ждал никто. Прогребя так метров тридцать, мы остановились, чтоОи отдышаться. Слов не было, чтобы описать в какую историк» мог впутать нас ег простецкий поступок.

-- Мл я, чудак этот местный, - тяжело дыша, начал я, - чего делать-то будем?

-​ Не знаю, - нервно ответил Первый, - у тебя закурить есть?

-​ Не курю, - ответил я, а потом добавил, - ну, если только травку,

-​ Л травка есть?

-​ Да, какая разница, всё равно мы по уши в воде сидим, гут не закуришь. Ты лучше что-нибудь предложи. Что делать-то?

-​ А у тебя самого какие планы?

-​ В мои планы входит вернуться отсюда побыстрее. А вообще я никогда не строи; планы, они, как правило, не сбываются. Гак что будем считать, что это просто мое желание, вот они иногда, как ни странно, сбываются. Давай ещё немно; «проплывём».

И мы проползли ещё метров тридцать. Постепенно заросли камышей становились всё реже и реже и, в конце концов, перед нами снова предстал голый берег. Расстояние до следующих зарослей было большим и, чтобы как-то отдышаться и подумать, мы дали задний ход и вернулись снова в гущу. Положение становилось всё бплее напряжённым. «Переплыть» через открытое пространство незамеченным не представлялось возможным, кто-нибудь из местных наверняка нас увидит. Пн- наши товарищи, мы тоже не знали. Да ещё Местный без всяких прелюдий ушёл от нас в неизвестном направлении, если его вдруг поймают, он легко можег поведать все наши расклады.

Находясь в пустыне, мы изнывали от жары и хотели воды. Сейчас мы устали «*у воды, просто надоело находиться столь долгое время в мутном потоке арыка. Хотелось пить, но единственное, что мы могли себе позволить так это прополоскать рты мутной песочной жидкостью. Так мы просидели ещё минут пятнадцать, в очередных раздумьях, что делать дальше. Если Местный никак нас не запалит, то мы вполне можем просидеть здесь до вечера и с сумерками уйти в прохладную пустыню к большой дороге. Ну, а если запалит... Об этом думать не хотелось совершенно...

Я облокотился на пологий берег арыка, расслабился и на какое-то время отключился. Как будто на секунду, а, может, даже мне удалось подремать и несколько минут, но сои был вскоре нарушен.

Ту-дух. Раздался одиночный выстрел где-то совсем рядом. Ту-дух, ту-дух, гу-аух. Застрочил автомат, и тишину с жу рчащим потоком арыка нарушили новые звуки. Это уже было похоже на перестрелку. Ту-дух, ту-ду-ду, ту-дух, ту-ду-ду. Мы с Первым переглянулись и двинулись вперёд. Достигнув открытого пространства и выглянув из-за камышей, мы увидели их. Среди глиняных домиков, боком к нам располагалось несколько человек, которые, кто с колена, кто с плеча обстреливали чуть дальше заросли камышей.

-​ Наших, наших стреляют! - всполошился Первый и сразу же взвёл свой калаш.

Меня опять затрясло и застучало в висках так, что звёздочки поплыли перед

глазами, как будто меня огрели чем-нибудь по голове. Через секунду раздались выстрелы, и я увидел, как Первый размазал очередью одного из стрелявших но стенке глиняного домика. Я сжал штык-нож и отпрянул обратно в камыши. В ответ из разных точек по нам раздались выстрелы. Свист пуль и разрывы земли вокруг нас, подрезанные стебли камышей и крики. Я рванул в камыши и побежал подальше от всего этого. Бежал, бежал, бежал, до тех пор, пока пе споткнулся обо что-то и не упал. Я лежал на животе и дышал, как загнанная лошаль, но ттп падение привело меня в чувство. Камыши сзади меня сомкнулись, и я уже ие видел,

там происходи!, только стрельба и крики на непонятном мне языке. Ту-дух, ту- 'i v х 1V-Д> *

Отдышавшись я встал и полусогнувшись стал пробираться обратно к арыку. Что я eiaio, что я делаю. Когда я вернулся обратно, выстрелов в нашу сторону уже не бы 10 Первый лежал без движения спиной ко мне на берегу арыка. Его шея, правое

'_чо и рука были сильно испачканы в крови, Я вновь бросился в арык и взял- зежащий рядом с Первым автомат. Только сейчас я обнаружил, что где-то потерял штык-нож. Автомат показался мне очень тяжелым, и я не без труда занял удобную позицию, находясь наполовину в воде. Все мои поступки совершались каким-то внутренним подсознанием, как будто что-то щёлкнуло внутри, и включилось моё тругое Я. Именно в таком состоянии совершаются самые неординарные поступки,)то типа прыгнуть в массу оппонентов или броситься на амбразуру, конечно, это геройство, но никогда не стоит забывать и о холодном расчёте. Тем не менее, я высунулся из-за арыка, направил ствол в сторону стрелявших и нажал на курок...

Щелк... Глухой щелчок раздался в автомате. Щёлк, шёлк, щёлк. Я жму и жму на курок, но не единого выстрела. Кончились патроны? Надо взвести автомат или перезарядить? Что делать-то? Я вновь сползаю в мутную воду арыка. Хочется плакать от бессилия, всё, сипец шши. Вдруг и вижу, как Первый пошевельнулся. Я стягиваю его в арык к перекидываю на другой берег, он открывает глаза.

-​ Эй. э-е-е-й, ты как? - спрашиваю я, слегка теребя его.

-​ Нормально меня накрыло... в башке трещиг..., - сдавлено говорит он.

Мон руки испачканы в его крови, и что делать я не знаю. Не могу но стрелять, ни оказать ему посильную помошь.

_ ОК. OK, ОК, всё будет нормально, потерпи, ща всё будет.

Я перекидываюсь снова в другую сторону к вижу, что перестрелка сместилась ближе к камышам. Их накрывают из нескольких стволов, а в ответ лишь изредка раздаются короткие одиночные очереди. Вдруг один из них поворачивается в нашу сторону, а я совсем потерял осторожность и чуть ли не по грудь высунулся из ручья. Он что-то кричит своим и направляет автомат в нашу сторону, вроде бы это конец или нет. Именно в этот переломный момент началось самое интересное. Я вижу, как разрывается в клочья глиняная стена строения и оттуда выныривает БТР... Погнали, бл*дь... Противник сразу обескуражен. Они тупо отстреливаются от бронированной машины к... Бегут в мою сторону...

В доли секунд я соображаю, что сейчас по ним в эту сторону будут стрелять. Я ныряю в арык и, не выпуская автомата, хватаю Первого и тащу его вглубь камышей, подальше от предполагаемого радиуса обстрела. Ешё через какое-то мгновение со стороны камышей раздаётся треск и мимо нас через арык прыгает ещё один БТР, а чуть далее и третий.

Я держу Первого под руки и захлёбываюсь в мутной волне воды нахлынувшей на нас из-под колёс бронированной машины. Отплёвываюсь, и мы карабкаемся нз воды на сухие камыши. Я ложусь на спину и чувствую себя полностью опустошённым. Надо мной только клочок голубого неба и ни одного облачка, похоже, здесь вообще не бывает облаков. Автоматные очереди уже прекратились и слышны только крики и матерщина наших бойцов. Всё, счастливый конец. Какое сладкое чувство победы.

Где-то там раздаётся хлюпанье воды и шуршание сухих камышей, кто-то идёт, нет, бежит к нам. Нет сил поднять голову и вскоре я вижу над собой склонившееся лицо Второго. Нам помогают подняться и выводят из камышей. Здесь я вижу всех наших. Николай, шофёр, сержант все целы и даже Местный.

-​ Ну, как вы? - спрашивает сержант с улыбкой.

-​ Мы нормально... Этого, как ею,,. Парни вот вашего только рани/ю. д,_г откуда взялся? - удивлённо спрашиваю и и киваю в сторону Местного, котор.' как всегда, сидит на корточках, зажмурившись от солнца. ’

-​ Да ну его, чурбан. Говорит, что пошёл домой. Тут, пока стреляли, он дома у_ж спокойно пожрал лепёшек с пловом. В обшем, нам этого не понять, месяц в наря'_1]!а шуршать у меня будет. Хотя, чего с него взять, дети юр.

-​ А подкрепление откуда.

-​ Эго Димке скажи спасибо, он, когда автобус взорвали под шумок, да под дым(,_к и рацию достал, - сказал сержант и кивнул в сторону Второго. Я тоже кнв_а№ Второму в знак благодарности, и он с улыбкой подмигивает мне.

-​ А кто это вообще был, здесь же спокойный район.

-​ Действительно, спокойный, но иногда бывает, что отдельные банды пытают занять вот такие вот селения затерянные в пустыне. Ну, наверняка это какн_е- нибудь афганцы, талибы или таджики, выясним.

Автомат всё ещё у меня, я уже даже не ощущаю его тяжесть как будто давно знаком с этой техникой, йшу глазами Первого, чтобы отдать ему его ствол, но е!о нигде нет. Я прохожу мимо машин и вижу', как вдоль стены на коленях и с закинутыми за голову руками сидят пленные. Я подхожу к ним ближе и смотрю на их белые чалмы на головах, камуфлированные штаны и старенькие кроссы, и неимоверное чувство ненависти вдруг нахлынуло на меня, как камень тяжёлым грузом повисло где-то внутри. Я с силой сжимаю автомат и стискиваю зубы, Один из охранников видит мою гримасу и чует что-то не ладное в моих мыслях. Он быстрыми шагами идёт ко мне.

-​ Э-э-э, парень, успокойся, - кричит он приближаясь.

А я сжимаю дуло автомата и наотмашь прикладом бью одного из пленных. Со всего размаха. Поперёк лица. Разбрызгивая в стороны кровь, зубы, слюни он падает навзничь и лежит не шевелясь. Остальные пленные с испугом смотрят на меня, а некоторые даже вскакивают.

-​ Сидеть, блн!!! - орёт ешё один караульный и направляет в их толпу автомат.

-​ Спокойно, парень! - кричит добежавший до меня боец и, держа за рукзв, отводит в сторону, - успокойся.

Уже вскоре мы ехали обратно. Второй улыбался и рассказывал своим про перестрелку, Первый уже перевязанный спокойно жевал жвачку. Сержант дремал. Местный сидел, смиренно положив ладони на колени и никаких эмоций. Николай с шофёром о чём-то активно беседовали и периодически ржали, как лошади. А я думал о чём-то своём, может о потерянном штык-ноже, из-за которого Первому придётся писать рапорт, может о том, что, как хорошо, что всё так хорошо закончилось, а может о чём-то ешё совсем отвлечённом от всего произошедшего. Было уже слегка прохладно и солнце спускалось в зенит. Кстати, что там такое про зенит...

Сорви двкять.

...Приезжаем в город и направляемся на встречу с «чужими». Ждём их довольно долго, поэтому в голове начинают крутиться разные противоречивые мысли. А стоит ли вообше их ждать, они достаточно не пунктуальны. Шторы завешаны, из автобуса лучше не выходить, очень не хотелось бы спалиться раньше времени. «...Кастет, арматура, железные трубы умелой рукою будут запущены в ход...», - несётся из автобусного динамика. Как нельзя, кстати, однако, времечко-то идёт и надо бы что-то делать, уже час стоим без движения. Наконец появляются «чужие» к мы едем в другое укромное место, где уже можно будет расслабиться и погулять, пока споттеры шерстят злачные места в поисках чего-нибудь интересного. Автоб,^ с пыхтением трогается, и мы направляемся дальше...

На новом месте мы чувствуем себя более вольготно и расходимся по ближайшей округе. Пнво и немного водки не повредят. Самое время успокоить пошатнувшие нервишки и утолить волнение, всё-таки не в Диснейленд приехали.

-​ Ну, давай тёзка, - говорю я нашему парню, проживающему в Питерс, - за удачу. Мы чокаемся пластиковыми стаканчиками и опрокидываем их содержимое

внутрь.

-​ Хорошо пошла, - удовлетворенно говорит Андрей, - ну, как мандраж чувствуешь.

-​ Если честно, то уже нет, давай ещё по одной.

У-v-vx, в самую точку, пожалуй, хватит. Какое-то время мы разговариваем, стоя в сторонке от остальных. Я периодически поглядываю на время - два с половиной часа до матча, а результата ноль. Ещё полчаса бесплодного стояния и наконец-то народ подрывается. Парни, как тараканы выползают из близлежащих баров и кафе и оперативно собираются возле автобуса.

-​ Ну, что там, - все хотят знать.

-​ Едем, в парке пропалили соточку, давай их и накроем.

Только сейчас я замечаю, что автобус набивается битком, здесь и «чужие» и народ из другого автобуса, всего около восьмидесяти человек, очень не дурно. Мы едем в парк. Слегка откидываю краешек шторы, за окном серые питерские пейзажи, навевает уныние и скуку. Привыкнуть ко всему этому можно, если, конечно родился здесь. А гак, без привычки окунуться в эту серость и сырость не очень-го весело. Только тусклое солние кое-как разогревает этот холодный пейзаж. За окном какой-то собор, выглядит величественно, если не вглядываться в отдельные детали, колонны, ступеньки, рельефные пейзажи под крышей.

Запахиваю штору и взглядом оказываюсь снова в салоне. Максим стоит в проходе и в одноразовых перчатках накручивает в ракетницу салют. У меня бы, наверное, рука не поднялась сподобиться на такое, но это очень жестокая игра, а поэтому, с другой стороны можно только порадоваться, что есть люди способные на такой шаг. Может быть, они и правы, ведь победителей не судят, не так ли? Трудно осудить тех, кто сам попадал под железо, а дальше око за око и никак иначе.

Что-то слишком уж долго мы кружим по питерским улицам и парии уже начинают волноваться, как бы не опоздать, Я вновь поднимаю край шторы и... за окном какой-то собор... выглядит величественно, если не вглядываться в отдельные детали, колонны, ступеньки, рельефные пейзажи под крышей.

-​ Э-э-э, мы здесь уже были.

-​ Да мы уже третий раз мимо этого собора проезжаем.

Водила что-то возмущённо бормочет себе под нос на своём дналекте. Неужели заблудились? Для незнакомых людей здесь все улицы похожи друг на друга. Они незамысловато идут параллельно друг другу, сходятся и расходятся, тупики, ремонты дорог, указатели, всё смешивается воедино. Мы петляем и петляем, пока вновь не оказываются у того же самого собора. Это уже перебор.

Тан-та-да-дан, - звучит мелодия из мобильника и Максим подрывает трубку. Перекинувшись парой фраз с абонентом, он кладёт мобилу в карман.

-​ Они снимаются, - несколько разочарованно говорит он, - мы не успели.

Гул разочарования проносится по салону. Старая песня, как только нам предоставляется какой-нибудь шанс, на пути непреодолимой стеной встают обстоятельства.

-К стадиону, поехали к стадиону, - в нетерпении кричит Александр. В его словах нет трезвого расчёта, >го эмоции, спокойней парни. Но всё же мы делаем очередной поворот и едем к стадиону, выйдем где-нибудь в том районе, а там будь, что будет.

Вот это настрой, я никогда ранее не видел наших парней с таким боевым духом Наш моб пересекает какой то проспект, наперекор притормозившему транспорту и выходит на прямую улицу, ведущую к стадиону, Я вставляю в pot капу _и ошуиываю в кармане пустую бутылку, единственное из аргументов, на что ь <'м„, сподобиться. Такая толпа не может не остаться незамеченной, наверняка, о_;,и выставили своих людей на подступах к стадиону, значит, нас скоро запалят, |;₃ одном из перекрёстков в параллель нашей группе сворачивает милицейская машина. Такая жёлтая развалюха, из окна которой высовывается фуражка ц сбавляет скорость, сопровождая нас Я слегка притормаживаю и перемещаюсь >п первых рядов в середину толпы как рад рядом с машиной.

-​ Куда идём? - ненавязчиво иа ходу спрашивает Фуражка.

-​ На стадион, - не менее ненавязчиво ответил я, стискивая в зубах капу.

-​ За «Зенит»? - не унималась Фуражка.

И прежде, чем я успел ответить что-либо, т нашего моба донёсся заряд: «Ст.-о. бело-голубые, >н-эн! Сине-бело-голубые, >й-эй!». Все подхватывают чту тему _h между домами наминает плясать громогласное ixo. Некоторые стоящие вди. дороги питерцы полхвагь;ва№1 наши начинания, кто-то приветливо махает шарфами, а на балконе близлежащего дома стоит тип в красочном колпак.' и размахивает флагом с зенитовской стрелкой. Фуражка удовлетворённо кивает и продолжает следовать параллельно нам.

-​ Пятый, пятый, на приёме связи, пятый ответьте, - отчётливо слышу я механический голос из динамика патрульной машины.

-​ Пятый на приёме, слушаю, - отвечает Фуражка, взяв в руки микрофон раимн.

~ Пятый, пятый, обнаружен пустой автобус московских болельщиков, ищите, они должны быть где-то рядом.

-​ Понял вас, понял. Я сопровождаю толпу, но гго болельщики «Зенита».

Сработало, движемся дальше, покучней, не растягиваться. Проходим мимо парка,

сворачиваем за угол и выходим на финишную прямую, до стадиона ещё чуть-чуть. Краем глаза замечаю питерского споггера, который нервно щебечет что-то по мобильному телефону, нас пропалили, хотя это сейчас не имеет уже совершенно нм какого значения. Для фуражки мы всё ешё продолжаем выдавать концерт: «Вперёд, «Зенит», вперёд за Питер! Вперёд, «Зенит», вперёд за Питер!».

-Пятый, к вам на встречу двигается ешё одна толпа, этих попридержите.

Оппоненты выдвинулись на встречу и нас разделяют какие-то минуты, они вот- вот должны показаться на другом конце улицы. Но патрульная машина преграждает нам путь и из неё выходит Фуражка, недвусмысленно демонстрируя свой автомат. Сзади подкатывает ешё одна машина. Копы блокируют толпу, кого то уже припёрли к стенке и обыскивают, а основная масса находит единственны» свободный путь и заворачивает в арку.

-​ Ие надо в арку, это тупиковый вариант, - пытаюсь взять инициативу в свои руки я.

Но, кажется, уже поздно. Я застываю перед самым входом в арку, сбоку мне уже не видно, что там происходит. Полисы заходят виутрь и, через несколько мгновений, пятятся обратно, а им вслед летят бутылки и арматура, с металлическим звоном ударяясь о стекло машины. И вдруг, тух-х*х-х-х! Раздаётся глухой хлопок... Прямо передо мной пролетает сигнальная ракета и ударяется о патрульную машину!!! Максимка, Максимка, мать твою, что ж ты делаешь... Фуражка, пригнувшись, обегает машину и через открытое стекло выхватывает микрофон.

-​ Приём, приём, приём! - судорожно выкрикивает он, - здесь та-а-акое творится!!!

Я стою в оцепенении рядом с аркой до тех пор, пока меня не хватает за куртку

полис из второй машины.

-​ Парень, ты чё тут трёшься. Бегом отсюда, прибыог на хрен.

Я растерянно киваю и иду быстрыми шагами обратно в сторону парка. Эго уже провал.

XvtiHKuea** 1ф^ка оказалось каменным капканом для всего моба. Лишь единицам тось усколынугь. Мы маленькой группкой сюит ня углу дома, вдалеке уже виднеется надвигаюшийся моб оппонентов. Они ешё далеко, но уже в пределах видимости.

_ д _ад0 рассасываться, где автооус все знают. Так что по желанию, кто на матч, кто по пабам, кто по бабам. На сегодня всё, концерт окончен.

Парни.' - разлается откуда-то знакомый хриплый голос, заставляющий в недоумении посмотреть по сторонам.

Дата добавления: 2015-07-08