Глава 3.

В гардеробной было многолюдно – похоже, любители коньков со всего района собрались именно здесь и именно сейчас. Лена отвоевала у како-то чрезмерно активной мамаши место на скамейке, водрузила на неё сына и стала расшнуровывать его ботинки. Коньки для малыша – удобные, лёгкие, прочные – прислали из Швейцарии родители: в Москве было просто невозможно найти их на трёхлетнего. Где-то в отдалении, сквозь толпу людей, Лена слышала голос мужа: «Да, да… тридцать восьмой и сорок третий… Да… нет, тридцать восьмой… Спасибо», - Стас мужественно добывал для них коньки. Вот и он как раз идёт, высоко подняв над головой два пары коньков – чёрные и коричневые. Лена уже закончила зашнуровывать крошечные коньки на малыше: теперь он сидел и весело болтал ногами, нетерпеливо ожидая, когда уже эти медлительные взрослые закончат копаться и можно будет выйти на сверкающий белый лёд и носиться по нему во весь дух. Хотя, разве можно было его родителей назвать взрослыми? Их молодость не просто бросалась в глаза – она ошеломляла. Среди современных нравов, когда никто особо не стремится в ЗАГС, видеть столь молодых людей с обручальными кольцами да ещё и с ребёнком было несколько непривычно. Первые месяцы после рождения сына, когда Лена гуляла в сквере с коляской, все окрестные бабушки были абсолютно уверены, что это девочка-школьница гуляет с младшим братишкой, пока однажды не увидели как «девочка-школьница» кормит ребёнка грудью…

- Ну что, готовы? Идём? – переобутый Стас вопросительно смотрел на жену и сына.

- Всегда готовы, - улыбнулась Лена и поправила на малыше шапку. – Пошли.

При виде белой сверкающей поверхности льда малыш испустил победный клич, выкрутился из рук папы и – вжик! – резво рванул вперёд. Стас, бросив жене: «Я за ним!», рванул следом. Да, они оба знали, какой непоседливый характер у мальчишки – а кто ещё мог родиться у таких родителей7 Как раз об этом и думала Лена, медленно скользя вдоль бортика и выискивая глазами Стаса и сына. Где-то на другом конце мелькнула зелёная шапка с помпонами, рядом с ней – конец жёлтого шарфа с бахромой: все в порядке, с ним Стас, можно немного расслабиться. Лена направилась в середину катка, попутно уклоняясь от любителей полихачить на льду. Впрочем, те, что неслись на бешеной скорости были и в половину не так опасны (всегда можно было надеяться, что они свернут сами и столкновения не будет), как те, кто мнил себя звёздами фигурного катания и, чуть ступив на лёд, принимался выделывать пируэты, тройные тулупы и батманы – подчас с высокой степенью риска для окружающих. Лене пару раз приходилось попадать в такие передряги; а прошлой зимой какая-то слоноподобная тётушка, находясь явно под градусом (пьяных на каток не пускали, но и на предмет фляжек с горячительным никто не обыскивал, так что многие выпивали прямо на катке, под прикрытием толпы), выдумала совершить прыжок, запуталась в собственных ногах, неудачно приземлилась и на инерции проехала метров пять, сбив с ног стоящую к ней спиной Лену. У Лены, конечно же, растяжение связок, а тётеньке хоть бы хны – вот уж точно, пьяным море по колено. С тех пор Лена старалась избегать самозваных фигуристок, поэтому опасливо покосилась на брюнетистую дамочку справа – она явно была потенциально опасной. Правда, в следующий момент у Лены отлегло от сердца – дамочка была не одна, её поддерживал и не давал упасть стоявший к Лене спиной мужчина в сером свитере. Успокоившись, Лена сунула руки в карманы, и тихонько насвистывая, заскользила прочь.

Но буквально через пару мгновений стало ясно, что чутьё её не подвело: на следующем дамочкином «батмане» её спутник куда-то отвлёкся, и она, теряя равновесие, с жуткими воплями стремительно покатилась в сторону Лены. Та, как часто бывает с людьми в подобных ситуациях, застыла на месте в непонятном ступоре, и если бы чья-то сильная рука не отдёрнула её с дороги бесконтрольно несущейся вперёд, перепуганной Ильзы Нагодиной (а это была именно она) столкновение и травмы были бы неизбежны.

- Девушка, простите, она нечаянно… Лена?!! – услышала она откуда-то слева.

Лена медленно развернулась – Боже, пусть это будет сон, пусть это будет галлюцинация! – и сильно пожалела, что не дала этой буйной дамочке свернуть себе шею – перед ней, крепко держа её за руку повыше локтя, стоял Виктор Степнов. Человек, который сломал ей жизнь.

Первым её желанием, бесконтрольным инстинктивным порывом было убежать, скрыться, исчезнуть, чтобы он больше никогда её не видел, не нашёл, ни её, ни сына. Но потом в ушах словно прозвучали сегодняшние слова Стаса: «Лен, ты три с половиной года уже от него бегаешь. Мне кажется, зря. У него своя жизнь, он, наверное, уже и забыл тебя…». Что ж, будем надеяться, что забыл. Да и негоже Лене Кулёминой позорно сбегать от противника.

- Виктор, - дрогнувшим голосом сказала Лена. – Давно не виделись: здравствуй…

- Лена… Леночка…, - Степнов просто дар речи потерял. Он несколько раз повторил её имя, всё ещё не веря, что вот, через три с половиной года, они встретились. – Ленка…

К ним подъехала немного помятая Ильза - кажется, тормозила она о бортик – и с любопытством на них уставилась. Она узнала Лену – видела её фотографию бессчётное количество раз. Ильза перехватила полный боли взгляд Степнова – эта встреча явно разбередит старые раны, но ведь должна же она когда-нибудь была произойти… Нагодина тихонько откатилась в сторону – им сейчас одним побыть нужно.

- Лена, - в сотый раз повторил начинающий уже приходить в себя Степнов. – Лена, как ты? Господи, где же ты была всё это время? Я думал, я с ума сойду! Как ты могла меня бросить?!

«Как я могла?! А как ты мог?!» - подумалось Лене, вглядываясь в такое любимое и одновременно в такое ненавидимое лицо – он почти не изменился, только глаза грустные и усталые. Вслух же она произнесла совсем другое:

- Я никуда не пропала. Просто наши пути разошлись и уже никогда не сойдутся. Пусти, мне надо идти.

- Я никуда тебя не пущу, - Виталий взял инициативу в свои руки. – Ты сейчас же мне объяснишь, почему ты тогда уехала.

- Я ничего не обязана тебе объяснять. Пусти меня.

Они стояли в центре катка, их постоянно задевали проезжающие мимо люди. Виталий, не отпуская Ленкину руку, потащил её к бортику – там можно будет более-менее спокойно поговорить. Кулёмина пыталась вырваться, но тщетно – стальную хватку этот романист-физкультурник совсем не потерял.

У бортика Степнов Резко развернул Лену к себе лицом и заговорил взволнованно и сбивчиво:

- Лена, что произошло?! Я три с половиной года тебя не видел! Ты даже к деду на похороны не приехала! Какая муха тебя тогда укусила?! Что это за странная смс-ка была: «Видеть тебя не хочу, кобель»?!

- Я не хочу с тобой разговаривать. И объяснять ничего не буду. У меня сейчас совсем другая жизнь. Пожалуйста, оставь меня в покое.

- Не раньше, чем ты всё мне объяснишь!..

- Лен, всё в порядке? - тронул жену за плечо подкативший к ним Стас. – О! Здравствуйте, Виктор Михайлович, - он протянул руку своему бывшему физруку.

- К-комаров? – обескураженный Виктор растерянно обменялся с ним рукопожатием. – А ты что… кто…как?...

- Стас – мой муж, - решительно ответила Лена. – Мы уже три года женаты.

- Три года и два месяца, - улыбнулся парень, обнимая жену.

Степнов растерянно переводил взгляд с Лены на Стаса. Не может быть! Кулёмина и Комаров – муж и жена! Они же… у них же… ничего никогда… Странно. Виктор присмотрелся к улыбающемуся Стасу и хмурой Лене. Муж и жена. А по виду и не скажешь. Скорее, брат и сестра. Чего-то в них не хватает – искры, что ли, какой-то. Очень странно…

- Стас, где малой? – встревожено обратилась к мужу Лена. – Ты его что, одного оставил.

- Да вон он там, - указал рукой Стас. – То есть… ой…

Словно в замедленной съёмке Лена увидела, как её трехлетний сыночек, её малыш, её кровиночка, слишком сильно разогнавшись и потеряв точку опоры, на всех парах летит в их сторону. Сбившаяся на бок шапка, расширенные от ужаса глаза, крик… И так же, будто в замедленной съемке, её протяжный вопль: «Ви-и-и-итя-а-а-а!», и Степнов, каким-то чудом ухитрившийся поймать её отпрыска буквально в десяти сантиметрах от гладкой ледяной поверхности.

Пытаясь унять сердцебиение, Степнов обернулся к Лене – она смотрела на него с каким-то смешанным чувством вызова и страха. Виктор перевёл глаза на спасённого малыша – и обомлел: ярчайшими в мире голубыми глазами на него смотрела его детская фотография.

Дата добавления: 2015-07-08